Четыре оттенка ненависти к февралю

Чуточку слабее

02 февраля 2016 года.

Как же Моргана ненавидит февраль. Мерзкий месяц. Слякоть, серость, дожди – все прелести Лондона обостряются еще сильнее. Самый противный месяц, поднимающий твои тёмные мысли. Ах да, ещё она умерла в феврале. Нет, не так, её убили в феврале. Мерлин её убил. К нему-то она сейчас и идёт. Сказать, что не даст Артуру вырасти, насладиться выражением лица Мерлина, а потом убить его. В общем, обычный такой день злой ведьмы. Что могло пойти не так?
Всё могло пойти не так. Она кутается в пальто, которое отказывается согревать, нажимает кнопку звонка, входит внутрь – дверь открывает долговязый подросток с голубыми глазами, который в прошлой жизни был её братом. На вопрос, где Мерлин, он вываливает на неё кучу лишней информации о жизни Мерлина и своей, вывод которой – Мерлин непонятно где, и непонятно, когда вернётся.
Пока Моргана размышляет, убить ли Артура сейчас, не дожидаясь Мерлина, в её руках оказывается чашка с горячим чаем, а на коленях плед, на что ведьма только презрительно ухмыляется, в феврале её ничего не может согреть, но Артур так мило суетится, а квартирка довольно уютная, и можно же секундочку отдохнуть.
Она заснула, разморенная непривычным теплом, а когда проснулась, квартирка имела следы поспешных сборов. Наверное, вернулся Мерлин, увидел её, отругал Артура, и они быстренько смылись. Это всё проклятый февраль, в феврале всегда случаются неприятности. Моргана вскакивает с кресла и мчится догонять беглецов. Они не ушли далеко. Мерлин всё такой же. Несуразный, с шейным платком, до безобразия молодой. Он отсчитывает Артура за то, что тот впускает незнакомцев, а Артур вяло огрызается, недоумевая, зачем убегать от хорошенькой брюнетки. Правда, он употребил выражение «классная тёлка», но Моргана может ему это простить. Современная молодёжь, что с неё взять. Она уже почти догнала их, двигаясь стремительно и бесшумно, изящность ей прививали с пелёнок, и неважно, что на ней сапожки с десятисантиметровой шпилькой.
В кармане негреющего пальто надёжно дожидается своего часа нож. Мерлин оборачивается, гадость такая, наверное, ведомый магией, древними инстинктами, интуицией или ещё чёрт знает чем, и в его лице нет ни злости, ни удивления, ни ненависти, какая-то обречённость и грусть, и она затормаживает на одну крошечную секунду, чтобы это понять, на одну крошечную секунду. Как же она ненавидит февраль, с его слякотью, холодом и скользкими дорогами. Наверное, стоило одеть более удобную обувь. Или гнаться за Мерлином летом. Она тормозит слишком резко, и, наверное, это было неудачной идеей, останавливаться на льду. Перед тем как упасть и долбануться затылком об лёд Моргана думает, как же она ненавидит февраль. Сильно. Неистребимо сильно. Чуточку слабее, чем Мерлина.

Сообщение отредактировал Шарлотта Холливелл: Понедельник, 21 января 2019, 17:43:34

Также

3 февраля 2016 года.

