Почти Античная трагедия.
Акт шестой. Шаги командора.
У Мейсона своеобразная реакция на стресс - он застывает, закрывается от внешнего мира. Так было, когда Лайонелл Локридж предъявил аудиокассету - какое-то время Мейсон сидел неподвижно, даже не услышал слов распорядителя аукциона. Вернувшись в реальность, казался скованным, говорил и действовал, словно преодолевая сопротивление. Похоже все его силы уходили на то, чтобы не проявить внутренних переживаний. Мейсон, конечно, пытался узнать каким образом сделана запись, но не сказать, что его активность впечатляла. По сути он ждал, когда грянет гром и, когда это случилось, просто все отрицал, не имея никаких оснований для надежды на избавление от опасности, не пытаясь доказать свою невиновность. Исповедь Питера Флинта вызвала такую же реакцию - Мейсон закрылся. Келли пыталась поговорить с ним, требовала, чтобы он пришел, но Мейсон избегал ее, тем самым подтверждая в глазах сестры свою вину. Ему хватило сил на то, чтобы рассказать отцу часть истории, оправдывающую Джо, большего он сделать не мог. В этих сериях у Мейсона застывшее лицо, сдавленный голос, его напряжение почти осязаемо. Что творится в его душе? Мейсон не выражает своих переживаний вербально. Он говорит, говорит, но... Из души рвется крик боли, а с губ слетают язвительные реплики. Переживания, которыми он не может поделиться изматывают его - "Если я не перестану думать о Флинте и об отце, я сойду с ума", "если бы я мог хоть на несколько часов забыть об этом!" - в общем-то неудивительно, что в итоге он придет к алкоголю, как анестезии.
Напротив, остальные Кепвеллы выражают свои чувства непосредственно, на мой взгляд, даже чересчур. Общение Мейсона с ближайшими родственниками затруднено до предела. Сложно сказать, его природная замкнутость привела к отчуждению, или же особенное положение в семье породило замкнутость. Вопрос из серии, что было раньше курица или яйцо? Мне кажется, ко времени появления Софии, Мейсон уже был одиноким, замкнутым ребенком, и его закрытость усугублялась с появлением каждого нового ребенка - открытого, непосредственного, откровенно заявляющего о своих потребностях, как это свойственно младенцам. Мейсон же не мог прямо и открыто выразить свои переживания (пресловутый рождественский сон), и чем больше он молчал, тем подозрительнее выглядел в глазах СиСи. И сейчас, в настоящем Мейсон ни с кем не может обсудить проблему. Он знает, что отец ему не поверит. А вот поверила бы Келли, если бы он поговорил с ней сразу? Мейсон уверен, что нет. Скорее всего он прав - Мейсон любит Келли, заботится о ней, хорошо ее знает и понимает, но он никогда не был с ней открыт - она его не знает, не знает на что он способен, а что для него недопустимо.
Питер Флинт, пережив клиническую смерть взбодрился. Он полон торжества: "Келли поверила каждому моему слову. И я умирал счастливым, благодаря выражению твоего лица". "Я видел свое тело, врачей, медсестер, суетящихся вокруг меня. Видел, как вывели Келли. И тебя, стоящего позади... Я даже слышал, что вы говорите.. Ты меня проклял" - "Кто-то из медсестер сказал, что ты ничего не слышишь" - "Я слышал! Вообще-то я умер, и пока я был мертв я слышал даже твои мысли. Ты хотел, чтобы я умер, но знал, что я нужен тебе живым... Это ирония, не так ли? Ты так меня ненавидишь, и так нуждаешься в том, чтобы я был живым. И я буду жить, Мейсон, но ты еще пожалеешь об этом!" - "Я хочу, чтобы ты выздоровел Питер. Полностью выздоровел. И когда ты выздоровеешь, я предъявлю тебе обвинение в попытке убийства Джо Перкинса" - "Меня смешат твои угрозы. Я узнал правду, и эта правда освободит меня. А то, что случится с тобой в тысячу раз хуже".
