Санта-Барбара. Август 1986 (511-531 серии)

Серия 530 (28 августа 1986):
Действующие лица в серии: Лили, Перл, Кортни, Пол, Брик, Тэд, Джина, Кейт, Круз, доктор Роллингс, Хейли, бабушка Кейта, Эллис, Брайан.
Выражаю огромную благодарность serge 19, без помощи которого пересказ данной серии был бы не возможен.
Серия предоставлена на русском языке в оригинальной озвучке около 25 минут.
Отдельное спасибо nik2012, за идею с разбивкой текста книги «Санта-Барбара» на серии того периода, которые я сейчас пересказываю.
Содержание серии: Рабочий день на радиостанции KUSB был в самом разгаре. Тэд и Хейли разговаривают в рабочей комнате, пока в эфире звучит песня. Тэд извиняется перед девушкой за свое вчерашнее поведение, а она отвечает, что все в порядке, ведь между ними теперь нет ни каких отношений. Тэд оправдывается, и говорит, что хотел догнать Хейли, а она с грустью в голосе, констатирует, что он так этого и не сделал. Девушка обещает парню, что больше не станет навязываться ему. Тэд возвращается на свое рабочее место в трансляционную, где его ожидает Брик и, извинившись, говорит, что у него возникли проблемы в личной жизни. Он интересуется у Брика, о чем он хочет рассказать радиослушателям. Брик отвечает, что это касается того, что произошло сегодня в казино.

Повалив Джину на диван в своей гостиной, Тиммонс стал торопливо расстегивать на ней блузку: — О, дорогая, как я соскучился, — дрожащим от возбуждения голосом произнес он. — Мне хочется побыстрее добраться до твоих драгоценностей.
Она вдруг тихо ойкнула и оттолкнула его: — Не надо, Кейт.
Он недовольно поднял голову: — А что такое? Ты не хочешь ответить взаимностью на мою пылкую страсть? Посмотри, у меня даже руки трясутся, так сильно я хочу тебя.
Она болезненно поморщилась: — Подожди, не торопись, у меня болит нога. И вообще, я еле дотащилась сюда, боль просто невыносимая.
Тиммонс с притворным сочувствием почмокал губами: — Бедняжка, конечно, тебе сейчас не позавидуешь. Но, с другой стороны, я восхищаюсь тобой, ты — мужественная женщина, презрев боль, ты решила встретиться с любимым.
Словно не замечая его иронии, Джина продолжала: — Между прочим, нога постоянно напоминает мне об этой сумасшедшей Сантане. Интересно, сколько мне еще носить с собой эту память.
Окружной прокурор неискренно рассмеялся: — Тебе напоминает о ней только нога? Прости, но ты сама спровоцировала Сантану, на этот счет у меня нет сомнений. Я не собираюсь возбуждать дело против нее, вот так-то.
Джина надеялась, что ей все-таки удастся переубедить Кейта и заставить его окончательно покончить с Сантаной. Однако, судя по всему, он был настроен совершенно противоположным образом.
— Да, ты легко находишь ей оправдания, — возмущенно заявила Джина. — Ведь она не тебя подстрелила.
Тиммонс разъяренно заорал: — Меня уже тошнит от этих разговоров о Сантане! Я не могу больше о ней слышать! Я уже не могу слышать о Лили Лайт с ее глупостями, а ты, как назло, любишь о них вспоминать.
Джина оскорбленно отвернулась: — Спасибо за сочувствие, — саркастически заявила она, — ты принимаешь такое участие в моей судьбе, что я просто на седьмом небе от счастья. Я, между прочим, надеялась на твою помощь. Чтобы не слушать твои гнусные разговоры, включи лучше радио. Может, хоть музыка немного успокоит меня.
Тиммонс нажал на кнопку, стоявшего на столике радиоприемника, и из динамика донесся голос Брика Уоллеса: — Давайте поговорим о новом культурном лидере Санта-Барбары — о феноменальной Лили Лайт, — сказал Брик. — Я слышал, что...
— Ну, уж это — слишком! — в сердцах бросил окружной прокурор и выключил приемник. — Даже здесь говорят только о ней.
Джина осуждающе покачала головой: — Лили убедила тебя не обвинять Сантану, она просила закрыть дело, и доказательства внезапно испарились. Вместо того чтобы вынудить ее убраться из Санта-Барбары, ты принес ей ключи от города. Ты непоследователен, Кейт, — возмущенно сказала Джина, — По-моему, это — элементарная трусость. Ты бы хоть осмелился признаться в этом. Нет больше смысла скрывать.
Тиммонс хмуро отвернулся: — Сантана и так пострадала, — сдавленным голосом сказал он. — Если кого и судить, так это Круза.
У Джины от изумления вытянулось лицо: — Почему? Не понимаю, какая кошка между вами пробежала.
— Это выше твоего понимания, — не оборачиваясь, ответил Тиммонс. — Лучше не лезь не в свое дело.

Несмотря на поздний час, Кастилио и Уитни решили навестить клинику доктора Роллингса. Во-первых, Пол хотел убедиться в том, что с Эллис все в порядке, а, во-вторых, нужно было поговорить с самим главврачом, чтобы выяснить, правду ли говорила девушка. Вообще-то, это был совершенно глупый ход, но Кастилио и Уитни были полицейскими и поступали в соответствии с уставом, а не с собственными представлениями о необходимости и целесообразности.
Они вошли в холл и направились к стойке, за которой сидела дежурная сестра: — Добрый вечер! Нам хотелось бы повидать одну из ваших пациенток по имени Эллис и поговорить с доктором Роулингсом.
Сестра отрицательно покачала головой: — К сожалению, ничем не могу вам помочь, господа. В такое время посещения больных запрещены, они уже должны отдыхать. Боюсь, что и доктор Роллингс ничем не сможет вас обрадовать. Возможно, его сейчас и нет в клинике.
Пол недоуменно пожал плечами: — Где же он? Я звонил ему домой, там никто не поднимает трубку, здесь вы говорите, что на работе его тоже нет. Где же он может быть?
Дежурная сестра замялась: — Поговорите с мисс Ходжес, она его помощница и должна знать, где его сейчас можно найти. Что же касается нашей пациентки, то, боюсь, даже мисс Ходжес ничем не сможет вам помочь — у нас очень строгие правила, и если мы нарушаем их, доктор Роллингс наказывает нас.
— Ну, ладно, — махнул рукой Круз, — пошли. Я знаю, где кабинет Роллингса. Благодарю вас, сестра, мы пройдем сами.
Дверь в кабинет Роллингса оказалась запертой. На стук из соседней двери вышла седоватая сухопарая женщина в белом халате, которая вопросительно посмотрела на Круза и Пола: — Чем могу служить, господа?
Круз достал из кармана полицейское удостоверение: — Я — инспектор Круз Кастилио, мы с вами уже несколько раз встречались в этой больнице.
— Да, я помню. Чем обязана визиту в столь поздний час?
— Нам хотелось бы поговорить с доктором Роулингсом и навестить одну из ваших пациенток. Вы ее знаете, это темнокожая девушка по имени Эллис. Раньше она была соседкой Келли Перкинс по палате.
Мисс Ходжес кивнула: — Да, я понимаю, о ком вы говорите. Но, к сожалению, посещения уже давно закончились. Больные сейчас должны отдыхать.
Круз нахмурился: — По-моему, вы нас просто дурачите.
— Господа, я ничем не могу вам помочь, — занудным голосом повторила сестра Ходжес. — Мы даже родных не всегда пускаем к нашим больным без особого указания доктора Роллингса. К сожалению, его сейчас нет.
— А где мы его можем найти? — спросил Уитни. Она пожала плечами: — Я затрудняюсь ответить. Доктор Роллингс позвонил совсем недавно из города и сказал, что у него деловая встреча.

Кортни испуганно всхлипнула и прижалась к плечу Перла.
— Доктор Роллингс, пожалуйста, опустите пистолет, — сквозь слезы проговорила она.
Перл успокаивающе прижал девушку к себе. С лица доктора Роллингса не сходила победоносная улыбка.
— Простите, мисс Кэпвелл, мне очень жаль, но я не могу сделать этого. Теперь вы становитесь препятствием на пути моего будущего.
Перл гневно сверкнул глазами.
— Значит, вы признаете, что убили моего брата. Что он вам сделал?
Не сводя дула пистолета с груди Перла, Роллингс прошелся по освещенному тусклой лампочкой церковному подвалу.
— Брайану уже надоело одиночество, — уклончиво сказал он, — думаю, что вы, мистер Брэдфорд и вы, мисс Кэпвелл, скоро составите ему компанию. Все именно к этому и шло. Я пытался остановить вас, но мои усилия оказались тщетными. Вы с упрямством самоубийц лезли в эту петлю. Ну что ж, теперь мне остается выразить вам мое сожаление по этому поводу.
— Значит, вы похоронили его здесь, в церковном подвале за кирпичной стеной? — сквозь зубы промолвил Перл. — Почему вы выбрали именно это место?
Роллингс натянуто рассмеялся.
— Вы проявляете удивительную недогадливость, мистер Брэдфорд, — с оттенком металла в голосе произнес он. — Я не мог допустить, чтобы его нашли. Это был мой долг.
Перл гневно взмахнул рукой.
— Да опомнитесь! О каком долге вы толкуете?
Роллингс с фанатично горящими глазами шагнул навстречу Перлу.
— Долг, — с плохо скрываемой яростью произнес он, — это то, что я делаю ради моих пациентов. Я посвятил жизнь лечению душевнобольных.
Перл весь дрожал от возбуждения. Гневно сжав кулаки, он подался вперед, однако Кортни удержала его.
— Не надо, он этого не заслуживает. По-моему, он хочет только одного — чтобы ты нарвался на пулю. Не дай ему этой возможности.
— А кто дал вам право заботиться о душевнобольных? Ведь вы не лечите, а уродуете их.
Роллингс нервно завопил: — Я способен помочь этим людям преодолеть недуг, несмотря на отсутствие диплома врача. Но Брайан считал, что я не имею права заниматься медицинской практикой. Я не позволил ему разрушить мою карьеру, так же, как и не позволю вам сделать этого.
Не обращая внимания на направленный ему в грудь ствол пистолета, Перл в ярости закричал: — Вы преступник вдвойне! Вы всю жизнь занимаетесь тем, на что не имеете права. Интересно, какое количество людей вы погубили своим, так называемым лечением? А тех, кто мог разоблачить вас, вы отправляли в могилу. Ведь именно так обстояло дело? Но вам это больше не сойдет с рук. Вы, конечно, можете, убить меня в этом подвале, я сочту за честь быть похороненным рядом с братом, которого я так долго искал. Но правда уже вырвалась наружу, и вам ее не остановить. Если вы даже осмелитесь расправиться с нами здесь, найдутся другие люди, которые завершат начатое мной и моим покойным братом дело. Вас ждет справедливое возмездие, вы проведете остаток своих дней в тюрьме, а это будет пострашнее, чем простая смерть. Вы останетесь наедине со своими жертвами, которые лишат вас сна и безмятежного покоя. Вы каждую секунду будете ощущать на себе их осуждающие взгляды.
Роллингс сухо рассмеялся.
— Возможно, картины Дантевых мук, которые вы здесь нарисовали, смогли бы произвести впечатление на более нервную персону, но я не из слабонервных, иначе, я не занимался бы такой деятельностью. Ваши слова — это не более чем бессмысленное сотрясание воздуха. Конечно, вам не откажешь в дотошности, мистер Брэдфорд, вы основательно испортили мне жизнь, которая текла по накатанной колее, но вы недооценили меня. Я обратил на вас внимание сразу же, как только вы попали в мою больницу. В вашем поведении было слишком много неестественного для обычного душевнобольного. Вы слишком хорошо выучили свою роль, а игра по системе Станиславского не годится для подмостков моего театра. Все мы актеры, люди совершенно естественные, а они ведут себя так потому, что не могут по-другому. Ваши высокопарные речи и пламенные президентские призывы всегда попахивали дурным вкусом. Хотя, надо признать, что делали вы это вполне талантливо. Но теперь, — Роллингс вдруг повысил голос, — вашему жалкому фиглярству наступил конец. То, что вы делали, стало слишком опасным, пора закончить.
Он медленно поднял пистолет на уровень глаз и оттянул курок.
— Вы больше не будете портить мне жизнь!

Услышав по радио выступление Брика Уоллеса, Лили Лайт тут же приехала на радиостанцию. Щеки ее пылали румянцем, глаза сверкали таким яростным огнем, что, казалось, она готова испепелить любого, кто попадется на ее пути. И первым перед ней появился сам Брик Уоллес. Он выходил из редакторской комнаты в сопровождении Тэда, едва успев закончить свою речь.
— А, вот и вы, мистер Уоллес! — злобно сказала Лили Лайт. — Вы, наверняка, получите массу откликов на свое выступление, но спешу вас уверить — это не единственное, чего вам следует ожидать.
Брик смерил ее надменным взглядом: — О чем это вы?
Гордо вскинув голову, она заявила: — Вы получите еще и повестку в суд. Я полагаю, что на этой станции мне предоставят достаточно эфирного времени, чтобы я смогла защитить себя от ваших нелепых обвинений.
Тэд не стал ожидать завершения перепалки и вернулся к работе.
Брик усмехнулся: — Не сомневаюсь в том, что вы успешно используете это время для саморекламы. Насколько я понимаю, это уже давно превратилось в вашу профессию.
По лицу Лили Лайт пробежала едва заметная судорога, свидетельствовавшая о том, что она с трудом сдерживает свои эмоции: — С вашей подозрительностью, наверное, очень нелегко жить, мистер Уоллес, — с усилием произнесла она. — Представляю себе, каково приходится тем, кто вынужден находиться рядом с вами.
Брик снисходительно улыбнулся: — А, по-моему, это даже помогает, когда имеешь дело с мошенниками.
Лили с такой злобой сверкнула глазами, что Брик поневоле отвел взгляд.
— Я немедленно обращусь к менеджеру этой радиостанции с тем, чтобы мне предоставили возможность прямо сейчас выступить в эфире. Не думайте, что я оставлю без внимания вашу грязную клевету.
Брик медленно покачал головой: — Ничего подобного, мисс Лайт, я говорил правду. И вы знаете об этом лучше, чем кто-либо. Мои обвинения справедливы.
Она скривила лицо в презрительной гримасе: — Вот как?
— Да. Вы хотите закрыть мое казино и открыть свое собственное дело, а вовсе не искоренить игорный бизнес в Санта-Барбаре. Вот в чем истинная подоплека всех ваших действий. Обманываться на этот счет может только наивный простак или человек, который закрыл глаза и заткнул уши.
Она холодно улыбнулась: — Вы ошибаетесь. Мне ни к чему закрывать ваше казино, я собираюсь совершенно уничтожить его. Можете сообщить об этом всем и каждому. Или вы снова пожалуетесь в микрофон?
Брик резко взмахнул рукой: — Я вас не боюсь. Вы можете водить хороводы под стенами моего казино вместе со своими поклонниками, но это не заставит меня отступить. Я — человек, у которого есть определенные принципы, и если я их придерживаюсь, значит, вы не возьмете меня на испуг. К тому же, — он сделал небольшую паузу, — я воспользуюсь вашим советом и на этот раз в эфире прямо скажу, что вы мошенница. Кроме того, я обвиню вас в запугивании моей семьи. Неужели вы думаете, что моя жена не сможет устоять перед угрозами ваших бандитов? Вы опасны, и я постараюсь побыстрее выдворить вас из нашего города — вам здесь не место.
Она нагло рассмеялась ему прямо в лицо: — У вас ничего не получится, руки коротки. Но если уж вам этого так хочется, то я могу открыть свои планы: в ближайшее же время ваше казино разорится, мои последователи сегодня вечером снова соберутся на демонстрацию.
Брик равнодушно пожал плечами: — Сколько угодно. Я буду ждать вас.
— Боюсь, я вас не порадую, — продолжила Лили, — у меня обширные планы на этот вечер. Но, если хотите, приходите ко мне в отель «Кэпвелл».
Брик ухмыльнулся: — Зачем это? Или вы хотите пригласить меня поплавать вместе с вами в бассейне?
Она загадочно улыбнулась: — Время покажет, мистер Уоллес.
Лицо Брика исказила гримаса отвращения: — Вы действительно опасны, — враждебно сказал он.
Демонстрируя свое нежелание продолжать этот разговор, он развернулся и зашагал по коридору.
— Мистер Уоллес! — окликнула его Лили Лайт. — Я хочу встретиться для открытой полемики с вами, а пока настройте свой радиоприемник на волну этой станции — скоро вы услышите мой голос.
Ничего не ответив, он зашагал прочь. Лили проводила его ненавидящим взглядом, а затем быстрым шагом направилась к двери, на которой было написано «Аппаратная вещания». В двери она почти столкнулась с Хейли Бенсон, которая выходила из комнаты. Увидев перед собой проповедницу в ослепительно белом платье, Хейли изумленно застыла на месте: — Мисс Лайт?
— Хейли! — с лучезарной улыбкой на устах воскликнула Лили. — Рада видеть тебя.

Даже резкий окрик окружного прокурора не заставил Джину погасить свое любопытство: — Нет, ну, почему все-таки тебя так интересует Круз Кастилио? — назойливо приставала она к Тиммонсу. — Я, конечно, знаю, что вы с ним совсем не друзья, но ты демонстрируешь такое рвение, что мне трудно это понять.
Тиммонс раздраженно отмахнулся от нее: — Не лезь не в свое дело, — снова рявкнул он, — иначе обещаю неприятности и тебе!
Джина успокаивающе вскинула руку: — Ну, ладно, ладно... Больше не буду. Мне хватает и своих забот с Лили Лайт, с Сантаной. Они все время причиняют мне беспокойство. Одна набрасывается на меня с пистолетом, угрожая убить, и, между прочим, она совершенно спокойно могла бы это сделать, если бы ей не помешали.
Тиммонс поморщился: — Перестань. Уж кому-кому, а тебе следовало бы знать, на что ты идешь, приучая Сантану к наркотикам. Разумеется, она была на грани помешательства, а преступление, совершенное в невменяемом состоянии, не может считаться таковым.
— Ах, вот как? — въедливо воскликнула Джина. — Ты уже готов наградить ее медалью за то, что она чуть не убила меня. А эта Лили Лайт чем лучше? От Сантаны я хоть знала, чего ожидать, а что там варит на своей кухне эта интриганка, да еще в паре с Мейсоном, вообще, трудно предположить. Они явно задумали что-то против меня. Ты представляешь, в каком я теперь нахожусь положении? Против меня ополчились все придурки этого города.
Тиммонс усмехнулся: — И Мейсона ты тоже считаешь придурком?
— Мейсон — это разговор особый, хотя в нем всегда была тяга к морализаторству. Но раньше он никогда не делал это принципом своего существования. Он, конечно и не интеллектуальный гений, но и не полный идиот. Уж в том, что касается разнообразных заговоров и интриг, у него голова варит.
Джина подняла вверх свою палку и, потрясая ею в воздухе, гневно воскликнула: — Но я не сдамся! Пусть они не думают, что им удастся взять меня голыми руками.
— О Бог мой, — в изнеможении застонал Тиммонс, — как ты мне надоела. Хочешь бороться — борись, прекрасно — вперед, труба зовет, отправляйся в атаку.
Он вышел в прихожую и, взяв валявшиеся там туфли Джины, направился к ней: — На, одевай свои хрустальные башмачки и преврати лягушку в принца.
Лицо Джины приобрело пурпурный оттенок: — Ты перепутал сказки, — сердито сказала она. — Как, впрочем, и все остальное в своей жизни.
Эту свару, напоминавшую небольшой семейный скандал, прекратил телефонный звонок. Тиммонс напоследок смерил Джину весьма выразительным взглядом и без особой охоты снял трубку: — Да, я слушаю.
Джина заметила, как у Тиммонса мгновенно начало меняться лицо — уголки губ опустились, глаза потемнели: — Что? Ей плохо? — переспросил он. — Спасибо, что позвонили. Передайте ей, что я немедленно еду.
Одев туфли, Джина не без труда поднялась с дивана. У окружного прокурора было такое лицо, будто ему только что сообщили об огромном несчастье.
— Что случилось? — испуганно спросила она, направляясь к Кейту.
Он долго подавленно молчал: — Моя бабушка заболела, — наконец услышала Джина его ответ. — Она просит меня приехать.
Джина непритворно удивилась: — А я и не знала, что у тебя есть бабушка.
Кейт мрачно усмехнулся и, с сожалением посмотрев на Джину, сказал: — Вообще-то, почти у каждого есть бабушка, а у некоторых даже две.
Джина смущенно опустила глаза: — Хотя бы одна, лишь бы живая была, — тихо пробормотала она. — Я вот этим похвастаться не могу.
Совершенно упавшим голосом Тиммонс сказал: — Да, ей, наверное, не долго осталось. Мне нужно как можно быстрее отправляться туда. Джина, шла бы ты домой.
Тяжелые чувства, которые сейчас переживал Тиммонс, были столь очевидны, что Джина, ничуть не обидевшись, поковыляла к выходу: — Ладно, я пойду.
На мгновение задержавшись у порога, она бросила на Кейта прощальный взгляд и сочувственно сказала: — Мне очень жаль твою бабушку. Ты позвонишь? Тиммонс расстроенно махнул рукой и отвернулся: — Не знаю, как получится.
Джина с обиженным видом шагнула через порог:
— Ну, ладно, надеюсь, что ей станет лучше, и ты не пропадешь. Пока, Кейт.
Когда Джина ушла, Тиммонс стал торопливо приводить себя в порядок — застегнул рубашку, аккуратно повязал галстук, сдул несколько пылинок с рукава пиджака.

Давая понять, что разговор закончен, старшая медсестра направилась к двери своего кабинета. Круз и Пол недоуменно переглянулись: — Мэм, — возмущенно вскричал Кастилио, — у нас важное дело, неужели вы не понимаете!
Она равнодушно пожала плечами: — Если это касается разговора с пациенткой, то у меня нет даже устного разрешения доктора Роллингса.
— Значит, вы должны найти его! — решительно воскликнул Круз. — Мы не можем ждать, это срочное дело, оно связано с полицейским расследованием.
— Но я, же сказала вам, что не знаю, где он сейчас. Доктор Роллингс вовсе не обязан неотлучно находиться в клинике.
— Вы должны найти его, — упрямо повторял Кастилио.
Уитни, стоявший на пороге кабинета, краем глаза заметил, как за спиной мисс Ходжес по коридору проскользнула тонкая девичья фигурка с копной пышных курчавых волос на голове. Это была Эллис. На мгновение задержавшись, чтобы ее заметил Пол, она скрылась за боковой дверью.
— Я сейчас поставлю на ноги всю полицию, но мы разыщем доктора Роллингса, — продолжал бушевать Кастилио. — Это дело не терпит отлагательств.
Уитни неожиданно потащил его за руку: — Круз, Круз, может быть, мы поедем? Видишь, доктора Роллингса нет, нам незачем здесь задерживаться.
Кастилио едва не онемел от изумления: — Что?! Куда поедем? У нас же здесь важные дела.
Уитни пытался усиленным морганием левого глаза показать своему шефу, что он задумал какую-то хитрость, но Круз был слишком разгорячен, чтобы обратить на это внимание.
— Поехали, — снова потащил его в сторону Уитни. — В конце концов, мы можем зайти сюда в любое другое время, хоть на следующей неделе.
Он повернулся к сестре и торопливо сказал: — Большое вам спасибо за помощь, мы уходим.
Она одарила их такой широкой улыбкой, какой могла приветствовать только президента Соединенных Штатов.
— Очень хорошо, вы без особых усилий найдете дорогу обратно, и мне не придется провожать вас. Я сообщу доктору Роулингсу о том, что вы навещали клинику. Вполне возможно, что он свяжется с вами, если, конечно, ему не помешает занятость срочными делами.
Уитни торопливо кивнул: — Спасибо, всего хорошего.
Быстро распрощавшись со старшей медсестрой, Уитни потащил Круза под локоть по коридору.
— Объясни, в чем дело? — в замешательстве произнес Круз. — Куда ты меня тащишь? Что за спешка?
Уитни сделал заговорщицкий вид и, очевидно для того, чтобы убедиться в безопасности, несколько раз оглянулся.
— Да как ты не понимаешь, — театральным шепотом произнес он, — я хотел побыстрее от нее отделаться. Эллис только что вошла в комнату за поворотом. Она сделала мне знак, чтобы мы встретились. А ты заладил: хочу видеть, хочу видеть. Сейчас увидишься с Эллис.

