Баланс требует движения… /перевод/ автор Nell

Ну что ж… вот и конец истории)))

Адаму потребовалось еще десять дней, чтобы это устроить, потому что плей-офф в футболе имел приоритет.

Его команда снова вышла в полуфинал и снова проиграла. Адам провел несколько дней в мрачном настроении, прежде чем смог сосредоточиться на чем-то еще.

Как только он был готов, это было страшно "легко сделать". Энн так трогательно хотела быть в компании что Адаму не пришлось придумывать, как просить свою подругу Кэти организовать это. Энн, как обычно, без приглашения слонялась вокруг их обеденного стола. Она автоматически стала частью разговора и участником предстоящей прогулки в парке.

******
Когда у них наконец появилась возможность понаблюдать за Адамом и его друзьями, а также за новенькой, Никита не была уверена, что они с Майклом вообще узнали что-то конкретное. Энн действительно могла быть просто социально неловкой девочкой. Новичок в школе, пытающийся привязаться к стабильной группе друзей, и с сильной влюбленностью в Адама. Или же она могла быть молодым оперативником, пытающимся вписаться в чужую среду и подобраться поближе к своей цели.

После этого они вчетвером Адам, Никита и Майкл, несущие Робби в рюкзаке, совершили долгую воскресную прогулку и рассмотрели весь опыт Адама с новой девушкой, а затем все остальные события произошедшие с начала учебы, которые привели его к предчувствию что что-то было не так. Затем Майкл и Никита в свою очередь изложили то, что они видели и ощущали. По отдельности все их истории сводились, к нулю. Но собрав информацию воедино, Никита увидел очертания печально знакомой картины.
Она сказала:

- Они стараются не спугнуть нас. Думаю, нас нашли ближе к концу лета, а теперь просто собирают информацию, пытаясь определить силу и масштабы нашей сети.
- Да. - Майкл согласился.

- Нас давно бы взяли, если это все, чего они хотят.
Адам спросил:

- Так, что мы будем делать?

Они ему все рассказали.

- Вот так просто? БАМ? Я теряю все только потому, что какая-то жалкая готическая девушка дает мне странную вибрацию?
-Это не единственная причина.

- - Ты же только что слышал все остальное, - сказал Майкл.
- А что, если все это действительно ничто? Что, если мы просто вообразили это? Почему мы должны бежать из моей жизни, потому что вы ребята так говорите?
- Вот почему мы не бежим прямо сейчас, - ответил Майкл.

- Мы не откажемся от того, что имеем, пока не будем уверены, что это необходимо.

- Я постараюсь побольше разузнать об этой девушке, Энн, и думаю, что теперь у меня есть несколько лучших идей о том, где еще искать наблюдателей. – сдержанно проговорила Никита,

- Майкл собирается закончить настройку деталей нашего отъезда, а ты будешь продолжать ходить в школу, как будто ничего не изменилось.

Адам пристально посмотрел на нее.

- Ты не веришь, что это ничего не значит. Вы уже приняли решение еще до того, как подглядывали за нами, и я не получил право голоса, не так ли? Итак, почему бы нам просто не отправиться на охоту на оленей через неделю и не вернуться и перестать притворяться?
Майкл сказал:

- Мне нужно немного больше времени, чтобы закончить все здесь, так чтобы наши друзья не начали делать что-нибудь глупое, чтобы искать нас. И… - Майкл колебался, затем продолжил,

- Нам нужно поговорить о том, что ты скажешь Эрин, чтобы она не ожидала увидеть тебя снова.
Адам побледнел, и его глаза расширились и потемнели от потрясения, когда он повернулся, чтобы посмотреть на Майкла.

- Эрин?
Никита готовилась к этому в течение нескольких недель, но все равно было чертовски больно, когда она сказала:

- Да. Извини, Адам, но ради ее безопасности, так же как и для нашей, ты должен прекратить все контакты с Эрин.

Никита и сама чуть не заплакала, когда глаза Адама вдруг наполнились слезами.

Она коснулась его рукава.

-Ты не должен ей лгать. Она уже знает о том, что случилось, когда ты был маленьким, ты можешь рассказать ей историю, которая в основном правдива. Она не будет паниковать, когда больше не услышит тебя. Она поймет, почему мы должны идти.

Как только она осталась одна, Никита предалась приступам гневной паники, разъяренная тем, что Отдел скорее всего нацелился на Адама, а не на нее с Майклом.

Он был в ужасе от того, что все это попахивало вербовкой, и в ярости, что Адаму придется отдать все, что он знал, лишь бы вырваться из капкана, который смыкался вокруг него.

