За пределами этого мира

У меня все-таки родился кроссовер с «Куда приводят мечты» (За идею спасибо Елена78). Конечно, оригинал немного (сильно) изменился, думаю, смело можно сказать, что в описании посмертия я больше опиралась на христианское восприятие ( в частности, надеюсь, что заметно влияние Клайва С. Льюиса и его «Хроник Нарнии» в некоторых местах) - но как бы то ни было, в основном идея повторяет фильм, за исключением некоторых деталей.

За пределами этого мира.

Часть 1. Смерть.

– Мэри, открой глаза, не оставляй меня, – она продолжала слышать эти слова, понимая, что всё уже слишком поздно. Она больше не чувствовала боли, её тело стало лёгким, почти невесомым. Она сделала рывок вперёд и обнаружила себя парящей в высоте, на небольшом расстоянии от земли. Мэри растерянно огляделась вокруг и мягко опустилась на крышу. Она больше не чувствовала себя невесомой, но ощущения в теле были непривычными. Резкая боль, пронизывающая её тело всего несколько минут назад, исчезла, но не это было основным – она не ощущала ни той усталости, какую испытывала в эти дни, ни тошноты, связанной с беременностью. Дышать было легко. Вот только с органами чувств что-то случилось – она совсем не ощущала ветра, который продолжал бушевать на крыше Кэпвелл-отеля. Мэри стояла и смотрела на неподвижную фигуру, лежащую в нескольких шагах от неё, и на человека, сжимающего её в своих объятиях, умоляющего её не уходить.
– Мейсон! Мейсон, я здесь, – прокричала она, бросившись к нему, падая на колени, пытаясь заставить его взглянуть на неё – не на безжизненное тело в его объятиях, но на неё. – Мейсон, я здесь, я жива, посмотри на меня! Почему ты меня не слышишь?
Она всхлипнула. Никто, казалось, не замечал её. Марк, и Си Си, и врачи скорой… почему они ничего не делают? Протокол реанимации Мэри знала как свои пять пальцев: искусственное дыхание, массаж сердца, электрический разряд… Она всё ещё здесь, значит, ещё не поздно попытаться спасти хотя бы её, если не ребёнка… Ребёнок! Бедный малыш, он так и не успел родиться… Мэри почувствовала, как её глаза снова наполнились слезами. Она ещё здесь, она не может уйти, не может оставить Мейсона одного… Не забывай, как сильно я люблю тебя. Она ведь успела сказать ему это?
– Сынок, послушай, её больше нет! Я люблю тебя, сынок!
Она увидела, как Си Си заключил Мейсона в свои объятия, пытаясь дать ему хоть какое-то подобие утешения, которое она не могла ему дать. Не могла сжать в своих объятиях, утешить, сказать, что всё будет хорошо. Если бы она только смогла сделать так, чтобы он услышал её! Но её руки не могли коснуться его, её слова оставались неуслышанными… Что ей делать? Мэри потрясённо смотрела, как её тело увозят прочь.

Она осталась одна. Снова и снова пытаясь понять, что произошло, она подошла к краю крыши и коснулась рукой ограждения. Металлические перила ощущались слабой преградой – Мэри понимала, что может легко пройти сквозь них, если захочет.
– Мэри! Мэри!
Она обернулась. Наконец хоть кто-то её заметил!
Перед ней стоял незнакомый молодой человек.
– Почему он меня не слышал? – спросила она. – Мне так нужно было сказать ему, что со мной всё в порядке… почему он меня не слышал?
– Мэри, ты умерла, – сказал ей незнакомец. – Тебя больше нет в этом мире.
Она покачала головой.
– Я всё ещё здесь, и значит, ещё можно что-то изменить!

Глаза незнакомца посмотрели на неё с грустью. Она почувствовала какое-то необъяснимое доверие к нему – этому молодому человеку, на вид ему не больше чем Тэду, неужели он умер таким юным? Почему он встречает её? Она всегда почему-то представляла, что после смерти её встретит отец. Кто он? Её ангел-хранитель?
Словно прочитав её мысли, молодой человек улыбнулся, и Мэри почувствовала что-то знакомое в этой улыбке. Словно приглашение вернуться домой после долгого пути.
– Твой отец тоже хотел встретить тебя, Мэри, но мы решили, что так будет лучше. Я твой… – он запнулся на секунду, подбирая слова, – проводник на пути домой.
Мэри кивнула. Значит, её земной путь действительно закончен. И она была готова уйти.
– Как тебя зовут? – спросила она.
– Мэтью.
– Красивое имя, – прошептала она, чувствуя, как внезапная боль пронзила всё её существо.
Они с Мейсоном собирались назвать так своего сына. Мейсон почему-то был уверен, что у них будет именно сын, и был полон решимости дать своему ребёнку всё то, чего сам был лишен в детстве… Мейсон! Что с ним теперь будет? Как он переживёт эту утрату?
– Тебе пора, Мэри. Ты должна пойти со мной.
Мэтью протянул ей руку, но она внезапно отпрянула и бросилась к выходу и дальше, вниз, по ступенькам. Она не могла оставить Мейсона, не убедившись, что с ним всё в порядке.

Добравшись до дома Кэпвеллов, Мэри обнаружила Мейсона в бельведере, вместе с Иден.