Хейли вошла в редакторскую комнату радиостанции «KUSB», натолкнувшись на стоявшую возле двери Лили Лайт. При виде девушки лицо проповедницы загорелось ослепительной улыбкой.
— О, Хейли, это снова ты.
— Мисс Лайт? — с такой же любезностью ответила девушка. — Вы ждете управляющего? Но он может уже не прийти сегодня. Может быть, вам стоит отложить выступление?
— Нет, в данный момент, управляющий меня не интересует, — ответила Лили. — Я уже поговорила с ним по телефону. Очевидно, в ближайшее же время, возможно, даже завтра, мы организуем в прямом эфире дискуссию по поводу нашей последней акции в казино, если, конечно, мистер Уоллес согласится. Хотя мне кажется, что он не настолько смел, чтобы отважиться на такое.
— Вы смелая женщина, — скромно потупив глаза, сказала Хейли.
Она так зарделась, что выглядела школьницей, разговаривающей со строгим, но справедливым учителем, в которого она к тому же была тайна влюблена.
— Ну что ж, оставим пока это, — с достоинством сказала Лили, — я жду здесь тебя.
Хейли зарделась.
— Меня?
— Да, вчера в ресторане «Ориент-Экспресс» я была свидетельницей твоего разговора с Джиной, твоей теткой.
Не поднимая глаз, Хейли робко сказала: — Кроме тети Джины у меня никого нет. Я вам, кажется, уже говорила, что мои родители умерли, и я осталась одна. Она, конечно, не идеальный человек, но других родственников у меня нет, и мне не слишком приятно, когда Джину обливают грязью. У нее тоже никого нет, кроме меня.
Лицо Лили сияло так, как будто она слышала слова поклонения, направленные в свой собственный адрес.
— Что ж, меня восхищает твое уважительное отношение к тете. Хейли, сейчас немногие на такое способны. В своих отношениях с близкими люди часто предпочитают быть меркантильными, ты же защищаешь свою тетю, даже, несмотря на все ее недостатки. И мне очень жаль, что ты так рано потеряла отца и мать. Я знаю, что это большое горе, ведь у меня тоже никого нет, совсем никого.
Лили сделала такое трагическое лицо, что у такой чувствительной особы, как Хейли, не могли не навернуться на глаза слезы.
— Ваши родители тоже умерли? — сдавленно спросила она, украдкой смахнув слезу.
Лили кивнула.
— Да, мне было очень одиноко в этом мире, пока я не нашла путь к свету, вот почему я так хорошо понимаю тебя. Я знаю, как хорошо иметь хотя бы одного родственника, даже такого, как Джина. Многие видят лишь ее недостатки, правда? А ведь в один прекрасный день Джина может исправиться. Не нужно отворачиваться от нее. Если ты чувствуешь в себе силы, то должна помочь ей. Я уверена, что даже в душе такого человека, как она, всегда найдется место светлым чувствам и истинной вере. Она далеко еще не потеряна для общества, просто мы должны обратить на нее свои взоры и помочь ей восстать из праха. Христианское отношение поможет ей вернуться к Богу и свету.
Хейли смущенно пожала плечами.
— Но я не вижу способа чем-то помочь Джине. Сомневаюсь, что она вообще примет мою или еще чью-либо помощь.
Лили мягко возразила: — Ты просто не знаешь еще своих возможностей. Добрым отношением можно добиться всего — это старая истина. Хейли, я хочу попросить тебя об одной вещи.
Девушка вскинула на нее загоревшиеся глаза.
— Ну, разумеется, я буду очень рада, если смогу выполнить вашу просьбу, мисс Лайт.
Неотрывно глядя на Хейли, как людоед перед употреблением в пищу, она сказала: — Я прошу тебя прийти на наше следующее собрание.
— А когда?
— Сегодня вечером. Хейли стушевалась.
— Я, наверное, не смогу, — сказала она, опустив глаза.
— Это продлится недолго, — поспешно воскликнула Лили, — тебе не обязательно отвечать сразу, у тебя еще есть время подумать. Приходи, если сможешь. Тебе у нас понравится, Хейли.
С этими словами она достала из сумочки и протянула Хейли карточку, на которой были написаны место и время собрания.
— Приходи, если сможешь, — снова повторила она, — тебе понравится у нас, Хейли, вот увидишь. Обязательно понравится.
Хейли польщенно улыбнулась.
— Я постараюсь. Спасибо за приглашение.
Неожиданное появление на радиостанции Джины, тетки Хейли, внесло некоторую сумятицу в милую беседу.
— Что здесь происходит? — прямо с порога закричала она.
На лице ее было написано такое глубокое возмущение, словно прямо на ее глазах происходило растление малолетних.
— Что здесь делает эта дамочка в белом?
Опираясь на палку, Джина подошла к племяннице и загородила ее грудью, пытаясь оградить от пагубного воздействия проповедей Лили Лайт.
— Тетя Джина, — с некоторым смущением сказала Хейли, — мы...
Джина не стала дожидаться объяснений и решительно взмахнула рукой.
— Держись от нее подальше, она тебе не компания.
— Но мы, — робко возразила Хейли, — просто беседовали. В этом нет ничего дурного. Ты напрасно подозреваешь нас.
Джина набросилась на проповедницу: — А ты, святоша, держись от нее подальше. Она моя племянница, мой единственный родственник, и не дам ее в обиду. Ты думаешь, что можешь полоскать мозги каждому, кто только попадется тебе на пути? Ничего подобного, не на тех напала.
Лили Лайт со смиренным выражением лица выслушала этот яростный монолог и кротко сказала: — Не стоит так злиться, Джина, я знаю, что ты когда-нибудь помиришься с Сантаной.
— Ни за что на свете, — мгновенно парировала Джина. — Я не могу мириться с сумасшедшими, которые гоняются за мной по всему городу с пистолетом в руке. Видишь, — она показала на свою перевязанную лодыжку, — по вине этой психопатки я на всю жизнь могу остаться хромоножкой. Думаешь, об этом я мечтала? А ты еще имеешь наглость заявлять, что я должна принимать ее в свои объятия?
Лили медленно покачала головой.
— Время еще покажет, — благостно протянула она. — Никогда ни от чего нельзя отказываться заранее. Все происходит так, как к этому располагает воля божья. Но я уверена, что в твоей душе еще сохранился светлый образ божий. Он поможет тебе преодолеть трудности и обратиться душе к свету. Кстати, — она на мгновение умолкла, словно о чем-то задумалась, — почему бы тебе ни прийти сегодня вечером в отель «Кэпвелл»? Тебе предстоит еще многое открыть в себе. В душе каждого человека гнездятся светлые чувства и можно найти дорогу даже в самый темный ее уголок.
Джина снисходительно усмехнулась.
— Вряд ли я узнаю о себе что-нибудь новое, что-нибудь сногсшибательное. Поэтому лучше не приставай ко мне со своими пустопорожними проповедями. Ты уже здесь несколько дней, а я не услышала от тебя еще ни одного живого слова. Ты что, так боишься жизни? У меня складывается такое ощущение, будто ты пытаешься отгородиться этим словесным туманом от всего, что происходит вокруг. После этого ты еще пытаешься учить меня, какой я должна быть? У тебя ничего не выйдет. Не лезь в мою жизнь и к Хейли не приставай. Если я тебя еще раз застану с ней рядом, ты горько пожалеешь об этом.
Лили оскорбленно вскинула голову.
— Не надо так волноваться, — негромко сказала она, — но если ты так возражаешь, я не стану здесь больше задерживаться. К тому же, меня ждут мои прихожане. Надеюсь, что скоро увидимся.
Она зашагала к двери. Хейли подалась было следом за ней, однако Джина решительным жестом остановила ее.
— До свидания, Лили, — безнадежно сказала Хейли.
Джина проводила ангелоподобную фигуру проповедницы ненавистным взглядом. Когда дверь за Лили Лайт захлопнулась, Джина тут же набросилась на племянницу: — Ты зачем с ней разговаривала? И вообще, почему ты так странно смотришь на меня?
Хейли, действительно, смерила ее таким выразительным взглядом, что лишь простак не понял бы за ним откровенной враждебности.
— Ты хочешь сказать, что и я тебе чем-то насолила? — обиженно закончила Джина.
У Хейли задрожали губы.
— Между прочим, вся моя жизнь пошла наперекосяк в этом городе после того, как я последовала твоему совету и скрыла от Тэда то, что мы с тобой родственницы. Мне надо было сразу обо всем рассказать ему, и тогда между нами не произошло бы этого мучительного разрыва. Теперь я влачу это жалкое существование именно по твоей вине.
Яростный запал Джины сменился обидой и горечью.
— Почему ты во всем винишь только меня? Хейли, ты не задумывалась над тем, что сама совершаешь ошибки? Ты вполне могла бы объяснить Тэду, что произошло. А если он не захотел тебя слушать, то обвинять в этом меня совершеннейшая бессмыслица.
Хейли окончательно разнервничалась и потеряла самообладание.
— Первой моей ошибкой было то, что я послушалась твоего совета, — запальчиво выкрикнула она, — но этого больше никогда не повториться. Я не собираюсь выслушивать чушь, которую ты постоянно несешь.
Джина оторопело попятилась назад.
— Хейли, послушай, что ты говоришь. Ведь мы с тобой родственницы, единственные родственницы, которые остались на этом свете. Если мы с тобой не будем дружить, то нам с тобой вообще не на кого будет опереться. Не забывай и о том, что именно я поддержала тебя в трудную минуту, помогла тебе найти работу и кров.
Уже сама не осознавая того, что делает, Хейли брезгливо отмахнулась от тетки.
— Я больше не нуждаюсь в твоей опеке и покровительстве. Один раз я уже положилась на тебя и в результате имею полное отсутствие личной жизни и перспектив на нее. Думаешь, об этом я мечтала, когда приехала сюда? Я надеялась встретить здесь понимание и поддержку, а в результате получилось, что ты использовала меня для своих собственных корыстных целей. Я была наивной, ничего не понимающей девочкой, которая рано лишилась родителей и домашнего тепла. Ты хотела вертеть мной, как игрушкой, и тебе это удалось. Больше я не стану подчиняться тебе. Теперь у меня есть человек, к которому я могу прислушаться и на чье мнение положиться.
Лицо Джины побледнело.
— О ком ты говоришь? Уж не об этой ли?..
— Да, да, именно о ней! — выкрикнула Хейли. — Я пойду на собрание к Лили Лайт и думаю, что там меня услышат и мне помогут. Эта женщина совершенно искренне хочет принять участие в моей судьбе, ей я верю.
— А мне? — упавшим голосом спросила Джина.
— А тебе — нет.

В небольшой больничной палате было тихо. Кейт Тиммонс сидел в углу, откинувшись на спинку стула, и задумчиво смотрел на постель, где, почти по самые глаза накрытая толстым одеялом, лежала женщина лет семидесяти с изборожденным морщинами лицом.
Это была его бабушка Жозефина. Покрывавшие ее совсем немолодое лицо пятна бледности говорили о том, что ее организм находился на грани угасания. Жизнь все еще теплилась в этом хрупком сморщенном теле, однако смерть уже занесла над ней свою начищенную до блеска косу.
Кейт прекрасно осознавал это, а потому от собственного бессилия у него сжимались кулаки и на глаза наворачивались слезы. Рукавом пиджака он смахивал непослушно скатывавшиеся из уголков глаз капельки влаги, понимая, что уже ничем не может помочь такому родному и любимому человеку.
Бабушка Жозефина была Кейту почти как мать. Она вырастила его, и именно ее забота позволила ему получить хорошее образование. Наверное, ни один человек не мог похвастаться тем, что его по-настоящему искренне любит Кейт Тиммонс, ни один, кроме его бабушки Жозефины. Он по-настоящему трепетно и нежно относился к ней. В последнее время она много болела, что часто приводило Кейта в уныние. Возможно, он понимал, что бабушка Жозефина была одним из светлых пятен в его омраченной многочисленными грехами и проступками жизни.
Сейчас он старался ни о чем не думать, потому что любая мысль, приходившая ему в голову, была, так или иначе связанной с ощущением надвигающейся беды. Возможно, если бы не бабушка Жозефина, Кейт давно уже пошел бы в разнос. Лишь осознание того, что за ним пристально, но доброжелательно наблюдают, удерживало его от гораздо более тяжелых прегрешений. Кейт не мог похвастаться тем, что уделял бабушке слишком много внимания. Занятый собственными проблемами, какие-то интриги, страсти и увлечения занимали все его время. Сейчас он корил себя за то, что не находил времени даже позвонить ей. Но неминуемый рок уже пробил, и отпущенные Жозефине Тиммонс часы жизни неумолимо сокращались.
Кейт едва не вздрогнул, увидев, как она медленно, с усилием открыла глаза. Увидев внука, она радостно улыбнулась.
— Кейт...
— Бабуля, — громким шепотом произнес он, вскакивая со стула, — ну наконец-то.
— Привет, — глядя на него прояснившимися глазами, сказала она.
Хотя голос Жозефины был не слишком громким, она пыталась бодриться и не спасовать перед тяжелой болезнью.
— Привет, бабуля. Как ты себя чувствуешь? — спросил он, присаживаясь рядом с ней на кровать.
Кейт взял ее руку в свою ладонь и стал с нежностью гладить сухую сморщенную кожу. Она ответила ему грустной улыбкой.
— Наверное, я не протяну слишком долго. Кейт наклонился над ней и ободряюще произнес: — Не надо так говорить, бабушка. Скоро ты поправишься, и все будет хорошо. Ты сможешь выходить в сад и дышать свежим воздухом.
Она медленно покачала головой.
— Не морочь мне голову, Кейт, — оптимистически сказала она. — Если мой час истек, то я должна покинуть этот мир, но, честно говоря, мне самой пока не хочется направляться к Кэтти.
Напоминание о погибшей пять лет назад сестре Кейта вызвало у него целую бурю чувств. Тяжело вздохнув, он опустил голову и надолго умолк.
— Не надо об этом, — наконец глухим сдавленным голосом произнес он.
На этот раз бабушке пришлось погладить его по руке, чтобы успокоить и заставить взять себя в руки.
— Кейт, ты знаешь, какой завтра день?
Он отрицательно помотал головой.
— Нет.
Бабушка Жозефина с сожалением похлопала его по руке.
— Кейт, — укоризненно сказала она, — ну когда же ты запомнишь день смерти своей сестры?
По внезапно блеснувшим в глазах Кейта огонькам Жозефине Тиммонс стало ясно, что на самом деле ее внук прекрасно помнит об этой дате. Но даже в разговорах с ней, самым близким для него человеком, он не хотел вспоминать об этом. Смерть сестры была для него действительно огромной, страшной потерей, ужасной зияющей раной, которая кровоточила до сих пор. Именно смерть сестры была главной причиной той ненависти, которую Кейт Тиммонс испытывал по отношению к Крузу Кастилио.
— Виновник так и не был наказан, — плотно сжав губы, процедил Тиммонс, — но я отомщу за Кэтти, я доберусь до этого ублюдка Кастилио, обещаю. Он ответит за ее гибель.
У бабушки Жозефины на глазах выступили слезы.
— Кейт, мне кажется, что ты ошибаешься. Может быть, Круз Кастилио вовсе не виноват в этом.
— Нет, — упрямо мотнул головой Тиммонс, — я знаю, что она утонула именно из-за него. У меня нет никаких доказательств, однако, я все равно буду мстить ему, я разрушу его карьеру, я уничтожу его самого, но Кэтти будет отомщена.

Человек, о котором только что разговаривали в больнице Кейт Тиммонс и его бабушка Жозефина, озабоченно прохаживался по коридору возле двери, за которой уединились Пол Уитни и Эллис. Словно бывалый преступник, Круз бдительно стоял на стреме. Опасаться было чего — в любой момент в коридоре мог появиться кто-то из обслуживающего персонала клиники и тогда полицейские уже наверняка потеряли бы возможность поговорить с Эллис о том, что произошло с братом Перла.
Девушка, поначалу настроенная дружелюбно по отношению к Уитни, услышав вопрос о Брайане Брэдфорде, умолкла и упрямо отказывалась что-либо говорить. Все уговоры Пола Уитни были бесполезными.
— Ну, послушай меня, Эллис, — настойчиво повторял он, — ты должна рассказать, это очень важно для нас. Расскажи нам все, пожалуйста, расскажи, что случилось с братом Перла? Мы хотим помочь ему. Если ты по-прежнему будешь молчать, то доктор Роллингс доберется до твоих друзей, и тогда уже никто не сможет заступиться за них.
Она плакала, бессильно размазывая по щекам лужицы влаги, но не могла выдавить из себя, ни единого слова. Очевидно, страх перед доктором Роулингсом был так велик, что даже сейчас, здесь, рядом с Полом, она не могла заставить себя говорить.
— Мы ничего не сможем сделать, если ты будешь молчать, — безнадежно проговорил Уитни, опуская голову.
Ничего не помогало. Эллис по-прежнему закрывала лицо руками и не хотела — или не могла — произнести ни единого слова. Круз решил прийти на помощь Уитни. Еще раз, убедившись в том, что в коридоре все тихо, он осторожно открыл дверь и вошел в палату, где находились Пол и Эллис. Стараясь не напугать девушку, он осторожно взял в свою руку ее ладонь и, доверительно взглянув в глаза, попросил: — Посмотри на меня, дорогая, не бойся.
Дождавшись, пока она, наконец, поднимет голову, он осторожно произнес: — Мы друзья Перла, и мы очень беспокоимся о нем.
Она испуганно кивнула. Ободренный этим, Круз присел рядом с ней на кровать.
— Ты знаешь, почему мы беспокоимся?
Она снова кивнула.
— Правильно, — сказал Круз, — ты рассказала ему о брате, о том, как умер Брайан. Ты боишься? Тебя запугал доктор Роллингс?
Глотая слезы, она стала оживленно трясти головой. Круз обменялся озабоченным взглядом с Полом и, вновь повернувшись к девушке, продолжил: — Не беспокойся, поверь мне, с тобой ничего плохого уже не случится. Нам просто необходимо знать, о чем вы говорили с Перлом.
Она уже хотела что-то сказать, однако в этот момент дверь палаты с шумом распахнулась, и на пороге выросла фигура облаченной в белый халат старшей медсестры мисс Ходжес.
— Что здесь происходит? — возмущенно воскликнула она. — Вы же собирались уйти?
Эллис тут же вскочила с кровати и, испуганно съежившись, забилась в угол. Круз последовал за ней и, обняв девушку за плечи, принялся успокаивать ее. Уитни взял на себя медсестру.
— Все в порядке, — стараясь умерить ее пыл, произнес он, загородив дорогу мисс Ходжес. - Мы уже уходили, но по дороге встретили нашу знакомую и решили справиться о ее здоровье.
Мисс Ходжес исступленно замахала руками.
— Я прошу вас немедленно покинуть клинику! — исступленно закричала она. — Вы нарушаете правила нашего внутреннего распорядка, это строго запрещено. Я немедленно сообщу об этом доктору Роулингсу, как только он вернется из Бостона.
Круз медленно повернул голову и угрожающе произнес: — Из Бостона?
Оставив Эллис, он направился к сестре Ходжес.
— Так вот, значит, где он. А ведь вы, помнится, говорили что-то о деловой встрече в Санта-Барбаре?
Поняв, что совершила ошибку, она ошеломленно отступила.
— Так вот, значит, где он, — продолжал Круз, — я так и знал. Большое спасибо, сестра.
Закрыв лицо рукой, она отвернулась и подавленно молчала.
— Что ж, мисс Ходжес, — закончил Круз, — мы уже уходим. Но я предупреждаю вас, — он внезапно повысил голос, — если с этой девушкой что-либо случится, то отвечать будете лично вы. Я не позволю вам издеваться над ней. В полицейском управлении Санта-Барбары давно присматриваются к вашей клинике. Отсюда поступало уже несколько сигналов о том, что с пациентами здесь обращаются, как с подопытными кроликами. Если мне станет известен еще один подобный факт, я добьюсь того, чтобы против вас было возбуждено уголовное дело. Вас будут преследовать за нарушение правил медицинской практики и неэтичное обращение с пациентами. Если же, не дай Бог, вы осмелитесь после этого совершить что-либо подобное, берегитесь. Вам хорошо известна моя репутация, я всегда довожу начатые дела до конца и, поверьте, тюрьма — не самое худшее, что вас ожидает.
Мисс Ходжес испуганно попятилась назад, выпуская Кастилио и Уитни из палаты.
— Пойдем, Пол, — сказал Кастилио, — надо срочно связаться с Бостонской полицией, они должны выяснить, где находится доктор Роллингс и постараться опередить его. Боюсь, чтобы он уже не наделал там дел.
Они быстро зашагали по коридору. Сестра Ходжес злобно сверкнула глазами, но не осмелилась ничего сказать. Резко хлопнув дверью, она покинула палату.
Круз спустился в вестибюль клиники, где его с нетерпением ожидал помощник.
— Ну что, ты дозвонился до Бостона? — спросил Уитни.
Круз кивнул.
— Да, я разговаривал с их шефом полиции. Он обещал немедленно послать людей, чтобы они обыскали церковный подвал. Хорошо, что ты запомнил название этого собора, Норд-Кумберленд-Черч.
— Да, да, — подтвердил Уитни. — Эллис назвала именно эту церковь. Она расположена в районе Северной Санглент.
— Надеюсь, что они успеют вовремя, — задумчиво промолвил Круз. — Хотя меня не покидает какое-то неприятное ощущение, как бы мы не опоздали...
— Что будем дальше делать? Круз пожал плечами.
— Не знаю, надеюсь, что они схватят доктора Роллингса прежде, чем он сможет добраться до Перла и Кортни.
С этими совами Кастилио отвернулся и, озабоченно потирая подбородок, прошелся по мраморному полу вестибюля.
— Круз, тебя еще что-то беспокоит? — с сомнением посмотрев на шефа, спросил Уитни.
Кастилио не сразу ответил, озадаченный вопросом Пола. Он, казалось, раздумывал и, наконец, произнес, запинаясь: — Ты... я... У тебя было когда-нибудь ощущение, как будто вся твоя жизнь пущена под откос?
Уитни беззаботно улыбнулся.
— Моя жизнь? Нет, мне незнакомо это чувство, в отличие от тебя.
Он сложил руки на груди и с сочувственной улыбкой посмотрел на Кастилио. Круз оглянулся и, не скрывая горечи, проговорил: — Наверное, тебе смешно?
Пол тут же сделал серьезное лицо.
— Да нет, в этом нет ничего смешного. Извини, я совсем не хотел обидеть тебя.
Круз грустно усмехнулся.
— Спасибо тебе, дружище.
Уитни церемонно поклонился.
— Не за что. Тебя огорчает, что и ты не лишен человеческих слабостей?
Молчание Кастилио свидетельствовало о том, что слова Уитни совсем недалеки от истины.
— Что ж, Круз, я думаю, что тебе не стоит горевать по этому поводу, — продолжал он. — В конце концов, ты не железный механизм, а живой человек со своими бедами и радостями. Разве можно смеяться над этим или осуждать кого-то за проявление нормальных человеческих чувств?
На сей раз Кастилио ободрение улыбнулся.
— Обычно ты несешь всякую чушь, Пол, однако на сей раз попал в самую точку, — добродушно сказал он.
— Поверь мне, — подхватил Уитни, — не забывай о том, что рядом с тобой есть те, кто готов разделить с тобой твои радости и печали. Не грусти, все будет в порядке. Я знаю, что мучает тебя. Наверное, тебе не дает покоя то, что случилось в последние недели. Тебя нетрудно понять — жена угодила под суд, в личных делах полная неразбериха, а тут еще вечные придирки окружного прокурора, да и пресса, по-моему, стала посматривать на тебя искоса. Кстати, тебя не беспокоит появление в нашем городе этой новоиспеченной миссии в юбке?
Круз пожал плечами.
— Я и не знаю, как к ней относиться. Пока что она не нарушает никаких законов. На все демонстрации получены официальные разрешения в муниципалитете, а мелкие нарушения закона, вроде появления в плавучем казино СиСи Кэпвелла... — он пожал плечами, — ну что ж тут скажешь? Пока что у нас нет формального повода выдворить ее из Санта-Барбары. Однако ни в коем случае нельзя спускать с нее глаз.
— Меня особенно волнуют ее фанатичные поклонники, — произнес Уитни. — По-моему, в этой борьбе против казино они начинают прибегать к запрещенным приемам. Во всяком случае, нам бы следовало официально предупредить ее о недопустимости подобных действий.
— Я уже разговаривал с ней по этому поводу. Она проявила — во всяком случае, на словах — готовность к тому, чтобы принести публичные извинения перед Бриком Уоллесом, управляющим казино, хотя и заявляет, что невиновна в этом. Я не слишком склонен ей верить, но если она действительно сделает подобный жест доброй воли, то придраться нам будет не к чему. Конечно, меня беспокоит то, что спокойствие в нашем городе нарушено, однако пока будем ждать. Мы имеем право вмешиваться только там, где явно нарушается закон.
— А не явно? — полюбопытствовал Уитни. Круз на мгновение задумался.
— Вот это уже не входит в нашу компетенцию. Если она соблазняет кого-нибудь из своей паствы, то лишь Бог может быть ей судьей.
— Но моральные прегрешения — это отнюдь не нарушение действующего законодательства, — с улыбкой возразил его помощник.
Круз рассмеялся.
— По-моему, мы начинаем влезать в схоластические дебри. Или ты, Пол, тоже записался в поклонники учения мисс Лили Лайт?
В ответ Уитни так отчаянно замахал руками, будто пытался откреститься от дьявола.
— Да ты что, Круз, я здравомыслящий человек, и никогда в жизни не примкну ни к какой секте. Я лучше буду спокойно попивать пиво где-нибудь в тихом пригороде. Я, честно говоря, просто ничего не понимаю в этой болтовне о морали, нравственности, истине, боге. Все это меня отчаянно утомляет.
— Ну что ж, хоть это хорошо, — подытожил Кастилио.
Он с улыбкой хлопнул помощника по плечу.
— Спасибо за поддержку, доктор. Уитни тоже рассмеялся.
— Вот видишь, я хоть и плохой психолог, но все-таки заставил тебя улыбнуться.
Кастилио попытался сделать серьезное лицо, но у него это слабо получилось.
— Я вовсе не улыбаюсь, — неубедительно возразил он.
Уитни обвиняюще ткнул в него пальцем.
— А это что у тебя на лице?
Кастилио добродушно отмахнулся.
— Да ладно, мне надоело болтать с тобой, пошли.
Пол радостно кивнул.
— Отличная идея. Хотя, боюсь, что нам придется здесь задержаться.

