Я не такая, как ты...

Марк в совершенстве владеет удивительным искусством- искусством самообмана.
Ведь он прекрасно знал- что он сделал с Мэри, я помню она спросила его : "ты понимаешь, что сделал со мной, тот ответил-"да".
Но потом он сам себя убедил в том, что ничего он с Мэри не делал, что она сама этого хотела, несмотря на то, что сопротивлялась и вообще что он сам- жертва Мейсона и Мэри, которые все время над ним издеваются.
Он и спустя какое-то время после насилия пытался вернуть Мэри в лоно семьи, я не удивлена тому, что тут он говорит о том, что зря он сам не забрал Мэри из монастыря. Он искренне уверен в том, что Мейсон заполучил Мэри только потому, что первым влез к ней в постель, а если бы это сделал Марк, то Мэри точно так же, как и Мейсона сейчас любила бы его, Марка.

Elena78 (Вторник, 21 мая 2019, 18:20:55) писал:

Осознавать, что изнасиловал - очень неприятно. Марк не любит чувствовать себя плохо. Поэтому легче сочинить другую версию, додумав недостающие детали.
Вы правильно Марка описываете. Я так же представляю. Поэтому и копаться в такой мелочной и трусливой душонке не хочу.

Сообщение отредактировал Bereza163: Вторник, 21 мая 2019, 18:28:23

И еще один небольшой эпизод для понимания дальнейших событий...

… Мэри спала, а Мейсон сидел рядом с ней уже второй час, рассматривал заострившиеся родные черты и думал. Иногда вслух. Думал, какая Мэри красивая… даже после всех этих операций, процедур, реанимации. Какой гордый разлет бровей, какие удивительные длинные ресницы, прямой нос, идеальная линия губ, шеи и плеч… Мейсон не видел бинтов, синих теней под глазами, горьких складок в уголках рта – он уже давно любил не только ангельскую внешность Мэри, он любил ее бесценную душу и доброе сердце, честный упрямый нрав и умную освежающую иронию… Она для него всегда была величайшей в мире драгоценностью, единственным сокровищем, хрупким и нежным цветком…
Именно поэтому он не мог забыть того, что сотворил с ней Марк. Не мог простить. Какое гнилое нутро должно быть у человека, совершающего насилие? Когда-то Мэри так страдала из-за Кристи… Разве могла она вообразить, что и ей суждено будет пройти через этот кошмар, хотя Марку, конечно, было далеко до Стива…
Да, он звался ее мужем, не зверствовал, но унижение, мерзость, опустошение Мэри пришлось пережить те же…Этому не было оправданий. Если бы Мейсон тогда пошел за ней в гостевой дом… Лишь он начинал об этом думать, в сердце возникала тупая ноющая боль. Он люто ненавидел Марка и горел почти безумным пламенем нежности к Мэри, представляя через что она прошла почти в одиночку и через что переступила ради их будущего.
Она хотела переступить и через Марка. Оставить его в прошлом и закрыть туда дверь. Навсегда. Она была против суда. Она запретила Мейсону даже помышлять о том, чтобы наказать Марка иным способом… Она надеялась, что он сам исчезнет, как призрак из фильмов ужасов…
Отгородиться стеной от прошлого и сделать вид, что ничего не было… Мейсон понимал, что у него не получится. Марк оскорбил и растоптал самое дорогое, не испытав ни жалости, ни малейших угрызений совести. Он живет с полным ощущением безнаказанности, чуть ли не своей правоты – вот это жгло Мейсона, будто раскаленным железом.
Он хорошо знал эту породу людей – трусливых пакостников и себялюбцев. Не встречая сопротивления своему злу, а лишь великодушные попытки забыть, они только смелели в своей наглости и разворачивались во всей красе дальше. С Марком было именно так. Мейсон был уверен: вызови Мэри сразу полицию, все сложилось бы иначе. В участке его быстро вылечили бы этой надутой убежденности в том, что он «не сделал ничего дурного». И уж, конечно, у него бы и мысли не возникло заикаться о правах на ребенка. Марка нужно заставить забиться в крысиный угол и отныне головы оттуда не высовывать, не то что отравлять им с Мэри жизнь!
Мейсон прекрасно отдавал себе отчет в том, что Мэри не одобрила бы его идею. Мягко говоря. Но остановиться уже было выше его сил. Возможно, если бы не события последних дней: этот мерзкий торг и грязные слова, за которые с Марком поквиталась Джулия, если бы не слезы Мэри от его бравурных заявлений о победном окончании суда, если бы не ее внезапный приступ, который спровоцировал Марк… Может быть, тогда Мейсон послушался бы Мэри и скрутил свою боль, но теперь внутри него распрямилась дьявольская пружина. Он умел быть жестоко изобретательным и беспощадным, и пора Марку познакомиться с таким Мейсоном. Ему и так слишком долго все сходило с рук…

Сообщение отредактировал Bereza163: Среда, 22 мая 2019, 06:09:16

Bereza163, заинтриговали! Что же такое придумал Мейсон?

ЁЛКА1005 (Вторник, 21 мая 2019, 22:49:36) писал:

Немножко терпения) и все будет.

Сообщение отредактировал Bereza163: Вторник, 21 мая 2019, 23:22:07

Тронули чувства и переживания Мейсона.
Мэри действительно удивительно красива, но что стоит внешняя красота без красоты души? Это просто красивая картинка, которая со временем приедается. А вот сочетание красивой внешности и красивой души- это убийственное сочетание, Мэри кажется Мейсону с каждым днем все красивее и красивее благодаря ее душе, к которой прикоснулась его душа.
И всегда в нем пленяла эта нежность, то безоговорочное чувство, с которым он принимал ее такую,какая она есть, принимал все ее недостатки.
Но я знаю и другую сторону Мейсона, ту, которую он никогда не поворачивал к Мэри - изощренную и мстительную. Поэтому вполне предполагаю, что он мог изобрести какое-то наказание для Марка. хоть судить его уже не получится.