– Думаешь, она знала, как сильно я её любил?
– Да, она знала, – сказала Иден.
– Конечно, я это знаю! Мейсон, родной мой, я это знаю! Ты и не представляешь, как сильно я любила тебя! И люблю, и буду любить всегда!
Мэри почти прокричала эти слова.
– Надеюсь, она была права, и Небеса существуют, и она уже там, – сказал Мейсон, и она грустно улыбнулась.
– Я здесь, Мейсон, – прошептала Мэри, – я всё ещё здесь.
Её «ангел-хранитель», как она уже мысленно называла его, вновь показался перед ней, и в его взгляде, обращенном на них, промелькнула боль.
– Мэри, он тебя всё равно не слышит.
Она упрямо покачала головой. Она не могла уйти, не могла покинуть его, не попытавшись ещё раз. Иден ушла, и он остался совсем один.
– Мейсон! – Она сделала последнюю попытку позвать его и увидела, как он вскочил и обернулся в её сторону.
– Он услышал меня! – воскликнула она с воодушевлением, но в следующий момент Мейсон снова опустился на шезлонг и закрыл лицо руками. Мэри бросилась к нему, гладя его руки, целуя, пытаясь дать ему почувствовать, что она здесь, рядом. Как ей оставить его?
– Мейсон, я здесь, я с тобой… – прошептала она. Он поднялся, так и не замечая её, вышел из сада и сел в машину. Куда он едет в таком состоянии? Боже, почему Си Си позволил ему уйти одному? Что если что-то случится?
Она следовала за ним, пока он не добрался до дома и не рухнул на кровать. Мэри осторожно прилегла рядом, чувствуя огромную усталость.

…
Мэри проснулась и села в кровати. Сон, это был дурной сон. Она повернулась и посмотрела на спящего Мейсона. Улыбнулась. Его лицо казалось таким спокойным. Волосы, как обычно, растрепались во сне. Чем закончился вчерашний день? Почему Мейсон спит в одежде? Она ничего не помнит, кроме этого дурного сна. Боже, как она испугалась за него!
Мэри встала с кровати.
– Мейсон, – позвала она, – пора вставать,
Она протянула к нему руку, собираясь погладить его по спутанным волосам. Это был просто кошмар, но он развеялся. Всё будет хорошо, они со всем справятся.
Её рука встретила пустоту.
Мэри испуганно посмотрела на свою руку. Почему она не может до него дотронуться?
– Мэри, не уходи… – пробормотал он, просыпаясь. – Вернись ко мне.
Мейсон открыл глаза, и на мгновение ей показалось, что он смотрит на неё, что он видит её. Но в следующий момент он поднялся и прошел мимо, не обращая на неё никакого внимания. Прислонился к стене.
Она подошла к нему, попыталась обнять его, дать понять, что она рядом.
– Я здесь, Мейсон, я здесь. Пожалуйста, почувствуй меня.

…
Это был не сон.
Мэри не знала, что ей делать. Как ей оставить его?
«Я должна дать ему понять, что я рядом, дать ему почувствовать это каким-то образом».
Она увидела, как Мейсон сел за печатную машинку. Может быть, это её шанс дать ему знать, что она рядом?
– Пожалуйста… – прошептала она. – Господи, помоги мне…
Она накрыла его руки своими и постаралась сосредоточиться.
Просто заставить его нажать на правильные буквы. «Мейсон… я здесь. Я люблю тебя. Я… люблю… тебя…» Слова медленно появлялись на бумаге.
– Мейсон, это я, я здесь, – прошептала она, но Мейсон, проведя невидящим взглядом по бумаге, вырвал лист из печатной машинки и, скомкав его, бросил в мусорную корзину.
– Мейсон! – с укором протянула Мэри.
Она отошла, вздохнув.

…
Последующие дни казались непрекращающимся кошмаром.
Иногда ей казалось, что она могла пробиться к нему, что он слышал её и даже отвечал ей, хотя она и думала, что ему это казалось всего лишь пьяным бредом.
Мэри никогда в жизни не поверила бы раньше, что будет благодарна Джине за то, что та была с ним рядом хотя бы иногда. К её удивлению, Джина оказалась наиболее восприимчива к её попыткам докричаться хоть до кого-то. Не то чтобы Мейсон был готов принять её сочувствие, конечно. Мэри вздохнула. К сожалению, Си Си, казалось, твёрдо решил, что Мейсона нужно оставить в покое, тогда как ей, наоборот, было очевидно, что его нельзя сейчас оставлять одного. Она пыталась как-то наладить контакт с Си Си или Софией, но всё было бесполезно. Они совсем не воспринимали её.

Мэри была благодарна своему ангелу-хранителю за то, что он, казалось, понимал её и не торопил, давал ей время. Если бы за ней пришел её отец, внезапно подумала она, то вряд ли бы он стал так терпеливо ждать…

– Мэри, ты ничем не можешь помочь ему, пока ты здесь, поверь мне, – сказал ей Мэтью в который раз.
– Я боюсь за него, – прошептала она.

Она знала, что нужно просто довериться Богу, оставить позади земную жизнь… но не решалась этого сделать.

Но в конце концов это случилось. В церкви, когда она в очередной раз стояла рядом с Мейсоном.
– Пожалуйста… Мэри… дай мне какой-нибудь знак… хоть что-нибудь! – прошептал он ей, и она грустно улыбнулась. Если бы она могла! Она уже столько всего перепробовала.
– Пожалуйста, прости меня… – сказал он. – Мне так жаль.
– Мне не за что тебя прощать, Мейсон, – сказала она, понимая, что он не слышит её. Она больше ничего не могла сделать. Мэри протянула руку, дотронулась до его плеча, погладила по волосам. Он даже не пошевелился. Она поняла, что ей пора принять решение.

Она подняла глаза, полные слёз, на Мэтью, стоявшего рядом с ней, и кивнула:
– Я готова.
В его глазах тоже были слёзы, когда он подал ей руку.
– Пойдём, – просто сказал он, и она почувствовала, как всё вокруг стало призрачным, словно подёрнулось дымкой – размытые очертания интерьера церкви стали уменьшаться, отдаляясь от них, и вот уже вокруг них не осталось ничего, кроме черноты неба и блеска созвездий… её окутал свет и удивительная теплота, и спустя мгновение – или вечность – она оказалась стоящей на огромном лугу, усыпанном незабудками и ещё какими-то цветами, которых она раньше никогда не видела. и её ноги щекотали стебельки травы. Удивительное чувство охватило её – словно этот пейзаж был чем-то, что она видела во сне ещё маленькой девочкой. Это было место, куда она всегда стремилась попасть… это было домом.
Она почти не удивилась, увидев высокую фигуру, направляющуюся к ней.
– Отец! – воскликнула Мэри и бросилась в его объятия.
– Добро пожаловать домой, дочка, – произнес он, улыбаясь. Потом обернулся к Мэтью и похлопал его по плечу: – Спасибо, что привёл её, милый.
Молодой человек улыбнулся слегка застенчиво:
– Извини, что мы слегка задержались.