Под дулом направленного на него пистолета Перл крушил кувалдой стену. Его майка покрылась огромными мокрыми пятнами, и он то и дело останавливался, чтобы вытереть катившийся со лба пот. Спустя несколько минут Перл окончательно устал и, тяжело дыша, опустил инструмент.
— Да, да, отдохните, мистер Брэдфорд, — снисходительно сказал Роллингс, — а то я смотрю, у вас резко замедлилась работа.
Отверстие в стене, диаметром примерно в метр, пока не позволяло, как следует разглядеть, что находится за ней. Перл сейчас испытывал очень большие неудобства в работе кувалдой, потому что ему приходилось спускаться все ниже и ниже, а этому мешала длинная деревянная ручка.
Пока он набирался сил, Роллингс присел на большой деревянный сундук и с издевательской улыбкой произнес: — Это ваша подружка Эллис сказала мне, куда вы направились. Она совершенно не умеет хранить секреты. В этом Эллис ничуть не отличается от другого вашего приятеля, Оуэна Мура.
Перл смерил его гневным взглядом.
— Что вы сделали с Эллис? Где она?
Роллингс рассмеялся.
— Не отвлекайтесь, мистер Брэдфорд. Вас не должна занимать Эллис. Покончив с вами, я вернусь назад в свою клинику, и жизнь в ней потечет прежним чередом. Если бы не ваше появление, я бы продолжал спокойно работать, лечить больных, ставить опыты. Однако вам очень хотелось лишить меня этой возможности. Ну что ж, теперь я возвращаюсь к прежней жизни. К счастью, вас в ней больше не будет. И очень скоро.
Очевидно, Роллингс точно рассчитывал на воздействие своих слов на Перла, потому что тот в ярости отшвырнул молоток в сторону и, выставив вперед грудь, пошел на Роллингса.
— И не надейтесь, я не стану подчиняться вам! — выкрикнул он. — Тем более, не стану готовить себе могилу.
Роллингс вскочил со своего импровизированного кресла и, дрожащими руками вытянув пистолет в сторону Перла, взвел курок.
— Поднимите, мистер Брэдфорд, — металлическим голосом сказал он, — и продолжайте работать.
Перл в отчаянии взмахнул руками.
— Ну, давай, стреляй, убийца! Я не боюсь тебя!
Роллингс осторожно отступил назад и, схватив Кортни за руку, притянул к себе. Направив пистолет в висок девушке, он взвизгнул:— Первой я убью не вас, а ее, мистер Брэдфорд, и я сделаю это немедленно, если вы не поднимете молоток и не продолжите работу.
Лицо девушки покрылось бледными пятнами, на лбу выступила испарина.
— Пожалуйста, Перл, — дрожащим голосом взмолилась она, — делай то, что он говорит. Я прошу тебя.
Ее испуг был таким неподдельным, что Перл, плотно сжав губы, отступил назад, поднял с пола кувалду и принялся крушить стену, засыпая пол обломками кирпича. Однако Кортни была не такой простушкой, как могло показаться на первый взгляд. Поняв, что без ее помощи Перлу не обойтись, она попыталась отвлечь внимание Роллингса.
— Я знаю, что гибель неизбежна, — плачущим голосом протянула она, — но я так боюсь умирать.
Роллингс цинично рассмеялся.
— Не бойся, дорогая, смерть — неотъемлемая часть жизни. Я обещаю, что тебе не будет больно. Как врач, я обязан облегчать людям страдания, помогать им. В свое время я помог Брайану Брэдфорду осознать себя как личность, но вместо благодарности он стал угрожать мне разоблачением. Я предостерегал его, долго объяснял, что последует за его угрозами, но все было напрасно, — в приступе внезапно нахлынувшего красноречия поведал он, — как и в вашем случае. Если бы вы не были так упорны в своем стремлении разворошить прошлое...
Упоенный словоблудием, Роллингс ослабил внимание, и его рука с пистолетом стала понемногу опускаться вниз. А вот Кортни, для которой это было вопросом жизни или смерти, мгновенно сообразила, что можно сделать. Закатив глаза и подогнув колени, она стала шататься из стороны в сторону, хватая ртом воздух.
— Доктор Роллингс, здесь очень душно, мне нечем дышать, — вскрикнула она. — Так кружится голова. О, боже!
Она резко ударила его по руке и выбила пистолет.
Отшвырнув в сторону кувалду, Перл бросился к упавшему на пол оружию. Роллингс сделал то же самое. Они катались по полу, пытаясь отбросить друг друга от пистолета, а Кортни, в ужасе закрыв глаза, прижалась к стене. Спустя несколько секунд раздался отчаянный крик Перла и грохот выстрела.

— Погоди, я немного устала, — тихо промолвила Жозефина Тиммонс, обессиленно откидываясь на подушку.
— Да, да, конечно, — торопливо сказал Кейт, — отдохни. Тебе нужно беречь силы, они еще пригодятся.
Пока она отдыхала, закрыв глаза, Тиммонс прошелся по палате и остановился рядом со столиком неподалеку от изголовья. Рядом с пузырьками и упаковками лекарств стояла небольшая фотография в металлической рамке. На ней была изображена молодая красивая девушка в купальном костюме.
Кейт поднял снимок и внимательно посмотрел на него. Вместе с фотографией на столике возвышался небольшой позолоченный кубок с фигурой пловца.
— Ты помнишь Кэтти? — неожиданно отозвалась бабушка.
Кейт горько покачал головой.
— Как я могу забыть о ней? — с сожалением сказал он. — Даже здесь все напоминает мне о Кэтти.
Жозефина, сделав усилие над собой, улыбнулась.
— Кэтти жива в моем сердце, она была такой веселой. Я люблю вспоминать ее.
Тиммонс шумно вздохнул.
— А думаешь, я — нет?
— Ты помнишь только ее смерть, — с легким укором сказала Жозефина. — Кейт...
Она вдруг нервно взмахнула рукой.
— Она была отличной пловчихой! — воскликнул он. — Разве она могла утонуть? Да я никогда в жизни не поверю в такое, пусть меня в этом старается убедить кто угодно. Это не был несчастный случай.
— Я, как и ты, не знаю ответа на этот вопрос, — тихо выговорила Жозефина Тиммонс — Но ты не имеешь право мстить человеку, вина которого не доказана.
Тиммонс присел рядом с ней на постель и, отвернувшись, с глухим раздражением произнес: — О чем ты?
Она грустно улыбнулась.
— Ты думаешь, я не знаю? Я до последнего времени читала газеты, смотрела телевизор и не разучилась соображать. Ты преследуешь Круза Кастилио, мне не нравится это.
Она на мгновение умолкла и закрыла глаза. Затем, собравшись с силами, продолжила: — Кейт я боюсь за тебя.
Он сидел, низко опустив голову и вертел в руках снимок в металлической рамке.
— Почему?
— Потому что нельзя вечно жить прошлым, — она едва не расплакалась. — Ты обкрадываешь себя. Устрой, наконец, свою личную жизнь, найди девушку, женись, заведи семью, детей.
Тиммонс, украдкой смахнув выступившую на глазах слезу, нашел в себе силы пошутить: — Хорошо, займусь этим сегодня же.
Она улыбнулась.
— Вот именно. Я была бы счастлива, если бы рядом с тобой была любящая жена.
Тиммонс в таком смущении заулыбался, что любой, кто знал его только по работе, никогда в жизни не поверил бы, что перед ним сидит строгий, желчный, едкий окружной прокурор. Сейчас это был просто лукавый мальчишка, которого уличили в тайной страсти к варенью.
— У тебя кто-то есть? Да? Кто-то есть, я вижу, Кейт, — хитро сказала Жозефина.
Поначалу он отбивался, но потом капитулировал.
— Нету, нету. Да ладно, что это я, есть, конечно. Быстро же ты догадалась, — рассмеялся он, поднимаясь с кровати. — Мы с ней очень подходим друг другу.
Похоже, бабушка Жозефина коснулась той темы, которая ее по-настоящему интересовала.
— Почему же ты нас не познакомишь? — оживленно спросила она.
Кейт смущенно пожал плечами.
— Бабушка, но ведь ты болеешь.
— Да я уже почти на ногах, — улыбалась она. — Так ты не обманываешь меня? Вы собираетесь пожениться?
Тиммонс неопределенно покачал головой и развел руками.
— Возможно, возможно.
— Пригласи ее. Ты приведешь ее ко мне? — настаивала Жозефина.
Тиммонс уклончиво отвернулся.
— Ну, она сейчас очень занята, — пробормотал он.
— Попроси ее, и она зайдет. Вы придете завтра? — с надеждой спросила Жозефина.
Тиммонс кисло улыбнулся.
— Ну, бабушка...
— Что, бабушка? — с напускной строгостью спросила она. — Ты же видишь, я тебя умоляю.
Тиммонс, невпопад рассмеялся.
— Я не могу тебе этого обещать.
— Можешь, — настаивала Жозефина. — Ну, сделай это ради меня. И кое-что еще...
— Что, показать тебе правнука? — пошутил Тиммонс.
Она устало помолчала.
— Я не требую невозможного, — наконец произнесла Жозефина, — принеси мне ту вещь, которую ты забрал.
Он мгновенно посерьезнел.
— Нет, не могу.
Она с сожалением покачала головой.
— Не возражай, принеси. Она еще у тебя?
Тиммонс низко опустил голову.
— Да, — едва слышно произнес он.
— Ну, тогда принеси.
Тяжело вздохнув, окружной прокурор полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда маленький бумажный сверток.
— Она должна быть здесь, — сказала Жозефина. — Я хочу ее видеть.
Тиммонс развернул бумажку и положил на ладонь большую серебряную сережку с большим темно-зеленым камнем.
— Но это же единственная улика, — с горечью сказал он.
Она махнула рукой.
— Никакая это не улика. Серьга не может быть уликой.
— Но ее нашли возле тела Кэтти в тот самый роковой день пять лет назад. Помнишь об этом, бабушка? Если эта сережка не останется у меня, то я не смогу привлечь виновных в гибели моей сестры к ответственности. У меня нет больше никаких доказательств.
Жозефина в изнеможении застонала.
— О боже, Кейт, ну почему ты так упрям? Сколько раз я тебя просила, забудь о прошлом, иначе, оно еще не раз напомнит о себе. Ты знаешь, у англичан есть такая поговорка: не стреляй в свое прошлое из пистолета, чтобы будущее не выстрелило в тебя из пушки. Побольше думай о настоящем. Дай мне эту серьгу.
Она протянула руку. Кейт, немного подумав, положил сережку ей на ладонь и зажал пальцы Жозефины.
— Спасибо, — с благодарностью сказала она. — Ты не представляешь, как я счастлива, что увижу завтра свою внучку.
Она осеклась и поправилась: — То есть, свою и твою невестку. Я надеюсь, что женитьба заставит тебя выкинуть из головы... — она многозначительно посмотрела на сережку, — все твои планы мести.
Тиммонс долго молчал, а затем наклонился к бабушке и нежно поцеловал ее в лоб.
— Ради тебя, — сказал он, — я готов на все. Но ты должна пообещать мне, что постараешься сейчас хоть не надолго уснуть, хорошо?
Она улыбнулась.
— Да со мной все нормально. Уже ничего не болит. Я только немного устала, и мне не мешает отдохнуть.
Кейт заботливо поправил одеяло, взбил подушку под головой Жозефины и, нагнувшись к ее руке, поцеловал ладонь. Она ласково потрепала его по щеке и закрыла глаза. Тиммонс медленно выпрямился, выключил настольную лампу и зашагал к двери.
— Как ее зовут? — неожиданно спросила Жозефина.
Тиммонс остановился у порога.
— Кого? — оглянувшись, с недоумением спросил он. Бабушка лежала, раскрыв глаза.
— Ну как же, Кейт, я имею в виду ту женщину, на которой ты собрался жениться.
Тиммонс на мгновение задумался, а затем неохотно сказал: — Джина... Джина ДеМотт.
Он намеренно назвал девичью фамилию Джины, чтобы не смущать бабушку громкой фамилией Кэпвеллов. Жозефина с блаженным видом закрыла глаза и прошептала: — Джина, Джина. Я буду любить ее.
Кейт обреченно покачал головой и направился к выходу.

Круз вернулся домой поздно вечером, когда Иден уже спала. Стараясь не разбудить ее, он вошел в прихожую и, повесив пиджак на деревянный крючок, прошел в гостиную. Осторожно ступая по доскам пола, Круз подошел к окну, и, открыв ставни, стал смотреть на ночной океан. Легкий шум прибоя успокаивал и навевал романтическое настроение, однако сейчас Крузу было не до романтики.
Звонок в дверь прервал его тягостное размышление. С сожалением вздохнув, Круз направился открывать. На пороге, что было совершенной нелепостью, стояла Джина Кэпвелл.
— Что тебе нужно? — без особого гостеприимства заявил Круз.
— Я хочу поговорить с тобой, - торопливо воскликнула Джина, как будто боялась, что ее выгонят прежде, чем она успеет сказать хоть слово. — Клянусь, ты об этом не пожалеешь, это очень важно.
Кастилио многозначительно посмотрел на часы и неохотно отступил в сторону, пропуская Джину в дом.
— Ладно, заходи. Только давай покороче, уже поздно.
Джина никак не могла удержаться от приятной возможности съязвить: — В последнее время ты что-то рано ложишься, — заикнулась, было, она, но увидев блеснувшие тусклым огнем глаза Круза, мгновенно осеклась и умолкла. Опираясь на палку, она вошла в дом и остановилась в прихожей. — Я слышала, что Сантану, скорее всего, не будут судить.
Кастилио недоверчиво посмотрел на Джину.
— Что? Сантану не будут судить? Где ты такое услышала?
Стараясь выглядеть как можно более убедительней. Джина серьезно кивнула.
— Да, так сказал Кейт, Кейт Тиммонс.
Кастилио едва заметно усмехнулся.
— Представляю себе, как ты расстроена, — иронически прокомментировал он. — Ты приложила массу усилий, чтобы Сантану упрятали в тюрьму.
Джина сделала обиженное лицо.
— Я хотела только одного — вернуть себе опекунство над Брэндоном.
Круз решительно взмахнул рукой.
— Не беспокойся о Брэндоне, я о нем сам позабочусь. Что тебе нужно? Выкладывай и побыстрее убирайся отсюда. Мне неприятно видеть твое лицо в такое время. Боюсь, что оно будет сниться мне до утра.
Джина с некоторым смущением опустила глаза.
— Я думала, что... Если бы я получила информацию, которая могла повлиять...
— Подожди, подожди, — перебил ее Кастилио, — ты что, видишь, во мне сообщника? Хочешь со мной договориться? Что ты вообразила? Ты думаешь, я теперь не стану выяснять, как ты приучила ее к наркотикам?
— Нет, нет, — торопливо воскликнула она, — я вовсе не этого хочу.
Конечно, Джина хотела именно этого. Она пришла в дом Кастилио в надежде выгодно обменять только что полученную из первых рук информацию на что-нибудь полезное для себя. Но Круз был не из той породы людей, которые способны не компромиссы со своим врагом.
— Ну, вот и хорошо, — обвиняюще ткнув пальцем в Джину, заявил он. — Потому что, если бы ты, хоть заикнулась об этом, я просто открутил бы тебе башку.
Круз не выбирал выражений, со всей откровенностью демонстрируя Джине свое настроение и чувство. Его решительность была так очевидна, что Джина в смятении переминалась с ноги на ногу, не зная, что сказать. Все ее аргументы были исчерпаны и, кроме своего довольно скудного товара, ей больше нечего было предложить.
К тому же, по настроению Круза можно было вполне догадаться, что в следующую минуту он просто вышвырнет Джину из дома. Ситуацию разрядила лишь негромкая трель телефонного звонка. Круз поднял трубку аппарата, стоявшего в прихожей: — Да.
Он выслушал сообщение и хмуро спросил: — Ну, так что, это серьезно? Хорошо, соедини меня напрямую. Запомни раз и навсегда, я ни в чем не буду обвинять Сантану. Ах, вот как? Ну, хорошо, сейчас приеду.
Джина, с напряженным вниманием слушавшая этот разговор, попыталась о чем-то заикнуться, но Круз не дал ей даже рта раскрыть.
— Вы с Кейтом окажетесь за решеткой, — с холодной уверенностью сказал он, накидывая на плечи пиджак. Ведь вы неразлучная пара. Может быть, совместная прогулка по местам, не столь отдаленным, укрепит ваш союз.
Кастилио оделся и, распахнув дверь, показал Джине на выход.
— Давай, мотай отсюда, — не слишком вежливо сказал он. — Мне пора ехать.
Джина в немой растерянности оглядывалась по сторонам.
— Ну, погоди, погоди, — после некоторого замешательства воскликнула она. — Ты же мне не дал и рта раскрыть. По-моему, ты так и не понял, зачем я пришла.
Он смерил ее пронзительным взглядом.
— Я все прекрасно понял. И то, что ты не сказала ни слова, меня вполне устраивает. Я даже знать не хочу, зачем ты приходила. Давай, топай.
С видом невинно оскорбленной добродетели Джина задрала вверх нос и, опираясь на палку, поковыляла на крыльцо.

Во время схватки на полу церковного подвала первым до пистолета дотянулся доктор Роллингс, однако Перл успел перехватить направленное на него оружие, и вылетевшая из ствола пуля с визгом ударилась в кирпичную стену. Выстрел был таким оглушительным, что Кортни на минуту оглохла.
Открыв глаза, она увидела, что схватка закончилась. Перл, тяжело дыша, поднялся с пола с пистолетом в руке, а доктор Роллингс с тихим хныканьем отползал к полуразрушенной кирпичной стене.
— Ну, как вам нравится такой оборот? — мстительно спросил Перл. — Вы ощущаете себя сверхчеловеком?
Губы на побелевшем лице Роллингса дрожали, и весь он трясся, как осиновый лист на ветру.
— Прошу вас... — бормотал он, закрываясь дрожащими руками от направленного на него пистолета. — Пощадите меня, пощадите.
Перл едва сдерживался от охватившего его желания немедленно нажать на курок.
— О чем вы просите? — зло сказал он. — Вы столько лет издевались над людьми в своей клинике.
— Клянусь вам, я никому не желал зла, — канючил Роллингс. — Я пытался лечить своих больных, они любили меня...
Перл усмехнулся.
— Вы признавали только один, самый радикальный способ лечения — избавить человека от всяческих мук, связанных с жизнью, лишив его самой жизни. Вы за это поплатитесь.
В голосе его таилась такая угроза, что Кортни, испытавшая по отношению к скулящему, ноющему существу в углу подвала, чувство, близкое к жалости, попросила Перла: — Не надо, ты же видишь, на что он теперь похож.
Перл мрачно покачал головой.
— Не прерывай меня.
Он решительно шагнул навстречу Роулингсу, который весь съежился и, закрывшись руками, как будто это могло ему помочь, отползал в угол.
— Что, что вы собираетесь делать? — заныл он. — Не надо, пощадите меня, проявите милосердие.
— Я собираюсь закончить дело, начатое моим братом Брайаном, — с холодной решимостью сказал Перл. — Я собираюсь разоблачить ваше преступление, но сначала мы покончим со всеми нашими делами здесь. Вы разберете кирпичную кладку и достанете оттуда тело моего брата. Вы сделаете это сейчас, немедленно. Быстро вставайте.
Обрадовавшись, что его не похоронят в том же самом кирпичном саркофаге, где был погребен Брайан, Роллингс радостно замахал руками.
— Да, да, конечно, я все сделаю.
Поскольку его энтузиазм никто из присутствующих не разделял, улыбка быстро исчезла с лица Роллингса. Он выглядел столь жалким и отвратительным, что Кортни, еще несколько мгновений назад испытывавшая к нему жалость, с презрением отвернулась.
— Посмотри, как он трясется за свою жизнь. Конечно, его следовало бы просто убить, — гневно воскликнула она. — Только вообрази, Перл, как он обращался с Брайаном, и какую ужасную смерть для него придумал.
Перл тяжело вздохнул.
— Ладно, так называемый доктор, беритесь за дело и побыстрее.
Роллингс на четвереньках, словно черепаха, стал ползти к лежавшей в углу подвала кувалде.
— Ну, живо, — рявкнул Перл.
Роллингс стал активно двигать конечностями и в мгновение ока оказался рядом с инструментом на длинной ручке. Однако Перл, следовавший за Роулингсом с пистолетом в руке, неожиданно отшвырнул кувалду ногой.
— Нет, — мстительно сказал он.
— Что вы делаете? — растерянно пролепетал Роллингс, поднимая на Перла испуганный взгляд. — Вы же сказали, что я должен разбирать кладку, или... или я ослышался?
Перл мрачно усмехнулся.
— Нет, вы не ослышались. Именно это вы и будете сейчас делать. Но только голыми руками. Представьте себя замурованным за этой стеной, как Брайан, и попробуйте выбраться наружу. Вам еще никогда не приходилось выбираться из могилы?
Весь, трясясь от страха, Роллингс поднялся с пола и скрюченными от ужаса пальцами стал выковыривать кирпичи из застывшего раствора. Он делал это так медленно, что Перл спустя несколько минут потерял терпение и бешено заорал: — А ну поторапливайся!
С побелевшим от испуга лицом Роллингс обернулся.
— Я не могу быстрее, — едва слышно выговорил он, — мне не хватает сил.
Перл схватил его за плечи и отшвырнул в сторону.
— Тогда подвинься! — с грубоватой простотой воскликнул он. — Я сам закончу.
Пистолет Перл передал Кортни.
— Держи, дорогая, и внимательно следи за этим негодяем, он не должен сбежать. Держи его на мушке, стреляй, если он попытается напасть на тебя или меня.
Она зажала оружие в руке и сделала шаг назад, давая Роулингсу подняться с пола.
— Но Перл...
— Не беспокойся ни о чем и не сомневайся в том, что ты делаешь, — ответил он, поднимая с пола кувалду. — Я думаю, сейчас он будет вести себя смирно, как овца. А если начнет трепыхаться, то получит пулю в лоб. А ты, — он повернулся к Роулингсу и голосом судьи, выносящего обвинительный приговор, сказал, — сядь здесь, сядь, чтобы я видел тебя, и не дергайся, а не то Кортни разнесет тебе башку.
Роллингс под бдительным присмотром Кортни уселся на запыленный деревянный ящик и стал затравленно озираться по сторонам.
— Что вы сделаете со мной, когда обнаружите тело Брайана? — жалобно протянул он.
Перл, который уже занес, было для удара кувалду, на мгновение остановился.
— Что мы сделаем с тобой, это не твое дело. Я и сам пока этого не знаю.
Перл успел нанести буквально несколько ударов по стене, когда наверху в церкви раздался какой-то шум, и дверь в подвал распахнулась.
— Перл, ты здесь? — крикнул кто-то.
Кортни от радости едва не захлопала в ладоши.
— Это полиция! Ты слышишь, Перл? Мы спасены!
Он упрямо помотал головой.
— Нет, я все равно должен разрушить эту кладку сам.
Он раз за разом опускал тяжелый молот на полуразрушенную стену.

