Снегопад длиною в жизнь

Часть 2.
…Она действительно зверски, нечеловечески устала. Этот день был таким длинным и тяжелым, что Мэри была уверена: она уснет, едва голова коснется подушки. Мейсон устроил ее по-королевски: под пуховым одеялом на широченной кровати, растопил камин, а сам ушел в гостиную. Но сна не было. В голове теснились сотни мыслей, Мэри никак не удавалось расслабиться и перестать думать о том, что они с Мейсоном в этом доме совершенно одни и отрезаны от остального мира. И можно, наконец, стать собой и позволить себе то, что хочется, но внутри нее словно сидел какой-то демон, ставивший клеймо «дурно» на все ее душевные порывы… Ей же так долго внушали, что подобные желания – грех…
Она вспомнила слова Мейсона: «Ты, наверное, измучилась… тебя все без конца дергали и рассказывали, что ты чувствуешь»… И почему он так хорошо понимает ее? Ведь верно – в последнее время для определения своих чувств она брала чужие слова и формулировки. Ей ежедневно и ежечасно подсказывали, как надо, как не надо. А что подсказывает ей собственное сердце? О, тут не требовалось особого препарирования! Она же только и делала, что сопротивлялась этим подсказкам. Но ведь не может быть, чтобы все, что она ощущает, было насквозь пагубно или ошибочно! И Мейсон – не злодей, она знает это сердцем, которое с первой встречи отдала ему без оглядки.
Лежать полуобнаженной в постели так близко от него и не думать о том, как могли бы они проводить этот вечер, для Мэри оказалось не под силу. Она попыталась прогнать греховные помыслы, повторяя себе, что это искушение ей послано как испытание, но откровенные любовные фантазии от этого почему-то стали только ярче и мучительнее.
Она так и не научилась глушить это удивительное влечение. С первого дня Мейсон ее прямо заворожил - изяществом речи, обаянием внешности, изысканностью манер, виртуозным умением пикироваться и делать потрясающие комплименты. Он был умнее и интереснее всех! С ним ей было легко, тепло и очень весело. Он так отличался от всех мужчин, с кем сводила ее судьба. Мэри не всегда понимала его слова или поступки, и это пугало ее еще тогда, но волнующее притяжение от этого лишь усиливалось. Она часто возвращалась мыслями к несостоявшемуся круизу на яхте и тому, что, скорее всего, там бы произошло. В тот момент Мэри доверяла Мейсону так, что почти растворилась в нем. И строгие слова «секс вне брачных отношений» потеряли для нее всякий вес и смысл. Она была влюблена и счастлива!
В ее снах и фантазиях они с Мейсоном были близки множество раз, и никого другого она даже представить рядом с собой не могла.
Мэри почти созрела, чтобы простить ему ту давнюю связь с Джиной. Сначала, конечно, ее просто наотмашь хлестнул факт, что Мейсон спал с женой своего отца, и неизвестно, чего в ее яростном отторжении было больше – женской ревности, жизненной неопытности или человеческого неприятия такого морального падения. Но потом… Она наговорила ему миллион ужасных слов, многие из которых были вопиюще несправедливы, и тот Мейсон, которого она старалась обличить, никогда бы не простил ей подобного оскорбления. Что ему стоило цинично обозвать ее очередной интрижкой и дальше жить в свое удовольствие? А живой, настоящий Мейсон страдал от ее нападок. Ему было очень больно и горько – этого Мэри не видеть не могла. И это был тот Мейсон, которого она любила. Сам собой испарялся ее гнев, все труднее было подбирать хлесткие выражения, чтобы оттолкнуть его, и все чаще она мысленно говорила ему: «Я люблю тебя». До примирения оставался лишь шаг, но тут очнулся от комы Си Си и безжалостно затоптал робкие ростки ее прозрения.
Мэри буквально ошеломили его властность, сила и беспощадность. Он подавлял всех вокруг, но тем выигрышнее становился его образ в минуты доброго расположения. А с ней отец Мейсона был очень добр и щедр. От одного его присутствия возникало небывалое чувство защищенности, уверенного, правильного курса, которым ведет тебя и все вокруг этот человек. Перед его харизмой невозможно было устоять, к тому же Мэри так не хватало в жизни отцовской заботы и покровительства. Она это нашла в Си Си, она гордилась их дружбой и действительно верила ему. И вот тот, кого она так безмерно уважала и кем восхищалась, без тени колебаний расправился со своим старшим сыном. При этом Си Си прямо дал Мэри понять, что Мейсон заслужил такое отношение. А ее любви он просто недостоин. И никогда не будет достоин. В отличие от Марка.
Его железное убеждение смутило Мэри. Она снова начала стесняться своих чувств к «недостойному сыну», полагая, что они вызовут всеобщее осуждение, снова принялась отыскивать в Мейсоне недостатки, чтобы объяснить себе, что они друг другу не подходят, а значит, это не любовь, а болезнь. А еще, желая победить свою болезнь и жить «правильно», она опрометчиво дала надежду Марку. Мэри искренне полагала, что это лекарство поможет, но, кажется, стало только хуже…