Сообщение отредактировал olga_77: Пятница, 23 декабря 2022, 17:52:34

Спасибо вам за новый чудесный, с философским отливом, фанфик, дорогая Ольга. Смерти нет, а есть переход в другой мир, где мы все в свое время окажемся...

Marie23, спасибо за отзыв!

Часть 2. Небеса

Её дом оказался именно таким, о каком она всегда мечтала – небольшим, но очень уютным, с камином в просторной гостиной, около которого на ковре лежал огромный пёс. Он тут же вскочил, как только увидел её, и положил свои мощные лапы ей на плечи.
– Руперт! – воскликнула Мэри, лаская собаку. – Какой ты стал красавец! Ты не забыл меня, правда, малыш?

Всё было просто идеально. Мэри сама не знала как, но здесь, в этом уголке Небес, было собрано всё, о чём она только могла желать – и океанский пляж, и горы, и, конечно, цветущий луг, который она увидела первым. Вот только Мейсона рядом не было, чтобы разделить с ней красоту этих мест.
– С ним ведь всё будет в порядке? Мне бы только посмотреть на него… – Мэри поняла, что произнесла это вслух.
Отец О’Нил – старый священник и друг, покинувший земной мир несколько лет назад, – подошёл к ней, и она подняла на него взгляд, полный грусти:
– Я, наверное, нарушаю все правила… Разве можно грустить на небесах?
– Здесь нет правил, кроме одного – любви, – сказал он ей. – Мэри, всем нам требуется время. Не так-то просто сбросить с себя всё земное и отказаться от старых привычек.
– Господь обещал, что отрёт с глаз каждую слезу, но он не обещал, что это произойдет немедленно, я знаю, – прошептала она.
– Ты до сих пор не была в Его присутствии, – заметил ей старый священник. – Думаю, тебе бы это помогло.
Мэри замерла.
– Это возможно?
– Конечно. У Господа всегда есть время для Его детей. Тебе нужно только пожелать. Здесь все расстояния преодолеваются со скоростью мысли, и если тебе нужен совет или утешение, достаточно просто подумать.
Заметив её колебание, он добавил:
– Не бойся. Нет ничего, чего бы Он не знал о тебе.
Мэри кивнула и попробовала сосредоточиться.
– Господь мой… – мысленно прошептала она и тут же почувствовала, как чьё-то присутствие окутывает её, обволакивает Своей Любовью. Она не могла передать ни своих чувств, ни ощущений, не могла выразить словами то, о чём они говорили, и говорили ли они вообще. Она просто ощущала любовь, и радость, и свет. Вся её жизнь словно была у неё на ладони, она видела все свои ошибки и промахи, и понимала, что в той любви, которой она была окутана сейчас, было и безграничное терпение, и прощение, и Любовь, превосходившая все человеческое. Она поняла, что Господь знает её и понимает её так, как она никогда не представляла себе раньше, до такой глубины, о которой она и подумать не могла – и что она любима сверх всего, что только можно было вообразить.

Мэри обнаружила, что стоит на том же самом месте, и что слезы стекают по её щекам. Отец О’Нил посмотрел на неё серьёзно и ласково.
– Как я и говорил, – заметил он, – тебе совсем нечего бояться, Мэри.
Она молча кивнула.
– Я оставлю тебя, – сказал он. – Тебе нужно побыть одной.
Она даже не могла выразить, насколько была благодарна ему за эти слова. Ей нужно было время, чтобы уложить в своем сердце всё, о чем она говорила с Господом – говорила не словами, но сердцем, душой. Она не могла бы выразить это словами, если бы даже захотела, да это и не нужно было. Мэри опустилась на землю, пропуская сквозь пальцы лепестки цветов. Радость наполнила всё её существо.
– Всё будет хорошо, – улыбнувшись, прошептала она. – Всё будет хорошо!

…
Мэри подошла к берегу океана, где была пришвартована белоснежная яхта. Она улыбнулась, вспомнив слова Мейсона: «Самый прекрасный на свете звук – это плеск воды у борта яхты, когда опускаешь якорь».
Мэри залюбовалась красавицей-яхтой, но взойти на борт она так и не решилась – это было чем-то, что принадлежало только им двоим. Ей и Мейсону. И теперь она была уверена, что и он будет здесь, когда придет его время. Всё здесь было словно воплощением их мечты – и дом, и яхта, и цветущий незабудками луг у подножия гор. У неё не было сомнения, что когда-нибудь они снова будут вместе – на этот раз навсегда.

Из состояния задумчивости её вывел Мэтью. Она улыбнулась ему. Почему он проявляет к ней столько внимания, когда, казалось, его миссия проводника закончена? Она чувствовала к нему необъяснимую привязанность – впрочем, нет, это как раз было объяснимо, ведь он разделил с ней самые страшные моменты после окончания её земной жизни. Он был с ней на крыше, он был с ней все эти дни, когда она не решалась уйти, не решалась оставить Мейсона одного… Он был единственным из всех людей здесь, с кем ей было легко говорить о Мейсоне.
– Я скучаю по нему, – призналась она, хотя и не было необходимости произносить это вслух – при желании здесь можно было общаться без слов, с помощью только мыслей и эмоций. – И беспокоюсь за него.
– Я знаю, – ответил Мэтью.
Ей было тревожно. Каждый раз, когда она думала о Мейсоне, она молилась за него, но почему-то ей казалось, что этого недостаточно. Она не могла выбросить из головы то выражение его лица, которое она видела в последние дни. Она не могла остаться с ним – её присутствие там, на земле, ничего не меняло, здесь же она могла хотя бы молиться, твёрдо зная, что Господь её слышит. Она чувствовала всё это: утешение, поддержку, любовь. Но было ещё что-то, что она очень хорошо понимала: в конечном счете всё сводится к выбору самого человека. В конце каждый приходит к Господу один на один.

