Я не такая, как ты...

Bereza163 (Суббота, 11 мая 2019, 10:34:30) писал:

Я не склонна приукрашать Марка и приписывать ему какие-то достоинства, но, кмк, во-первых ему там уже минимум внимания в посткрышных сериях, а во-вторых, мысль о том, что по его вине Мэри погибла- она такая страшная, что могла заслонить для него все. Да, не просто умерла- а он сам ее убил, получается.
Ну и учитывая, что вскоре после этого он вообще умом тронется и пойдет монашек насиловать, то в его логике вообще трудно что-то понять, тем более, что персонаж к тому времени уже практически "слили".

Elena78 (Суббота, 11 мая 2019, 10:44:59) писал:

Возможно. Но в фике Мэри все-таки не погибла, поэтому у Марка собственные интересы как обычно доминируют.

Сообщение отредактировал Bereza163: Суббота, 11 мая 2019, 10:47:22

Вот если бы этот "добрый доктор Айболит" не слонялся по больнице и не занимался самопиаром в самый не подходящий момент, Мейсон мог бы сказать, что он муж Мэри. Учитывая его поведение, ему бы поверили и сделали бы ей операцию. А так этот, как правильно его назвали выше слизняк начнёт торговаться, давить на Мейсона, заставляя прекратить процесс по делу об изнасиловании, и кроме того наверняка выставит Мэри целый перечень требований в обмен на подписание документов о разводе, когда она поправится. В том, что это случится я уверена. Спасибо. Я читаю не отрываясь, мне очень нравится. Жду продолжения.

… Как же болит голова!.. Виски сверлило постоянно, сверлило насквозь, она не могла сосредоточиться, не понимала, что происходит вокруг. Перед собой большую часть времени она видела какой-то огненный ком, который крутился, словно шутейный фейерверк, вызывая тошноту. Мэри не знала, куда от него деваться, и чувствовала, что силы ее тают… Почему же никто не выдернет ее из этой жуткой изматывающей реальности?!
Облегчение наступало очень редко – когда в своих метаниях от одной до другой стенки выделенного ей коридора сознания удавалось прорваться к той, что связывала ее с жизнью и с Мейсоном.
Тогда ненадолго отступали демоны, тысячью игл пронзающие ей мозг, прекращался дьявольский хоровод искр перед глазами, она чувствовала присутствие Мейсона, прикосновение его пальцев, слышала его усталый, но ласковый голос… Она не могла пошевелиться, не могла дать ему знать, что сражается, не всегда даже понимала, что он говорит ей, поэтому просто отдыхала в преддверии нового раунда битвы со смертью. Ей было хорошо и спокойно, эти минуты заряжали ее силами на продолжение борьбы.
Это была именно битва, и она не кончалась. Там, на крыше, Мейсон не позволил Мэри навсегда провалиться в ледяную черноту, но смерть не уходила. Она караулила, пасла, стояла в сторонке, как будто случайная прохожая, выжидая, когда у жертвы иссякнет терпение сопротивляться. Смерть прятала свой взгляд, но иногда Мэри казалось, что до нее долетает стальной холодный и безжалостный, как клинок, блеск ее глаз. В такие моменты Мэри охватывал панический животный ужас, от которого ее спасало только тепло руки Мейсона.
«Не уходи! - мысленно умоляла она, слушая, как он снова и снова спрашивает ее о чем-то и, не получая ответа, сомневается, нужны ли ей его слова. – Только не уходи! Подожди еще совсем немножко, и я выберусь! Я открою глаза. Ты только говори со мной! Мейсон, пожалуйста, потерпи! Ведь без тебя я не справлюсь!»