Тэд ведет эфир в трансляционной, а Хейли сидит за столом в соседней комнате и, занося последние новости в формуляр, время от времени, поглядывает на дверь, за которой находился ее бывший парень.
Внезапно на радиостанции, подобно урагану появляется Джина. Не смотря на то, что она опирается на костыль, ее возбуждение было настолько очевидно, что Хейли показалось, будто ее тетке совершенно не нужно это приспособление для инвалидов.
Хейли интересуется у Джины, что ей нужно от племянницы в столь поздний час. Джина отвечает, что искренне желает, чтобы Тэд вернулся к девушке, и она знает, что для этого нужно сделать. Хейли лениво интересуется подробностями плана тетки. Джина говорит, что Хейли должна сказать Тэду, что они с теткой разругались. Эта новость позволит Тэду переосмыслить отношения с Хейли, и он вернется к ней. Девушка отвечает, что это самая худшая из идей тети. Джина говорит, что готова сама сделать всю грязную работу. Она решительно ковыляет к двери трансляционной, а Хейли бросается было за ней, но не успевает остановить Джину, и та появляется перед Тэдом во всей красе.
Джина умышлено оставляет за собой дверь приоткрытой для того, чтобы Хейли имела возможность услышать все, о чем она будет говорить с парнем. Хейли приближается к створке, и превращается в слух.
Джина говорит Тэду, что Кэпвеллы здорово постарались для того, чтобы разлучить ее с последней родственницей, и, соответственно преуспели в этом. Хейли поругалась с ней, и теперь Джина не может найти общий язык со своей племянницей. Она говорит Тэду, что теперь он может повторить попытку воссоединения с Хейли, поскольку девушка наотрез отказалась от общения с Джиной. После этого Джина выходит из трансляционной, оставив парня в одиночестве для того, чтобы он подумал над ее словами.
Выйдя в соседнюю комнату, и закрыв за собой дверь, Джина интересуется у Хейли, слышала ли она ее разговор с Тэдом. Хейли отвечает утвердительно на ее вопрос, но говорит, что это, ни чего не решает. Джина советует ей воспользоваться этой возможностью и покидает радиостанцию.
Хейли спешит в комнату, где находится Тэд, и приносит ему свои извинения за Джину. Она признается, что ее слова были ложью. Тэд отвечает, что понял это. Хейли интересуется, по какой причине он сделал такой вывод. Тэд говорит, что ни на секунду не сомневается, что Хейли ни когда не оставит свою родственницу в одиночестве. Он говорит о том, что очень сильно хотел, вернуть вчера Хейли, но гордость помешала ему. Он просит у Хейли реванша, и предлагает ей встретиться сегодня. Хейли отвечает, что еще не готова к такому стремительному развитию событий, и покидает трансляционную, плотно закрыв за собой дверь.

Удобно расположившись на диване с сигаретой в руке и поставив перед собой банку пива. Лили открыла альбом, нашпигованный вырезками и прочей разнообразной информацией, касающейся Джины Кэпвелл, в девичестве ДеМотт. Положив ноги на столик. Лили неторопливо отхлебывала пиво и перелистывала страницы альбома. Ее взгляд задержался на свадебной фотографии, сопровождавшей газетное сообщение под заголовком «СиСи Кэпвелл женится на Джине ДеМотт».
Лили едва заметно улыбнулась.
— Ну, ну, Джина, — в пол голоса произнесла она. — А что же дальше?
Словно пытаясь найти подтверждение своих слов, она пролистала альбом до той страницы, где была наклеена очередная газетная вырезка, теперь уже под прямо противоположным заголовком «СиСи Кэпвелл разводится с Джиной ДеМотт». Как ни странно, обе статьи были сопровождены одним и тем же снимком. Лили улыбнулась и продолжила свое ознакомление с запечатленными на камнях истории, то бишь на газетных полосах, страницы истории Джины Кэпвелл. Особенно ее интересовали сообщения о разнообразных скандалах, так или иначе связанных с именем Джины, но не обошла она своим вниманием и коммерческую информацию. В альбоме были собраны кое-какие любопытные данные, касающиеся хлебобулочного производства, организованного на деньги, которые Джине в свое время ссудил Лайонел Локридж. В общем, Джину трудно было назвать образцовым бизнесменом, который горел бы на работе, озабоченный проблемами извлечения прибыли и расширением производства. Нет, Джина была совершенно другой. Разумеется, ей были нужны деньги, но деньги другие. Никогда в своей жизни Джина не любила и не хотела работать. Даже не будучи близко знакомым с ней, об этой стороне ее натуры было не трудно догадаться.
Лили перелистывала страницы альбома одну за другой, то посмеиваясь над рекламой печенья от миссис Кэпвелл, то внимательно вчитываясь в подробности событий, которые привели к разрыву между СиСи и Джиной. Клубы голубого дыма медленно поднимались под своды лепного потолка.
Лили так увлеклась изучением подробностей биографии Джины Кэпвелл, что даже не услышала раздавшихся на улице шагов. Когда в дом вошел Брик Уоллес, она успела только захлопнуть альбом и положить сигарету в пепельницу.
— Что вы тут делаете? — возмущенно вскочила Лили с дивана. — Сейчас, между прочим, не время для приема гостей.
Брик посмотрел на часы и согласно кивнул.
— Да, пожалуй. Но я вспомнил о вашем приглашении, которое вы сделали мне сегодня вечером. На собрание в отель «Кэпвелл» мне не хватило духу поехать, а вот сюда... Дверь оказалась открытой. Вам следует быть поосторожней. Лили.
Она еще ничего не успела ответить, как Брик показал рукой на пепельницу с дымящимся окурком и две банки пива, стоявшие на столе.
— О, что я вижу? — с налетом легкого удивления сказал он. — Мисс Лайт тоже не чужды некоторые человеческие слабости? Интересно, что сказали бы вам ваши поклонники, увидев это? Те, кто так сильно верит в вас, удивились бы, увидев это.
Она поначалу смутилась, но затем, гордо вскинув голову, заявила: — Я не собираюсь оправдываться, мистер Уоллес.
Брик спокойно пожал плечами.
— Да мне это и ни к чему. Не такая уж это и редкость — человек, говорящий одно, а делающий другое.
Лили нервно усмехнулась.
— Я не объявляла себя святой. Мне совершенно не за чем оправдываться перед вами. Я поступаю так, как считаю нужным.
Брик прошелся по комнате.
— Отлично. У женщины должны быть маленькие слабости, — иронически прокомментировал он.
Лили оскорбленно отвернулась.
— Ну ладно, — хмуро ответила она, — что вы хотите выяснить? Что вам нужно?
Брик немного помолчал.
— Если привычка к алкоголю и табаку ваши единственные пороки, то у меня есть предложение, деловое, разумеется, — наконец сказал он.
Она тут же обернулась.
— Интересно, я вас слушаю.
Брик подошел к ней и, неотрывно глядя в глаза, сказал: — Я предлагаю сотрудничество, ведь мы очень похожие люди.
— В чем же?
Брик взял со стола пустую банку из-под пива и задумчиво повертел ее в руке.
— По-моему, сходство наше очевидно, я кручусь, пытаясь заработать деньги любым способом и, насколько мне известно, вы занимаетесь тем же, — медленно произнес он.
— Что вы предлагаете?
— Я предлагаю объединить наши усилия, мы будем отличными партнерами.
— А почему вы считаете, что мы сможем работать вместе? — не слишком доверчивым тоном спросила Лили.
Брик неопределенно помахал рукой.
— Ну, мне подсказывает интуиция. Вы тоже упорно отстаиваете свои принципы, в то же время, не забывая о личной выгоде. Об этом мне говорит шестое чувство.
Она улыбнулась.
— У меня оно тоже есть. А вот завтра мы увидим, у кого оно сильнее.
— А что будет завтра?
— Радиополемика по вопросу казино. Думаю, что у нас получится весьма любопытный разговор. Ведь, насколько я поняла, вы приняли мое предложение обменяться мнениями по этому поводу.
Брик ненадолго задумался.
— Давайте лучше отменим эту встречу на радиостанции, — предложил он. — Мне кажется, что можно обойтись и без этого.
Она удовлетворенно улыбнулась.
— А у меня есть другое предложение. Думаю, что эта идея понравится вам больше.
Он с любопытством посмотрел на нее.
— Интересно, что же вы предлагаете? Не задумываясь, она тут же выпалила: — Я предлагаю вам согласиться с моей точкой зрения в эфире — это оживит сонное существование вашего города.
Брик не скрывал своего удивления.
— Да, — протянул он, — любопытно вы мыслите. Разумеется, это оживит существование Санта-Барбары.
Качая головой, он снова сделал несколько шагов по комнате.
— А что, мистер Кэпвелл еще не лишил вас приюта? — с некоторым налетом сарказма промолвил Брик. — Насколько я помню, он собирался отказать вам в жилище.
Лили не ответила на этот вопрос
— Да, ты не так прост, Брик, — попыталась она установить тон встречи старых однокашников. — Я могу задать тебе один вопрос?
Он пожал плечами.
— Пожалуйста.
Лили смотрела на него с игривой улыбкой.
— Ты не так-то и прост, Брик. Твоя внешность обманчива. Кажется, ты вовсе не домосед. Думаю, что тебя тяготят семейные узы, ведь вокруг столько интересного. Ты ищешь новизны, правда?
Она остановилась перед ним, проведя языком по губам так, как это делают героини эротических фильмов, когда стараются соблазнить молодых привлекательных героев.
— Держу пари, что и ты ищешь того же, — несколько неопределенно ответил Брик.
Для нее не осталось незамеченным то, что он постарался уклониться от прямого ответа, и Лили решила перейти в лобовую атаку.
— Ты любишь секс? — напрямую спросила она.
— А ты? — мгновенно парировал Брик.
При этом на его лице не дрогнул ни один мускул. Лили улыбалась ему, как опытная обольстительница.
— Иногда. Мне не чуждо ничто человеческое.
Брик внимательным взглядом ощупывал ее фигуру, словно представив Лили без одежды.
— Я в этом уверен, — с холодным спокойствием произнес он.
— Да, — улыбнулась она. — Я женщина, обычная женщина.
Она положила руку на плечо Брика и погладила его, и ее ладонь стала медленно перемещаться к его шее. С таким же спокойствием, как и до этого, Брик снял с себя ее руку и, не выпуская из своей ладони, опустил вниз.
— В чем дело? — тут же обеспокоенно спросила она. По лицу ее пробежал легкий испуг. Брик мягко улыбнулся.
— Мы нашли общий язык. Может быть, мне стоит рассказать о твоей пылкости остальным?
Не дожидаясь ее ответа, он отпустил руку Лили и, аккуратно поправив на шее галстук, направился к выходу.
— Пока, — произнес он, задержавшись на мгновение у порога, — встретимся утром, на радиостанции, Лили.
На ее лице появилось выражение глубокой обиды, губы задрожали, а из глаз покатились слезы. Стараясь сдерживаться, она трясущейся рукой достала из пачки сигарету и, чиркнув зажигалкой, глубоко затянулась.

После визита к бабушке Жозефине Кейт Тиммонс чувствовал себя совершенно разбитым. Вернувшись домой, он едва нашел в себе силы сбросить пиджак, ослабил, туго стягивающий воротничок рубашки, галстук и, как был, в ботинках, растянулся на диване в гостиной. Кот, за вечер соскучившийся по хозяину, тут же прыгнул ему на грудь.
— Ну что, дружок? — с непривычной нежностью произнес Тиммонс, поглаживая своего приятеля по загривку. — У тебя тоже что-то не так?
Кот в ответ лишь мурлыкал и выгибал спину.
— Ладно, ладно, вижу, что ты скучал без меня. Я тоже рад тебя видеть, дружок.
Тиммонс понемногу начал приходить в себя. «Все-таки общение с животными успокаивает», — подумал он.
— Пожалуй, я дам тебе молока.
В этот момент раздался звонок в дверь. Тиммонс неохотно встал с дивана, посадил кота на журнальный столик и, кряхтя, потащился к двери.
— Кого там принесло в такое время? — недовольно пробурчал он.
Распахнув дверь, он не без удивления увидел перед собой Круза Кастилио, своего извечного врага. Не проявляя ни малейшего гостеприимства, Тиммонс тут же попытался избавиться от непрошенного посетителя.
— Уходи, — хмуро сказал он, захлопывая дверь. Однако Круз без особых церемоний оттолкнул его в сторону и прошел в квартиру.
— Только после того, как мы поговорим.
Они остановились в прихожей. Тиммонс отвернулся.
— Интересно, о чем мы можем разговаривать? — глухо произнес он. — Если ты пришел ко мне, чтобы обсудить служебные дела, то можешь зайти завтра утром в мой кабинет.
— Я не хочу откладывать.
По лицу Круза было видно, что он сильно нервничает.
— Ко мне приходила Джина. Она очень хочет со мной договориться. Знаешь, о чем я подумал?
Тиммонс равнодушно пожал плечами.
— Нет.
Круз мрачно усмехнулся.
— А вот мне показалось, что она не против снабдить меня информацией о твоих делишках.
Тиммонс резко обернулся.
— Это всего лишь предположение. Ты можешь думать о чем угодно, даже о жизни на Марсе. Твои домыслы меня мало интересуют.
Круз нервно взмахнул рукой.
— Не перебивай меня.
Тиммонс отмахнулся.
— Я не желаю тебя слушать. Пришлешь мне повестку, когда найдешь доказательства или улики, и не смей больше сюда приходить. Никогда.
Проигнорировав эти слова окружного прокурора, Круз сухо спросил: — Почему ты решил снять обвинение с Сантаны?
Тиммонс нервно усмехнулся.
— Ты должен быть благодарен, что я помог твоей жене. Все остальное не должно тебя волновать.
— Меня интересуют мотивы. Я знаю, что ты не способен на благородные поступки, Кейт. Мне кажется, что ты понял, что ничего не сможешь доказать, но возможны и другие причины.
Тиммонс подошел к бару, достал оттуда опорожненную на половину бутылку виски и налил себе в бокал. Слушая обвинявшие его слова Кастилио, он маленькими глотками отпивал из бокала крепкий напиток.
— О чем это ты?
Круз не сводил с него пристального взгляда.
— Ты боишься, Кейт. Полиция начала потихоньку подбираться к тебе. Я думаю, что Джина скоро станет моим союзником, во всяком случае, у меня сложилось именно такое впечатление.
Тиммонс зло сощурился.
— Советую тебе не слишком полагаться на свои впечатления. Джина относится к тебе с такой же любовью, как и к твоей супруге. Убирайся отсюда.
Круз дышал так тяжело, будто в доме Тиммонса не хватало кислорода.
— Скоро я посажу тебя, — враждебно сказал он. — Очень скоро, я уверен в этом.
Глаза Тиммонса стали наливаться кровью.
— Убирайся отсюда, — повторил он с глухой угрозой.
После дуэли взглядов Круз, наконец, повернулся и зашагал к двери. Окружной прокурор при этом демонстративно отвернулся. Когда шаги Кастилио еще не стихли на лестнице, Тиммонс разъяренно швырнул бокал с недопитым виски в дверь, салютуя уходу Круза звоном разбитого стекла.

Пока полицейские надевали наручники на доктора Роллингса, Перл с фонариком в руке заглядывал за полуразрушенную стену.
— Здесь его нет, — обескуражено произнес он.
У Роллингса глаза поползли на лоб.
— Этого не может быть, — потрясенно произнес он. — Этого не может быть. Я сам закладывал эту стену. Это невозможно. Брайан должен быть там.
— Пусто, здесь ничего нет, — отозвался из-за стены Перл. — Совершеннейшая пустота, и никаких следов.
Кортни стояла рядом с ним, пытаясь заглянуть за кирпичные развалины.
— Да, но, Перл...
— Кортни! — возбужденно воскликнул Перл. — Ты понимаешь, что это означает?
Она радостно улыбнулась.
— Да. Наверное, Брайан жив?
— Да, — подхватил Перл, — жив. Ты считаешь, что он жив?
Он стал обрадованно трясти девушку за плечи, крича, как ненормальный: — Он жив, жив! Поверить не могу, он жив! Кортни, ударь меня, чтобы я не сошел с ума. Я не мог на это и надеяться.
В истерике расхохотавшись, он закрыл лицо руками и, выпрямившись, откинул голову назад.
— Не может быть, — то и дело повторял Роллингс. — Это невозможно.
Чтобы еще раз убедиться в том, что они не ошиблись, Кортни взяла у Перла фонарик и еще раз посветила на обломки кирпичной стены.
— Смотри, что это?
Она вдруг нагнулась и вытащила из-под кусков битого кирпича кусок сыромятной кожи с застежкой. Сырость сделала свое дело, и застежка была уже почти насквозь проржавевшей.
— Что это такое? — спросила Кортни.
— Где? Покажи, — взвился Перл.
Он повертел найденный в развалинах предмет перед глазами и вдруг обрадованно воскликнул:— Это же собачий ошейник!
Она тут же подтвердила: — Да, это ошейник.
Доктор в истерике рассмеялся.
— Чертов пес.
— Какой пес? — тут же метнулся к нему Перл.
— Он жил у нас в институте, — запинаясь, объяснил Роллингс, — очевидно, он забрался в подвал и откопал Брайана, пока стена была еще сырая. Как же его звали? Я сейчас, наверное, и не вспомню. У него была какая-то странная кличка из рыцарских романов.
Роллингс умолк и, покорно подчинившись жесту полицейского, который указал ему на выход, поплелся к лестнице.
— Кортни, ты не представляешь, как я счастлив! — воскликнул Перл, заключая девушку в свои объятия. — Ты понимаешь, что это означает для меня? Если Брайан жив, то я должен обязательно найти его.
— А ты веришь в то, что он смог благополучно выбраться отсюда? — спросила она.
— Верю, — сквозь слезы сказал Перл. — Огромная тяжесть свалилась у меня с сердца. Теперь я знаю, что мои поиски были ненапрасными, и я доведу это дело до конца, мы обязательно встретимся.

Этот небольшой домик на усаженной невысокими деревьями улице, ничем не отличался от сотен и тысяч других таких же домов. Такие же дощатые стены, такое же невысокое крыльцо, дверь с отверстием внизу для собаки, закрытые жалюзи окна.
Худой изможденный мужчина с длинными, давно не стриженными волосами и густой щетиной на лице лежал, прикрывшись одеялом на большой кровати в скромно обставленной комнате. Видавшая виды мебель, не слишком ухоженные стены говорили о том, что в этом доме давно не знали достатка.
Забавный лохматый пес нырнул в дверь, неся в зубах свернутую в трубку газету. Остановившись рядом с постелью, он встал на задние лапы и положил газету рядом с хозяином.
Мужчина открыл глаза и, подняв руку, слабо потрепал собаку по загривку. После этого он приподнялся на локти и взял со стоявшего рядом с изголовьем кровати столика пузырек с таблетками. Его слабый голос прозвучал в вечерней тишине еле слышно.
— Персиваль, ложись рядом...

Серия 531 (29 августа 1986):
Действующие лица в серии: Лили, Перл, Кортни, Пол, Джина, Кейт, Эллис, Оуэн, СиСи, Мейсон, Иден, Жозефина, Брик, Эми, София, Тэд, Брайан, Круз.
Серия предоставлена на русском языке в оригинальной озвучке.
Отдельное спасибо nik2012, за идею с разбивкой текста книги «Санта-Барбара» на серии того периода, которые я сейчас пересказываю.
Содержание серии: В общей комнате клиники доктора Роллингса собралось несколько человек. Все утро обслуживающий персонал больницы вел себя как-то по-особенному возбужденно. Медсестры и санитары то и дело обсуждали что-то и шушукались по углам. Пациенты почувствовали надвигающиеся в жизни больницы перемены, когда состоялся обычный обход, который проводил доктор Роллингс. По давно установленным строгим правилам, главный врач клиники ежедневно во главе процессии навещал палаты, занимаясь в основном раздачей наказаний за реальные или вымышленные прегрешения.
Сегодня все было тихо, да и медсестры с санитарами немного присмирели. На больных никто не кричал, О них вообще как будто забыли.
Оуэн, который в отличие от многих остальных обитателей больницы испытывал повышенный интерес к происходящему вокруг, наконец, смог узнать, в чем дело.
С радостной улыбкой на лице он вбежал в общую комнату и воскликнул: — Доктора Роллингса арестовали! Он больше никогда не вернется в нашу больницу!
Пациенты недоверчиво смерили его взглядами.
— Да?
По старой привычке Оуэн оглянулся, чтобы убедиться в том, что его никто не подслушивает из обслуживающего персонала и, сделав страшные глаза, стал кивать головой.
— Да, да, я ведь все это не выдумал, об этом только что говорили старшая сестра Гейнор и сестра Коллинз.
Пациенты не выразили никакого энтузиазма по поводу сообщения, сделанного Оуэном, и уныло опустили головы.
— Ну и что? — протянул один из них. — Нет доктора Роллингса, так придет кто-нибудь еще. Нас все равно отсюда не выпустят.
Оуэн ошеломленно пожал плечами.
— Да как вы не понимаете, без него нам будет гораздо легче. Никто не станет нас наказывать, запирать в карцере, кормить хлебом и водой.
— Хорошо бы...
— Так и будет, — повторил Оуэн.
Словно в подтверждение его слов из коридора донесся знакомый голос: — Сограждане американцы!
Не веря своим ушам, Оуэн обернулся и увидел, как по коридору, театрально размахивая руками, шагает Перл в сопровождении Кортни и полицейского инспектора Пола Уитни.
— Перл, ты еще жив? — обрадовано вскричал Оуэн. — Я уже и не надеялся тебя увидеть.
Перл снова решил вспомнить о временах, проведенных в стенах этого заведения. Шамкая, он принялся изображать Ричарда Никсона: — Ну да, разумеется, с тех пор, как я расстался с президентским креслом, в этом мире многое изменилось.
Он вытащил из кармана пиджака газету и протянул ее Оуэну: — Смотри, мир в 1986 году, ты только почитай, такой сенсации не было со времен Уотергейта.
Оуэн ошеломленно смотрел на аршинный заголовок в «Санта-Барбара-экспресс».
— Это правда! — с торжествующей улыбкой закричал он. — Я же говорил вам, что это правда!
Перл рассмеялся: — Вот именно, старого психа Роллингса больше здесь не будет.
Пациенты стали шумно галдеть, обмениваясь друг с другом мнениями по поводу столь знаменательного события. Привлеченные шумом в общей комнате, туда потянулись и другие пациенты. Среди них была и Эллис. Увидев ее, Оуэн схватил девушку за руку и потащил на середину комнаты, где, размахивая газетой, шумно витийствовал Перл: — Я всегда знал, что перемены неизбежны, они обязательно должны были наступить. И вот этот прекрасный день настал! Доктор Роллингс в наручниках препровожден в тюрьму, и его ожидает много неприятностей из-за того, что он натворил здесь.
Увидев Эллис, он бросился к ней.
— Дорогая моя, как же я рад тебя видеть! Ты представляешь, мы это сделали, сделали! Роллингс под замком, за решеткой. Мы еще посмотрим на него. А знаешь, что самое замечательное во всей этой истории? Есть маленькая надежда, что мой брат жив!
Она недоверчиво посмотрела на Кортни, которая с радостной улыбкой кивнула.
— Да, — подтвердил Перл, — я сейчас объясню тебе. Когда мы ворвались в подвал и проломили стену, то ничего не нашли, там было пусто. Брайан исчез, понимаешь?
Она все еще недоверчиво взирала на окрыленного Перла. Видя ее смущение, Кортни обняла Эллис за плечи.
— Это, правда, все было именно так, — сказала она. — Мы провели там довольно долгое время, а потом в подвале появился доктор Роллингс. Он пытался угрожать Перлу пистолетом и говорил, что убьет нас обоих и похоронит вместе с Брайаном. Но у него ничего не вышло.
— Вот именно, — подхватил Перл, — этот старый негодяй теперь сполна поплатится за свои гнусности. А знаешь, что мы нашли в подвале? Собачий ошейник.
Эллис вдруг вскинула голову и, запинаясь, произнесла: — Пе... Персиваль?
— Правильно, конечно. Ты сказала, что когда Роллингс угрожал Брайану, лаяла собака.
Девушка стала прыгать от радости, хлопая в ладоши.
— Это я, я его выпустила! — кричала она.
— Ты его выпустила?
— Да, — кивнула Эллис.
У него на глазах проступили слезы.
— Так значит, ты спасла моему брату жизнь. Эллис, это собака сломала кирпичную стенку. Конечно, это звучит довольно странно, но ничего удивительного в этом нет. Кладка была сырая, и стена не успела, как следует застыть. Значит, Брайан сейчас где-то на свободе! — забыв о грусти, воскликнул он. — И все это благодаря тебе. Спасибо, Эллис, спасибо.
Он обнял девушку и прижал к себе.
— Спасибо тебе, — сказала она, отступив после этого на шаг назад. — Ну, зачем же благодарить меня?
Перл вдруг ошеломленно умолк и заглянул ей в глаза.
— Погоди, что ты сказала?
Она скромно потупила взор.
— Спасибо, что помог мне.
Ее негромкий голос звучал вполне уверенно, и это произвело на Перла не меньшее впечатление, чем то открытие, которое он сделал в подвале церкви Норд-Кумберленд-Черч в Бостоне.
— Вы слышали? — вне себя от радости воскликнул он. — Вы слышали, что она сказала?
— Все до единого слова, — сказала Кортни.
Не веря своим ушам, Перл наклонился к Эллис.
— Повтори, пожалуйста, что ты сказала. Еще раз повтори, все это звучит для меня как музыка.
— Вы мои настоящие друзья, — уже почти не запинаясь, сказала она. — Я вам очень благодарна.
— Мы все твои друзья.
С этими словами Перл снова заключил ее в свои объятия.