Мэри вдруг поняла, что Мэтью ни разу не рассказывал ей о себе и о том, откуда он пришёл.
– Как давно ты здесь находишься? – спросила она. – Я ничего не знаю о твоей жизни на Земле.
– Это просто потому, что Небеса – это единственное место, где я жил. Некоторые из нас так и не смогли родиться.
– Я не знала. Прости. Мне так жаль, – прошептала Мэри.
Он улыбнулся:
– Не то чтобы я об этом жалею. Я ведь не знал другой жизни, кроме той, какая здесь.
– Для твоих родителей это, наверное, было тяжелой утратой.
– Да. Мои родители очень любили меня и ждали моего появления на свет, – сказал он с легкой грустью. – Думаю, я всегда знал, что мне не суждено прожить земную жизнь.

Мэри закусила губу. Её ребёнку тоже не суждено было родиться. Где находится его душа сейчас? Она не знала. Она молилась за него так же, как молилась за Мейсона – не переставая, но встретятся ли они когда-нибудь, спустя время?
Время здесь было странным предметом. С одной стороны, его как будто и не существовало – например, в плане возраста. Большинство людей выбирали оставаться молодыми, но она встречала и стариков, и даже совсем маленьких детей. С другой стороны, было очевидно, что годы там, на Земле, продолжают идти своим чередом, и нельзя было перенестись в прошлое или заглянуть в будущее.

Отец О’Нил, когда она поделилась с ним этими мыслями, сказал:
– Я не всегда понимаю, Мэри, как это происходит здесь. Иногда столько событий могут произойти в одно мгновение, а иногда целые годы летят незаметно… если честно, я не ожидал увидеть тебя здесь так скоро. Думал, ты проживешь долгую жизнь. Но мы можем только предполагать.
– Как вы узнали, что я здесь?
Он пожал плечами.
– Просто почувствовал. Но так бывает не всегда. Иногда нам требуется время, чтобы встретиться с близкими людьми, которые уже находятся здесь. Я не могу сказать, почему это происходит, но могут пройти месяцы… даже годы, прежде чем мы узнаем кого-то. Нужно научиться видеть сердцем.

…
Место, где стоял её дом, было только частью Небес. Расстояния здесь не имели никакого значения – достаточно было только подумать, и можно было оказаться где угодно, среди самых разнообразных зданий, пейзажей, людей. Мэри казалось, что только исследование всех этих удивительных мест займёт у неё львиную долю вечности, но несмотря на всё это, она постоянно ловила себя на мысли о том, как это было бы, будь с ней рядом Мейсон.

Он будет с ней когда-нибудь, и ожидание здесь совсем не было томительным. Если бы только она могла узнать, как он.
– Могу ли я узнать, что с ним сейчас? – спросила Мэри у отца О’Нила. Она знала, что частью его служения здесь была помощь душам людей, всё ещё живущих на Земле.
Он взял её за руку:
– Подумай о нём. Представь себе его, как если бы он стоял рядом. Сосредоточься.
Мэри закрыла глаза и постаралась представить себе Мейсона – таким, каким она его видела в те дни их первых свиданий. Здесь было легко вызвать воспоминания – вплоть до мельчайших подробностей.
Она улыбнулась, услышав играющую музыку, увидев их танцующими. Картинка становилась всё более четкой, но внезапно музыка сменилась – тихая мелодия сменилась тревожной и громкой, и непонятно откуда налетевший ветер разбил воспоминание, словно стеклянную картину. Мэри вскрикнула и открыла глаза. И не узнала привычного пейзажа.

Буря проносилась над некогда безмятежным местом, срывала лепестки цветов, и они осыпались и увядали на глазах. Небо словно потемнело…
Мэри в панике подумала о том, чтобы оказаться на пляже, но там картина была еще более мрачной. Волны смывали золотистый песок, а яхта, которой так любила любоваться Мэри, накренилась на один борт и грозила разбиться об откуда-то возникшие острые скалы.

– Что происходит? – закричала Мэри.
– Я не знаю, – Отец О’Нил беспомощно развёл руками. – Мне нужно время, чтобы разобраться в том, что произошло.
Чувство тревоги всё нарастало, и она не могла от него отмахнуться.
Мейсон… что-то с Мейсоном!

Она увидела бегущего к ней Мэтью. Его волосы растрепались на ветру, а тёмные глаза смотрели испуганно. Он схватил её за руки и огляделся растерянно по сторонам, затем перевёл на неё неверящий взгляд.
– Он мёртв, – наконец сказал Мэтью. – Он мёртв.

Мэри попыталась успокоиться. Он мёртв, но и она тоже… Значит, она сможет увидеть его, совсем скоро. Она встретит его… кто-то должен привести его сюда… можно ли ей это сделать?

Она посмотрела на разом побледневшее лицо Мэтью. Что-то не так…
– Когда я увижу его? – спросила она тихим голосом, боясь ответа.
Он покачал головой, и в его глазах была невыразимая боль.
– Мы не сможем увидеть его. Его здесь нет, – прошептал Мэтью.
– Нет… – сказала Мэри, отказываясь в это верить. – Нет! Этого не может быть! Скажи мне, что это неправда!

Мэри опустилась на траву, пытаясь понять, что делать дальше. Взглянула на отца О’Нила, снова материализовавшего рядом с ней.
– Вам удалось что-нибудь узнать? Если он умер… значит, он должен быть где-то?
– Мэри, Небеса – не единственное место в этом мире, – со вздохом сказал отец О’Нил.