Она ненавидит февраль, у неё на это очень много причин, и к ним прибавляется болезненное пробуждение в больнице с забинтованной головой и переломанными ногами.
Наверное, всё же придётся пересмотреть свои предпочтения в выборе обуви. Она долго жмёт кнопку вызова и уже подумывает о том, чтобы проклясть весь персонал больницы, когда наконец-то приходит врач и скучающим голосом заверяет, что лежать ей здесь ещё очень долго. Она ненавидит февраль. Ей холодно, тонкое одеяло и дурацкая больничная пижама совершенно не греют, хотя в феврале её, вообще, не греет ничего.
Так что чего она ожидала? Нужно просто пережить этот проклятый месяц. Это не то, чтобы сложно, но один раз у неё уже не получилось. Когда медсестра говорит, что к ней посетитель, Моргана вспоминает о Кайле, юной ведьме, которой она помогла парой советов, и что-то приблизительно похожее на тепло разливается у неё внутри.
Всё-таки хоть кому-то она нужна. Когда в дверь вместо пирсинговой блондинки просовывается худая, ушастая и явно мужская физиономия, у Морганы вырываются нервный смех, парочка древних проклятий и несколько современных ругательств одновременно. Мерлин настороженно застывает на пороге, явно размышляя, не сбежать ли ему, пока не поздно, и, в общем-то, Моргана не может его за это винить. В общем-то, у него не было причин приходить и стоять с виноватым видом, теребя в руках пакет с апельсинами. И что там ещё? Шоколадные конфеты? И, наверное, это, довольно абсурдно, приглашать его войти, но она не отказалась бы от шоколада, надо же извлекать хоть какие-то плюсы из февраля.
И Мерлин осторожно присаживается на краешек стула, пока она набрасывается на шоколад, и настолько бесит её своей виноватой, несправедливо молодой физиономией, а у неё взлохмаченные волосы, осунувшееся лицо, и губы, наверняка, перемазаны шоколадом, что ей хочется наплевать на нож, покоящийся в кармане пальто, которое теперь неизвестно где, и задушить Мерлина голыми руками.
Сейчас она так его ненавидит, что ей бы хватило сил. Но чтобы не объяснять врачам и полицейским, почему у её кровати валяется задушенный труп, придётся сбегать из больницы, искать одежду, прятаться в этом промозглом городе в месяце, который никогда не приносил ей ничего хорошего. Февраль, наверняка, подготовил ей какую-нибудь подлянку. Поэтому она молча трескает шоколад, а Мерлин становится печальней каждую секунду, у него явно есть какие-то дела, но он не знает, как ему потактичней уйти, и эта глупая ситуация, собственная никому не нужность, и испачканное шоколадом одеяло добавляются в список претензий к февралю. И ей реально холодно, её так трясёт, что это замечает даже Мерлин.
Он осторожно касается её руки. Как будто она может его укусить, хотя, вообще-то, она может, почему бы и нет. И бормочет несколько магических слов, на что ведьма только ухмыляется. В феврале её не согреть даже магией. Она пробовала. Но руки почему-то теплеют, и теперь она обязана Мерлину, и в этом тоже виноват февраль. Прежде чем провалиться в сон, Моргана думает, как же она ненавидит февраль. Так же сильно, как Мерлина.

Сообщение отредактировал Шарлотта Холливелл: Понедельник, 21 января 2019, 17:43:46

Чуть сильнее

04 – 18 февраля 2016 года.

Моргана всё также продолжает ненавидеть февраль. Мерлин продолжает приходить. И, наверное, логичнее всего было бы швырнуть ему чего-нибудь в голову, но он продолжает приносить вкусности. Пару раз заглядывал Артур, которому, по всей видимости, Мерлин попытался объяснить всё происходящее, пялился на неё, как на диковинное чудо, и так же молча сбегал.
Мерлин приносил сладости, пристраивался на краешек стула, утыкался в книгу и изредка бросал на неё взгляды. Когда она мёрзла, он грел её руки. Этот февраль пытался переплюнуть по абсурдности все её предыдущие феврали. И успешно.
Наверное, помогла магия Мерлина, ноги стали заживать на удивление быстро, врачи были в шоке, а Мерлин краснел до кончиков ушей, но все обвинения в неуместной доброте отрицал.
«Нет, это не я, ты просто очень живучая, как и все змеи, да, конечно же, мы враги, кушай шоколадку».

Шоколад, это, конечно, хорошо, но она уже может вставать. Её слегка пошатывает, но Моргана упорно меряет палату шагами, она должна быть сильной.
Ей пора убивать Мерлина.

