Снегопад длиною в жизнь

Жаль, количество лайков закончилось). Очень захватывающий фик. Меня тоже психологические переживания увлекают больше приключений и острых ситуаций. (и то и другое мне нравиться только в фанфиках Сильвандир). Очень понравились анализ и переживания своих чувств наших героев. Спасибо, Автор, с нетерпением жду продолжения.

Сообщение отредактировал ЁЛКА1005: Суббота, 30 марта 2019, 01:06:49

Мне тоже больше по душе читать о переживаниях героев, о том как постепенно происходит внутренняя работа над собой. Этот фанфик читается легко. Спасибо большое автору!
С нетерпением жду продолжения. Только, пожалуйста, не бросайте писать, ведь и так на сайте много незаконченных работ.

Natally (Суббота, 30 марта 2019, 15:02:39) писал:

Всем огромное спасибо за отклики. Приложу все усилия, чтобы закончить) может, для того и начала им делиться, чтобы дополнительная ответственность появилась.

Мэри глубоко вздохнула, открыла глаза и внимательно оглядела гостиную, словно впервые попала сюда. Интерьер был тот же, но другой - атмосфера. Теперь все здесь наполняло присутствие Мейсона. И едва уловимый запах его туалетной воды, и томик сонетов Шекспира рядом с бокалом вина на столике перед камином, и тихо звучавшая классическая музыка, и куртка на вешалке…
Мэри воровато, словно боялась, что за ней подглядывают, коснулась его куртки рукой, погладила меховой воротник, едва сдержавшись, чтобы не прижаться к нему лицом. Медленно сняла свою мокрую ветровку и, выискивая, куда бы ее пристроить, вдруг наткнулась глазами на желтое женское пальто.
Догадка, что Мейсон может проводить здесь время не один, именно потому, что не пришла ей в голову сразу, теперь обожгла, как раскаленный металл. Что-то похожее Мэри чувствовала лишь однажды – когда Дженис в халате Мейсона возникла на пороге его комнаты с подносом в руках. Ревность, досада на себя за это и тоскливое одиночество – вот что колючей лапой схватило ее тогда за сердце. Но тогда было легче – она просто ушла и спрятала ото всех свои эмоции. Теперь уходить некуда…
Она всегда знала, что Мейсон привлекательный мужчина и нравится женщинам. Была уверена, что он быстро подыщет ей замену, и старалась убедить себя, что ей это безразлично. Только почему ей так больно, что стало трудно дышать? Как вести себя, если сейчас она лицом к лицу встретится с новой девушкой Мейсона? Или это все та же Дженис?
Алая краска жаркой волной прилила к щекам. Мэри приложила к лицу холодные ладони, желая остудить предательский пыл, но тщетно. Раздался скрип ступеней – со второго этажа спускался Мейсон.
Мэри торопливо шагнула от вешалки и вернулась к креслу перед камином, сжала пальцами спинку. Яркое желтое пальто прямо резало глаза, и от этого внутри росло неконтролируемое раздражение. «Может, оно и кстати, - промелькнуло в голове. – Иначе ему достаточно будет просто улыбнуться, и я себя забуду».
- Я нашел джинсы Иден, надеюсь, подойдут. А рубашку тебе придется надеть мою – ничего лучше нет. По крайней мере, она сухая…- Мейсон вдруг осекся, заметив, как лихорадочно горит у Мэри лицо. – Что с тобой? Тебя знобит?
- Нет. Просто медленно оттаиваю, - она опустила голову, чтобы он не мог увидеть ее глаза, и, презирая себя за слабость, спросила подчеркнуто безразличным голосом:
- Ты здесь один?
Мейсон внимательно посмотрел на нее и полуудивленно приподнял бровь:
- Разумеется, один. А ты решила, что я, по твоему примеру, пустился во все тяжкие?
- Ни во что я не пускалась! – тут же вскинулась Мэри, от гнева забыв свою недавнюю ревность. – И вообще, это не твое дело!
- Возьми вещи, иначе и правда простудишься, - примирительно предложил он. - Я выйду на кухню, поищу какую-нибудь еду, ты же, наверное, голодная. Переодевайся.