Закончив свой спринт, Никита сдула волосы со щек и прорычала,

- Я ненавижу то, как они ведут себя, как будто они управляют каким-то феодальным Королевством, вплоть до их одержимости оракулами, кровными линиями и отсутствующими наследниками.

Майкл, бежавший за ней вместе с Робби в беговой коляске, догнал ее и пожал плечами.

- Они появились для поддержания и расширения европейской империи. Конечно, они феодалы.
Никита не хотела быть втянута в анархистскую критику Отдела в этот момент, хотя знала, что, вероятно, это заставит Майкла чувствовать себя лучше.

Она волновалась за Адама, и именно об этом хотела поговорить. Адам уже обладает навыками и потенциалом, которые они могут использовать в полной мере.

- Убегая, мы делаем его еще более привлекательным для них. Потому что мы будем тренировать его. Охота будет продолжаться.
Она знала, что говорила это вслух, потому что была слишком расстроена, чтобы молчать.

- Да, черт возьми.

Она посмотрела на него, желая, чтобы он тоже выразил свой собственный гнев и страх, но Майкл снова включил свою защиту, надев на лицо каменную маску. Никита напомнила себе, что именно так он действовал лучше всего, находясь на пике своей карьеры оперативника.

- Сегодня в додзё будет весело?
Он коротко и без юмора улыбнулся.

- Да.

Адам сдержанно отметил свой восемнадцатый день рождения, пригласив группу ближайших друзей, как мальчиков, так и девочек, на ужин и ночную вечеринку, построенную вокруг их любимых компьютерных игр. Никита поняла, что Энн пыталась получить приглашение, но ее решительно и, возможно, грубо остановили.

На следующий день, за ужином, Никита и Майкл подарили Адаму подарок, его первый пистолет. Никита отказалась завернуть его в праздничную бумагу, слишком болезненны были вспоминания от другом "подарке" на ее первом, ужасающем задании. Ее сердце, казалось, раскололось пополам, когда Адам принял оружие от Майкла, но он не был ею, и его ситуация была не такой же. Адам выглядел немного мрачным и немного грустным, но не был шокирован. И, конечно же, не было никакой срочной миссии, где он рисковал жизнью на пустой желудок.

Когда Никита украдкой взглянула на Майкла, то была еще больше удивлена, потому что вместо того, чтобы выглядеть печальным и виноватым, как она ожидала, он выглядел очень довольным..

Адам не хотел охотиться на оленей в этом году, но им необходимо было придерживаться своего обычного образа жизни.

Никита указала, что она также не бросила занятия, хотя, очевидно, не сможет их закончить, потому что это будет гигантским признаком их предстоящего побега.

Она строго напомнила Адаму, что по той же причине, он должен был поддерживать свои оценки на уровне своих предыдущих высоких стандартов

*****

Быстро пролетели недели ноября, и для Майкла доминирующим настроением в их доме была, странно пьянящая, смесь застенчивой меланхолии и едва сдерживаемого возбуждения.

Майкл все понимал. Они готовились расстаться с жизнью, которая длилась более десяти лет, и это была хорошая жизнь для Адама, для него и, на короткое время, для Никиты и Робби.

Это был также отчасти результат ноября в Миннесоте, серое небо, голые деревья, слабые снежные вихри, которые пылились и таяли, не обещая глубокой белизны полной зимы. А поскольку осень закончилась, то и время их пребывания в Сент-Поле подходило к концу.

Майкл знал, что невозможно избежать некоторой романтической грусти от неизбежности перемен, как бы банально это ни звучало.

В то же время Майкл понимал, что все они были воодушевлены грядущими переменами, особенно он сам. Они все переросли ту уютную гавань, которую он построил для детства Адама.

Майкл давно с нетерпением ждал отъезда из Миннесоты, и хотя он хотел чтобы они уехали по своему собственному расписанию, он был готов к этому, зная цену того, что оставлял позади.

Никита нашла безопасное место, чтобы родить ребенка, но так и не нашла для себя реального места в их жизни в Сент – Поле. Она так же, как и Майкл, стремилась к свободе, чтобы создать что-то новое, что-то, что включало ее и Робби с самого начала.

Что касается Адама, еще до того, как Эрин была приглашена на запад, он начал напрягать границы их жизни.

За несколько месяцев, прошедших с тех пор, как началась учеба в старшей школе, его сын сильно изменился. Майкл думал, что это похоже на то, как будто он скинул подростковую кожу Последняя юношеская мягкость исчезла с его лица, и Майкл, глядя на него, знал, что он, наконец, видит Адама таким, каким он будет долгие годы.