Bereza163 (Понедельник, 01 апреля 2019, 15:32:54) писал:

Мне кажется, что хоть Си Си, конечно, и сыграл свою роль, но решающим фактором того, что оттаявшая было Мэри вновь "заледенела" было лицезрение Дженис в халате Мейсона и укрепившееся в связи с этим убеждение, что Мейсону верить нельзя, он причинит боль.

Bereza163 (Понедельник, 01 апреля 2019, 15:32:54) писал:

Мне все-таки кажется, что Мэри не столько стеснялась своих чувств к Мейсону и боялась всеобщего осуждения. Просто слова Си Си попали на благодатную почву- именно незадолго до "восстания Си Си" Мэри была вторично оскорблена в своих чувствах ( мне кажется, что она именно так это ощущала) явлением Дженис в халате ( после Джины в простыне).

Насчет того, что Мэри, возможно, подсознательно чувствовала в Си Си отцовское покровительство, которого она лишилась будучи ребенком, я согласна. Во-первых то, что она ухаживала за ним в коме способствовало ее привязанности, а во-вторых- те бурные восхищение, благодарность и уважение, которое Си Си обрушил на ее голову после того, как пришел в себя.

Но это все мелочи, а так повторюсь, что читать очень-очень интересно, жду продолжения.)

Elena78 (Понедельник, 01 апреля 2019, 21:05:54) писал:

Я же говорю: у всех своя версия) Мне как раз кажется, что никакой особой роли эпизод с Дженис не сыграл. Его значение почти сразу было нивелировано просмотром видеокассеты, где Мейсон напрямик сообщил Дженис, что любит Мэри. Ну и потом было много хороших звоночков: когда Мэри призналась бесчувственному Си Си, что влюбилась в его сына и что "Марк - не Мейсон!", история с отравлением и признание Мейсону, но самое главное - согласие Мэри прийти на "триумфальный вечер", который разрушило появление Си Си. Ведь это был семейный ужин, и Мейсон ее туда приглашал, именно как близкого человека. Да, помог Тед, но ведь она пошла! Никакой "заледенелости" там уже не было. А вот "восстание" Си Си, когда он сразу взялся обрабатывать ее, зная, что она любит Мейсона, откатило все назад.