Добавила небольшой кусочек в последний эпизод, который важен для понимания мотивов Мейсона. Что движет им не только месть все-таки...

Эх, посочувствовать, что ли, Марку? Трикстер в гневе - это не культурный герой с мечом наперевес, карающий Зло. Это - "долго и мучительно"... Неа, неохота. Сам нарвался, пусть сам слезами (кровавыми, а как иначе?) и захлебывается.
Интересно, Мейсон такой спокойный от шока или первоначальный ужас от второй почти-потери Мэри он выплеснул в мордобитии, а потом сублимировал, продумывая план мести?
Но сколько же чистоты, сколько нежности!..
Огромное спасибо, дорогой Автор!

Паучище (Среда, 22 мая 2019, 12:45:58) писал:

Примерно так и есть) Плюс второй час уже все-таки сидит)) Ничто так не успокаивает, как обдумывание коварных замыслов... Но вообще, мне кажется, после пережитого на крыше состояние страха возможной потери у Мейсона стало бы хроническим. В зависимости от ситуации, то обостряясь, то затихая.. Ужасно с ним, конечно, сценаристы обходились... В этом смысле тот Мейсон, который получился у меня в предыдущем фанфике - Снегопад длиною в жизнь - более уверенный в себе, в жизни и в будущем. Но там не было ни замужества Мэри, ни изнасилования, ни буквы...

… Мэри вздрогнула во сне и жалобно позвала его по имени. Мейсон сразу ближе наклонился к ней и взял за руку, отгоняя кошмары. Ей еще рано было просыпаться, доктор Картер предсказывал, что она проспит часа четыре, не меньше, но Мэри тихо застонала и открыла глаза. На лбу у нее выступила испарина, хотя при виде Мейсона она улыбнулась с облегчением.
- Это ты… а я боялась…
- Он здесь больше никогда не появится! Прости, что я не уследил…
- Не можешь же ты сидеть возле меня круглые сутки… И так почти живешь в больнице. Я сама виновата – поддалась на его провокации, и гнев захлестнул… И возмущение…
- Если тебе тяжело, не рассказывай, - торопливо перебил Мейсон. – Ты не представляешь, как напугала меня своим приступом…
- Я больше не буду, - Мэри погладила его по щеке. – Просто я не готова оказалась к визиту Марка… к его излюбленному давлению на мои слабые места и к этой ужасной песне о том, что у нас все было по взаимному согласию… Он как будто всерьез полагает, что ничего особенного не совершил… и искренне уверен, что если бы ты не увез меня из монастыря, я осталась бы с ним и любила его… Что за человек?!
- Что ты за человек? – глядя на нее грустно и восхищенно одновременно, спросил Мейсон. – Он причинил тебе столько зла, а ты все пытаешься понять его мотивы, заглянуть ему в душу… Его бы распять на городских воротах в назидание потомкам…
- А вдруг он отец ребенка? – одними губами, без звука, произнесла Мэри, и в уголках глаз сразу заблестели слезы.
- Мэри, не надо, ну пожалуйста! – взмолился Мейсон. – Тебе сейчас нельзя об этом думать, нельзя переживать! Мы со всем разберемся, обещаю тебе, но сначала тебе нужно выздороветь и выйти отсюда. Я, кстати, начинаю готовить яхту… Профессор Френсис считает, что через неделю тебя можно будет забрать…
- Ты, правда, думаешь, что я буду в состоянии заползти на палубу?
- Я на руках подниму тебя на палубу. И всю жизнь буду носить на руках, если понадобится… Мы уплывем куда-нибудь в Мексику… и вокруг будет тихо-тихо, только плеск воды о борт, ночное небо, расшитое звездами, бескрайний океан, и твои глаза – самые загадочные и удивительные, потому что они глубже и красивее океана… Поедем?
- Мейсон… - Мэри на секунду перестала дышать. – Это же сказка…и моя мечта…
- Мы заслужили немного отдыха… пусть весь мир катится к черту! Я так тебя люблю, - его голос дрожал от нежности. – Ты так нужна мне… Мэри…
Она притянула его к себе за шею, в этот раз даже не почувствовав боли, навстречу которой изнутри ударила волна любви – куда более мощная, и жадно прильнула к губам. Вкус поцелуев был соленым – от слез обоих, и сердце у Мэри снова замирало, но так сладко и так дивно, как будто напитывалось новыми соками самой жизни. Теперь оно могло биться хоть сто лет…
- Я обожаю тебя, - шепнула она Мейсону, приглаживая ему волосы на виске. – Ты и есть мое самое сильнодействующее лекарство. Кстати, о лекарствах… Скоро процедуры, и тебя опять выгонят отсюда. Куда ты направишься?
- Если будет еще не поздно, хотел съездить в прокуратуру. С тобой пока посидит отец. Вам как-то удается душевно проводить время вместе, ты вообще благотворно на него влияешь… Еще немного, и Аттила превратится в короля Лира…
- Зачем тебе в прокуратуру? – улыбаясь на его отвлекающую болтовню, спросила Мэри.
- Кейт рвет и мечет после заявления Марка. Надо его успокоить…
- Это точно всё? Ты ничего не скрываешь?
Мейсон сделал невинные удивленные глаза.
- А что мне скрывать? К тому же ты видишь меня насквозь…
- Вот поэтому мне и кажется что-то… Мейсон, пожалуйста, не делай глупостей.
- За это ты можешь быть спокойна… глупостей не будет…