Сообщение отредактировал Bereza163: Воскресенье, 31 марта 2019, 14:14:26

Джинсы оказались Мэри немного коротковаты, что было естественно, учитывая разницу в росте с Иден, но выбирать не приходилось. Рубашка была из тонкой шерсти, с рисунком в клетку. Ткань мягко легла на обнаженные плечи, как будто ладони Мейсона. При этой мысли ее бросило в жар, и ни о чем другом, пока застегивала пуговицы, Мэри думать не могла. Она торопливо закатала рукава и расправила над раскрытым воротом завитки волос.
Удивительно, но в этой одежде с чужого плеча она вдруг почувствовала себя раскованно и уютно. Быстрым взглядом окинула свое отражение в зеркале и даже улыбнулась – она выглядела немножко нелепо, но… по-женски очаровательно. В ней словно соединились сейчас слабость и сила, упрямство и покорность, нежность и твердость. И наконец, она начала согреваться.
На столике перед камином белел листок бумаги. Мэри рассеянно скользнула по нему глазами и зацепилась за свое имя в обращении. В письме больше не было ни строчки, но она почему-то заволновалась, как если бы перед ней распахнули душу. Она была не в силах отвести взгляда от двух слов, выведенных знакомым почерком. С чистого листа с ней безмолвно говорил Мейсон. Такой, каким она его полюбила и так и не смогла забыть…
На кухне звякнула чашка, Мэри поспешно вернула письмо в первоначальное положение и для конспирации схватила со стола книгу. Раскрыла на первой попавшейся странице и тихо ойкнула. «Прочтешь ли ты слова любви немой? Услышишь ли глазами голос мой?» - вопрошал сонет, а она словно слышала Мейсона. Мистика прямо…
- Ну вот, не «Ориент-Экспресс», конечно, но с голоду не умрешь, - Мейсон вошел в гостиную с подносом, куда уместил две тарелки с сэндвичами и большую чашку кофе, и внезапно замер на полушаге.

Сообщение отредактировал Bereza163: Воскресенье, 31 марта 2019, 14:14:53

Классное продолжение, хочу еще.)