В это утро СиСи Кэпвелл завтракал в одиночестве. Сидя за большим столом во внутреннем дворике дома, он налил в высокий стакан апельсинового сока и уже приготовился выпить, когда услышал за спиной голос Лили Лайт.
— Доброе утро, мистер Кэпвелл.
Недовольно нахмурившись, СиСи поставил бокал на стол и обернулся.
— Вы еще здесь? — не здороваясь, сказал он. — Сударыня, по-моему, я вам дал ясно понять, чтобы вы покинули дом для гостей.
Он снова демонстративно повернулся к ней спиной и продолжил прерванный завтрак. Однако от Лили Лайт не так-то просто было отделаться.
— Да, я слышала о том, что вы говорили вчера, но Мейсон велел мне подождать, он хочет еще раз поговорить с вами.
Намазывая джемом тонкую булку, СиСи ответил: — Вряд ли Мейсон сможет меня переубедить. Так что, извините. И вообще, мне не хочется сейчас видеть вас. Боюсь, что разговор с вами испортит мне пищеварение.
Она с недоумением развела руками.
— Почему вы так боитесь меня, мистер Кэпвелл?
СиСи был до того удивлен этим вопросом, что на мгновение прекратил свое занятие и обернулся.
— Прошу прощения, что вы сказали?
— Вы всячески избегаете разговора со мной. Если бы мы поговорили по-настоящему, вы бы поняли, что я не хочу вам зла.
Словно и, не замечая обращенного на нее взгляда СиСи, мисс Лайт подошла к столу, за которым он сидел и с благостным выражением лица сказала: — Все, что я делаю, направлено лишь на то, чтобы приносить людям радость и светлые чувства.
СиСи едва удержался от колкости.
— О каких это светлых чувствах вы толкуете? Я что, по-вашему, должен радоваться из-за того, что вы организовали форменную травлю посетителей моего казино? Если дело пойдет так и дальше, то вы скоро станете распинать их на крестах. Но в первую очередь этой приятной процедуре подвергнусь, очевидно, я. После этого вы говорите, что не желаете мне зла и пробуждаете в людях светлые чувства? — саркастически спросил он, откидываясь на спинку стула.
Мисс Лайт отнюдь не выглядела обескураженной этими словами, напротив, она, казалось, даже была воодушевлена.
— Ну что ж, — как ни в чем, ни бывало, сказала она, — если ваше казино закроется, то доходы, возможно, уменьшатся, но вы выиграете в большем.
СиСи скептически усмехнулся.
— Опять вы начнете толковать мне о спасении души, покое, пути к истине.
Он уже позабыл о своем завтраке и в раздражении бросал словами: — Прибыль не может измеряться абстрактными категориями. Спасение души, конечно, важная вещь, но никакого отношения к бизнесу она не имеет. Тем более, к бизнесу, основанному на абсолютной законности.
Разумеется, Лили могла прибегнуть лишь к новым абстрактным увещеваниям.
— Не бойтесь взглянуть на себя, — кротко сказала она, — вы бы сильно выиграли от этого духовно. Ведь этот бизнес основан на человеческих страстях и низменных пороках, и если вы пытаетесь извлечь прибыль из этой низости, то таким образом больше обкрадываете себя. Ни одна душа не может вынести такого издевательства, а ведь вам уже пора подумать об этом.
СиСи до того рассердился, что вскочил со стула и, махнув рукой, стал расхаживать по двору.
— Оставьте в покое мое духовное развитие, и еще, мне не нравится, что вы изображаете меня источником зла. Между прочим, я могу расценить ваши нападки на меня как злостную клевету и подать на вас в суд. Вы распространяете среди своих правоверных поклонников разнообразные вымыслы обо мне, я не собираюсь этого терпеть. Если вы сейчас же не прекратите эти гнусные нападки, я распоряжусь, чтобы вас немедленно вышвырнули отсюда. Проповеди, призывающие к нравственной чистоте и благородству, не имеют ничего общего с диффамацией. А если вы забыли о том, зачем прибыли сюда, то я напомню вам об этом.
— Но я могу объяснить вам свою позицию. Азартные игры — это зло, и поэтому у людей сразу возникают ассоциации с вашим именем, когда я говорю им о своем намерении вести борьбу за закрытие вашего казино до конца. А если вам не нравится образ, который при этом возникает...
— С моим образом все было в порядке, — резко воскликнул СиСи, — пока вы не стали забрасывать его грязью. А если вы сегодня снова станете это делать, я пришлю к вам судебных исполнителей, и поверьте, повестка в суд это не самое худшее, что вас ожидает в подобном случае.
Лили яростно сверкнула глазами.
— Я сделаю все возможное, чтобы довести свою точку зрения до слушателей, — громко и решительно произнесла она. — За те несколько дней, которые я нахожусь в Санта-Барбаре вы, мистер Кэпвелл, уже имели возможность убедиться в том, что меня не останавливают ни угрозы, ни запугивания. Если я поставила перед собой цель, то я добиваюсь ее достижения несмотря ни на что. Я понимаю, что вам очень не нравится моя позиция, однако это никоим образом не может повлиять на мои убеждения. Если я считаю это казино источником зла, я не буду молчать об этом.
СиСи ошеломленно обернулся.
— Погодите, погодите, если я вас правильно понял, то вы выступаете за свободу слова?
Она гордо вскинула голову: — Конечно. Это неотъемлемое конституционное право каждого гражданина Соединенных Штатов, и я намерена воспользоваться им в полной мере. А то, что это кого-то задевает, — она развела руками, — что ж, мне очень жаль, но я не могу не делать того, что обязана. Таков мой долг перед богом и людьми.
СиСи саркастически рассмеялся.
— Мисс Лили Лайт, — официальным сухим тоном сказал он, — я очень рад совпадению наших позиций. Я тоже выступаю за то, чтобы каждый гражданин этой великой и свободной страны пользовался всеми правами, которые предоставлены ему Конституцией США. Но помимо свободы слова, собраний и манифестаций каждый гражданин Америки имеет право и на свободу предпринимательства. А если вы забыли об этом, то я вам с удовольствием напоминаю. Частная собственность, инициатива и предприимчивость — вот что является той основой, опираясь на которую мы уже двести лет движемся к будущему.
Лили непонимающе повела головой.
— Но ведь это не имеет отношения...
— Имеет, — рявкнул СиСи, — свобода предпринимательства — вот единственное право, которое сейчас волнует меня, и вот почему я не позволю какой-то фанатичке вмешиваться в мои дела и разводить демагогию.
Лили снова обратилась к увещеваниям.
— Если бы вы были откровенны со мной, если бы вы послушали, о чем я говорю на своих собраниях... — нудным голосом начала она.
Однако СиСи снова оборвал ее: — Я слушаю, слушаю, и все, что слышу, все больше убеждает меня в одном — вам давно пора убраться отсюда.
СиСи до того разнервничался, что сопровождал каждое свое слово обвиняющими жестами.
— В вашей деятельности вы должны обращаться только к сердцам и душам, а организация массовых пикетов и демонстраций говорит мне о том, что вы стараетесь превратиться в некое подобие плохого профсоюзного лидера, который предпочитает вывести доверившихся ему людей на улицу, а не сесть за стол переговоров и найти взаимоприемлемый вариант. Вы играете на истерике толпы, а потом гоните это стадо бессловесных ягнят туда, куда вам выгодно. Вам стоит немедленно убраться из этого города, пока я не взялся за вас по-настоящему.
Увлеченный своей обличительной речью, СиСи не заметил, как во дворе появился Мейсон, и, остановившись за его спиной, слушал речь отца.
— Папа, а, по-моему, ты боишься, — вызывающе сказал он, когда СиСи умолк.
СиСи обернулся и, смерив сына рассерженным взглядом, воскликнул: — Вот как, Мейсон? Интересно, чего же это я боюсь? Похоже, что вы с мисс Лайт лучше меня знаете обо всем, что со мной происходит. Может быть, лучше мне вообще доверить вам ведение собственных дел? Я представляю, во что превратится моя корпорация, если ее возглавит такой человек, как мисс Лайт.
— Несмотря на внешнее проявление своего гнева, — спокойно ответил Мейсон, — втайне ты боишься, что если Лили не уйдет, ты тоже обратишься в истинную веру. Ты боишься, что в таком случае тебе придется бросить все твои мирские заботы и обратиться душой к богу, к истине, к свету? Ты боишься отказаться от благ и комфорта, которые приносят тебе деньги. Наверное, умом ты все это хорошо понимаешь, но сердцем еще не готов к этому. Я прав, отец?
Позабыв о своем величавом достоинстве, СиСи расхохотался.
— Вы мне нравитесь, господа, — наконец, немного успокоившись, сказал он. — Судя по вашим словам, я уже почти обратился в истинную веру, осталось только заказать себе белый костюм вроде того, что ты напялил на себя, Мейсон, и с плакатом в руке присоединиться к демонстрации протеста на набережной напротив моего казино. Ты знаешь что, сынок, я подумаю об этом. Это ничего, если вам придется подождать лет сорок?

Припадая на раненую ногу, Джина выбралась из машины, которую окружной прокурор остановил перед небольшим двухэтажным домиком на тихой улочке в пригороде Санта-Барбары.
— Кейт, зачем ты меня сюда привез? — недоуменно спросила она.
— Мы приехали в дом моей бабушки Жозефины.
— А я думала, что она в больнице. Ведь ты вчера ездил к ней в больницу, да?
Угрюмо склонив голову, окружной прокурор зашагал к дому.
— Ее перевезли сюда. Врачи говорят, что ей сейчас лучше находиться в родных стенах. За ней присматриваем медсестра.
Опираясь на палку, Джина с трудом поднималась по скрипучему крыльцу. Пока Тиммонс открывал дверь, она оглянулась по сторонам и насмешливо сказала: — Ну вот, ехали, ехали к бабушке с пирожками, а волка-то нигде и не видно. Разве что волк это ты.
Тиммонс отнюдь не был настроен шутить.
— Пожалуйста, — умоляюще протянул он, — оставь свой извечный сарказм, мне сейчас не до этого.
Джина прошла в дом и стала с любопытством разглядывать, увешенные старыми фотографиями, гравюрами и акварельными рисунками, стены. Обстановка в доме очень напоминала о послевоенных годах — здесь было очень много настоящей деревянной мебели, серебряных и медных безделушек, вроде маленькой скульптурки слона, с помощью хобота делающего пируэт. И запах был какой-то особенный, не такой, как в домах, где много электроники и синтетических материалов.
— Да, наверное, так пахли дома наших родителей, — вполголоса заметила Джина, пока Тиммонс, не решаясь подняться на второй этаж, расхаживал по гостиной. — Интересно, зачем мы сюда приехали?
Окружной прокурор раздраженно махнул рукой:
— Я ведь тебе уже говорил, надо.
Джина хмыкнула: — Что значит надо? Ты бы хоть объяснил что-нибудь. Я же ничего не понимаю. Ты притащил меня сюда, запихнув в свою машину словно тюфяк. Если хочешь воспользоваться моими услугами, то хотя бы расскажи, что я должна делать.
Тиммонс криво усмехнулся: — Да ничего особенного тебе не придется делать, так ерунда. Просто я хочу, чтобы ты была моей невестой.
От неожиданности Джина едва не потеряла равновесие и, торопливо нащупав рукой диван, присела на вышитую подушку.
— Кейт, что я слышу? Неужели ты снова хочешь меня использовать?
Сегодня Кейт выглядел каким-то не по-обычному естественным и даже немного застенчивым.
— Ну, пожалуйста, сделай мне одолжение, — грустно сказал он, — тебе ведь это ничего не стоит.
Джина изучила его проницательным взглядом.
— Ты делаешь это ради своей бабушки?
— Да, — с теплотой ответил он. — Она больна. По-моему, ей становится все хуже и хуже. Вряд ли она долго протянет. Думаю, что врачи и сами поняли это, а потому решили отправить ее домой. Знаешь, ведь приятнее умереть в своей собственной постели, чем рядом с кафельными стенами палаты. Я не думаю, что мое появление вместе с тобой может продлить ей жизнь, но, возможно, хоть немного ободрит.
Он печально опустил голову и отвернулся.
— Вот как? — не слишком оптимистично спросила Джина. — А я-то думала, что все это не очень серьезно.
Тиммонс немного помолчал.
— Все это слишком серьезно, — глухим голосом, наконец, промолвил он. — Ей осталось не слишком много. Ее очень беспокоит, как я буду жить дальше, с кем свяжу свою жизнь. Вот я и подумал, что неплохо было бы навестить ее вместе с тобой. Она наверняка почувствует себя лучше, если увидит даму, на которой я собрался жениться.
Грустная улыбка вновь озарила его лицо.
— Ну что ж, — пожав плечами, сказала Джина, — я готова. Но меня волнует один вопрос.
— Какой?
— Ты взял обручальное кольцо?
Даже в такой ситуации Джина не расставалась с чувством юмора. Окружной прокурор по-театральному закатил глаза и хлопнул себя ладонью по лбу.
— О, боже мой, — подхватывая ее слегка иронический тон, воскликнул он.
— Вот видишь, — с притворной укоризной сказала она, — если бы не твоя дырявая память, то мы вполне бы могли сойти за обрученную пару. А так, увы, — она развела руками, — ободок от сигары не подойдет, если ты хочешь, чтобы я убедительно сыграла твою невесту.
Тиммонс шумно вздохнул.
— Ну ладно, Джина, перестанем шутить, это все очень серьезно. Бабушка сейчас находится в комнате наверху, она умирает, а мы тут с тобой начинаем разыгрывать спектакль по поводу того, как лучше выглядеть.
Он подавленно умолк и отвернулся. Джина почувствовала, что немного переиграла. Поднимаясь с дивана, она поправила платье и посерьезневшим голосом сказала: — Извини, Кейт. Я, конечно, сыграю эту роль, сделаю все, что смогу.
Тиммонс подошел к ней и с благодарностью сказал: — Спасибо, ты меня очень выручишь.
В знак признательности он нежно обнял ее и поцеловал в шею.
— Между прочим, это не так уж и трудно, — сказала она. — В конце концов, мы ведь не совсем чужие.
Тиммонс не слишком естественно рассмеялся.
— Да, наверное, ты права. Хотя я не очень уверен в этом.
Джина уже собиралась возмутиться по поводу последних слов Кейта, однако, почувствовав ее настроение, он мгновенно сказал: — Я все-таки поднимусь наверх и узнаю, когда мы сможем заглянуть к ней. Там сейчас медицинская сестра.
Не дожидаясь ответа, он стал подниматься по широкой дубовой лестнице на второй этаж. В этот момент дверь комнаты перед ним распахнулась, и оттуда вышла пожилая женщина среднего роста в белом халате.
— Здравствуйте, сестра, — сказал Тиммонс, — мы могли бы сейчас навестить ее?
Та мгновение раздумывала, а затем кивнула: — Хорошо, вы можете войти, но, пожалуйста, только на несколько минут. Миссис Тиммонс очень слаба.
Кейт спустился в гостиную и, подойдя к Джине, взял ее за руку.
— Ты готова? Сестра сказала, что мы можем навестить ее на несколько минут.
Джина торопливо поправила платье и прическу.
— Ну как? Я хорошо выгляжу? Презентабельно? — с лучезарной улыбкой спросила она.
Тиммонс смерил ее фигуру внимательным взглядом.
— Прекрасно. Идем.

Иден остановила машину рядом с домом Круза Кастилио и, подняв крышку багажника, вытащила оттуда два увесистых чемодана.
— Бог ты мой, сколько же тут всего, — пробормотала она, захлопывая багажник. — Наверное, еще раз пять придется сходить.
Проклиная себя в душе за любовь к комфорту, нарядам и украшениям, Иден тащила свой тяжкий груз к порогу дома. С облегчением поставив чемоданы на крыльце рядом с дверью, она нажала на кнопку звонка. Долгое время никто не отзывался. Иден озабоченно взглянула на часы.
— Странно, куда же он подевался? Я же сказала ему, чтобы он дожидался меня.
Она снова и снова нажимала на кнопку до тех пор, пока спустя несколько минут, дверь не открылась. Очевидно, Круз только что принимал ванну, потому что волосы его были все еще слипшимися от воды, а торс он обмотал широким махровым полотенцем.
— А, это ты, — радостно воскликнул он, — привет.
— Привет! Как видишь, я въезжаю.
Он кивнул, вытирая рукой мокрое лицо.
— Да вижу.
Иден шагнула через порог.
— Интересно, кто-нибудь внесет мои чемоданы? — тоном капризной старой леди протянула она. — Я еще не успела поселиться в вашей гостинице, а она мне уже не нравится. Никто не встретил меня у порога, мой лимузин до сих пор не поставили на стоянку, что у вас здесь творится?
Круз мгновенно принял правила игры.
— Извините, мадам, у нас маловато коридорных. Но, уверяю, вам здесь очень рады и примут по всем правилам гостеприимства.
Перетаскивая через порог чемоданы, Иден шутливо воскликнула: — Именно на это я и надеюсь. Между прочим, мне нужен всего лишь один коридорный, но хороший.
Круз горделиво выпятил грудь.
— Сегодня вам повезло, мэм. Он перед вами.
Она втащила чемоданы в прихожую и захлопнула за собой дверь.
— Вот и прекрасно.
Лукаво улыбаясь, она обвила руками его шею и прижалась носом к щеке. Круз блаженно улыбнулся и закрыл глаза. Спустя несколько мгновений он не без удивления почувствовал, как руки Иден скользят по его спине, опускаясь все ниже и ниже. Спустя несколько секунд непрочный узел на полотенце, прикрывавшем его торс и бедра, был развязан, и эта своеобразная набедренная повязка упала на пол.
— Что вы делаете, мэм? — с притворным ужасом в голосе воскликнул Круз.
— Восхищаюсь, — односложно ответила она и стала медленно расстегивать пуговицу на своем платье.
— Но ведь я всего лишь мелкая прислуга в этом отеле, — с улыбкой возразил он.
Она хитро засмеялась: — Молодой человек, вы когда-нибудь читали роман «Любовник леди Чаттерлей»? Если не читали, то я вынуждена вам напомнить — каждая женщина, даже пожилая, имеет право на юного возлюбленного.
— Вы проповедуете свободу нравов? — также рассмеялся он.
Иден медленно раздевалась.
— Я выступаю за свободу любви, — таинственным приглушенным голосом сказала она. — За свободу той любви, которая сметает на своем пути все препятствия и для которой не существует ни ханжеской стыдливости, ни вечной боязни перед мнением окружающих. Для меня, главное, сама любовь, а не то, что о ней думают.
Стараясь совладать с мгновенно охватившим его желанием, Круз опустил глаза.
— Я тоже за любовь.
Когда на пол один за другим упали все предметы нижнего белья Иден, он подхватил ее на руки и понес на диван в гостиную.

— Проводите меня в мою палату, — попросила Эллис.
— Конечно, — кивнул Перл. — Кортни, Пол, идемте. После этого он повернулся к пациентам, которые заполонили общую комнату, радостно обсуждая последние события.
— Итак, законопослушные граждане Соединенных Штатов, к вам обращается ваш президент. Своим распоряжением я снял с работы главного врача вашей клиники. Он будет отправлен на перевоспитание в одно из специальных учреждений на территории отдаленного штата Аляска. Я распоряжусь, чтобы за ним был организован особый присмотр. Вам же, мои дорогие соотечественники, я посылаю свой прощальный привет и отбываю по делам в Белый дом. К сожалению, за время моего отсутствия в овальном кабинете, обстановка в нашей стране сильно изменилась. Я вынужден предпринять срочные меры, требующие моего пристального внимания. Если у вас будут возникать какие-то проблемы, звоните в приемную Белого дома. Я распоряжусь, чтобы там постоянно дежурила моя супруга. Первая леди всегда будет рада выслушать вас. Итак, всего хорошего.
Произнеся эту патетическую речь, Перл церемонно поклонился и взмахнул зажатой в руке кепкой-бейсболкой так, словно это был настоящий президентский цилиндр. К нему подбежал Оуэн.
— Перл, — озабоченно сказал он, — ты ведь не обижаешься на меня, правда? Я же помог тебе.
— Ну, разумеется, — ответил он, — какие проблемы? Думаю, что тебя, Оуэн, и всех твоих друзей ожидают в ближайшем будущем большие перемены. Вполне возможно, что ты скоро вновь окажешься на свободе. Но на этот раз, на вполне законных основаниях. И никакой доктор Роллингс не сможет насильно удерживать тебя в этих стенах.
Оуэн мгновенно побледнел.
— Это правда? — сдавленным голосом произнес он. — Неужели я могу надеяться на свободу?
Перл ободряюще похлопал его по плечу.
— Оуэн, уверяю тебя, ты совершенно нормальный человек, и тебе здесь абсолютно нечего делать. Думаю, что скоро все прояснится. Тебе нужно только немного подождать. Договорились?
Тот стал радостно трясти головой.
— Конечно, я очень благодарен тебе, Перл, за то, что ты сделал для меня. Если бы не ты, даже не знаю, что было бы со мной.
Перл тепло обнял своего приятеля.
— Я постараюсь почаще заглядывать к тебе, а пока, Оуэн, извини, мне нужно проводить Эллис.
Он вышел из комнаты и присоединился к давно ожидавшим его в коридор Кортни, Эллис и Полу Уитни.
— Ну вот, — Перл радостно взмахнул руками, — у этих людей теперь появился шанс.
Уитни, шагавший рядом с Эллис, доверительно положил руку ей на плечо, чем вызвал ее немалое смущение. Однако, как ни странно, она не стала ни шумно протестовать, ни освобождаться. Она просто с удивлением смотрела на Пола, который широко улыбаясь, произнес: — Эллис, тебе станет вскоре еще лучше, потому что сегодня произойдет что-то очень важное для тебя, очень важное.
— Да, — добавил Перл, — мы хотим, чтобы тебя вообще больше никогда не покидала радость.
Эллис непонимающе замотала головой.
— А что, что случилось?
Кортни, Перл и Пол заговорщески переглянулись.
— Ну что, можно сказать? — спросил Уитни.
Кортни кивнула, а Перл похлопал его по плечу.
— Так и быть, говори. Я разрешаю.
Торжественно вытянув шею и подбоченившись, Пол произнес: — Сегодня будет специальный осмотр пациентов, будут рассматриваться все истории болезней. После того, как доктор Роллингс был арестован, городские власти пришли к выводу, что необходимо пересмотреть все дела содержащихся в его больнице пациентов. Если обнаружится, что люди здоровы, то они будут немедленно выпущены на свободу.
— Вот именно, — подхватил Перл. — А знаешь, чье дело будет рассматриваться самым первым?
Он многозначительно показал пальцем в сторону Эллис, которая, растерянно хлопая глазами, опустила голову.
— Правильно, ты.
— Ты, — добавил Уитни. — Именно твой случай будут рассматривать первым. Я думаю, что у нас есть прекрасные шансы на положительный результат. Тебе наверняка уже недолго осталось находиться здесь в больнице.
Видя замешательство Эллис, Кортни решила подбодрить девушку. Обнимая ее за плечи, она радостно воскликнула: — Все будет хорошо, вот увидишь. Тебе совершенно нечего бояться. Просто будь сама собой. Врачи все поймут, ведь среди них теперь нет такого негодяя как Роллингс.
Эллис подняла голову и по-прежнему недоверчиво посмотрела на своих друзей.
— Тебе нужно относиться к этому так, словно ты просто пришла поговорить с ними, — успокаивающе сказал Перл. — Не надо нервничать и бояться. Просто улыбнись им такой улыбкой, которой ты одарила нас несколько минут назад, ведь она неотразима.
Похоже, Эллис начала верить словам Перла, потому что на ее лице стала медленно возникать та самая очаровательная улыбка.
— Во, вот, именно так, — обрадованно воскликнул Перл. — Видишь, тебе это ничего не стоит. Одна секунда, и ты — вжик — улетаешь из больницы. Ты будешь свободной.
Уитни несколько охладил пыл Перла.
— Ну, это будет не так легко, — осторожно промолвил он, — однако, ты так быстро поправляешься, что я обязательно переговорю с врачами и, надеюсь, что они согласятся сразу же отпустить тебя.
Перл хлопнул Пола по плечу.
— Да ладно, ее отпустят без твоего согласия, я уверен. По-моему, Эллис — самый здоровый человек, которого я встречал в этой больнице. Запирать в эти палаты нужно таких, как сестра Ходжес. Ну что, Эллис, как, обрадовали мы тебя?
С робкой улыбкой на устах она прошептала: — Так ты думаешь, что меня отпустят?
Перл подошел к Эллис и осторожно взял ее за руку.
— Послушай, вот как я это себе представляю. Тебе просто нужна так называемая сформированная домашняя среда, что на человеческом языке означает просто, что ты будешь жить в кругу семьи, в доме, где вокруг тебя будут только близкие люди, понимаешь?
Она недоверчиво взглянула на него.
— Дом?
— Верно, этот дом ты сможешь назвать своим. Там ты придешь в себя и навсегда позабудешь об этой проклятой больнице, там тебя будет окружать тепло и дружеское участие. Мы постараемся сделать все так, чтобы у тебя никогда больше не было причин попадать в подобные заведения.
Кортни погладила Эллис по волосам.
— Мы поможем тебе. Ведь ты нам веришь, правда?
Эллис долго молчала.
— Вы хотите помочь мне одной? — наконец спросила она.
Перл замахал руками.
— Нет, нет, у тебя будет большая хорошая компания.
Эллис снова опустила голову и несмело произнесла: — Кажется, именно этого я бы и хотела. Я хочу жить в доме с хорошими людьми, и чтобы не было никаких докторов.
— Вот это правильно, малыш! — восторженно воскликнул Перл. — Знаешь, все не так уж плохо. Все будет гак, как прежде. Помнишь, как мы завалились в один милый ресторанчик небольшой, но крепкой компанией? И как нам было хорошо в этом заведении. Помнишь, как Оуэн что-то сжег, и мы все вместе это тушили? А еще я никогда не забуду, как хорошо ты приготовила тогда блинчики.
Она смущенно улыбнулась.
— Помню, мне тоже очень понравилось тогда. А еще я помню, как мы ходили к тебе в дом, где были такие странные большие вещи: часы, вилки, ложки.
Перл от радости был готов расцеловать ее.
— Да ты молодчина, Эллис, ты уже давно заслужила свободу, и ты ее получишь очень скоро, обещаю. И у тебя все будет очень хорошо. Все будет, как тогда, в тот вечер, но лучше.
— А разве может быть лучше? — робко спросила она.
Перл уверенно кивнул: — Может. Вообще-то я предсказываю, что ты еще всех немало удивишь, также, как ты это сделала в тот раз, помнишь?
Она рассмеялась.
— Ты и тогда была компанейской девушкой, — продолжил Перл, — ты и сейчас такая.
Яркая улыбка, осветившая ее лицо, лучше всяких слов свидетельствовала о том, что Эллис в полном порядке.