Питер настаивает на том, что видел Мейсона над телом Ченнинга, видел, как он ушел за книжную стойку до появления Джо и других. Правда ли это? Знал ли Мейсон о том, что Джо Перкинс невиновен? Мог он обвинять заведомо невиновного человека? Откровенно говоря, на основании посмотренных 84 сериях, я ответить не могу. (А вот, забегая вперед, по материалам серий 217-219, Питер однозначно лжет - Мейсон разговаривал с живым Ченнингом, потом с ним беседовал Уоррен, и когда Уоррен вернулся с пистолетом, он застал уже мертвого Ченнинга, к которому уже подходили София-Доминик и Марчелло, после Уоррена к телу подошли Джо и София-Доминик - по-моему, в череду паломников к телу Мейсон никак не мог вписаться, и уж очно, если бы он там был, об этом не забыли сообщить). Питер утверждает, что они оба знают о невиновности Джо, но грех Мейсона больше, так как он помогал преследовать Джо, забивал гвозди в его гроб. Мейсон не оправдывается, он угрожает сделать то же с самим Питером. Но Флинта его слова не пугают, он торжествует, предвкушая разговор с СиСи. "Ты проиграл, Мейсон. Ты знаешь, что проиграл".
На выходе из палаты Мейсона встречает Сантана. Она искала его - переживала за него. Сантана хочет прийти к ним на ланч, соглашается официально стать его девушкой. Келли останавливает их, ей нужно поговорить с Мейсоном, но он опять отговаривается занятостью.
На ланч в честь Дня Благодарения Сантана и Мейсон приходят вместе. СиСи расспрашивает сына о Питере. Мейсон лжет - Флинт сказал ему только то, что Ченнинга застрелил не Джо. Разумеется, когда правда вскроется, эта ложь усугубит его положение. СиСи произносит речь, обещает компенсировать причиненный Джо Перкинсу ущерб. Келли требует, чтобы Мейсон пришел и, наконец, поговорил с ней, иначе она соберет пресс-конференцию, вызовет полицию и все расскажет, у него есть полчаса. Мейсон приходит, он настаивает, что Келли слышала искаженную версию и не должна судить, пока не узнает его точку зрения. Однако Келли не только впечатлена исповедью умирающего, за эти сутки, на протяжении которых она тщетно пыталась добиться от Мейсона разговора, впечатление пустило корни в ее сознании. "Я слышала, как человек на смертном одре говорил о тебе, Мейсон. Я не могу в это поверить. Я хотела бы поверить тебе, но тому, что сделал нет объяснений. Почему у тебя заняло так много времени прийти и поговорить со мной?" Мейсон отговаривается нехваткой времени. "Как только я пригрозила полицией, у тебя появилась уйма времени!" Мейсон пытается дискредитировать Питера, но Келли знает, что он сделал: "И то, что сделал ты, мой брат, во много раз хуже. Я ненавижу тебя!" Непосредственность Кепвеллов в действии. В данный момент Келли действительно так чувствует, и ей необходимо столь же искренняя реакция Мейсона, иначе она просто не сможет ему поверить. Но Мейсон не вербализирует свои переживания. Он не может рассказать, как ему страшно и больно, он не может попросить о поддержке, о помощи. Он говорит обдуманно, гладко, и его слова могут быть как правдой, так и ложью. "Так скажи мне что-нибудь, чтобы переубедить меня! А не стой и не говори, что в это невозможно поверить, потому что мы родственники. Докажи, что не позволил невиновному сидеть за решеткой пять лет его жизни и что ты не врал мне каждый день, почему он сидит там". Для Мейсона доказательства - факты, которых у него нет, и выводы, которые в данном случае могут быть прямо противоположны (Питер Флинт всю свою жизнь построил на лжи - лжет он и сейчас/на смертном одре не лгут - Питер сказал правду). А для Келли доказательством будет субъективное ощущение - она должна почувствовать искренность, тогда поверит, как поверила Джо (слова Доминика Келли сочла убедительным именно потому, что уже чувствовала правдивость Джо и ухватилась за ее подтверждение). "Ты был с Ченнингом, когда он умер!" - "Не был" - "Нет, был!" Келли упрекает брата в том, что преследовал невиновного, заставил ее дать