Завывания ветра в каминной трубе обостряли чувство одиночества, а с другой стороны, усиливали иллюзию нереальности происходящего. Как будто Мэри оказалась внутри собственного сна… Это придало ей смелости.
Она оделась и тихонько, стараясь, чтобы не скрипели ступени, спустилась в гостиную. Комната освещалась лишь ночной лампой да отсветами пламени. Мейсон сидел с закрытыми глазами в кресле перед камином, откинув на спинку голову.
Мэри подошла и шепотом позвала его по имени. Он спал. Черты лица разгладились, без насмешливого блеска глаз и ироничной улыбки Мейсон казался очень уязвимым, беззащитным и таким… хорошим. Сердце у Мэри сразу сжалось от сентиментального, какого-то почти материнского чувства. Словно в грудь вонзилась рапира - до чего Мейсон весь мил и дорог ей! Со сложностью, непонятностью, недостатками, прегрешениями и… неповторимостью. Забыв свои метания, она протянула руку и коснулась его волос. Мейсон не проснулся, и она погладила его по щеке, задержав ладонь возле линии губ.
- Ты же все понимаешь, правда? – тихо сказала она вслух, потому что подумала вдруг, до чего это по-детски – объясняться в любви спящему мужчине, а потом неистово отпираться, когда он умоляет повторить эти слова ему в глаза. От кого она прячется?
- Мэри, как ты считаешь, уже пора дать тебе знать, что я не сплю? – раздалось внезапно в тишине комнаты. - Или ты еще немножко хочешь попользоваться моим бессознательным состоянием?
Мэри вспыхнула и отдернула руку от лица Мейсона. Он открыл глаза. Взгляд был грустным и усталым, а уголок рта застыл в горькой усмешке.
- Мэри… может быть, хватит? Послушай, мы же взрослые люди… Ну сколько мы будем мучить друг друга? Давай что-нибудь придумаем… Давай хотя бы попробуем… Еще раз…
Он взял ее за руку и осторожно потянул к себе. Мэри не сопротивлялась, ее загипнотизировала музыка его голоса и слов, магия прикосновения – такого осторожного и нежного. Она так это любила и так об этом скучала!
Дальше все было как в тумане. Его ладонь на ее щеке… Глаза - требовательные и умоляющие - так близко, что она едва не утонула в них… Прикосновение губ к ее губам – сначала робкое, почти с опаской, а затем уже властное - подчиняющее себе своей страстностью…
В коротком проблеске сознания Мэри обнаружила, что прильнула к Мейсону всем телом и отвечает ему не менее пылко. Его руки стиснули ей плечи – эта боль была так сладка и желанна, что Мэри еле сдержала стон. Мейсон продолжал ее целовать, и ей казалось, что она умрет, если он остановится.
- Ты скажешь мне что-нибудь? – до Мэри донесся его взволнованный шепот, и комната постепенно перестала кружиться у нее перед глазами.
Ах да, он же ее о чем-то спрашивал… О чем? О том, чтобы начать все заново… Господи, какой еще ответ ему нужен!
- Я не могу думать, когда ты меня целуешь, - шутливо заметила она.
В ее глазах, интонации, улыбке снова было тепло! У Мейсона перевернулось все внутри. Неужели его молитвы услышаны, и она согласна вернуться?! Он крепче прижал Мэри к себе и наклонился к ее лицу.
- Тогда будем жить бездумно… - услышала она за секунду до того, как их губы слились. Мэри закрыла глаза, но вместо темноты увидела яркую, как фейерверк, вспышку. Она разлетелась на миллион искр, которые прожигали ей сердце до самого безумного восторга. Ей никогда не было так хорошо, как сейчас, и единственное, чего она боялась, что не познает это чувство до конца.
Резкая трель телефона вырвала Мэри из наваждения, как будильник – из чудесного сна. Мейсон, едва ощутил ее неловкость и напряжение, сразу разжал объятия.
- Оказывается, телефон работает, - сказал он хрипло и поднял трубку. – Я слушаю.
Звонил управляющий. Старик беспокоился, не нужна ли Мейсону срочная помощь в такую непогоду. По его словам, телефон заработал буквально полчаса назад, но в любой момент может отключиться снова, поскольку прогноз неблагоприятный – буран еще минимум на сутки. «Слава богу!» - чуть не вырвалось у Мейсона, он бы и на всю жизнь остался в снежном плену вдвоем с Мэри.
Мейсон заверил управляющего, что ни в чем не нуждается и спокойно дождется завершения стихии.
Слушая этот разговор, Мэри вспомнила о Марке. Она ведь ничего ему не сказала, не объяснила! Просто исчезла и все. Он, наверное, с ума сходит…
Бесшумно ступая, со спины к ней подошел Мейсон и мягко обнял. Мэри сразу задрожала.
- Мейсон…- голова у нее предательски кружилась, а голос сдавливало, - мне тоже нужно позвонить. Предупредить, что все в порядке…
- Хорошо, - пробормотал он, скользнув губами по ее шее. Мэри беззвучно ахнула.
Пальцы Мейсона тем временем гладили ее руки – от плеч до запястий – проникая под закатанные рукава рубашки, касаясь так любовно и так умело, что от этой невинной ласки Мэри вся запылала.
- Подожди… Мейсон…
- Прости, я, наверное, тороплюсь, - он вдруг словно испугался чего-то и отпустил ее руки. – Просто ты с ума меня сводишь… ты даже не представляешь…как я люблю тебя… и как хочу. Я так скучал… Но ты не волнуйся – черты я не переступлю.
Мэри это всегда почему-то знала, без страха оставаясь с ним наедине. Но сейчас ее, скорее, огорчила его выдержка. Она ведь сама была в миллиметре от того, чтобы забыть обо всем на свете и просто довериться себе…но момент был упущен.
- Я позвоню, пока телефон еще работает.