Для себя Адам также достиг нового уровня комфорта и контроля в своем теле. Он, конечно, все еще производил много шума, особенно когда был со своими друзьями, но когда они были одни, юноша начал двигаться тихо и плавно, заставляя вздрагивать Майкла и Никиту, появляясь раньше, чем они услышали его

К несчастью, Майкл обнаружил, что не может гордится старшим сыном, потому что это только усиливало осознание того, насколько ценным может быть Адам для Отдела. Эти мысли вели к ярости и панике, что было неполезно в их текущем профиле.
Этот новый, быстро созревающий Адам был более чем готов брать себя в любую сложную задачу, которую перед ним ставили.

К его сожалению, все что от него требовалось, это чтобы он продолжал вести себя так, как будто школа, товарищи по команде, класс и друзья оставались центром его мира.

Затем Майкл и Никита попросили Адама сделать несколько небольших приятных жестов в сторону Энн, чтобы дать ей небольшой вкус успеха и повод для Отдела оставить ситуацию такой, какая она была.
- Как, черт возьми, я могу это сделать?
Никита усмехнулась и сказала

- Спроси своего папу…
Майкл удерживал ее взгляд , пока щеки Никиты не вспыхнули , а затем сказал:

- Ты так же хороша в этом , как и я.

- Эй, Ребята!

Адам неторопливо щелкнул пальцами привлекая внимание.

- Моя жизнь. Давайте сосредоточимся…

…
Единственный момент когда они столкнулись с серьезным сопротивлением, было то, что Адам категорически отказывался присутствовать на первых встречах команды лыжного клуба.

Адам упрямо посмотрел на Майкла, повторяя уже в третий раз.

- Меня здесь не будет, и трассу не откроют до Дня Благодарения, этой осенью было слишком тепло. Зачем мне тратить свое время?

- Потому что, ты должен делать вид что думаешь, что будешь здесь, что является гигантским знаком для твоего наблюдателя.

Майкл устал повторяться.
- Хорошо - Адам вскинул руки.

- Я скажу всем, что я ухожу, потому что не хочу больше соревноваться без Эрин.
- И почему ты думаешь они поверят в твоё несуществующее уныние по поводу её ухода ?

- О чем ты говоришь?
- У тебя не было никаких «проблем» - Майкл позаботился о том, чтобы Адам услышал кавычки, которые он поставил вокруг слова:

- С несколькими партнерами, с тех пор, как Эрин ушла. Почему кто-то должен поверить, что ее отсутствие заставит тебя бросить сноуборд?

Адам выглядел одновременно потрясенным и взбешенным.

- Откуда, черт возьми, ты это знаешь?
- Я наблюдал за людьми, которые следят за тобой.
- Господи! Папа! Я думал, что весь смысл не быть пойманным вашей организацией был в том, чтобы я мог жить своей собственной жизнью! Если ты шпионишь за каждым моим шагом, какая разница, черт возьми!

Никита вмешалась, прежде чем Майкл смог заговорить, и это было облегчением, потому что он не знал, что сказать.

- Разница между наблюдением твоего отца и наблюдением Отдела - это разница между наблюдением кого-то, кто заботится о тебе, и наблюдением того кто считает, что ты его собственность. Они отслеживают и записывают каждый частный момент твоей жизни, чтобы узнать, как в дальнейшем лучше всего манипулировать тобой. Им нужна информация как последующие годы воздействовать на тебя, чтобы ты выполнял каждую отвратительную задачу, которую они тебе дадут.
Адам прищурился.

- Ты ведь была главной, верно? Насколько это может быть плохо?
Выражение лица Никиты изменилось. Ее рот сжался, а тепло в глазах исчезло. Она протянула руку и дернула Адама за его куртку, пока лицо не оказалось в нескольких дюймах от ее лица. Ее голос упал даже ниже ее обычного хриплого регистра, и в нем Майкл услышал звук ломающихся костей и расщепляющейся плоти.

- Я бы раздела тебя до ничего, и сгибала, пока ты не сломался. А я была хорошим оперативником.
Майкл не был уверен, что Адам увидел в лице Никиты, когда она пристально смотрела на него, но он увидел, как его плечи опустились, и юноша капитулировал.

Она отбросила его назад, и Адам шатаясь прислонился к дереву в парке, чтобы удержать равновесие. Как только Адам смог прямо стоять на ногах, он поправил свой воротник и пристально посмотрел на горизонт.

- Хорошо. Я пойду на это собрание…

Никита вздохнула, и Майкл увидел, как черные тени прошлого оседают в больших голубых глазах.

Адам тихо сказал:

- Это отстой, что мы такие, какие мы есть.