показания против Джо. Она еще не поняла, что главный смысл обвинений Питера не в этом - ни о чем кроме совершенной в отношении его возлюбленного несправедливости, она пока не думает. Но Мейсон четко видит, куда целит Питер - ему угрожает обвинение в братоубийстве. Видимо, поэтому он не опровергает обвинений Келли в том, что ему было известно о невиновности Джо. Для Мейсона - это второстепенная проблема - ему нужно опровергнуть главное - то, что Питер видел его с мертвым Ченнингом, а Джо и его невиновность интересуют сейчас Мейсона в последнюю очередь. И это безразличие к дорогому ей человеку на интуитивном уровне ощущает Келли. В ее сознании выстраивается стройная последовательность: Мейсон обвинил заведомо невиновного, заставил ее предать возлюбленного - "Я ненавижу тебя! И ненавижу себя за это!" - после его освобождения объединился с Питер и всячески преследовал - организовал подставу с кокаином, чинил неприятности Джо, устроил взрыв в доме Перкинсов". На последнее Мейсон все же реагирует: "Это неправда! Я не имею отношения к этим инцидентам. кем ты меня считаешь?" - "Я думаю, что ты обманщик и злопамятный, завистливый человек". Нельзя сказать, что Келли совсем не права. "Ты ненавидел Ченнинга, но при чем здесь Джо? Он отбыл пять лет за преступление, которого не совершал... О, я знаю! Ты боялся, боялся, что он продолжит расследование. Другое дело если Джо умрет!" Для Мейсона ее слова звучат, как обвинение в убийстве Ченнинга. Ему нечего противопоставить. А Келли уже накрутила себя - Мейсон в ее истории предстает воплощением зла, перед которым меркнет даже Питер с его попыткой пристрелить Джо. Теперь он говорит правду, утверждает она. А Мейсон... Мейсон уже закрылся полностью, его холодный тон, презрительные слова "Я думаю, у тебя нервный срыв" только усугубляют впечатления. Страстные речи Келли не вызвали понятную ей реакцию: "Ты совершил преступления, большие преступления, я сделаю все, чтобы мир узнал об этом, и ты попал за решетку на долгие годы. И мне плевать, что ты мой брат!"
На следующее утро СиСи и Мейсон приходят к Келли вдвоем. Отец беседует с дочерью, брат молчит. СиСи выражает уверенность, что узнать правду о смерти Ченнинга не составит много времени, и просит рассказать Келли все, что она знает. Келли говорит, что сделает это с удовольствием. Ее слова явно предназначены Мейсону, она все еще ждет от него понятной реакции, которой нет. Келли говорит, что Питер знает больше, чем рассказал, обещает узнать все и рассказать отцу и полицию. Взгляд на Мейсона - застывшее лицо.
Питер играет в хорошего парня перед Келли и Джо, вроде как раскаялся перед лицом смерти. Его поведение укладывается в представления Келли, она ему верит и не желает зла. Кепвеллы проводят пресс-конференцию. Мейсон заявляет, что с Перкинса будут сняты обвинения, а расследование возобновлено. Начинается судебное заседание - с Джо снимается судимость, Перкинсы и Кепвеллы демонстрируют единодушие. Мейсон интересуется у Сиси насчет свадьбы Джо и Келли, что это будет за церемония. СиСи жестко отвечает: "Ничего не изменилось, я не позволил ей выйти за него пять лет назад, не позволю и сейчас". Позже СиСи предлагает Джо работу, видимо, чтобы иметь возможность контролировать его, но тот отказывается.
Меня не оставляет ощущение, что Келли пытается надавить на Мейсона, добиться от него понятной реакции, непосредственной, яркой. Но чем сильнее она давит, тем больше он закрывается. И тем больше ужасается Келли этой бесчеловечной холодности, отстраненной официальности. Мейсон желает получить показания Келли и Джо против Питера - он должен быть наказан за попытку хладнокровного убийства. Келли начинает Питера защищать - он спас ее и миллион долларов (во время похищения). Любопытно, но характерно, ни тогда, ни сейчас Мейсон не упоминает, что похитили-то Келли из-за Питера. Все свои чувства и мысли Мейсон сейчас прячет за маской правосудии, что не может не возмущать Келли.