Жозефина Тиммонс лежала на постели в своей комнате, теребя в руке большую серебряную сережку с зеленым камнем.
— Значит ты Джина? Кейт никому тебя раньше не показывал, — с улыбкой сказала она, разглядывая «невесту» внука.
Отставив в сторону палку, Джина присела рядом со старушкой и широко улыбаясь, ответила: — Это моя вина. Видите ли, со дня нашей встречи я и владела всем его временем и все, кажется, мало вижу его.
Кейт присел рядом с ней, и Джина ласково потрепала его по щеке, демонстрируя теплые чувства.
С лица Тиммонса также не сходила широченная улыбка. Он был доволен, что бабушка, возможно, в последний раз имеет возможность насладиться таким зрелищем — ее внук наконец-то обзавелся невестой, как все нормальные люди.
— Я так рада, — тихо сказала Жозефина.
— Я очень хотела увидеться с вами, — оживленно продолжила Джина. — Он все время говорит о вас. Судя по его словам, вы самая лучшая бабушка на свете.
Жозефина Тиммонс удовлетворенно прикрыла глаза.
— Он... Он очень честолюбив.
— Да, — сказала Джина, — лучший окружной прокурор в Санта-Барбаре. Но это только начало. Он вам говорил, что мы думаем о том, чтобы пожениться?
Кейт отвернулся, чтобы бабушка не заметила, как по его лицу пробежала гримаса явного неудовольствия.
— Правда? — тихо спросила Жозефина.
— Я... Но пока что это лишь разговоры, — уклончиво ответил Кейт. — Мы еще пока ничего конкретного не решили.
Сияющая улыбка вновь озарила покрытое морщинами лицо Жозефины Тиммонс.
— Это прекрасно, у вас были бы очень красивые дети. У тебя такие милые глаза, Джина.
Она улыбнулась.
— Спасибо. Надеюсь, что у них будет подбородок Кейта. Он такой мужественный.
Бабушка немного помолчала.
— Да, Кейту всегда был нужен близкий человек, — задумчиво сказала она, — после смерти Кэтти. Джина, ты так ему подходишь. Он говорил тебе, что наша Кэтти участвовала в чемпионатах по плаванию?
Джина, которая впервые в жизни услышала о том, что у Кейта когда-то была сестра Кэтти и о том, что она принимала участие в чемпионатах по плаванию, сделала вид, что это давно известно ей.
— Да, конечно, — как ни в чем ни бывало, улыбнулась она.
Старушка подняла руку и показала на награды, украшавшие столик в дальнем углу ее комнаты.
— Видишь, это золотые и серебряные кубки, которые она получила за победы. Она выигрывала их каждый год.
Джима понимающе кивнула.
— Действительно, их так много.
— Ты должна посмотреть, — сказала Жозефина, — наши семейные фотографии. Там очень много интересного. Знаешь, каким смешным был Кейт в детстве? У него были такие большие круглые глаза, как будто он вечно удивлялся.
Тиммонс сделал обиженное лицо.
— Ну, бабушка, — с укоризной протянул он. — Я не хочу, чтобы Джина видела, каким глупым я тогда выглядел.
Старушка устало махнула рукой.
— Ну ладно, я потом все равно покажу ей. Я знаю, как ты к этому относишься. Джина, ты ведь еще придешь ко мне?
— Разумеется. Я обязательно буду навещать вас, и мы вместе посмотрим ваши семейные альбомы. Я всегда была такой любопытной.
Не скрывая своего удовольствия, Жозефина повернула голову к внуку.
— Джина так прелестна.
Тиммонс улыбнулся.
— Правда?
Жозефина вдруг умолкла и закрыла глаза.
— Бабушка, — обеспокоенно произнес Кейт, наклоняясь над ней. — Что с тобой? Бабуля, ты плохо себя чувствуешь?
Он взял ее руку в свою ладонь. Не открывая глаз, Жозефина тихо произнесла: — Джина, дорогая, будь так добра, оставь нас наедине с Кейтом, мне нужно еще кое о чем поговорить с ним.
Джина тут же поднялась с постели и оперлась на палку.
— Конечно, конечно, — понимающе сказала она. — Я очень рада была познакомиться с вами, миссис Тиммонс. Я очень надеюсь, что вы скоро поправитесь.
Ковыляя, она вышла из комнаты, даже не услышав, как старушка едва слышно прошептала: — Спасибо.
Оставшись наедине с бабушкой, Кейт обеспокоенно спросил: — Ты в порядке?
— Да, — не открывая глаз, ответила она.
— Принести что-нибудь?
Она едва заметно покачала головой.
— Нет, ничего.
Глаза ее снова раскрылись и, сделав над собой видимое усилие, Жозефина Тиммонс улыбнулась.
— Молодость, молодость, — негромко промолвила она. — Кейт, ты сделал мне прекрасный подарок. Я так рада за тебя, и пусть, что случилось с Кэтти, больше не отравляет твою жизнь.
Каждое слово давалось ей с таким трудом, что, произнеся эту фразу, она устало умолкла. Однако Кейт был непреклонен.
— Я не могу смириться с этим, бабушка.
Теряя последние силы, Жозефина сказала: — Это все-таки был несчастный случай. Несчастный случай, и ничего больше. Это было давно.
Тяжело дыша, Тиммонс опустил голову.
— Это не должно было случиться, — глухо произнес он. — Кэтти не могла утонуть.
— О, Кейт, — умоляюще сказала Жозефина, — учись прощать. Без этого тебе будет очень трудно жить.
— Я старался, — через силу произнес он.
— Милый, нужно постараться еще, — прошептала она едва слышно, - Иди сюда.
Она лежала с закрытыми глазами, и губы ее едва шевелились. Хотя Кейт пытался держать себя в руках, предательские слезы покатились по его щекам.
— Бабушка...
— Иди сюда, — шепнула она.
Он обнял ее за плечи, а затем, подняв голову, увидел, что она вновь на мгновение открыла глаза.
— Не беспокойся обо мне... Я не боюсь, моя совесть чиста, и сердце спокойно... Кейт...
Ее лицо озарила улыбка — последняя в ее жизни.
— Кейт, — затихающим голосом произнесла она, — Кейт...
Он совсем близко наклонился к ней: — Бабушка, что?
— Я буду скучать по тебе.
Ее губы уже дрожали в предсмертной агонии. В последний раз, взглянув на внука, она закрыла глаза, и голова ее бессильно склонилась на подушку. Рука, в которой она держала оставшуюся от Кэтти сережку с изумрудом, разжалась. Все еще не веря своим глазам, Кейт наклонился над бабушкой и осторожно потряс ее за плечо: — Бабуля, что ты? Что с тобой?
Но она была уже далеко.
Кейт обхватил ее бессильно обмякшее тело и принялся целовать холодеющие руки. Увидев упавшую на одеяло сережку, Кейт зажал ее в кулаке и прошептал: — Я отомщу за тебя, Кэтти. Я отомщу, чего бы это мне не стоило.

Чемоданам и баулам в машине Иден пришлось ждать еще очень долго, пока за ними не пришел Круз. Обвешавшись вещами, он вернулся назад в дом, где его встретила Иден.
— Не скажешь, что мы путешествуем налегке, правда? — иронически сказал он, втаскивая распухшие от вещей чемоданы в дом.
Иден широко улыбнулась.
— Я серьезно отношусь к своим обязательствам.
Круз швырнул чемоданы на пол.
— У тебя здесь барахла на всю жизнь.
— Поосторожнее, — с напускной строгостью прикрикнула она. — Раз уж ты взялся исполнять обязанности носильщика, то делай это профессионально.
Тяжело дыша, Круз вытер рукавом рубашки обильный пот, проступивший на лбу.
— Ну ладно, не будем сейчас касаться моих профессиональных способностей как носильщика, — рассмеялся он, — а лучше обсудим, где нам все это разместить. Чтобы разложить это, потребуется не меньше десяти шкафов.
Иден озабоченно огляделась по сторонам.
— Ну... — вздохнув, сказала она. — Придется сделать новые шкафы.
Круз озадаченно почесал затылок.
— И пристроить к дому новое крыло, — дополнил он, — только там мы сможем разложить три миллиона твоих вещей.
Она иронически пошевелила пальцами.
— Ну что ж, это тоже неплохо, будет, где побродить. Вообще я люблю, чтобы было много пространства и комфорта.
Круз решительно схватил ее за руку и притянул к себе.
— Может быть, распакуем вещи потом? — многозначительно произнес он.
— Чтобы без спешки? — улыбнулась Иден. — Но ведь мы этим только что занимались.
Крепко обнимая ее за талию, он ответил: — Это еще ничего не значит. Я уже успел соскучиться по тебе.
— Круз, ты ненасытен, — рассмеялась Иден. — Ты, действительно, хочешь превратить меня в конвейер по воспроизводству человеческого племени?
— Да, — рассмеялся он. — Но, честно говоря, пока мне больше нравится не результат, а процесс.
— Мне тоже нравится процесс, — едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, ответила она.
На несколько мгновений их губы слились в поцелуе, после чего Круз сказал: — Вообще-то я собирался пригласить тебя на завтрак.
Она укоризненно посмотрела на него.
— Не ври.
Она засмеялся.
— Нет, я, правда, голоден.
— Ах, вот в каком смысле, — прыснула она. — Ну, тогда я тоже изголодалась.
Он тут же подхватил ее на руки и понес на постель.
— Одного только не могу понять, — по дороге произнес он, — зачем мы так поспешно оделись?

Брик долго колебался, прежде чем принять решение — стоит ли отвечать на вызов Лили Лайт и вести разговор в прямом эфире по поводу конфликта, возникшего вокруг казино «У Ника». Эмми долго отговаривала его, однако одолеваемый и собственными сомнениями, Брик, наконец, решился. Перед тем, как отправиться на радиостанцию, Эмми и Брик навестили СиСи Кэпвелла.
Правда, дверь им открыл не он, а София.
— Доброе утро, Брик, рада тебя видеть. Здравствуй, Эмми, по-моему, мы очень давно не виделись.
— Здравствуй, мама, — сказал Брик, поцеловав ее в щеку. — С каждым днем ты выглядишь все лучше и лучше. По-моему, я не ошибусь, если скажу, что дела у тебя идут прекрасно.
— Да, — лучезарно улыбнулась София. — Но благодарить за это я должна СиСи.
Словно откликнувшись на упоминание о нем, СиСи появился в дверях гостиной.
— Брик, заходи. Мейсон сказал мне, что Лили Лайт предложила провести дискуссию в радиопередаче по поводу нашего казино. Что ты думаешь по этому поводу?
— Именно туда я и направляюсь, — ответил Уоллес. — Точнее, мы с Эмми еще заглянем в ресторан, позавтракаем, а затем, к одиннадцати я должен быть на радиостанции.
— А ты не думаешь, что это опасно? — с осторожностью спросил СиСи. — Все-таки эта Лили Лайт дамочка бойкая, и язык у нее подвешен ого-го как. Она наверняка начнет поливать тебя цитатами из библии, призывать к евангельскому смирению и прочей ерунде. Может быть, если ты не уверен в своих силах, тебе не стоит этого делать?
Брик отрицательно покачал головой.
— Нет, мистер Си, я знаю, на что она способна и уверен в своих силах. Меня никто не запугает, — решительно произнес он.
София с сомнением посмотрела на сына.
— Брик, ведь Лили Лайт профессионалка, она умеет выступать на публику. Посмотри, она находится в Санта-Барбаре всего лишь несколько дней, а на ее стороне едва ли не половина города. Она обязательно будет прибегать к нечистоплотным методам, обвиняя тебя во всех смертных грехах.
Брик пожал плечами.
— А в чем она меня может обвинить?
— В первую очередь, в личной корысти.
Эмми решила поддержать мужа.
— Брик знает, что бороться с ней будет нелегко, но, по-моему, он сможет достойно ответить ей.
— Тогда выбора у нас нет, — согласился СиСи. — Нужно принимать ее вызов.
— Я не могу отступить, — добавил Брик.
СиСи кивнул: — Хорошо, но бить нужно будет обеими руками. Не стесняясь в выборе средств, она ведь наверняка намеренно не станет стесняться.
София укоризненно посмотрела на СиСи.
— СиСи, ты сейчас насоветуешь ему такого, о чем он потом будет долго жалеть.
Кэпвелл усмехнулся: — Ну, если у Брика есть хотя бы половина твоей силы воли, София, то он хорошо будет сражаться.
Она польщенно улыбнулась и с благодарностью пожала ладонь мужа.
— Спасибо, я вижу, что ты обо мне высокого мнения.
— Иначе, я бы не женился на тебе ни в первый, ни во второй раз.

В трансляционной радиостанции «KUSB» в ожидании прямого эфира, Мейсон беседовал со своим младшим братом Тэдом.
- Похоже, что ты относишься к тому, что делает Лили, скептически? – поинтересовался Мейсон у Тэта
Тэд едва заметно усмехнулся.
— Ну, это даже мягко сказано. В общем, она не внушает мне доверия.
Мейсон удивленно поднял брови.
— Почему? Ведь она замечательная женщина.
Тэд покачал головой.
— Ну, это ты так думаешь. Честно говоря, я всегда опасаюсь людей, которые пытаются вызвать массовое преклонение перед собой. Я это не люблю и, честно говоря, удивляюсь, что тебе это нравится.
Мейсон развел руками.
— Ну, в этом нет ничего удивительного. Я просто пытаюсь убедить людей жить в мире и любви, — объяснил он.
Тэд на мгновение задумался.
— Знаешь, что меня отталкивает в таких людях, как Лили Лайт? У них на все есть готовые ответы.
Мейсон недоуменно пожал плечами.
— А что же в этом плохого?
Тэд немного замялся.
— Плохо то, что вокруг нас есть много неуверенных в себе людей, а такая категоричность в суждениях, которую проявляет Лили Лайт, может толкнуть их на радикальные поступки.
— Да, существует много неуверенных в себе людей, — согласился Мейсон, — людей, которым требуется помощь и наставление.
Тэд тяжело вздохнул: — Честно говоря, мне странно слышать такие речи от тебя.
— Почему? — удивился Мейсон.
— Потому что раньше ты имел привычку нападать на таких людей, вышучивать их, выставлять их дураками.
— Раньше, это когда? — спросил Мейсон.
— До смерти Мэри.
Мейсон пожал плечами.
— По-моему, она сейчас гордилась бы тем, что я делаю.
— Мне так не кажется, — возразил Тэд.
Мейсон нахмурился.
— Так говорить жестоко.
Тэд опустил голову.
— Да, наверное. Извини, Мейсон, я не хотел тебя обидеть.
— Сейчас ты не прав, Тэд. Мэри была бы довольна. Она бы этого хотела. Таким мне следовало быть.
Тэд доверительно положил руку ему на плечо.
— Мейсон, разумеется, ты имеешь право на то, чтобы вести себя тем или иным образом. Я не хочу лезть в твою жизнь и давать советы, но мне кажется, что тебе все-таки стоило бы прислушаться к собственному разуму, а не к велениям Лили Лайт.
— А я уже прислушался, — холодно возразил Мейсон. — Я слышу, что мое сердце бьется в унисон с сердцем Лили. Возможно, ты считаешь, будто я недостаточно критичен, однако это не так. Я вижу все, что происходит вокруг, и уверен в том, что никто кроме Лили не мог бы помочь мне встать на ноги. А теперь извини, Тэд, мне пора.
Мейсон развернулся, и покинув комнату, оставил Тэда в одиночестве.

Кейт Тиммонс вышел из спальни своей бабушки Жозефины с таким лицом, как будто из него откачали всю кровь. Джина со страхом смотрела на его мертвенно бледные щеки и полные слез глаза.
— Что случилось?
Кейт тяжело опустился на диван в гостиной и, обхватив голову руками, дрожащим голосом произнес: — Она умерла, умерла.
— Как?
Тиммонс сидел, отрешенно глядя куда-то невидящими глазами.
— Я должен был, должен был это предвидеть, — потрясенно говорил он. — Мне надо было приготовиться к этому. Я подумал, что если она увидит, что у меня все в порядке, ей станет лучше.
Джина осторожно опустилась на диван рядом с ним.
— Мне очень жаль, — тихо сказала она, сочувственно погладив Кейта по плечу. — Мне показалось, что твоя бабушка замечательная женщина. Добрая, смелая. Кейт медленно покачивался из стороны в сторону.
— Мне сказали, что она долго не протянет. Джина прости, что я втянул тебя во все это.
— Нет, — мягко возразила она, — ты сделал все, что мог. Никто не виноват в том, что так получилось. Наверное, возраст сделал свое.
Тиммонс вдруг поднял голову и неожиданно для Джины улыбнулся.
— Что? — непонимающе спросила она. — Почему ты улыбаешься?
— Ты была классной невестой, — немного успокоившись, сказал он.
В знак благодарности Кейт обнял Джину и поцеловал в щеку.
— Спасибо, — грустно улыбнулась она. — Я делала все, что могла.
Хотя обстановка не слишком располагала к расспросам, однако Джина не могла удержаться и не перевести разговор на ту тему, которая сейчас, действительно, по-настоящему интересовала ее.
— Послушай, Кейт, — осторожно сказала она, — твоя бабушка говорила что-то о Кэтти, твоей сестре. Что с ней случилось? Я даже не знала о том, что она у тебя была.
Возможно, в какой-нибудь другой момент окружной прокурор тут же заткнул Джине рот, однако сейчас он просто был не в силах отказать ей в этом.
— Да, у меня есть сестра, — сказал он, поднимаясь с дивана, а затем, словно, вспомнив, поправился, — то есть была. Она была чемпионкой по плаванию, но утонула.
Он подавленно умолк.
— Какой ужас, — с непритворным удивлением произнесла Джина. — А вы были дружны?
Тиммонс кивнул: — Да, дружны. Знаешь, она возлагала на меня большие надежды. В основном, я старался добиться успеха ради нее.
Он тяжело вздохнул и застонал: — О боже, как я ее любил. Она была... — он на мгновение задумался, — на свете другой такой женщины не было и не могло быть.
Джина печально наклонила голову.
— Очень жаль...
Тяжело дыша, он медленно ходил по комнате, а затем остановился возле старой, еще довоенной фотографии в большой рамке под стеклом, которая висела на стене.
— Бабушка, бабушка...
Джина решила, что пора вернуть разговор на тему сестры.
— Послушай, а что случилось с Кэтти? Это было в бассейне? — стараясь выглядеть не слишком назойливой, спросила она. — Я понимаю, Кейт, что тебе тяжело об этом говорить, но...
Он махнул рукой.
— Не важно. Она утонула в океане. Кэтти была бы сегодня жива, если бы не...
Он вдруг умолк, но Джина, безумно заинтригованная этим рассказом, тут же воскликнула: — Что? Был шторм?
Тиммонс медленно покачал головой.
— Нет, был мужчина.
Джина почувствовала, как у нее от возбуждения начинают дрожать коленки и мысленно поблагодарила себя за то, что вовремя уселась на диван.
— Мужчина? — переспросила она. — Кто?
Тиммонс стоял не оборачиваясь.
— Круз Кастилио, — едва слышно произнес он.
От изумления Джина едва не потеряла дар речи.
Несколько мгновений она сидела, хватая ртом воздух, словно выброшенная из воды рыба. Такого она не ожидала. Для человека, которого больше всего на этом свете интересовала информация, начало сегодняшнего дня было как никогда удачным. Она узнала о двух совершенно потрясающих фактах. Это обещало Джине весьма плодотворное будущее. Сейчас нужно только поподробнее узнать о том, что случилось тогда в океане. Придя, наконец, в себя. Джина неуверенно сказала: — Ты имеешь в виду, что она погибла по вине Круза?
Тиммонс обернулся.
— Я так считаю, — решительно произнес он, — я просто уверен в этом.
— Ну, так что же случилось? — нетерпеливо спросила Джина.
Однако здесь ее ожидало большое разочарование. Тиммонс не намеревался выдавать этого секрета.
— Тебе не обязательно знать об этом, — мрачно сказал он, — главное, что я знаю. Знаю...