И он снова приходит с этими виноватыми глазами. Он протягивает ей очередную вкусность и прекрасно знает, что то, что произошло между ними не загладить никаким шоколадом.
Но он продолжает приходить, и этот февраль становится слишком тёплым, а она не может себе этого позволить. Она не могла согреться пятнадцать веков, и эта уже традиция, не стоит её нарушать.
Она узнала, где хранится её одежда. Проникла туда ночью и вытащила нож. Нож лежит под подушкой, и она чувствует этот пьянящий холод смерти, и теплу Мерлина сегодня её не победить.
Мерлин как всегда рассеяно касается её ладони, не отрываясь от книжки, книжка перевёрнута вверх ногами, но, как всегда, она ему об этом не скажет.
Она осторожно сжимает его пальцы, а второй рукой шарит под подушкой. Он не посмотрит на неё, как всегда, и в этом её преимущество. Он смотрит на неё, нарушая им же установленные правила, и от неожиданности она вонзает нож в плечо, а не в шею.
Этот февраль будет для неё последним. Он убьёт её снова, и это будет логичной концовкой. Моргана ненавидит февраль.
Но, по крайней мере, Мерлин, убивающий её снова – это очень логично. Мерлин, бормочущий что-то успокаивающее, гладящий её по волосам, прижимающий её вырывающуюся к себе и приглашающий пожить с ним и Артуром – это не логично.
Даже для февраля. И она отчаянно отбивается, пытаясь попасть по раненому плечу, чтобы убежать из больницы, от него, из этого абсурдного февраля, чтобы не вспоминать, что её вполне логичное убийство Мерлином произошло весной, а вот то несостоявшееся отравление, её моральная смерть – в феврале, и именно это она не может простить.
Но ведь они были друг другу абсолютно никем. Не было ничего, не могло быть там никакой любви, значит, не было и предательства. Просто злая ведьма, убитая добрым магом, и никаких сожалений с обеих сторон, всё должно просто закончиться чьей-нибудь смертью по закону жанра без чувства вины, без странной ненависти к февралю и без раздумий о том, какое бы на ней было свадебное платье, если бы вдруг что-то пошло не так. А Мерлин её не отпускает, но стремительно бледнеет и истекает кровью, и можно просто подождать, пока он вырубится, и оставить его умирать.
Моргана ненавидит февраль, будет ненавидеть его всегда, не смотря на всю нелогичность этой ненависти. Ненавидит за пятнадцать веков холодов, за то, что всё так сложно, и за свою же разорванную простынь, которой бинтует Мерлина.
Она ненавидит февраль. Пожалуй, даже чуть сильнее, чем Мерлина.

Наверное

19-28 февраля 2016 года.

Моргана ненавидит февраль сильнее, чем прежде. Мерлин продолжает приходить. И всё чаще приводит с собой Артура. Артур вываливает на неё кучу ненужной информации о своих музыкальных и гастрономических предпочтениях, как будто это имеет какое-то для неё значение. Как будто на следующее Рождество она может принести ему музыкальный диск любого исполнителя в блестящей зелёной коробке, повязанной красной ленточкой. Этого никогда не будет, поэтому Моргана огрызается, вредничает и отдёргивает руки, не давая Мерлину себя согреть.
Мёрзнуть Мерлину назло – это что-то новенькое. Моргана знает, что ведёт себя как ребёнок, но ей плевать. Интересно, как быстро она разонравится Мерлину, если попытается задушить Артура?
Может, стоит попробовать? Мерлин держит книгу вверх ногами, его вторая рука незаметно подбирается к Моргане. Артур болтает что-то абсолютно бесполезное, и Моргана привстаёт, чтобы вцепиться ему в шею. Подросток смотрит на неё так доверчиво, рука Мерлина продолжает подбираться. И сейчас они так отвратительно похожи на семью, что она обессиленно падает на подушки. Оба сразу же начинают вокруг неё суетиться. Артур начинает болтать ещё больше, а Мерлин настойчиво греет её руки, даже когда она пытается его пнуть. Оба тщательно рушат её планы на жизнь. А всё было так просто. Ненавидеть Мерлина и феврали – пытаться согреться своей же ненавистью – умереть в одиночестве под приятные воспоминания о похоронах Мерлина. Всё было так просто, но этот гадостный февраль вывернул всё наизнанку. Самое паршивое, что она запоминает всю чушь, что говорил Артур. Самое паршивое, что она планирует, что подарить Артуру на Рождество. Самое паршивое, что она планирует, что подарить на Рождество Мерлину. Самое паршивое, что она очень хочет остаться. А самое паршивое, что она не может остаться.
Что она может им, таким тёплым, предложить после пятнадцати веков холодов? Скоро её выпишут. Мерлин и Артур переглядываются, и она понимает, что это означает.
Они с загадочным видом приведут её в новую трёхкомнатную квартирку, где всё будет соответствовать её вкусу, где будут её комната в зелёных тонах и коробка её любимого шоколада на изящной подушке.
И Моргана законченная эгоистка, но даже она понимает, что вряд ли это заслужила. Значит, нужно бежать. Не очень храбрый поступок, но в герои она никогда и не стремилась.