Чистилище… лимб… темница… Столько названий для потустороннего мира. Неужели Мейсон совершил что-то такое, что ему закрыт путь на Небеса?
Прочитав её мысли, старик покачал головой.
– Нет, Мэри, дело не в этом. Небеса полны раскаявшихся грешников, в то время как ад полон людей, считающих, что не совершили ни единого греха.
– Что случилось с Мейсоном?
– Он оказался там, где оказался, потому что его жизнь оборвалась раньше предназначенного времени. По его вине.
– Он… покончил с собой?
– Не совсем. То есть не сознательно. Просто его поступки привели к предсказуемому результату.
– Я должна была быть с ним, – сказала Мэри.
– Ты бы ничего не смогла сделать.
– А сейчас? Что можно сделать сейчас?
– Боюсь, что ничего. Мэри, он в аду, и этот ад он создал для себя сам.

– И нет никакой надежды? – потрясённо спросила Мэри. – Разве он не может быть прощён?
– Мэри, прощён может быть любой, кто ищет прощения, – мягко напомнил ей отец О’Нил. – Но дело не в этом. Дело в разуме человеческом. Когда мы в чем-то себя убеждаем, то сковываем себя таким оковами, что не можем узнать истину.
– Могу я помочь ему? – спросила Мэри, но он покачал головой. – Он же может увидеть меня – там, где он сейчас? Это на Земле я не могла ничего сделать, не могла дать ему понять, что я жива.
Он грустно покачал головой.
– Боюсь, это ничего не изменит. Мэри, он сможет увидеть тебя, услышать тебя, но он не узнает тебя.
– Он узнает меня! – пылко возразила Мэри. Конечно, он узнает её, это же Мейсон.
– Я не слышал ни об одном успешном случае. Нет ничего крепче тех стен, которые создаем мы сами.
Мэри грустно улыбнулась.
– Я знаю… Вы думаете, что нельзя даже попробовать?
Он посмотрел на неё.
– Я не сказал, что нельзя. Я только сказал, что это бесполезно. – Он снова вздохнул и добавил: – Ты не потеряешь свою душу, если спустишься в ад, Мэри – потому что твоя душа тебе не принадлежит, она принадлежит Господу. Но это просто бесполезно, то, что ты задумала.

«Боже, если это на самом деле так, почему моё сердце так сопротивляется этому… Господь, ты проповедовал духам в темнице – разве лишь для того, чтобы они уверились в неотвратимости своей участи?» – взмолилась Мэри. Она не знала, могла ли она что-то сделать. Она ничего не смогла сделать там, на земле, как она найдет его в его личном аду? Что она сможет сделать, чтобы убедить его? «Господи, помоги мне. Ты мне так нужен», – прошептала она и тут же почувствовала Его присутствие. Она не получила готовых инструкций, нет. Не почувствовала и запрета. В объятиях Господа была только любовь и сострадание, и Мэри понимала, что Ему больно не меньше, чем ей. И что Он оставлял выбор в том, как ей поступить, за ней.

Она вновь оказалась на лугу, усеянном опавшими лепестками. Увидела подходящего к ней Мэтью, смотрящего на неё с таким выражением, словно её боль была и его собственной.
Он взглянул на неё, и в тот же миг она поняла – нет, почувствовала, – какое слово сорвётся с его губ.
– Мама…
…
«Иногда мы не можем сразу узнать своих близких»… «Нужно научиться видеть сердцем»…
Мэри поднесла обе руки ко рту. Эти глаза… конечно, она их видела раньше, и этот волевой подбородок, и руки с длинными пальцами… Она почувствовала, как слёзы потекли по её щекам – впервые за всё время здесь, и они не мешали – наоборот, она видела всё отчетливей, всё яснее – и младенца, и маленького мальчика, превращающегося в подростка, и потом в юношу – всё непрожитое, годы жизни, промелькнувшие перед ней в картинках за это мгновение – счастливое лицо Мейсона, держащего на руках их сына, и его взгляд, обращенный на неё – полный любви и восхищения, и бесконечной признательности. Их непрожитая жизнь вдвоем была здесь настолько же реальной, как если бы всё это было… Но так же ясно Мэри поняла, что не стоит грустить о том, что могло бы быть.

Картинки непрожитой жизни исчезли, оставив на их месте твёрдую уверенность в своём решении.
Она посмотрела в глаза Мэтью – такие знакомые тёмно-карие глаза, и увидела, как они засветились надеждой.
– Мама! – Мэтью сжал её руки. – Ты же приведёшь папу домой, правда?

– Я найду его, – повернулась она к отцу О’Нилу. – Даже если это бесполезно, я всё равно должна попытаться.
Старик только молча кивнул:
– Хорошо. Я провожу тебя. Но я не смогу ничем помочь тебе там.


Они подошли к окраине Небес. Отец О’Нил шагал вперёд, показывая дорогу.
– Нам нужно перебраться через вон тот горный хребет, – махнул он рукой. – Мэтью дальше нельзя.
Мэри повернулась к сыну. Как сложно было расставаться, лишь только обретя друг друга.
– Я найду его, найду и приведу домой, я обещаю, – повторила она ещё раз, обнимая мальчика.
Он кивнул – тёмные глаза, вихрастые пряди волос и упрямый взгляд.
– Я знаю, мама.

Дальше они шли вдвоем.
– Помни, что обратный путь – всего лишь на расстоянии молитвы, – продолжал напутствовать её отец О’Нил. – И что бы ни произошло – не впадай в грех уныния!

Они преодолели горный перевал и подошли к зеленовато-серой двери у подножия скалы.
– Готова?
Она кивнула.
И они вошли в ад.

Спасибо вам, Ольга за продолжение. Я верю, что любовь поможет Мэри помочь своему любимому. И они будут вместе жить и Мэтью вместе с ними. Они все трое это заслужили.

Сообщение отредактировал Marie23: Понедельник, 26 декабря 2022, 22:45:25

Ох, не знаю, что такое кросовер (вернее, все время забываю, что обозначают все эти фиковые термины) и тема загробного мира вообще не близка, но несмотря на это я буду преданным читателем этого пока философско-религиозного повествования. Написано великолепно! Пронзительно до слез.
Хорошо, что Мери ее вера позволяет "не грустить о том, чего не могло бы быть".Но читать все это очень грустно. Особенно первую главу, когда Мери все пыталась "докричаться"до Мейсона, и когда она поняла, что Метью ее нерожденный ребенок.

