Господи, у Мэри даже права нет прорыдаться на фоне воспоминаний.
Я помню, как мне сестра привезла и подсунула диск с записью, на котором мой ребёнок маленький. Я и забыла, что они его снимали на видеокамеру каждый год, когда к нам в отпуск приезжали. Я думала, что на диске её материалы какие-то. А когда увидела своего годовалого ребёнка, себя 20-летнюю, семейные записи, я ревела час как белуга, без остановки. Мне было жаль того времени. При том, что в настоящем было всё нормально, ребёнок уже взрослый, причин для рыданий не было. То есть настоящее меня устраивало, но и то, прошлое, было мне бесконечно дорого. И я понимала, что ничто уже не повторится.
Почему, если Мэри плачет при воспоминаниях о том времени и тех событиях, это значит что она несчастна в семейной жизни?
Даже если её сейчас потянуло к Мейсону, это может быть только отголоском прошлого. Тяга к тому светлому, что у неё случилось в молодости. Такое не забывается. И такое всегда бередит душу, даже если в настоящем человек счастлив. Она ж не робот. И ей не может быть пофиг.