Bereza163 (Вторник, 02 апреля 2019, 09:40:41) писал:

Да, возможно, но мне так явно виделось, что Мэри почти простила Мейсона после Рождества. И кольцо, которым он хотел с ней обручиться могло бы поправить дело, даже если бы Мэри не взяла его сразу, оно бы сильно качнуло весы в его сторону. Дурацкая история с халатом Марка, а потом с халатом Мейсона сильно все испортила на том этапе.
Ведь именно после второго эпизода с халатом Марка осмелевший Марк впервые по-настоящему поцеловал Мэри и заявил о своем намерении ухаживать за ней. И именно после эпизода с халатом Мейсона Мэри как-будто дала ему шанс.
До этого их общение было почти исключительно дружеским.
А вот влияние Си Си-да. Харизматичная личность, отец бывшего жениха, который укрепляет твои собственные сомнения, подтверждая их.
Не вовремя Си Си проснулся, хотя по мне если бы не взрыв, то не видать бы Марку Мэри в любом случае.

Bereza163 (Вторник, 02 апреля 2019, 09:43:44) писал:

Ох уж этот телефон- кайфоломщик.) Сразу вспомнилось, как в ночь отключения Си Си Мейсон не хотел отпускать Мэри от себя, когда зазвонил телефон.
Замечательное продолжение.) Волнующие эпизоды.

Elena78 (Вторник, 02 апреля 2019, 10:13:10) писал:

Полностью с Вами согласна)) И в своем фике попробую это раскрутить)