…Мейсон потерял счет времени, не помнил, какое сегодня число, утро или вечер за окном палаты. От постели Мэри он отлучался максимум на полчаса, поэтому все, что происходило за границами этой зоны, стало размытым фоном, который не отпечатывался в сознании. Люди, слова, события… Весь мир сейчас для него сосредоточился в бледном, величественном в своей неподвижности и красоте лице Мэри, с которого Мейсон вот уже двое суток не сводил воспаленных глаз. Ничего… Ни малейшей искры жизни… Что бы он ни делал и ни говорил, она оставалась холодно отстраненной, словно уже и не с ним…
Мейсон гнал эти мысли, верно определяя, что это ноет в нем до крайности выжатый организм. Конечно, тот бешеный напор, с которым он пытается достучаться до сознания Мэри, не способен гореть вечно. Ему нужна подпитка – результат… А сдвигов никаких. Отец пролежал в коме почти полгода… Господи, нет!
И он снова и снова принимался разговаривать с Мэри, вспоминая их свидания, размолвки и самые счастливые моменты, рисовал картины будущего и без конца повторял признания в любви. В эти минуты трагичность и одновременно трогательность происходящего освещали лицо Мейсона удивительным светом – со стороны он казался пришельцем не от мира сего.
«Ну как же поднять тебя, девочка? Как забрать всю твою боль? - беспомощно подумал СиСи, наблюдая через стекло за очередным сеансом «разговоротерапии» в исполнении Мейсона. – Почему же опять все против вас?»
Он топтался у входа в палату Мэри уже минут пять и все никак не решался прервать монолог Мейсона. Не знал, как сказать истерзанному тревогами и бессонными ночами сыну о новом испытании. Мысленно перепробовав несколько сценариев, остановился на заходе издалека и толкнул дверь.
- Мейсон… Ну как она?
- Все так же… Как дела в мире?
- Все так же. Мейсон, мне надо поговорить с тобой. Может быть, выйдем в коридор?
- Зачем? Говори при Мэри. У меня нет от нее секретов.
- Ну хорошо, - вздохнул СиСи. – Ты виделся с профессором Френсисом? Полчаса назад закончился консилиум…
- Еще нет. Что он сказал?
- Сказал, что с Мэри будет все хорошо, если не тянуть с операцией… Мейсон… - СиСи сделал паузу, словно собираясь с духом перед решающим прыжком, - ты знаешь, как связаться с матерью Мэри?
Тот пожал плечами.
- Мэри давно с ней не общалась, но телефон, конечно, записан. А зачем тебе Тэда?
Вот она – самая тяжелая часть…
- Не мне. Дело в том, что для проведения операции нужно подписать согласие на медицинское вмешательство. И если мы не найдем мать Мэри, право подписать такое разрешение будет только у одного человека. Ее мужа…
- Ее… кого??? – стиснул Мейсон зубы, темнея от ненависти.
- У Марка. Прости, но юридически он – муж, а значит, законный представитель Мэри. И, как я сейчас узнал, он категорически отказывается подписывать согласие на операцию. Нам нужна Тэда, Мейсон…

Сообщение отредактировал Bereza163: Суббота, 11 мая 2019, 22:57:37

Не могу читать про Мэри без слез.(( Бедная девочка.

Ой, я очень надеюсь, что Тедду или Кристи найдут и всё будет хорошо. Мэри жаль, сил нет как.За что такие страдания бедной девочке? Мейс тоже превратился в тень самого себя, на него смотреть страшно.
Спасибо, автору, когда читала прямо до мурашек и мороз по коже А Марк в своём репертуаре- скотина. Прямо придушить его хочется. Жду продолжения.