Мейсон видит лишь один способ оправдаться - доказать свою невиновность. Он обращается к Питеру: "Я хочу попросить тебя кое о чем. Возьми свои слова обратно. Или скажи правду. Не губи меня" - "Ты же знаешь, что я не могу". "Ты можешь испортить мне жизнь. Я могу потерять работу в офисе. Меня могут лишить адвокатской лицензии. Я потеряю Сантану. Келли возненавидит меня до конца своих дней, не говоря о прочих членах семьи" - "Как много власти над тем, кто имел ее над тобой" - в словах Питера сквозит настоящее наслаждение. "Ради всего святого, Питер, не будь злопамятным". Мейсон просит прощения, за все сделанное, но отмечает, что вреда это Питеру не принесло. "А унижение, отравляющее жизнь?" - "это пустячная обида, и ты это знаешь. Мы не любили друг друга, но я не пытался тебя уничтожить". Питер Флинт отыгрывается за свою беспомощность, за вынужденное подчинение, за все издевки. Он собирается "вспомнить", что видел, как Мейсон стреляет в Ченнинга. Его не соблазняют деньги, которые обеспечат безопасность и безбедное существование. Месть сладка "Я скажу правду" - "Ты лжешь! Ты знаешь, что лжешь!" Эмоции Мейсона, наконец, прорываются, он хорошенько встряхивает Питера, капельница выпадет, но ни тот, ни другой этого сразу не замечают. Питер глумится: "Сознательно я не стану тебя выгораживать, если ты не скажешь мне слова, которые идут из самой глубины твоего сердца, о том, какой я прекрасный парень. Тогда, быть может, я открою тебе свое сердце и помилую тебя." И Мейсон выполняет это требование. Тут Питер замечает, выпавшую капельницу, и роли меняются - теперь уже он просит Мейсона не дать ему погибнуть, а Мейсон интересуется причиной, по которой он должен спасать Питера. Питер умоляет, обещает изменить показания. Мейсон достает диктофон. Увы, Питер теряет сознание. Повертев капельницу Мейсон бросает ее и направляется к выходу "Прощай, Питер". У двери он медлит, возвращается и нажимает на кнопку вызова врача.
Келли узнает, что Питер впал в кому - капельница была отсоединена. У нее появляются очень нехорошие подозрения, она уходить из больницы домой.
А в особняке Кепвеллов Мейсон договаривается с Сантаной о вечере наедине. Она очень нежна и явно заигрывает с ним. Попутно выясняется, что детская враждебность между Сантаной и Иден никуда не делась - "Мне не нравится ее вкус, ей - мой". Девушки явно не находят общего языка. СиСи достаточно резко указывает Сантане ее место - место наемного работника - и требует от Мейсона информации по Джо Перкинсу. Он намерен не дать тому возможность работать в СБ. Мейсон возражает. Этот диалог прекрасен! Мейсон заботится о счастье сестры, о том счастье, которое она сама для себя выбрала. В отличии от СиСи, который безапелляционно утверждает, что Джо не сделает его дочь счастливой. "Тогда просто проглоти его и тогда ты точно потеряешь ее. Почему бы не дать им быть счастливыми - они заслужили".Сейчас, когда Келли ополчилась на него, чувства Мейсона к ней остаются неизменными. Он вступается за сестру не потому что это может принести ему дивиденды в виде ее благодарности, моральной поддержки, а просто потому что любит и не верит в возможность насильственно осчастливить. Но есть еще один тревожный мотив - слова Келли не удивили Мейсона, не перевернули его представлений, он воспринял их как должное. Похоже, он именно так и видит отношение к себе в семье, и сам считает себя злопамятным, завистливым, лживым человеком, которого не любят, которому не верят.
Беседа Сантаны с СиСи примечательна. Он прямо заявляет, Сантана использует Мейсона, чтобы вернуть его. "Ты злишься и пытаешься уверить, что ничего ко мне не чувствуешь". Поразительно, но в чувствах Сантаны к нему он не сомневается. А Сантана... рассказывая о том, какой Мейсон замечательный, она явно хочет задеть СиСи.
Приходит Келли и обвиняет Мейсона в попытке убийстве Питера. Мейсон отрицает сам факт встречи. Опять ложь, очередной кирпичик в стене между ними. Келли чувствует его неискренность, и у нее только одно объяснение. Она называет брата чудовищем, обещает рассказать отцу все, что узнала от Питера. И о том, что Мейсон отключил его от капельницы. И о том, что скорее всего он убил Ченнинга. А Мейсон... Мейсон взывает к логике и разуму, предлагает задуматься над последствиями, которые повлекут ее слова, о заголовках газет, возникших проблемах. Чем разумеется, только подкрепляет ощущения Келли. Впрочем, она все же не решается рассказать отцу. Но ее слова: "Я узнала кое о ком, кого теперь ненавижу всем сердцем. Я ненавижу его за то, что он сделал Ченнингу, Джо, тебе, мне. Я ненавижу его" - звучат ужасно.
Сообщение отредактировал Сильвандир: Воскресенье, 10 мая 2015, 14:56:03
Вход
Регистрация
Правила_Сообщества
0
Последние сообщения
Воскресенье, 10 мая 2015, 07:44:00
Veta M (Пятница, 08 мая 2015, 17:49:18) писал:
Наверх