Не совсем поняла, что случилось с Мейсоном. Но в общем-то это вторично в рамках этой идеи. А Мери... наверное, ассоциация должна быть с "Божественной комедией", но тема пути в загробный мир, чтобы спасти любимого человека... У меня больше ассоциаций пока с Орфеем и Эвридикой.

Сообщение отредактировал marusik: Вторник, 27 декабря 2022, 21:02:09

Marie23, спасибо! Обязательно так и будет, любовь должна победить!

Marusik, рада тебя здесь видеть!
Кроссовер - это когда несколько произведений пересекаются.
Изначально идея была вот эта, озвученная Еленой:

Цитата

Хотя сюжет в целом повторяет фильм, но все же получился не совсем пересказ, потому что вмешалась Мэрина христианская составляющая, плюс еще вспомнилось пара книг/фильмов по ходу написания, плюс герои ведут себя по-другому.
Мейсон здесь не самоубийца, хотя и погиб по собственной вине. Лили Лайт в этой версии не было, а Мейсон в сериале в общем-то был практически абсолютно уверен, что без неё всё бы кончилось плохо.

Фик задумывался коротким, собственно говоря, вот уже и заключительная глава:

Часть 3. Возвращение домой.

Ад встретил их стерильной чистотой больницы. Ни одного рисунка на стенах, ни одного цветного пятнышка. Люди сновали туда и сюда с озабоченным видом, торопя друг друга, отдавая бессмысленные приказы, которые никто не собирался исполнять. Резкий холодный свет, отрывистая какофония звуков, раздающихся из динамиков – всё это не давало сосредоточиться, не давало возможности думать.
Мэри поёжилась – ей постоянно казалось, что сейчас её кто-то застанет слоняющейся без дела, обличит, выведет на чистую воду. Все вокруг были заняты делом, но казалось, их дела никогда не закачивались и были бессмысленными. Это место давило на неё, повергало в уныние. «Не давай себе впасть в грех уныния», – вспомнила она. Они продолжали идти, отец О’Нил вёл её по бесчисленным коридорам, шепча слова молитвы. Мэри украдкой заглядывала в открывавшиеся проёмы, но не видела никого, напоминающего Мейсона.
– Что там, за этими дверями? – спросила она у отца О’Нила.
– У каждого свой личный ад, – отрывисто бросил он ей, не вдаваясь в подробности.
Мэри не знала почему, но она остановилась перед простой деревянной дверью, выкрашенной в грязно-белый цвет.
– Ты уверена? – спросил отец О’Нил.
Она ни в чем не была уверена. Мэри нерешительно протянула руку к ручке двери. Что она там обнаружит?
Отец О’Нил посмотрел на неё внимательно.
– Дальше я не могу идти, Мэри. Ты должна сделать это одна. Помни, что у тебя мало времени: мы чужие здесь, ты не сможешь здесь долго находиться. Не поддавайся унынию, иначе окажешься в ловушке собственных мыслей. И ещё помни: он не знает, что он мёртв. Его разум создаёт привычную для него обстановку, но тебя там больше нет. Что бы ты ни увидела – это всего лишь иллюзии, не поддавайся им.
Мэри кивнула и нажала на ручку двери.