… Мистер Кепвелл… Мейсон… Можно, я вас так буду называть?
Профессор Роберт Френсис медленно разминал в пальцах кубинскую сигару и вопросительно взглянул на него из-под очков. Они только что уселись в кабинете директора больницы, который тот любезно предоставил уважаемому гостю из Сан-Франциско. Комната была обставлена просто, но дорого - со вкусом. Стены обшиты красным деревом, красивая массивная мебель: письменный стол, бар, книжный шкаф, старинные часы с боем в углу, мягкие английские кресла у камина и сигарный столик.
Приезжий профессор первым делом направился к этому столику и схватился за сигару. Видимо, он уже несколько часов страдал без любимой вредной привычки.
- Конечно, доктор, - ответил Мейсон. – Почему вы хотели меня видеть?
- Когда-нибудь пробовали? – Френсис кивнул на коробку с надписью «Гавана».
- Я не курю.
- А я вот не могу без них долго. Да еще, как назло, подсел не на какие-нибудь, а на настоящие кубинские. Целый вестерн приходится каждый раз разыгрывать, скажу я вам, чтобы раздобыть хотя бы коробку… Не возражаете, если я подымлю?
- Ради бога, - Мейсон терпеливо ждал, когда профессор перейдет к сути.
Врач плавно, словно исполнял обязательный ритуал, чиркнул спичкой, откусил кончик сигары и с удовольствием раскурив ее, пустил несколько колец ароматного дыма.
- Знаете, всякий раз, когда в жизни выпадает тяжелая ситуация, и нужно принять грамотное решение, мне помогает моя вредная привычка. Я закуриваю, закрываю глаза и медленно выдыхаю пять раз.
- И что, решение всегда было правильным?
- Почти… Мейсон, как я понял, эта пациентка… Мэри Маккормик… она много для вас значит…
- Это - не то слово, доктор. Мэри – моя жизнь. И наш малыш…
- Да-да… Мне сказали, что срок очень маленький, и ребенок вроде бы в порядке. Но, видите ли, меня сейчас беспокоит другое. Анализ показаний приборов свидетельствует, что у Мэри в течение дня наблюдаются серьезные перепады давления. Скорее всего, это результат все той же гематомы. При крайних границах давления до критической отметки замедляется пульс. Если бы у нее не было настолько здоровое сердце, она бы уже не выдержала. Я боюсь, что в любой момент может случиться кровоизлияние, и мы ее не спасем. Та операция, о которой я говорил утром вашему отцу, и которая тогда казалась разумной альтернативой, сейчас представляется мне единственно верным выходом. Прямых указаний на это нет, среди моих коллег даже бытует мнение, что безопаснее оставить пациентку на медикаментозном лечении, но моя интуиция подсказывает, что времени у нас совсем немного. Ей тяжело, Мейсон… очень тяжело. Она борется, но…
- Доктор, вы позволите? – Мейсон потянулся к кубинской коробке. Когда он поднес зажженную спичку к кончику сигары, профессор увидел, что рука у него дрожит. Вдох – выдох, еще раз, Мейсон прикрыл глаза. Тошнотворный страх не ушел, но горьковато-пряный вкус во рту отвлекал от него и помогал лучше думать.
- В свете всего сказанного мне не совсем понятна категоричная позиция ее мужа, - продолжал доктор Френсис. – Тем более, он сам врач… Конечно, оставляя Мэри на капельнице, мы ничем не рискуем с точки зрения репутации – это логичное и правильное решение, но, учитывая последние данные… А мистер Маккормик убежден, что операция ее погубит. Я пытался ему объяснить, что за свою карьеру сделал десятки куда более сложных, но он и слышать ничего не хочет… Вот я и подумал, может быть, вам удастся как-то повлиять на него…
- У меня к вам будет одна просьба. Пожалуйста, не называйте мистера… - Мейсон сделал еще один вдох и выдох, сквозь зубы выпустив облако сигарного дыма, - Маккормика мужем Мэри. Вы этого не знаете, но его будут судить за… насилие над ней. А что касается способов повлиять, я думаю, что со мной ему действительно будет разговаривать намного интереснее, чем с вами. Почему-то мне кажется, что именно на это он и рассчитывал…
- Я не понимаю…
- О, это долгая история, мистер Френсис, и у меня нет настроения рассказывать ее. Да и к чему? Это ничего не изменит. Самый изуверский кошмар стал явью. Жизнь Мэри зависит от человека, которого она ненавидит…

Сообщение отредактировал Bereza163: Понедельник, 13 мая 2019, 10:28:05

Этот ... потребует от Мейсона отзыва заявления? Или, еще хлеще, осознанного проигрыша в суде с последующими публичными извинениями для восстановления репутации? От этой гнилой душонки вполне можно ожидать подобного ((

ЁЛКА1005 (Воскресенье, 12 мая 2019, 18:26:43) писал:

Марк - трус и манипулятор. Как мне кажется, два основных его качества. Ну помимо доминирующего над всем себялюбия... Вот отсюда все и придет...