Он увидел перед собой другую Мэри. Его потрясла не ее красота, хотя он всякий раз признавался себе, что она особенная - нравится ему всегда и любая, и влюблялся тоже как впервые. Но, одетая в его рубашку, со свободно рассыпанными по плечам волосами, обнаженными по локоть руками, без колючего гнева в глазах она стала проще, ближе и… роднее. Распахнутый ворот открывал молочную гладкую кожу, сходясь чуть выше соблазнительной ложбинки на груди. Воображение было не остановить. Словно все барьеры между ними растаяли. Словно утром после брачной ночи… Словно она полностью ему доверилась и стала совсем «его Мэри». У Мейсона перехватило горло – его пронзило такое острое желание обладать этой девушкой, что несколько секунд он не мог дышать.
Его глаза потемнели, лицо застыло, будто все мышцы свело судорогой. Мэри, почувствовав на себе по-настоящему «мужской» взгляд, в котором было столько явной страсти, мгновенно вспыхнула и невольно подняла руки к открытому вороту, чтобы застегнуть лишнюю пуговицу, но сразу забыла, что собиралась сделать. Мейсон почти раздевал ее глазами, а она расцветала от удовольствия и радости. Она все еще хотела ему нравиться, хотела быть для него желанной и единственной, и эти чувства захлестнули ее, хотя она и отказывалась их осознавать.
Пространство между ними наэлектризовалось почти осязаемо, внутри у Мэри что-то задрожало, и сердце упало вниз, как бывает при высоких перегрузках. Какие-то мгновения она себя не помнила, и на лице у нее было написано не то, что она хотела чувствовать, а то, что чувствовала на самом деле.
- Почему ты так на меня смотришь? – наконец выдавила она, пытаясь вернуть под контроль выражение глаз и голос. – Я смешно выгляжу?
- Ты выглядишь… - Мейсон сглотнул сухой комок в горле, - потрясающе. Если бы не твое монашеское прошлое, я даже употребил бы слово посмелее, - с иронией прибавил он, чтобы разрядить напряжение.
Мэри оценила его усилия легкой улыбкой. Она была благодарна, что он не воспользовался ее секундной слабостью, потому что пока даже не знала, какую линию поведения выбрать. В Санта-Барбаре она не раздумывала, ощетинившись обидой и гневом, и постоянно нападала на Мейсона… или убегала, чтобы не дать ни единого шанса магическому влечению, которое по-прежнему жило в ней, а здесь это казалось неуместным, лишним. Нельзя же набрасываться на человека без повода… И нелепо в качестве повода вспоминать одно и то же – ошибку, совершенную давным-давно, по сути, до знакомства с нею. Но ничего другого для предъявления у нее в арсенале не было. Просто Мейсон ей не подходит. Просто у них разная система ценностей. Вот за это и нужно держаться.
Она взяла с подноса чашку кофе и сэндвич с ветчиной и сыром. Боже, как, оказывается, хотелось есть! Приходилось буквально сдерживать себя, чтобы не проглотить все в один присест. Тем не менее Мэри мгновенно справилась с первым бутербродом, не оставив ни крошки. Мейсон молча смотрел на нее, чувствуя, как поднимается в душе ураган тревоги и одновременно радости, как он захватывает его до такой степени, что сметает способность размышлять. Как весь огромный мир сужается до единственной точки – этой комнаты посреди бушующего бурана и этой невероятной девушки, которая только одна ему и нужна.
- Как же все-таки ты здесь очутилась? – чтобы отвлечь себя от опасных мыслей Мейсон взял снисходительно-насмешливый тон. – Неужели забыла любимые тапочки? Или их забыл Марк?
- Ты все рассказал за меня, - сразу ощетинилась Мэри. – Больше и добавить нечего. Зачем тебе правда, когда можно навесить на людей ярлыки, а потом просто читать их, да?
- Если на то пошло, в плане ярлыков ты дашь мне сто очков форы, - парировал Мейсон.
- Уж не себя ли ты имеешь в виду?
- Ну что ты! Я, безусловно, воплощение всех мыслимых и немыслимых грехов. Но вспомни суд над Тедом.
- И что? – с вызовом спросила она.
- А то. В ситуации стресса ты не стремишься отыскать правду, ты хватаешься за то, где наклеен ярлык «правда». При этом ты веришь в этот ярлык столь исступленно, что просто отказываешься смотреть в лицо фактам, отказываешься признавать, что реальная правда очень отличается от того, что ты отстаиваешь. С Тедом ведь было так. И со Стивом тоже.
Воинственность Мэри внезапно улетучилась. Вспоминать о своих истеричных нападках на Теда ей до сих пор было стыдно. Она в то время совсем ничего не воспринимала, была слепа и глуха. Даже удивительно, что она тогда понравилась Мейсону…ведь вела она себя с ним и с Тедом хуже неврастенички.
- Здесь мне нечего возразить. Ты прав. Как ты тогда сказал мне? «Можно забрать монашку из монастыря, но нельзя же тащить с собой и монастырь»… Я так обиделась на тебя за эти слова!
- Это было откровенное хамство с моей стороны. От бессилия перед твоим женским очарованием.
- О да! – невольно улыбнулась Мэри. – Меньше всего ты казался мне бессильным и очарованным.
- Как хорошо, когда ты улыбаешься! - вырвалось у Мейсона. – Ничего красивее я в жизни не видел.
- С трудом верится, - отвела она глаза.
- Ты всегда сомневалась в искренности моих комплиментов, а зря.
- Верить тебе слишком опасно. И вообще, на грубую лесть меня не купишь.
- Очень на это надеюсь, - вздохнул Мейсон, опять подумав о Маккормике.
- Можно я возьму еще сэндвич? Оказывается, я такая голодная…
- Конечно! Если не хватит, приготовлю добавку. Думаю, имеющийся запас позволит накормить даже тебя. Налить еще бренди?
- Оно хорошо согревает, но я боюсь опьянеть, - смущенно призналась Мэри.
- И боишься, что я этим воспользуюсь, - закончил за нее Мейсон.
- Вот как раз этого почему-то совсем не боюсь, - тихо сказала она словно самой себе. – Но проводить время наедине с пьяной женщиной – то еще удовольствие.
- Если эта женщина – ты, состояние не имеет значения.
Интересно, - вдруг подумала Мэри, - а ведь она и вправду не боится, что Мейсон воспользуется ее беспомощностью. У него было много возможностей, но он ни разу не перешел грани. А Марк? Смогла бы она довериться ему? Что за ерунда! Ведь они провели здесь ночь, и Марк удержал себя в рамках… Да, только ей для этого пришлось без конца его тормозить, и дай она хоть малейшую слабину, как десятки раз было с Мейсоном, неизвестно, чем бы все кончилось… Нет, Марк – отличный парень. Это в ней спрятан какой-то дефект. Мэри досадливо тряхнула головой и посмотрела на Мейсона.
- А почему ты здесь?
- Ты спрашиваешь так, будто уже исповедалась мне о причинах своего путешествия, - иронично отозвался он. – Ты же проигнорировала мой аналогичный вопрос.
- Скажем так, я хотела подумать… и потеряла счет времени.
- Ну вот и я надеялся спокойно поразмышлять. Любопытно, о чем ты хотела подумать?
- О себе, своей жизни… а ты?
- А я… все написал здесь, - Мейсон показал чистый лист с обращением к Мэри. – К сожалению, бумага оказалась столь же мало снисходительна ко мне, как и ты, - она не восприняла мои доводы. Хотя слушала внимательно.
Мэри густо покраснела, почувствовав укол вины.
- Ты принял какое-то решение?
- Не знаю… Может быть, но сначала мне надо задать тебе один вопрос. Мэри… - он будто споткнулся на ее имени. – Ты сможешь ответить честно?