Перед тем, как отправиться на радиостанцию для участия в дискуссии с Лили Лайт Брик Уоллес вместе с женой заехал в ресторан «Ориент-Экспресс» позавтракать. Сегодня утром официанты были как никогда вежливы и расторопны. Уже через несколько минут тарелки с хрустящими ломтиками картофеля и овощными салатами стояли на столе перед Бриком и Эмми. И, если Уоллес не мог пожаловаться на отсутствие аппетита, то его супруга, явно взволнованная предстоящим событием, не слишком охотно ковырялась вилкой в стоявшем перед ней блюде.
— А что, если Лили будет настаивать, а ты выйдешь из себя? — с некоторой тоской в голосе спросила она.
Видя невеселое настроение жены, Брик решил подбодрить ее: — Если я потеряю самообладание, то поступлю с ней как настоящий зверь.
Брик сделал такое изуверское лицо, что Эмми невольно рассмеялась.
— Ты сейчас похож на людоеда.
Кривляясь, он кивнул: — Вот именно, я разрежу ее на маленькие кусочки как сувениры для ее приверженцев. Потом возьму пальчики Лили...
После этого она уже не могла удержаться от смеха.
— Спасибо за то, что поднял мне настроение, — успокоившись, сказала она.
— Нет, тебе спасибо, — возразил Брик.
— За что?
— За улыбку.
Услышав веселый смех Эмми, доносившийся из-за соседнего столика, Круз Кастилио, который завтракал здесь же вместе с Иден, удивленно обернулся: — Черт, — с напускным неудовольствием сказал он, — а я-то думал, что одни мы с тобой счастливы.
Иден с прожорливостью саранчи поглощавшая лежавший перед ней на тарелке завтрак, сквозь плотно набитый рот проговорила: — Почему же ты отказываешь другим в праве на счастье?
— Да нет, — мягко улыбнулся Круз. — Просто я думаю, что такого счастья, которое испытываю сейчас я, не знает сейчас никто в этом городе. Я просто безумно люблю тебя.
Демонстрируя радостное удовлетворение от услышанных слов и съеденного завтрака, Иден весело сказала: — А вот я безумно хочу есть. У меня такое ощущение, будто я провела целую неделю на необитаемом острове, где в пищу можно было употреблять только пустые раковины. Я просто умираю с голода.
Круз с легким изумлением посмотрел на мгновенно опустевшую тарелку, стоявшую перед Иден.
— Что, ты до сих пор не насытилась? Может быть, нам стоит заказать по третьему разу? Твоему аппетиту сегодня можно позавидовать.
— А что, для тебя это проблема? — насмешливо спросила она.
Он отрицательно покачал головой.
— Ничуть, дорогая. Знаешь, к какому выводу я только что пришел?
— В связи с моим зверским аппетитом? — поинтересовалась Иден.
— Да. Прекрасно иметь в семье хороший ресторан.
Запивая завтрак апельсиновым соком, Иден как бы невзначай заметила: — Хорошо было бы и семью иметь.
Круз не продемонстрировал особой склонности разговаривать на эту тему.
— Это я уже слышал, — односложно ответил он, также поднимая высокий стакан.
— Нас воспитали как дегустаторов, — сказала Иден. — Пожалуй, я закажу третье блюдо.
— Боже мой, с кем я связался, — театрально ужаснулся Круз, — похоже, что отец подарил тебе этот ресторан по причине твоей безумной страсти к еде. Очевидно, по-другому он никак не мог тебя прокормить.
Круз и Иден сидели за дальним столиком в зале ресторана, а потому и не заметили, как в двери показались Кейт Тиммонс и Джина. Бывшая супруга СиСи Кэпвелла держала в одной руке палку, а в другой — какой-то большой предмет, завернутый в бумагу. Кейт остановился возле двери и, придержав Джину за руку, сказал: — Знаешь, ты могла бы оставить это в машине.
Джина улыбнулась.
— Нет, слишком дорогая вещь. Боюсь, что украдут. Для меня это будет большой потерей.
Тиммонс сделал кислое лицо.
— Ну, хорошо, ты хоть можешь сказать мне, что это? Я же вижу по твоему лицу, что ты ждешь, когда я спрошу — что это такое.
— Это подарок СиСи и Софии ко дню свадьбы, — торжествующе объявила она. — Я вручу его сегодня.
Тиммонс криво усмехнулся.
— Именно этому ты так радуешься?
Она кивнула: — Да.
— Не верю, — пробурчал окружной прокурор и вошел в зал.
Увидев, сидевших за дальним столиком Круза и Иден он остановился как вкопанный и неотрывным взглядом посмотрел на Кастилио. Джина с недоумением посмотрела вначале на Круза, а затем на Кейта. Быстро сообразив, в чем дело, она издевательски спросила: — Надеюсь, ты сейчас не станешь устраивать при всех сцену ревности?
Лицо окружного прокурора потемнело.
— Нет, — мрачно ответил он. — Но боюсь, что тебе придется позавтракать без меня.
— Почему? Куда ты? — удивленно спросила Джина.
— Не важно, — ответил он холодным тоном. Затем, будто почувствовав перед Джиной какую-то вину, он взял ее за руку.
— Большое спасибо, что ты была так добра с моей бабушкой, но я хочу, чтобы ты забыла о Крузе и о том, что я сказал тебе о сестре. Ни слова об этом.
Она натужно улыбнулась.
— Не бойся, не скажу даже под страхом смертной казни. Ну, разве что проболтаюсь где-нибудь случайно под бокал шампанского.
Тиммонс не оценил шутку.
— Не надо так легкомысленно говорить об этом, — хмуро сказал он.
— Ну, хорошо, хорошо, — торопливо сказала Джина, — извини. Мне и самой надо было сообразить, что сейчас не время для шуток.
С угрюмым видом окружной прокурор повернулся и зашагал к выходу.
— Подожди! — воскликнула Джина. — А куда ты?
Он на мгновение задержался.
— Мне нужно позвонить.
— Я только хотела спросить тебя. Это насчет?..
Она даже не успела сказать о том, что ее интересовало, как окружной прокурор резко оборвал ее: — Джина, Круз Кастилио помогает семейству Кэпвеллов прятать Келли. А я хочу, чтобы она предстала перед судом.
Джина насмешливо улыбнулась.
— И это все? Я могла бы довольно быстро вернуть Келли домой, если бы захотела, — сообщила она.
Тиммонс медленно покачал головой: — Но я этого не хочу. Во всяком случае, не сейчас.
Джина сделала такое лицо, как будто ее незаслуженно обидели.
— Кейт, я ничего не понимаю, — обиженным тоном заявила она. — Ты противоречишь самому себе. Сначала ты говоришь, что хочешь, чтобы Келли предстала перед судом, а потом тебе уже ничего не надо. Может, разъяснишь?
Тиммонс немного помолчал, бросая выразительные взгляды в сторону Круза.
— Кастилио, — наконец сказал он, — слишком долго все делает в этом городе по-своему. Пора это изменить. Если он знает, где Келли, но не хочет говорить об этом, то я его достану.
С угрозой бросив последние слова, Тиммонс резко развернулся и вышел из зала. Оставшись одна, Джина озабоченно осмотрела зал и увидела завтракавшего вместе с женой Брика Уоллеса. Вытащив из большого свертка, который она держала в руке, тонкую папку. Джина направилась к столику Уоллеса.
— Брик! — с радостной улыбкой воскликнула она, останавливаясь рядом с ним. — Хорошо, что мы встретились. Я собиралась заехать к тебе.
Появление Джины было для Брика полной неожиданностью. Удивленно посмотрев на нее, он вытер руки салфеткой и поднялся из-за стола.
— Здравствуй, Джина.
— Привет. Здравствуй, Эмми, — поздоровалась она. — У меня есть для тебя кое-что.
— Любопытно.
— Я слышала, что ты сегодня собираешься сказать по радио пару теплых слов Лили Лайт. Я подумала, что может это окажется полезным.
Она протянула Брику папку. Он с интересом посмотрел на документы в папке.
— Что это? Где ты достала эти копии?
Джина с торжествующей улыбкой поведала: — Это досье окружного прокурора Кейта Тиммонса на Лили Лайт. Между прочим, очень важные документы. Я подумала, что информация тебе не помешает.
Брик с изумлением перелистывал бумаги.
— Да, это очень интересно. Спасибо, Джина.
— Всегда, пожалуйста, — она широко улыбнулась. — Если тебе понадобятся еще какие-либо услуги с моей стороны, обращайся. Я буду слушать сегодняшнюю передачу. Надеюсь, ты ее как следует, проучишь.
Брик еще раз с благодарностью кивнул.
— Большое спасибо, Джина.
— Пока.
Она зашагала в дальний конец зала к свободному столику. Брик снова уселся рядом с Эмми и, потрясая папкой, сказал: — Очень любопытная информация. К тому же, я получил в лице Джины моральную поддержку.
Эмми скептически хмыкнула.
— Думаешь, это тебе поможет?
Брик, вспомнив о времени, посмотрел на часы.
— О, дорогая, кажется, что я немного задержался. Мне пора ехать на радиостанцию, не то эта мисс Лайт приберет там все к своим рукам. А я не хочу заранее сдавать ей спектакль.
Эмми взяла его за руку.
— Может быть, мне стоит поехать вместе с тобой? — нерешительно предложила она.
Брик улыбнулся.
— Нет, с этим драконом я хочу сразиться сам, один на один, иначе победа будет для меня не такой убедительной.
— Ну что ж, я желаю тебе удачи, милый, — Эмми с нежностью поцеловала Брика в губы.
В зале вновь появился окружной прокурор. На сей раз он не задерживался у порога, а сразу же решительно направился к столику Круза Кастилио. Даже не поздоровавшись с полицейским инспектором, Тиммонс сказал: — Мне нужно поговорить с тобой по делу.
Круз и Иден обменялись между собой удивленными взглядами.
— Что, прямо сейчас? — спросил Кастилио.
Тиммонс надменно вскинул голову.
— Да, именно сейчас. Шеф вызывает нас обоих. Что-то по поводу исчезновения Келли Кэпвелл.
Круз недовольно засопел носом. Все поведение окружного прокурора говорило о том, что он явно вызывает Круза на неприятности. Однако в данном случае наиболее благоразумным было сохранять спокойствие.
— Ну что ж... — сказал Круз, — если шеф вызывает, тогда надо ехать.
— Я буду ждать тебя, — ободряюще сказала Иден.
Без особой охоты Кастилио поднялся из-за столика и, направляясь к выходу, сказал: — Я расплачусь и подожду тебя внизу, Кейт.
— Будь добр, — процедил сквозь зубы Тиммонс.
Когда Кастилио оставил Тиммонса и Иден наедине, она, чуть поморщившись, сказала: — Тебе не кажется, Кейт, что ты груб?
По его лицу блуждала рассеянная улыбка.
— Хочу сказать тебе кое-что. На твоем месте я бы держался от Круза подальше. Его жизнь скоро превратится в ад, — угрожающе произнес он. — Об этом позабочусь я лично.
Оставив Иден пребывать в растерянном недоумении, окружной прокурор покинул ресторан «Ориент-Экспресс».

Когда Лили Лайт появилась на радиостанции «KUSB», там ее уже поджидал Мейсон.
— Лили, прежде чем ты начнешь дискуссию, я хотел бы показать тебе кое-что, — сказал он, беря ее под локоть.
— А что это? — заинтересованно спросила она.
— Давай зайдем в редакторскую комнату, — предложил Мейсон, — там ты все увидишь.
На столе в редакторской стоял большой макет собора, который должен был быть построен на месте плавучего казино «У Ника». Это была помпезная конструкция в готическом стиле с несколькими высокими шпилями. Мисс Лайт восхищенно всплеснула руками.
— Какая прелесть! Изумительно! По-моему, он просто прекрасен.
Мейсон скромно улыбнулся.
— Я рад, что он тебе нравится.
— Ну что ж, — радостно воскликнула она, — ты нашел прекрасного архитектора. Интересно, сколько это будет стоить?
— Около пяти миллионов.
От изумления у Лили глаза полезли на лоб.
— Пять? Даже если бы мы собрали столько денег, я бы не могла истратить их на это. Подумай, сколько можно было бы полезного сделать на эти деньги.
— Возможно, ты права, — спокойно возразил Мейсон, — но подумай сама, сколько пользы может принести это здание.
Лили удивленно подняла брови.
— Я не совсем понимаю, о какой пользе ты говоришь.
Мейсон раскинул руки и торжественно произнес: — Оно будет стоять как памятник твоему делу даже после того, как ты покинешь этот бренный мир.
Лили благодарно посмотрела на него и, разделяя оптимизм Мейсона, воскликнула: — Да! Оно было бы для меня чем-то вроде дома. Место, где я могла бы жить с другими одинокими людьми!..
Мейсон восхищенно взглянул на свою наставницу.
— Прекрасно сказано, Лили!..
Обмен любезностями был прерван появлением в редакторской комнате Тэда, который тут же поинтересовался: — До эфира осталось десять минут. Господа, вы уже готовы?
— А где мистер Уоллес? — спросила Лили.
— Его еще нет.
— Ничего, он придет, — успокоил Мейсон. — Он не спасует.
— Да, лучше этого не делать, — сказал Тэд. — На волну нашей радиостанции сейчас настроены половина приемников Санта-Барбары. Итак, господа, я жду вас в аппаратной.
Бросив последний, не лишенный любопытства, взгляд на Лили, Тэд удалился.
Вместе с Лили Мейсон направился в аппаратную.
— Ну, как, ты готова выйти на ринг? — спросил он с некоторым волнением.
Она уверенно улыбнулась.
— Да.
— Совсем готова?..
— Абсолютно.
В знак доказательства Лили гордо выпрямила спину.
— И во многом благодаря тебе — добавила она.
Они не успели войти в аппаратную, как следом за ними, немного запыхавшись, вошел Брик Уоллес. Папку, которую ему дала в ресторане Джина, он держал под мышкой.
— А! Вот и наш достойный оппонент! — воскликнул Мейсон, оборачиваясь к Уоллесу. — Видишь, Лили, я оказался прав.
— Здравствуй, Брик, — сказала она.
— Добрый день, — ответил Уоллес без особого радушия.
— Итак, — распорядился Тэд, — мисс Лайт, сядьте сюда. А вы, мистер Уоллес, — за противоположный конец стола.
Они уселись за столом, с расставленными на нем микрофонами. Мейсон остановился рядом с Лили.
— Ну, что ж, — взволнованно потирая руки, сказал он, — я думаю, что мы можем пренебречь таким стандартным ритуалом, как рукопожатие. Запомните: не кусаться, не царапаться, не лягаться и не бить ниже пояса, разве что, в крайнем случае. Желаю удачи.
С этими словами он уселся позади Лили Лайт и, сложив руки на груди, занял позицию стороннего наблюдателя.

После случившихся с ней утром событий Джина не могла похвастаться хорошим аппетитом: все, на что ее хватило — это чашка кофе, к тому же сильно разбавленного сливками.
Когда основные действующие лица мужского пола покинули сцену, то есть зал ресторана «Ориент-Экспресс», бурная энергия Джины обратилась на Иден.
Увидев, как владелица ресторана и по совместительству возлюбленная Круза Кастилио, наконец, закончила завтракать и подошла к метрдотелю, Джина, не обращая внимания на раненую ногу, торопливо вскочила со своего места и поковыляла к Иден.
Зуд, разбиравший Джину, был столь силен, что заставлял позабыть о боли в лодыжке.
— Иден! — приветливо воскликнула она, когда та уже собиралась уходить. — Можно поговорить с тобой?
— Нет, Джина. У меня не слишком много времени.
Вот тут Иден врала, потому что она твердо намеревалась дождаться Круза. А когда это случится, было известно лишь одному богу и начальнику полицейского управления Санта-Барбары. Просто ей не хотелось слушать Джину.
Однако та была настойчива.
— Это не займет много времени, но касается очень важной темы, — серьезно сказала Джина. — Думаю, что тебе нужно обязательно узнать об этом.
Иден неохотно кивнула головой в сторону стойки бара.
— Что ж, идем, если это очень важно...
Джина засеменила следом.
— Вообще-то, не знаю, почему я тебе это говорю. Но я, вроде, как бы обязана тебе и Крузу... — заговорщицки оглянувшись по сторонам, сказала она.
Иден присела на стул и, опершись локтем на стойку, спросила: — Ну, так в чем дело? Джина, у тебя такой вид, как будто ты хочешь сообщить мне страшную тайну...
— Сегодня умерла бабушка Кейта. Если ты заметила — он очень расстроен.
Иден с легким удивлением пожала плечами.
— Я не думала, что из-за смерти бабушки можно быть таким грубым.
— Ну, его чувства понятны, — продолжила Джина. — Но мне кажется, что вся его злоба направлена на Круза. Кейт говорил об этом все утро. Возможно, ты и раньше знала, что Тиммонс ненавидит Круза... Но посмотрела бы ты на него сегодня! Я подумала, может быть, ты что-нибудь знаешь?
Тактика достижения результата косвенным путем на сей раз никаких результатов Джине не принесла.
— Я ничего не знаю, — сказала Иден. — Наверное, мне, известно, об этом еще меньше, чем тебе.
На лице Джины появилось выражение явного разочарования.
— Ну, я решила, что нужно предупредить Круза... — протянула Джина. — Пусть будет настороже. А теперь, пожалуйста, забудь о том, что я тебе говорила.
— Ну, разумеется. Никаких проблем, — с легким чувством беспокойства ответила Иден. — Спасибо.
Джина развернулась и поковыляла к своему столику. Иден, оставшись наедине сама с собой, почувствовала, как ее охватывает настоящая тревога. Что происходит? Почему враждебность между Кейтом и Крузом переросла в открытую схватку? Судя по словам Джины, это уже приобретало очертания настоящей войны...