За дверью оказался знакомый коридор, ведущий к их квартире. Мэри с лёгким удивлением рассматривала знакомые очертания. Она не ожидала, что всё будет так обыденно.
Мэри протянула руку к кнопке звонка, но ничего не услышала – звонок не работал. Она решилась постучать, но в последний момент передумала и повернула ручку двери. Дверь открылась с резким скрипом. Мэри вошла внутрь.
От всего здесь веяло безысходностью. Это была их квартира, без сомнения, но в ней явно никто уже давно не наводил порядок. В комнате стоял полумрак – электричества не было, а за окном либо уже смеркалось, либо же сумерки были здесь постоянным явлением.
Пустые и полупустые бутылки от виски – откуда здесь берётся выпивка? Мэри не знала, но с другой стороны, откуда здесь берётся всё остальное? Письменный стол с печатной машинкой, в которую вставлен листок бумаги; на листке – обрывки фраз: «ты была… всем, о чём только можно было мечтать… моей невысказанной молитвой, даром, который я не заслуживал»…
Фотографии – выцветшие, с истрепанными уголками – её фото, она помнила их, эти моменты… она спускается по лестнице дома Кэпвеллов в том незабываемом платье… она на пляже… в горах… порванная фотография – они были на ней вместе, но теперь его половина снимка была оторвана, и только её улыбающееся лицо, тщательно разглаженное, смотрело на неё, светясь счастьем.
Мэри смахнула слезу. Прижала руки ко рту, подавив всхлип.
Раздался скрип двери, и в комнату кто-то вошёл. Она не узнала его в первую секунду, и только потом пришло осознание, что этот небритый человек с безжизненными глазами – Мейсон.
– Кто здесь? – Он прищурился, стараясь разглядеть её силуэт в полумраке.
– Мейсон?.. – дрожащим голосом произнесла она.
– Что-то случилось? Кто вы?
Он не узнавал её.
– Я… просто друг. Давно забытый, – прошептала она.
– У меня нет друзей, – усмехнулся он. – Никого нет.
Он вгляделся в неё.
– Я бы не забыл вас, – медленно сказал он наконец. – Вы очень красивы.
Мэри улыбнулась, пытаясь сдержать слёзы.
– Ты… не узнаёшь меня? – попробовала она ещё раз.
Он покачал головой.
– Простите, мне надо работать, – он присел к столу, устало глядя на ворох бумаг. Мэри взяла в руки один листок и начала читать. Какой-то юридический документ, но смысла в нем особого не было.
– Здесь же нет никакого смысла! – удивилась она.
Мейсон взял у неё листок из рук и грустно улыбнулся.
– Здесь нигде нет смысла, – сказал он.
– Зачем тогда это делать? Где ты работаешь? Где твои клиенты?
– Я… я занимаюсь частной практикой, они приходят и требуют проверить все документы… бумаги о разводе, завещания, судебные иски… – он потёр лоб рукой.
– И твои клиенты приходят сюда? – спросила Мэри.
Он растерянно обвёл глазами пыльную квартиру.
– Я не знаю… я не помню… – сказал он таким голосом, словно никогда раньше не думал об этом. Он встал, налил себе виски в стакан и поднёс его ко рту. – Кто ты? Зачем ты все это спрашиваешь? Это отец тебя послал? Вряд ли, он, должно быть, уже забыл обо мне.
– Мейсон, это неправда, он тебя любит!
Мейсон покачал головой.
– Ему всё равно… Иначе бы он был рядом…
– Мейсон! – Она обхватила его лицо руками, заглянула в глаза. – Ты помнишь, что случилось? Что произошло с тобой? Как долго ты здесь?
Он смотрел на неё непонимающим взглядом. Она снова ужаснулась тому, как он выглядел – почерневшее лицо, круги под глазами, и абсолютно мёртвый взгляд.
На секунду ей показалось, что его взгляд стал испуганным, как у маленького ребёнка, но в следующее мгновение его лицо застыло в ничего не выражающей маске, и он глухо произнёс:
– Я всегда здесь был.
– Как долго? Мейсон, пожалуйста, ответь мне… Сколько прошло времени с тех пор, как умерла Мэри?
Говорить о себе в третьем лице было странно, и говорить о себе как о мёртвой тем более – она чувствовала себя живой как никогда.
Он вздрогнул при упоминании её имени, опустился на стул и закрыл голову руками.
Она провела рукой по его спутанным волосам.
– Мейсон, пожалуйста, вспомни…
– Я… я потерял счёт времени… я не знаю. – Он поднял голову и растерянно моргнул.
Мэри запаниковала. Нужно постараться увести его отсюда, может быть, тогда он поймет, что это всего лишь кошмар, из которого он не видит выхода.
– Мейсон, пожалуйста, пойдём со мной.
Но он не пошевелился. Казалось, он смотрел сквозь неё.
– Я всегда её вижу, – медленно начал он. Его голос был абсолютно бесцветным, глухим, словно он отвык разговаривать и слова давались ему с трудом. – И я снова и снова бегу по этой лестнице на крышу… и не успеваю… всего на несколько секунд… и они всегда увозят её… если бы они дали мне снова подойти к ней… я бы держал её на руках, пока она не открыла бы глаза…
Мэри вздрогнула, настолько явственно всплыли перед ней эти воспоминания. Она не хотела в них погружаться, не хотела возвращаться в тот день…
– Мейсон, что было потом?
– Потом… я… я устроил свидание отцу, Джулии и Марку… Сначала Марку… он не хотел признаваться в том, что сделал, но в конце концов сказал… он хотел наказать её… за то, что она ушла… что выбрала меня… неужели он не понимал, что она никогда не была его?.. Зачем я позволил ей тогда пойти одной? Почему не смог уберечь её?
– Мейсон, перестань, это не твоя вина, никто не мог предположить, что он способен на такое!
– Я должен был…
Она покачала головой.
– Что было потом?
– Потом… я обвинил Джулию и отца… в том, что они позволили ей умереть… Но самый главный виновник всё равно избежал наказания.
– Кто же этот виновник?
– Он находится перед тобой, – Мейсон рассмеялся, и ей стало жутко от его смеха. – Дамы и господа, уважаемые присяжные заседатели, слушание по делу о гибели Мэри Дюваль объявляю открытым. Мейсон Кэпвелл обвиняется в том, что своим отсутствием чуткости привёл к стечению обстоятельств, послуживших причиной её гибели. Обвиняемый признаётся виновным… единогласно.
– Я протестую! – сказала Мэри. – Это был несчастный случай, и… она бы не хотела, чтобы ты винил себя. Мейсон, пожалуйста… – Он смотрел сквозь неё, не узнавая, и его глаза казались совсем чёрными, потухшими, неживыми. Мэри боялась заглядывать в них, боялась этой пустоты, словно она грозила затянуть её в бездну.
Надо увести его отсюда.. увести, как угодно, какой угодно ценой… из этого его личного ада… но она с отчаянием поняла, что не может этого сделать.
– Мейсон… – снова попробовала она, – что было потом? После того, как ты приговорил себя? Вспомни, пожалуйста…
– Я… – он потёр ладонью лицо, – я… не знаю… кажется, я был в отеле… или в квартире… я забыл… я собирался уехать… кажется, я так и сделал… я не собирался возвращаться…