…София на предельно допустимой скорости гнала машину в Вентуру. На пассажирском сиденье дремал после ночной радиосмены Тед.
Он сразу вызвался сопровождать мать, едва узнав, куда и зачем она едет. В больницу Тед тоже приходил, но помочь там было нечем, нечего сказать Мейсону, кроме стандартных ободряющих фраз, которые, Тед сам это чувствовал, звучали фальшиво. Не потому, что слова были неискренними, а потому, что от них Мэри не очнется.
Так вышло, что ночь, когда Мэри едва не погибла на крыше отеля Кепвеллов, а Мейсон пережил, наверное, самые черные минуты, стала первой ночью их с Хейли любви. И теперь Тед стеснялся своего счастья на фоне беды старшего брата, чувствовал не вину, но неловкость, как всякий здоровый, полный сил, человек у постели немощного. Поэтому путешествие в Вентуру с целью отыскать миссис Бассет и Кристи, домашний телефон которых не отвечал, пришлось как нельзя кстати. Хоть чем-то он мог быть полезен Мейсону и Мэри.
Любопытно было взглянуть и на то, как теперь живет Кристи. Он не видел ее уже скоро как год. Не скучал, конечно, но иногда вспоминал. Мэри говорила, что Кристи вроде бы устроилась на работу в Вентуре, подумывает об учебе… Но даже эти сведения уже порядком устарели. Особенно, если учесть скорости, на которых привыкла жить Кристи.
София сама предложила СиСи такой вариант действий, когда все его попытки дозвониться по записанному у Мэри телефону ни к чему не привели. У них уже не было времени ждать, когда Тэда или Кристи соизволят явиться домой. Все неотвратимее рисовалась перспектива переговоров с Марком, и характер этой встречи СиСи и София представляли одинаково. Торг.
Еще совсем недавно Марк чуть ли не силой заставил саму Софию лечь под нож под угрозой смертельной болезни, а теперь вдруг стал таким боязливым и осторожным, когда речь зашла об операции для Мэри!
В то, что профессиональный врач Марк Маккормик не полагается на лучшего нейрохирурга на всем тихоокеанском побережье Роберта Френсиса, они не поверили ни на минуту. Что им движет страх за Мэри – тем более. Они уже достаточно насмотрелись на его страдания в больнице. Страдал он исключительно по причине неопределенности в своей собственной судьбе, которая во многом была связана с Мэри, и по причине невозможности играть роль убитого горем мужа в присутствии Мейсона.
София молилась, чтобы эта поездка в Вентуру оправдала их надежды. У нее сердце ныло при виде Мэри и Мейсона, еще недавно таких счастливых... Ее пасынка, всегда импозантного и уверенного в себе, беда как будто скрутила. Возле Мэри он еще держался, но, выходя из палаты, превращался в напуганного и растерянного мальчишку. Теперь он не сопротивлялся ее любви и сочувствию, принимал их, но сил у него не оставалось даже на благодарность. Все затмевал страх потерять Мэри навсегда, который разрастался с каждой лишней минутой, проводимой ею в коме.
Чтобы попасть к дому миссис Бассет, пришлось проехать на южную окраину -чуть ли не через весь город. София миновала Грант-парк с огромным крестом на скале у океана, где в любой другой день не преминула бы задержаться хотя бы на две минуты – уж больно величественное открывалось зрелище, – и район дорогих вилл сменился видами домов попроще.
Семейство Тэды обитало в скромном, но симпатичном одноэтажном домике, окруженном небольшим палисадником. Газон, цветник, аккуратно подстриженные хвойники – все выглядело ухоженным, и София перевела дух – значит, жилище не пустует.