Я очень люблю сюжеты, в которых Мейсон и Мэри остаются наедине и имеют возможность спокойно пообщаться без лишних глаз. В шоу им почти не давали такой возможности. Хорошее продолжение.)

Elena78 (Понедельник, 01 апреля 2019, 12:43:43) писал:

Только литературно такие сюжеты вдвойне сложнее создавать. Когда в дело вступает психология, внутренние переживания, мотивация, очень трудно бывает все правильно разложить. Ведь не автор должен заставлять героев совершать те или иные поступки, сами персонажи (если они живые и объемные) ведут автора за собой. Здесь персонажи придуманы и сыграны замечательно, но гиперсложная задача - их диалоги и стиль речи. Это должны быть именно Мейсон и Мэри. Проблема в том, что у каждого из нас они свои))
Поэтому я вдвойне рада, если вам по-прежнему интересно читать)

От серьезности его тона она запаниковала. Возникло мгновенное желание сбежать и спрятаться в норку. Но бежать было некуда.
- Я…я не знаю…
- Это было бы очень легко – уехать из Санта-Барбары навсегда, - словно не слыша ее, задумчиво сказал Мейсон. – Конечно, это бегство, но иногда лишь оно и дает шанс на спасение. Остаться – это испытание. Это означает видеть тебя каждый день с другим и не иметь возможности даже нормально поговорить с тобой. Я только рядом с тобой не чувствовал себя одиноким. Сейчас оборвалась и эта ниточка. Я совсем один в целом мире, и никому нет до меня дела. Но я готов вытерпеть и это. Лишь бы иметь какую-то надежду вернуть тебя. Если же все безнадежно… мне это только здесь пришло в голову…я не буду путаться у тебя под ногами. Ты больше никогда меня не увидишь и будешь спокойна и счастлива. Наверное, ты измучилась за последние месяцы – все без конца тебя дергали, и каждый норовил объяснить, что ты чувствуешь. Собственно, только счастья мне и хочется для тебя. Скажи мне прямо: у нас нет шансов?
У Мэри язык прилип к гортани. Проникновенное признание Мейсона вызвало в ней такую бурю мыслей и чувств, что все заготовленные слова разметало. Она не была готова услышать от него такое. Она знала, что он любит ее, но не подозревала, что так много значит для него… В груди стало горячо от нежности, но потом до нее дошло и другое. Он собирается навсегда уехать из города! Стоило ей на секунду представить свою жизнь в Санта-Барбаре без возможности хотя бы иногда видеть Мейсона, заледенело все внутри. Мэри вдруг необыкновенно остро осознала, что ее ждет, если он уедет. Пустота. В ее жизни не станет огня, интереса, смысла и… любви!
- Не надо! – вырвалось у нее с настоящей мукой.
- Что – не надо?
- Не надо так говорить! Не надо… об этом думать! Не надо меня об этом спрашивать! Отъезд – не выход! Здесь твой дом, семья, друзья. Неужели скитаться одному по свету лучше?
- Без тебя для меня нет разницы…
- Ты ставишь меня в ужасное положение! – она закрыла лицо руками. – Я не могу ответить на твой вопрос, не могу решать твою судьбу! И я не хочу, чтобы ты уезжал!!
- Мэри… Что это значит?..
- Ничего это не значит! Мейсон, я ужасно устала! Можно я посплю? Пожалуйста!
- Прости, я совсем забыл, - он сразу сник. – Конечно, тебе нужно отдохнуть. Пойдем наверх – там будет удобнее.
Мейсон тяжело зашагал по ступеням на второй этаж. Мэри смотрела ему в спину, испытывая необъяснимое желание догнать и обнять.
- Мейсон! – мягко позвала она, и он вопросительно взглянул сверху. – Мы поговорим, правда. Просто я сейчас ничего не соображаю…
Он от волнения не нашелся, что ответить, и только кивнул головой.