Он снова растерянно обвел глазами комнату:
– Я не помню, как я вернулся сюда…
– Какой сейчас день? – осторожно допытывалась Мэри.
– Вторник… нет, среда… я помню, как вышел на улицу… кажется, я был мертвецки пьян… помню, как сел в машину… хотел уехать прочь, куда глаза глядят… Я выехал из города… мне не хотелось жить…. я не знал, ради чего… зачем… если я даже не уберёг единственное дорогое, что у меня было… Я всегда знал, что потеряю её, что не заслуживаю её, но я не мог даже представить себе, что я сам своими руками разрушу всё…
– Перестань! Это не так! Ты тут ни при чём! Даже Марк ни при чём!
Мэри почувствовала холод – ужасающий холод, от которого кровь стыла в венах. Поднялся сильный ветер, распахнувший окно и дверь. Окружавшая их сцена изменилась – теперь они стояли на крыше Кэпвелл-отеля, и Мэри с ужасающей ясностью увидела огромную букву Си, и маленькую фигурку под ней – себя, и ещё более сильный порыв ветра, поваливший вывеску, и это было настолько явственно, что она не могла удержаться от вскрика.
Нет, нет, нет, нет, это всё не помогает…
Она почувствовала панику. Что ей делать? О Господи, что же делать?
Ветер всё усиливался, и она почувствовала, что еле держится на ногах. Она ухватилась за рукава его рубашки.
– Мейсон, давай уйдём отсюда, пожалуйста!
– Куда? – потерянно спросил он. Она оглянулась. И правда, вокруг ничего не было, даже здание отеля исчезло – только выжженная пустыня, и темнота. Мгла сгустилась настолько, что она с трудом могла различить его лицо.
«Это всего лишь иллюзии, – вспомнила она. – Нельзя поддаваться унынию».
– Мейсон, – она обхватила его лицо руками и развернула к себе, – вспомни, как мы… как вы познакомились… расскажи.
Сцена сменилась. Они оказались рядом с особняком Кэпвеллов, и Мэри снова увидела себя со стороны – она протянула руку, чтобы позвонить в дверь. Мэри улыбнулась воспоминанию. Ветер слегка улёгся.
– Помнишь, мы гуляли по пляжу, и ты признался мне в любви…
Он молчал.
– Мейсон, помнишь, в день моей свадьбы с Марком ты сказал кое-что… очень важное. Ты помнишь?
Он посмотрел на неё напряжённо.
– Ты сказал… что найдёшь меня, под какой бы личиной я ни скрывалась… найдёшь и прижмёшь к себе… – её голос сорвался, и она всхлипнула, – иначе мы…
– Иначе мы опять упустим целую жизнь вместе, – прошептал он и посмотрел на неё – действительно посмотрел на неё, и дотронулся пальцами до её щеки, вытирая слезу.
– Я люблю тебя… слышишь? – прошептала она. – Мейсон, я так люблю тебя!
– Мэ.. Мэри?!
Она кивнула и обхватила его обеими руками, прижимаясь к нему, чувствуя, как его напряжённое тело расслабляется в её объятиях. С его губ слетел полувсхлип-полустон, и он крепко обхватил её в ответ, зарывшись лицом в её волосы.
Мэри не знала, сколько они так простояли, но резкий крик какой-то пролетевшей над ними птицы заставил её вздрогнуть. Время… у них мало времени! – вспомнила она. Как они выберутся отсюда? Кажется, теперь они стояли у подножия какой-то горы. Может быть, им нужно преодолеть это перевал?
– Пойдём, у нас мало времени, – Она взяла его за руку, и они побежали – выше и дальше, и земля осыпалась у них под ногами, когда они взбирались всё выше по холму. Он не спрашивал её ни о чем, только цеплялся за её руку, и она спешила наверх – у неё не было времени на объяснения.
Они выбрались на вершину холма и стояли, смотря вниз, на покрытую туманом долину. «Куда теперь?» – эта мысль судорожно поднялась в её сознании.
– Я не знаю, что нам делать дальше, – растерянно произнесла она.
– Мэри, – он повернулся к ней, – что ты здесь делаешь?! Где мы?!
Она закусила губу, ничего не говоря, наблюдая, как осознание всего медленно приходит к нему.
– Я… я не помню, сколько прошло дней… недель с того дня… помню, как выбрался из машины… взял с собой бутылку… и просто шёл , не разбирая дороги… я не хотел жить… я сидел на пляже с бутылкой виски и не видел никакого выхода… ничего, что бы дало хоть проблеск надежды… потом… я вернулся, сел в машину… кажется, я выехал на встречную полосу… съехал с дороги за ограждение… там был обрыв… я помню вспышку… взрыв… Потом я очнулся, и на мне не было ни царапины. Я шёл по какой-то пустыне… кажется. Я не помню, как я очутился обратно в своей квартире. Я мёртв, Мэри? Я умер, и я в аду. Мэри, что ты здесь делаешь? Тебя не должно здесь быть…
Она слабо улыбнулась.
– Не должно. Но я тебя здесь одного не оставлю.
– Ты… пришла за мной, – в его голосе было такое неподдельное потрясение, что она улыбнулась.
Прижалась к нему.
– Это оказалось сложнее, чем я думала.
Она обхватила его лицо руками и взглянула в его глаза, и увидела, как из них наконец уходят боль и отчаяние, и сменяются нежностью и любовью. Она поцеловала его, ощущая привкус соленого океанского ветра на губах, и ласковые лучи солнца на коже – и в тот же миг мир вокруг них начал меняться: стало светать. «Обратный путь – всего лишь на расстоянии молитвы, – прошептала она. – Пожалуйста, Господи, помоги нам вернуться домой…»
Туман полностью рассеялся. Холм, на который они взобрались, оказался частью гор, с которых открывался вид на такой знакомый цветущий луг. Мэри улыбнулась и, взяв Мейсона за руку, начала спускаться по пологому склону. Она видела вдали их дом, видела, как распахнулась дверь, и как кто-то – мальчик с вихрастыми каштановыми волосами, лет пяти на вид, – побежал им навстречу, широко раскинув руки. Мэри посмотрела на Мейсона с улыбкой, наблюдая за тем, как на его лице удивление смешивается с тем выражением любви и радости, которое она так любила у него.
– Мама! Папа! Вы вернулись! – услышала она голос Мэтью, и в тот же миг мальчик оказался в их объятиях, крепко обхватив их обоих за шею.
– Добро пожаловать домой, Мейсон, – прошептала она, глядя, как в его глазах разгораются теплые искорки радости. – Добро пожаловать домой.

КОНЕЦ

Сообщение отредактировал olga_77: Среда, 28 декабря 2022, 02:15:02

Ольга, спасибо большое за новое интересное произведение! Вспомнилось " я к нему поднимусь в небо, я за ним упаду в пропасть..." Тоже пока не хочу приближаться к теме загробного существования )), но читать было очень интересно! Даже за пределами этого мира М-М остались вместе, и это правильнее, хотя и грустно, наверное потому, что так хотелось дать им время на земную жизнь..

Анна, спасибо!
Это моя первая попытка в потустороннее (и признаюсь, было довольно сложно, но уже полгода эта идея в голове крутится, так что нужно было дать ей право на существование).