Она набрала номер Марка, даже не понимая, что именно собирается ему сказать, продолжая думать о Мейсоне.
- Алло! – трубку сняли почти моментально, хотя было уже за полночь.
- Марк…
- Мэри! Господи боже мой! Куда ты пропала? В такую погоду! Я думал, поседею за этот вечер!
- Прости, я не успела тебе сообщить. Телефон не работал. Со мной все в порядке, не волнуйся.
- Где ты? За тобой приехать?
- Сюда сейчас не добраться, Марк. Я в горном домике Кепвеллов.
- Невероятно! Как ты туда попала?
- Долго рассказывать. Поговорим, когда я вернусь.
- Ну ладно. А с кем ты там?
- Ни с кем, - торопливо соврала Мэри. – Вернее, с управляющим. Слава богу, он меня впустил.
- Действительно, повезло. Сладких снов, Мэри. Буду ждать твоего возвращения. Помни, я люблю тебя. И надеюсь, что скоро смогу повторить тебе эти слова у алтаря.
- Марк…
- Да, да, тебе нужно время, ты говорила. Извини. Что ж, потерплю. Ты этого стоишь…
Мэри опустила трубку на рычаг, словно та весила тонну. Ну почему ей так тяжело выслушивать слова Марка о любви и потенциальном браке?
Ей вдруг стало холодно и одиноко. Ощущение было противным, словно она опять брела по ледяной пустыне под завывания ветра. Даже пальцы рук снова заломило, как тогда… Она хотела прогнать эти воспоминания, хотела согреться… почувствовать себя в безопасности…а сильнее всего хотела, чтобы Мейсон вновь ее обнял…прижаться к его груди и услышать, как бьется его сердце. Бьется только для нее…
Мэри оглянулась на Мейсона и робко улыбнулась.
- Марк волновался. Я хотела его успокоить. Теперь мы можем с тобой поговорить.
- А стоит ли? – резко спросил Мейсон. – Я уже и так понял, какую роль ты собираешься отвести мне в своей жизни. Тайного воздыхателя. Единственной слабости святой Мэри Дюваль, которую она тщательно от всех скрывает. Так?
- Я просто не успела подготовиться к вопросам Марка… Это не значит, что я ему не скажу…
- Неужели? Мэри будь честной хотя бы с собой – ты же стесняешься своего влечения ко мне. И меня стыдишься. Тебе так важно, что скажут другие, а Марк – это правильно, это прилично… Со мной же ты готова встречаться только под покровом ночи. Я что угодно сделаю, лишь бы ты вернулась, но совсем, понимаешь? Чтобы разделить со мной всю жизнь, а не так…
- Я не собираюсь прятаться! И если решусь быть с тобой…
- Если… решусь… - Мейсон тяжело вздохнул. – И Марку ты говоришь: если… И, наверное, он тоже целовал тебя – вот здесь…
Краска возмущения бросилась Мэри в лицо, и гневные слова отпора уже готовы были слететь с языка, как вдруг она увидела глаза Мейсона, полные такой тоски и боли, что невольно сделала шаг к нему.
- Между мной и Марком ничего не произошло. И не могло произойти, - серьезно сказала она и прижала его руку к своей щеке.
- Почему?
- Потому что я все время думала о тебе. Тут повсюду твои фотографии, вещи, кубки… Ты все время был здесь, и я не могла заставить себя… Это было бы как предательство.
Мейсон ласково очертил пальцами линию ее подбородка и отнял руку.
- Только для нас это ничего не меняет, - грустно заметил он.
- Поцелуй меня, пожалуйста, - вдруг тихо попросила Мэри. – Мне это очень нужно сейчас.
Мейсон дотронулся губами до ее губ совсем легко, очевидно, намереваясь этим ограничиться, но Мэри ответила, и он снова потерял голову. Ее сердце, ее дыхание он слышал, как свое, ее губы, податливо раскрываясь под его губами, заставляли замирать пульс, ее ладонь дразняще скользила по его волосам, и Мейсон, забыв все благоразумие, притянул Мэри к себе так, что кожей ощутил каждый изгиб ее тела, трепет и зов каждой клеточки, боязнь и непреодолимое желание близости.
Он стал целовать ее медленнее и нежнее, прикосновения его губ словно проникали до самой глубины ее естества, волну за волной вызывая невыносимое наслаждение. Оно заполнило Мэри целиком, абсолютно лишив ее способности сомневаться и рассуждать, и когда она почувствовала под своей рубашкой горячую ладонь Мейсона, не испугалась, а лишь теснее прижалась к нему.
Но он вдруг все оборвал: с усилием отстранил Мэри и, избегая смотреть ей в лицо, принялся поправлять кочергой дрова в камине.