Артур продолжает болтать, и Моргана слушает его внимательно, в последний их вечер, наверное, можно. Может, на какое-нибудь Рождество она вышлет ему подарок, если, конечно, хватит храбрости. С Мерлином выходит хуже, она пытается переплести их пальцы, когда он греет её руки, но выходит не очень, даже, кажется, что-то хрустнуло. Наверное, она просто разучилась быть нежной. Или так не хотела опускать его руку. Этот сумасшедший февраль сделал её сентиментальной. Моргана улыбается самой своей лучистой улыбкой, улыбаться она умела даже Утеру, когда хотела убить его всем сердцем, и даже Мерлину не распознать её ложь.
Она говорит, что принимает их приглашение, и посылает их в далёкий магазинчик за какой-то ерундой, которая ей безумно нужна. Артур и Мерлин ей верят.
Пока они будут искать, ей хватит времени, чтобы сбежать.

Негреющее пальто и другие её вещи лежит под подушкой. Травмирующие сапожки спрятаны под кроватью. Моргана одевается аккуратно, медленно. И уже почти не важно, она всегда так обстоятельно одевается или тянет время, давая своим мальчикам шанс вернуться и застать её.
<i>Своим</i> мальчикам? Возможно, стоит захватить мир и официально отменить феврали. План побега очень тщательный, сейчас она сядет в автобус. Точно по расписанию. Правда, она совсем не знает, как ей жить дальше, слабоватый какой-то план, да. Но об этом она подумает потом. Моргана двигается изящно, по-другому она не умеет. И быстро настолько, чтобы успеть на автобус, но не настолько, чтобы снова оказаться на больничной койке. Мерлин окликает её в десяти метрах от автобуса. Ей не нужно оборачиваться, чтобы увидеть, что глаза у его отвратительно понимающие. Ей не нужно спрашивать, чтобы понять, что он не на секунду не поверил в её ложь. И это понимание друг друга настолько не логично, что уже не объяснить никаким февралем. Поэтому она мчится к автобусу на всех парах. Она сделала свой выбор, и ей некого в этом винить, не будет платья цвета слоновой кости и смущенного Мерлина у алтаря, и детишек, раздражающих и ушастых, тоже не будет. Ведь она почти сможет это пережить, а главное, это честно по отношению к Мерлину. Автобус уже близко. Прощай, Мерлин.

Автобус отходит. Мерлин еле сдерживает слёзы. Но это очень сложно, потому что Моргана бьёт по скользкому тротуару сломанным каблуком, проклинает февраль и пытается собрать выпавшие из сумочки шоколадки. Мерлин сдаётся и ржёт в голос. Моргана пытается напустить на себя строгий вид, но эта зараза так заразительно смеётся, а она растрепанная, испачканная и нелогично счастливая, так что может стоит принять протянутую руку Мерлина и на секундочку заглянуть в их квартиру. Но пусть февраль не расслабляется. Она всё равно его ненавидит. Наверное.