Итак, радиодискуссия началась.
— Закрыть это казино, — говорила Лили, — это не только моя задача, она касается и вас тоже. Здесь в Санта-Барбаре, существует движение порядочных людей, которые хотят иметь нравственно здоровые условия для воспитания детей. Я уверена, что здесь, в заливе, они рады были бы видеть молитвенный дом, а не вертеп.
— Спасибо, — сказал Тэд, ведущий дискуссии. — Это была точка зрения мисс Лайт. А теперь мы хотим представить вашему вниманию мистера Брика Уоллеса — управляющего того самого казино, о котором идет речь в нашей дискуссии.
— Очень впечатляет, Лили. Шума — много, — сдержанно произнес Брик.
— Извините... — вызывающе сказала мисс Лайт.
— Я уверен, что все с удовольствием услышали об этом движении порядочных людей по защите нравственности в нашем обществе, — продолжил он. — Но позвольте мне рассказать о том, что слышал я. Я слышал звук бьющегося стекла, когда в окна моего дома бросают камни!..
Лили попыталась прервать его.
— Мистер Уоллес! — повышенным тоном воскликнула она.
Однако Брика уже было трудно остановить.
— Мисс Лайт! — продолжал он. — Ваши проповеди превратили некогда порядочных людей в толпу, беспрекословно подчиняющуюся вашим указаниям! Мой дом подвергается нападениям. Моя жена боится выйти из дома одна — она напугана до смерти, и не без причин. Знаете, почему? Потому что вы на этом не остановитесь. Нет, не остановитесь! Вы хотите привести эту толпу в ярость! — он обвиняюще ткнул пальцем в Лили. — Вы хотите сделать их толпой послушных биороботов, которые подчиняются вашим, даже молчаливым, указаниям! После этого вы толкуете о сохранении морали и нравственности в нашем обществе?
Лили в ярости сверкнула глазами.
— Похоже, мистер Уоллес не был на моих собраниях... Иначе, он бы познакомился...
— Мне не нужно посещать ваши собрания! — возбужденно вскричал Брик. — Я — свободный человек, который привык полагаться только на собственный ум, и я не собираюсь делать что-то только потому, что так вам хочется! Казино «У Ника» — независимое добровольное предприятие, и меня тошнит от таких людей, как Лили Лайт! Они пытаются отобрать свободы, которые делают нашу страну местом, достойным для жизни — свободу предпринимательства, свободу выбора!..
Лили почувствовала, что под яростным напором аргументов Брика ее собственная позиция начинает рушиться. А потому от абстрактных увещеваний она перешла к конкретным нападкам.
— Нет ничего удивительного в том, что вы хотите сохранить казино. Вы ведь не только менеджер — им владеет ваша семья! Вы не защищали бы его так рьяно, если бы не были родственником Кэпвеллов. Да, мистер Уоллес?
— Причем тут это? — опешил он. — Да, Кэпвеллы в какой-то степени близки мне. Но я пришел сюда, чтобы говорить не о семье, а о тех принципах, на которых строится жизнь в нашем обществе. И мне не нравится, что вы уводите наш разговор в сторону.
Лили вскипела. Раскрасневшись, она стала размахивать руками, выкрикивая в микрофон: — Я тоже говорю не о семье! Я говорю о правах человека! Я говорю о праве жить там, где вас не будут оскорблять! Вы, мистер Уоллес, должны знать об этом! Вы ведь тоже с таким сталкивались, насколько мне известно...
— Что вы хотите этим сказать?
— Я удивлена, что человек, обвинявшийся в растрате, занимает такую должность!..
Брик усмехнулся.
— Ну, вот! Теперь мы видим, как далеко может зайти мисс Лили Лайт!.. Если бы она была честна с вами, наши слушатели, то сказала бы, что обвинение в растрате с меня сняли, потому что свою вину признал настоящий растратчик... С языка мисс Лили Лайт слетают слова благопристойности и, в тоже время она несет людям ложь и ненависть. Но ведь вы привыкли к такой среде? — он полистал документы, лежавшие перед ним в папке, и, поднеся один из них к глазам, продолжил. — Разве ваш отец, проповедник, не был вором? Разве он не воровал деньги в церкви, не подвергался арестам за пьянство и бурное поведение?.. У вас был хороший пример для подражания! Возможно, нашим слушателям следует знать об этом!
Лили слушала его с окаменевшим лицом. Но стоило Брику умолкнуть, она со злостью сказала: — Жаль, что вы опускаетесь до лжи и клеветы!
— Неужели? — нервно воскликнул Брик. — Протоколы из полицейских досье вы тоже назовете ложью? Вот они — здесь, передо мной. Что вы на это скажете?
Лили нервно заерзала на стуле.
— Что касается моего отца, — оскорбленно сказала она, — то его ошибки, действительно занесены в судебные протоколы. Из-за него я и делаю то, чем занимаюсь сегодня.
— Что? — возмущенно воскликнул Брик. — Вы мажете дегтем честных людей! Бог знает, на какие пакости вы еще способны! Для якобы прозревшего человека, вы действуете довольно подло! Любой, кто непредвзято наблюдает за вами, может с уверенностью сказать, что вы пользуетесь запрещенными приемами. Манипулирование сознанием людей еще никогда не было благодетелью. Вы пытаетесь заработать себе моральный капитал, спекулируя на прошлом своей семьи и, обливая грязью тех, кто не желает возносить вас на рукотворный пьедестал. Вот ваши методы!
Эти гневные, обличительные слова Брика ничуть не смутили его противницу.
— Я буду делать все, что понадобится! — без тени сомнения сказала она. — Я не стыжусь своего происхождения! Оттуда моя сила... Родители заставили меня работать, как только я смогла ходить. Мне каждый день приходилось видеть ошибки отца, его болезнь. Передо мной каждый день был пример того, что правильно и что неправильно. И я научилась жить, как проповедую. Я так и живу!..
Брик с мрачной усмешкой покачал головой.
— Вы научились жить во лжи, — уверенно сказал он. — Вы всем лжете: говорите о себе одно, а делаете другое. Вы проповедуете лицемерие...
— Я проповедую правду, — возразила она. — Я проповедую истину, а истина состоит в том, что неисправимых людей нет. В последние годы жизни мой отец исправился. Он был опорой церкви и общины. Я надеюсь, что мои слушатели осудят его не сильнее, чем я осуждаю мистера Уоллеса за то, что он жестоко опорочил имя мертвого человека. И эти бессердечные попытки...
Брик вышел из себя. Вскочив из-за стола, он раздраженно отмахнулся и вскричал: — Хорошо, хорошо! С меня хватит этой чепухи! Вы — фальсификатор и мошенница! И любой, даже не очень умный человек может раскусить вас. Ваши слова так не согласуются с делами, что не представляет никакого труда понять, чем вы являетесь на самом деле.
Почувствовав, что перевес в этой словесной схватке переходит на ее сторону. Лили поторопилась завершить разгром противника: — Боюсь, мистер Уоллес, что вы слепы! — гневно заявила она. — Вам все заслоняют деньги! Мне вас жаль... Поведение Брика свидетельствует о том, что он не готов достойно смириться с поражением.
— Что вы чувствуете? А? — закричал он. — Мне не нужны ваши жалость и снисхождение! Я хочу, чтобы вы убрались отсюда!
Он схватил документы из раскрытой папки, смял их и швырнул в Лили, которая с оскорбленным видом заявила: — Боюсь, что жители Санта-Барбары с вами не согласны.
— Чихать я хотел на жителей Санта-Барбары! — рявкнул Брик.
По изумленно вытянувшемуся лицу Тэда он понял, что совершил ошибку, но было уже поздно. Он еще попытался что-то сказать, но Лили Лайт тут же уцепилась за его последние слова.
— Да, мистер Уоллес, — ехидно сказала она. — Это очень любопытное заявление. Оно как нельзя лучше характеризует вашу наплевательскую позицию.
Брик постарался поскорее взять себя в руки. Он наклонился над микрофоном и, с трудом сдерживая возбуждение, произнес: — Вы используете шулерские приемы, потому что вы более испорчены и более опасны, чем какая-нибудь игра в кости. И мне больше нечего сказать вам, — он повернулся к Тэду. — Извините, я больше не могу здесь находиться.
Хлопнув дверью, Брик вышел из аппаратной.
— Ну, что ж, — поспешно сказал в микрофон Тэд. — Это были Брик Уоллес — менеджер казино «У Ника», и мисс Лили Лайт. Они излагали свои точки зрения на азартные игры в Санта-Барбаре. И я вижу, что нам уже звонят. Мы будем фиксировать эти звонки, чтобы узнать ваши мнения за и против.
Не скрывая торжествующей улыбки, Лили поднялась из-за стола.
— Идем, Мейсон.
Когда радиодискуссия между Бриком Уоллесом и Лили Лайт закончилась, СиСи, вместе с Софией, сидевший возле радиоприемника в гостиной, раздраженно нажал на кнопку.
— Да, он почти победил... — протянул СиСи. — А как все хорошо начиналось...
София тяжело вздохнула.
— Он сделал все, что мог при данных обстоятельствах.
— М-да... — уныло протянул СиСи. — Все, да не совсем...
Увидев внезапно появившиеся в гостиной фигуры окружного прокурора Кейта Тиммонса и полицейского инспектора Круза Кастилио, СиСи удивленно встал с кресла.
— По-моему, я никому не открывал дверь!..
— Нам открыла горничная, — пояснил Кастилио.
Судя по его виду, начальник полицейского управления Санта-Барбары устроил одному из своих самых ценных подчиненных порядочную головомойку.
А вот лицо Кейта Тиммонса сияло. Очевидно, по той же самой причине.
— Мистер Си, извините за вторжение, — тяжело вздохнув, сказал Кастилио, — но нам необходимо поговорить.
СиСи махнул рукой.
— Ничего страшного. Чему я обязан вашим посещением, господа?
Окружной прокурор торжествующе улыбнулся.
— Не чему, а кому... Инспектору Кастилио, — с легкой издевкой сказал он. — Мы только что разговаривали с шефом полиции, и у него возникла масса вопросов. Я привел сюда инспектора Кастилио, чтобы помочь ему разобраться с местонахождением вашей дочери Келли. Мне кажется, что инспектор Кастилио проводит работу недостаточно серьезно. Я хотел бы спросить об этом лично вас. Вы знаете, где Келли?
Гостеприимная улыбка сразу же слетела с лица СиСи. Хмуро сдвинув брови, он ответил: — Я ничего о ней не знаю.
Окружной прокурор, разумеется, не был удовлетворен таким односложным ответом.
— А вы, миссис Армонти? — он сделал кивок в сторону Софии.
— Мы бы и рады помочь, — с сожалением сказала она, — но у нас нет никаких известий. Келли, очевидно, уехала из города, но куда и с кем, мы не знаем...
— Я сегодня собирался позвонить вам, собирался получить новую информацию о ходе расследования, — добавил СиСи.
Окружной прокурор раздраженно махнул рукой.
— Надеюсь, вы оба понимаете, что в будущем вам будут предъявлены обвинения в укрывательстве? Могут быть предъявлены...
София недоуменно пожала плечами.
— Я не совсем понимаю вас, мистер Тиммонс. Это было бы так, если бы мы знали, где находится Келли, и не сообщали бы вам об этом. Однако у вас нет о ней никаких сведений. Думаю, что вам не стоит делать таких преждевременных заявлений.
Тиммонс скептически рассмеялся.
— А вот я сомневаюсь, что вы говорите мне правду.
— Как я уже сказал — ни я, ни София не имеем, ни малейшего представления о том, где находится Келли, и ничем не можем вам помочь, — сухо произнес СиСи. — Вы зря тратите время.
Круз, который до сих пор находился в позиции пассивного наблюдателя, решил вмешаться в разговор.
— Кейт, этим ты ничего не добьешься, — успокаивающе сказал он. — Не стоит ломиться в открытую дверь.
Тиммонс злорадно улыбнулся и тоном судьи, выносящего приговор, сказал: — Ну, тогда я добьюсь кое-чего с тобой. Почему ты защищаешь Келли? Ты всегда так помогаешь Кэпвеллам? Такое, между прочим, происходит уже не в первый раз...
Круз с подозрительностью посмотрел на Тиммонса.
— О чем ты говоришь?
Тиммонс высокомерно рассмеялся и похлопал Кастилио по плечу.
— Кого ты хочешь обмануть, приятель? — саркастически сказал он. — СиСи вертит тобой, как хочет. Я знаю, что было с Иден...
Возмущенно вскинувшему голову СиСи Тиммонс сказал: — Это он устроил все так, чтобы ее не обвинили в преднамеренном отключении системы жизнеобеспечения. Вы же помните, мистер Си, эту историю? Когда вы находились в весьма тяжелом состоянии, ваша дочь отключила питание от аппаратов, поддерживающих жизнедеятельность вашего организма. Между прочим, если бы не бдительность вашей сиделки, то сейчас мы с вами уже не разговаривали. За такие дела полагается тюремное заключение. Однако инспектор Кастилио скрыл вещественные доказательства и утаил от полиции информацию. Интересно, а что он скрывает теперь?
Поскольку в гневных словах окружного прокурора была большая доля правды, Круз не мог ничего возразить. Все, что сейчас оставалось в его силах — это лишь хмуро покачать головой.
— Парень, ты делаешь что-то не то, — кусая губы, сказал он.
Тиммонс резко взмахнул рукой.
— Нет-нет! Это ты делаешь что-то не то. Ты просто пешка в большом шахматном турнире Кэпвеллов. Интересно, сколько еще человек в полицейском участке делает по-твоему? Может быть, пора там провести проверку?
Круз с сожалением покачал головой.
— Послушайте, мистер Кэпвелл, — сказал он, поворачиваясь к СиСи. — Я хочу извиниться перед вами за своего коллегу. Он сейчас находится в стрессовом состоянии и не совсем осознает, что делает. Извините за беспокойство.
Он потянул Тиммонса за рукав.
— Пошли.
Окружной прокурор на мгновение задержался и, обвиняюще ткнув пальцем в СиСи, сказал: — На этом еще не все закончилось. Я обещаю, что у вас будут крупные неприятности.
Оставив СиСи и Софию пребывать в состоянии легкой прострации, Тиммонс направился к выходу, где его терпеливо дожидался Кастилио.
— Послушай, Кейт, я не знаю, что тебя гложет, — раздраженно сказал Круз, — но что бы это ни было, лучше остановись.
Тиммонс высокомерно отвернулся.
— Это говоришь мне ты? На твоем месте я бы помалкивал. Кэпвеллы скрывают, где скрывается их дочь. Хотя я уверен в том, что им прекрасно известно ее местонахождение.
Кастилио распахнул дверь и пропустил окружного прокурора вперед.
— Бросать в лицо обвинения Кэпвеллам, ворвавшись в их дом, — это не лучшее, что можно сделать, — угрюмо произнес он.
Когда они вышли из дома, окружной прокурор, брызгая слюной, накинулся на Кастилио.
— Эти люди помогли Келли скрыться! Я считаю, что ты перестал понимать, что верно, а что неверно. Нельзя так долго околачиваться среди богатых, мой друг!.. Ты, между прочим, полицейский, и должен служить не жирным котам, а закону. А что я наблюдаю вместо этого? Ты укрываешь преступников, прячешь улики, не сообщаешь всей информации, которая тебе известна... И почему? Да потому, что трясешься в слепом поклонении перед этим денежным мешком! Из того, что он богаче всех в этом городе, еще не следует, что все остальные, а особенно представители закона, должны целовать его в задницу, пытаясь добиться снисхождения этого напыщенного туза! Или, может быть, рассчитываешь на какую-то личную выгоду для себя? Надеешься податься к нему в холуи? Смотри, Кастилио, добиться своей цели ты сможешь, только расставшись с полицейским значком!.. — угрожающе закончил Тиммонс.
По щекам Круза бегали желваки.
— Так ты хочешь поговорить со мной о морали?
— Я отберу у тебя полицейский значок! — заорал Тиммонс, потрясая кулаком. — Ты у меня в частные охранники пойдешь! Может быть, старина Кэпвелл наймет тебя сторожить эти ворота.
В сердцах окружной прокурор пнул ногой дверь дома Кэпвеллов и, быстро сбежав по крыльцу, направился к своей машине.

Иден разговаривала по телефону, когда дверь дома Кастилио скрипнула и в коридоре показалась фигура Круза.
— Да-да, я потом перезвоню, — торопливо сказала в трубку Иден и бросилась навстречу Кастилио.
— Привет! — с радостной улыбкой сказала она. — Я рада, что ты вернулся!
— Привет, — хмуро ответил он.
— Хочу тебе кое-что сказать. Почему у тебя такой вид?
— Какой? — буркнул Круз.
— У тебя неприятности на работе?
Кастилио перевел разговор на другую тему:
— О чем ты хотела поговорить со мной? Надеюсь, новости хорошие? У меня сегодня не самое лучшее настроение.
Радостная улыбка на лице Иден приобрела немного грустный оттенок.
— Ну... Я не уверена, что смогу поднять тебе настроение... Сегодня я видела Джину, и она сказала, что Кейт Тиммонс собирается задушить тебя любой ценой.
Круз мрачно усмехнулся.
— Какая же это новость?.. По-моему, это известно всем вокруг с тех пор, как он начал работать на должности окружного прокурора.
Круз прошел на кухню и полез в холодильник за банкой холодного лимонада.
Иден торопливо направилась за ним.
— Кейт и мне то же самое говорил. Но, похоже, что теперь он совершенно зациклился на этом. Просто страшно...
Утолив жажду, Круз спокойно ответил: — Все это происходит с незапамятных времен. Я уже стараюсь не обращать внимание на это.
Иден на мгновение задумалась.
— Да, все это, конечно, так. Но, похоже, что у него появился новый стимул для этого. Что-то такое, чего мы, возможно, не знаем.
— Например? — с напускной беспечностью спросил Круз.
Иден пожала плечами.
— Ну... Не знаю. Но ты знаешь, у него сегодня умерла бабушка?
Вот это известие по-настоящему взволновало Круза. Он изумленно вскинул голову, и в его глазах Иден прочитала глубокое смятение.
— Нет. Я ничего не знал об этом, — упавшим голосом сказал он.
— Джина сказала мне об этом. Как ты думаешь, может быть, он ведет себя так странно именно из-за этого?
Круз отвернулся, чтобы Иден не обратила внимания на его глубокое беспокойство.
— Возможно, — глухо ответил он.
— Круз, все не очень понятно, — робко произнесла Иден, пытаясь хоть как-то расшевелить его. — Мне кажется, что за этим скрывается нечто большее.
— Не знаю, — односложно ответил Кастилио. Иден растерянно положила руку ему на плечо.
— Лучше бы мы сегодня не выходили из дома... Хорошо бы сказать всему миру — пропадите вы все пропадом! — несмело улыбнувшись, сказала она.
Круз даже не улыбнулся.
— Да, было бы чудесно, — словно думая о чем-то своем, заметил он.
В разговоре возникла неловкая пауза, во время которой Круз, не сводя взгляда с пальм на берегу океана, задумчиво теребил подбородок.
— Дорогая, — наконец, повернулся он, — мне нужно кое-что сделать.
— Сейчас?
— Боюсь, что да. Я должен уехать.
— Можно, я поеду с тобой? — предложила она. Судя по лицу Иден, настроение у нее упало еще ниже, чем у Круза.
— Нет, я должен сделать это сам. Тебе лучше не ехать со мной. Но я был бы рад, если бы ты подождала меня здесь.
Иден грустно улыбнулась.
— ...Хотя в ресторане у меня не хватило терпения... На сей раз, я буду ждать тебя.
— Я ненадолго, ладно? Устраивайся поудобнее и...
Кастилио низко опустил голову, не скрывая своего смущения. Он, казалось, раздумывал и, наконец, произнес виноватым голосом: — Извини меня... Я вернусь прежде, чем ты соскучишься.
— Я уже соскучилась, — мгновенно сказала Иден. Словно опасаясь встретиться с ней глазами, Круз торопливо вышел за порог.

Прежде, чем покинуть радиостанцию, Мейсон и Лили зашли в редакторскую комнату, где на столе по-прежнему стоял макет будущего собора для последователей учения Лили Лайт.
— Ты — молодец! — ободряюще сказал Мейсон. — Я восхищаюсь твоим самообладанием. Наверное, находясь в подобной ситуации, я бы не выдержал и спорол горячку.
Лили мягко улыбнулась.
— Значит, тебе предстоит еще многому научиться. Но ты способный ученик.
Дверь комнаты неожиданно распахнулась, и на пороге показался Брик Уоллес.
— Смотрите, кто пришел! — воскликнул Мейсон с легкой иронией в голосе. — Мистер Уоллес, а мы думали, что больше никогда не увидим вас!..
Тяжело дыша от возбуждения, Брик воскликнул: — Вам никогда не добиться закрытия казино!
Лили едва заметно улыбнулась.
— Почему такая горечь? — поинтересовалась она. Брик подошел к столу, на котором стоял макет собора и резко взмахнул рукой.
— Я скажу вам, почему! Потому, что вы даете людям надежды, пустые надежды, а затем, получив желаемое, бросаете их в грязь!
Мейсон укоризненно покачал головой.
— Брик, пойди домой, остынь... По-моему, ты излишне разгорячен...
Возбужденно сопя, Брик подался вперед.
— Я одно хочу тебе сказать — этот чертов собор никогда не появится на свет! Никогда!
С этими словами он грохнул кулаком по макету церкви, который рассыпался на мелкие кусочки.
— Вот, что я думаю о твоих планах! — закончил Брик и, хлопнув дверью, вышел.

СиСи находился у себя в кабинете, когда в дверь позвонили.
София вышла в прихожую и открыла.
Сияющая улыбка Джины не произвела на нее никакого впечатления.
— Что тебе нужно? — грубовато спросила София.
— Здравствуй! — радостно сказала Джина. — Не пригласишь зайти?
— Только по необходимости, — сквозь плотно сжатые губы процедила София.
Джина с укором покачала головой.
— Перестань, София! Не очень-то это по-дружески.
Не обращая внимания на такое явное негостеприимство, Джина без всякого приглашения вошла в дом. Одной рукой она опиралась на палку, а в другой держала тот самый, завернутый в бумагу большой предмет, о котором так настойчиво спрашивал Кейт Тиммонс.
— Я думаю, что ты не прогонишь меня, — деловито сказала Джина, проходя в гостиную. — Особенно, если учесть, что я проделала весь этот путь в таком беспомощном состоянии только для того, чтобы вручить тебе и СиСи подарок ко дню свадьбы.
София криво улыбнулась.
— Неужели? Как это мило, — язвительно сказала она. Пока Джина располагалась в гостиной, София подняла трубку телефона и набрала номер СиСи.
— Дорогой, к нам приехала твоя бывшая супруга, — без особой радости сообщила она. — Да, я знаю. Но она, кажется, привезла нам подарок на свадьбу. Хорошо, — положив трубку, она сказала. — СиСи сейчас спустится вниз. Подожди немного, Джина.
— Хорошо, — обрадованно улыбнулась та. — Знаешь, я подумала, может быть, тебе стоит обратиться к той портнихе, которая шила свадебное платье мне. В конце концов, она великолепно шьет и отлично скрывает недостатки фигуры...
Лишь мужчина не мог бы различить в словах Джины явную издевку. Разумеется, София ответила Джине тем же.
— Как хорошо, что тебе кто-то помогал решать проблемы! Но у меня другие планы, — ответила она.
Раздавшиеся позади нее шаги, заставили Джину оглянуться. С мрачновато-неприступным видом к ней приближался СиСи.
— Привет! — со счастливым видом воскликнула Джина.
— Здравствуй, — холодно ответил он. — Что тебе нужно?
Джина показала на свой таинственный подарок.
— Вот. Принесла пораньше, потому что его нельзя закончить без участия Софии.
Джина развернула свой пакет, и СиСи с Софией увидели собственный портрет, правда с одним маленьким «но» — на месте лица предполагаемой невесты красовалось белое пятно.
— Вот! — радостно сообщила Джина. — Этот портрет написан художником Холениусом. Он очень знаменит.
Рассмотрев неоконченное творение, СиСи возмущенно воскликнул: — Это что — дурная шутка?
Джина сделала вид, что ничего страшного не произошло.
— Это вовсе не шутка, — серьезно сказала она. — Это — ваш свадебный портрет. Видишь, ты изображен в замечательном черном смокинге, а на твоей невесте — прекрасное свадебное платье и шляпка...
СиСи разъяренно ткнул пальцем в чистый участок холста на том месте, где должно было быть изображено лицо невесты.
— Вот это что такое? А? — закричал он. — Что это значит?
Джина и из этой ситуации умудрилась вывернуться.
— Холениус считает, что не сможет как следует выполнить работу, имея только фото Софии, которое я смогла ему предложить. Видишь ли, дорогая, ты там снята в этом своем ужасном желтом сарафане. Поэтому он хотел, чтобы ты сама позировала ему для окончания портрета. Я считаю, что это очень мило. К тому же, Холениус сейчас — самый модный и шикарный художник. Я надеюсь, что ты с ним встретишься.
Джина одарила Софию лучезарной улыбкой. Та ответила ей тем же.
— Я тоже на это надеюсь, — ответила София, давая понять, что разговор закончен.
СиСи вовсе ничего не сказал. Он просто подошел к двери и, распахнув ее, многозначительно указал Джине на порог.
Та мгновенно все поняла и, не вдаваясь в подробности по поводу художественного произведения, преподнесенного ею в подарок, поковыляла на улицу.
— Пока.
СиСи резко захлопнул за ней дверь и вернулся в гостиную.
София стояла рядом с непревзойденным творением знаменитого мастера и скептически улыбалась.
— Взгляни, СиСи, — она ткнула пальцем в портрет, — ведь это похоже на свадебное платье Джины.
— Да... — саркастически протянул СиСи. — Кажется, что-то знакомое... Я это уже явно где-то видел.
Он мгновение помолчал, а затем без особой радости воскликнул: — Вспомнил! Картина написана со снимка, сделанного на нашей с Джиной свадьбе... Это ее платье.
София шумно вздохнула.
— Невероятно! Только она может набраться наглости, чтобы предложить такое! СиСи, что ты собираешься с этим делать?
СиСи схватил картину и грубо швырнул ее на пол.
— Сжечь! — рявкнул он.
София как-то виновато пожала плечами.
— Может быть, не стоит?
СиСи укоризненно покачал головой.
— Не стоит ее жалеть! Дорогая, когда мы поженимся, она больше никого не станет беспокоить.
— Обещаешь?
Он улыбнулся.
— Обещаю.
— Вот это будет подарок! — радостно воскликнула София и бросилась в его объятия.

Гостиная в доме Кэпвеллов никогда не пустовала. Сразу же после того, как ее покинули СиСи и София, сюда вошли Перл и Кортни.
— Ну, и что ты собираешься делать дальше? — спросила она.
— Я скажу тебе, что я собираюсь делать! — радостно воскликнул Перл, театрально размахивая руками. — Я собираюсь перевернуть небеса, землю, звезды! Если будет нужно, я передвину полюса, чтобы найти своего брата! Но первое, что я собираюсь сделать — это дать объявление во всех газетах Западного полушария!
— По-моему, это замечательно, — согласилась Кортни. — Но, знаешь что?
— Да?
— Ты не думаешь, что сначала надо сообщить об этом твоему отцу?
Перл мгновение помолчал.
— Вообще-то, я уже размышлял над этим...
— Так почему ты этого не делаешь? — хитро улыбаясь, спросила она. — Вот телефон — звони.
Кортни сняла трубку и протянула ее Перлу. Он поморщился.
— Ну, дорогая, может быть, не надо...
— Надо, — повелительным тоном сказала она.
Перл подчинился, набрав номер, он с некоторой растерянностью сказал: — Алло.
На его лице вдруг появилась такая забавная гримаса, что Кортни едва удержалась от смеха. Прикрыв трубку рукой, Перл сказал: — Это — дворецкий.
— Ну и что? Ты боишься собственного дворецкого? Ну-ка, быстро говори с ним.
Перл повиновался.
— Да, кто это? Джеральд?.. — спросил он таким тоном, как имеют обыкновение обращаться к своим слугам лорды. — Говорит Майкл. Да, спасибо. Прекрасно. Да, давненько не видались. Да. А ты? Хорошо, хорошо... Послушай, мистер Брэд... — он осекся и поправился. — Мама и отец дома? А, понятно — опять плавают... Да, я знаю, что Эгейское море очень красиво в это время года. Конечно, я помню каникулы. Да-да, остров Хиос, Крит... Это прекрасно... Что? Вернутся через несколько недель? Нет-нет, ничего передавать не надо. Но, может быть, ты скажешь им, что... что я звонил? Спасибо, Джеральд. До свидания.
Он задумчиво положил трубку и вдруг неожиданно рассмеялся.
— Когда они вернутся, их будет ждать большой сюрприз.
Кортни ласково погладила его по щеке.
— Я думаю, что самым большим сюрпризом для них будет то, что они увидят тебя.
— А как ты думаешь, может быть, мне удастся найти Брайана до того, как они вернутся?
— Это было бы здорово! — радостно ответила Кортни, обвивая руками его шею.
Однако Перл довольно ловко уклонился от поцелуя.
— Сейчас некогда заниматься этим, — с виноватым видом сказал он. — Пойдем, нужно срочно навестить редакцию городской газеты. Если я собираюсь найти Брайана, то нужно приступать к этому немедленно.
— Ну, что ж, — с легким разочарованием от недоданного поцелуя сказала Кортни. — Пойдем. Кстати, ты видел сегодняшний выпуск «Санта-Барбара Экспресс»?
— Нет, а что?
— Там есть статья об аресте доктора Роллингса, и снабжена она, между прочим, твоей фотографией.
— Вот как? — удивился Перл. — Хорошо бы, чтобы она попалась на глаза Брайана... — мечтательно сказал Перл.

Большой лохматый пес с газетой в зубах нырнул в дверь и подбежал к хозяину, который сидел рядом с камином, безуспешно пытаясь разжечь в очаге огонь.
Когда собака подала ему газету, он ласково погладил ее.
— Спасибо, Персиваль. Ты как раз вовремя. Мне понадобилась бумага на растопку.
Даже не удосужившись посмотреть на первую страницу «Санта-Барбара Экспресс», где была помещена фотография Перла, точнее Майкла Болдуина Брэдфорда-третьего, он разорвал газету на куски и сунул их в камин.
Спустя несколько мгновений яркие языки пламени пожирали отпечатанное типографской краской улыбающееся лицо третьего отпрыска знаменитого бостонского рода.
А ведь встреча Майкла и Брайана могла состояться гораздо раньше...

В доме Жозефины Тиммонс было тихо. Кейт убирал постель в опустевшей спальне, когда услышал негромкий стук в дверь.
— Кейт...
Тиммонс замер посреди комнаты, неотрывно глядя на дверь.
На пороге показался Круз Кастилио. С выражением глубокого сожаления на лице он вошел в комнату и виновато сказал: — Прими мои соболезнования.
Тиммонс дышал так тяжело, словно его в одно мгновение лишили кислорода.
— Убирайся отсюда! — сквозь зубы процедил он.
Кастилио успокаивающе поднял руку.
— Послушай...
— Уходи! — резко повторил Тиммонс. — Тебе здесь нечего делать!
Несмотря на явную враждебность, Круз не уходил.
— Все это тянется достаточно долго, — тихо произнес он. — Давай сейчас покончим со всем прямо здесь.
Эти слова Кастилио окончательно вывели Кейта из себя. Он схватил со стола большой серебряный кубок и швырнул его под ноги Крузу.
— Давай! — закричал он. — Давай разберемся! Окончательно!.. Прямо здесь и сейчас!..
Круз с опаской покосился на разбушевавшегося окружного прокурора.

а до каких примерно серий вы приводили отрывки из книг?

Некто (Вторник, 18 декабря 2018, 00:53:15) писал:

Вот именно до этой серии

Керк Кренстон, прошу прощения, а вы, случайно, не знаете, сколько примерно страниц из книги "Санта-Барбара" вы выложили в данной теме. Мне просто интересно, сколько именно страниц я прочла