Сообщение отредактировал Bereza163: Вторник, 02 апреля 2019, 15:59:49

Что-то мне Марка чуток даже жаль стало.)
Мейсон и Мэри великолепны.
Хочется верить, что они не остановятся на этом, тогда Мэри у точно больше не убежит.))

Elena78 (Вторник, 02 апреля 2019, 16:03:43) писал:

Рано. Этот парень остался все тем же несимпатичным персонажем, ключевое определение которого - закомплексованность и желание самоутвердиться за счет других. Я, например, никогда не соглашусь с трактовкой, что он любил Мэри. Если бы он не обнаружил интереса к ней со стороны Мейсона, местного богатого и успешного представителя элиты, уверена - даже мысли бы у него не возникло ухаживать за ней. Где Дженис и где Мэри - ну это с точки зрения типажа и того, какие женщины привлекали его внимание. Он начал объясняться Мэри в любви, потому что появился шанс обставить блестящего и не знающего отказов Мейсона Кепвелла. Это сразу подняло бы его в своих глазах и глазах окружающих. Все шаги, которые он предпринимал, были направлены именно на то, чтобы рвануть ленточку первым: побыстрее позвать замуж, если получится, склонить к постели, а там она уж точно никуда не денется и т.п.
Это очень хорошо объясняет, куда делся весь его запал после свадьбы. Мэри интересовала его исключительно как приз, которым в полной мере ему мешала насладиться импотенция. Поэтому он все силы бросил на то, чтобы избавиться от недуга, но фактически, как женщина, Мэри перестала его волновать, потому что победа была одержана. И снова он запел о своей неземной любви только когда почуял, что добыча из рук уплывает, и он проигрывает соревнование Мейсону, хотя и зовется мужем.

Ну это так))) чтобы понятнее была моя трактовка... Спасибо, что не бросаете читать. Написанный ранее текст потихоньку заканчивается и дальше уже буду сочинять в он-лайн режиме, поэтому поддержка читателей очень важна)

Насчет Марка и Мэри не согласна.
Если его чувство к Мэри нельзя назвать любовью, то это от того, кмк, что он в принципе на любовь не способен.
Но вот то, что Мэри волновала его еще задолго до Дженис- это факт.
Об этом свидетельствуют все его рассказы о том, как она ему нравилась и как он рыдал, когда она ушла в монастырь.
Желание насолить Мейсону как решающий фактор женитьбы на Мэри?
Нет, не думаю.
Да, на определенном этапе Мейсон стал бесить его своим поведением, но жениться на девушке только в пику Мейсону это не про Марка, слишком он себя любит и ценит. Я понимаю почему Питер выбрал Келли, Керк выбрал Иден, там было чем поживиться в плане материального достатка, да и сами эти парни признавали, что богатство, статус и власть семьи Кэвелл играли немалую роль в их выборе. А с Мэри что взять в материальном плане? Единственная ценность Мэри- она сама, там больше особо ничего за душой нет.
Что касается типажа Мэри и Дженис, то лично я вижу Марка довольно сладострастным засранцем и ценителем разных женских типов. Да, его привлекла яркая, современно одетая и накрашенная сексуально раскрепощенная девушка-модель (Дженис), но если Мэри на нее не похожа, то это мало что значит для такого типа как Марк. Вчера ему захотелось раскрепощенную, наряженную модель, а сегодня ему захотелось чистенькую, неопытную в пане секса свеженькую красавицу Мэри.
Что касается придирок после свадьбы, так ведь он и Дженис наградил этими самыми придирками так, что она удрала от него куда глаза глядят. Тут дело не в Мэри. Марк сам по себе склочный зануда. Причина беситься у Марка была веская- половое бессилие.
Он очень боялся "опозориться" в глазах Мэри, пытался решить проблему разными способами, вплоть до того, что решил использовать Дженис как сексуальный тренажер, подобно тому, как он использовал для этой цели проституток. Благо, Дженис его отшила.

Но в общем, это мое мнение насчет пейринга Мэри-Марк, а продолжения рассказа я жду.)