- Мы знаем это и не можем ничего изменить. Все, что мы можем сделать, - это извлечь максимум из того, что у нас есть .

В ту ночь у Майкла и Никиты были проблемы со сном, и они занимались любовью очень долго.


Эрин вернулась домой за день до Дня благодарения, и Адам встретился с ней, чтобы сообщить, что он уезжает, навсегда.
Он не вернулся домой до следующего утра, и Майкл и Никита не спрашивали его, где он был.


Они упаковали нужное снаряжение в машину, оставили уже довольно пожилых собак с Джеффом и Эллисон, пообещав приехать в следующие выходные после продолжительной поездки в колледж с Адамом.

Они ушли, как только Адам принял душ и позавтракал.

Они выехали из Сент-Пола и направились в Чикаго. Как и ожидалось, хвост подтвердился примерно в тридцати милях к югу от Миннеаполиса. На следующей большой заправке Майкл и Никита вышли, приказав Адаму продолжать движение до тех пор пока они не свяжутся с ним, дали ему новый сотовый телефон. Адам побледнел, проследил как его отец и Никита направились к машине, которую спрятали там заранее, глубоко вздохнул для смелости и уехал вместе с Робби.

Майкл и Никита встретились с Адамом недалеко от Мэдисона, штат Висконсин, где они снова поменяли машину.
Адам спросил:

- Что случилось?
На его вопрос ответила Никита с заднего сиденья, где сидела, положив руку на спящего в детском автомобильном кресле Робби.

Майкл знал, глядя как ее большой палец нежно поглаживает комбинезон малыша, что она не могла перестать прикасаться к нему, уверяя себя, что они все еще были вместе.

- Мы встретились с ними. Это была Энн и ее напарник.

- Где они сейчас? - спросил Адам.
Майкл, который снова был за рулем, холодно проговорил:

- Они больше не преследуют нас.
Через некоторое время Адам спросил:
- Будут ли другие?
Майкл ответил:
- Может быть. Но на данный момент мы думаем, что все ясно. Более крупная операция оставила бы заметный след.
-Ну и что будем делать теперь? Вы, ребята, раньше мне ничего не говорили.
Майкл тихо переглянулся с Никитой через зеркало заднего вида. Она ответила ему ослепительной улыбкой, счастливая что может поделиться их планами, а затем обратилась к Адаму:
- Как ты относишься к катанию на лыжах в Чили?
-А что? - Он нахмурился.
- Это не тот сезон, чтобы кататься на лыжах в Чили.
- Будет, к тому времени когда мы туда доберемся.
Адам резко повернулся и посмотрел на нее.
- Неужели?
Никита усмехнулась и кивнула ему.
- Ребята, вы реально хотите поехать в Чили?
- Да. А почему бы и нет? Многое можно увидеть во время поездки. Мы могли бы пройти часть пути пешком, часть под парусом…
-Папа?
-Да?
-Серьезно?
Майкл снова поймал взгляд Никиты, когда та улыбнулась.
- Да.
- О боже. Адам откинулся на спинку стула и долго смотрел на шоссе. Затем он сказал:
- Ух ты. Чили!!!
И через некоторое время он сказал:
- Круто!!!


ЭПИЛОГ

- Эрин, давай поторопись…
Эрин Андерсен улыбнулась нетерпению своей подруги Клары и сказала:

- Я почти закончила, просто нужно закончить с дневными квитанциями. И вообще куда ты так торопишься?
Клара злобно улыбнулась ей.

- Не говори мне, что ты не слышала о той группе европейских парней, которые приехали вчера?
Эрин ухмыльнулась.

- Может быть. Немного.
Клара засмеялась.

- Конечно, ты все знаешь. Эрин, эта группа горячая. Я думаю, что там есть парни из Южной Америки.
- Клара?

Клара скрестила руки и подняла бровь.
- Эрин…

Эрин рассмеялась над своей подругой.

- Не знаю. Я думала о том, чтобы отправиться домой пораньше.
- Послушай, я знаю, что ты старая разведенная женщина двадцати восьми лет, но давай. Будет весело!
- Ха-ха очень смешно…
- У тебя нет причин отказываться, мы просто выпьем, поедим и пойдем танцевать с группой горячих парней.

- Я тебе не нужна для этого…
- Мы подруги помнишь?
Клара просительно смотрела на нее и терпеливо ждала когда та закончит все дела. Эрин закрыла журнал регистраций лыжных школ, дважды проверила бронирование на завтра, еще раз огляделась вокруг, чтобы убедиться, что все было так, как надо, выключила свет и заперла дверь.

- Хорошо. Я готова. Пойдем…
Клара тут же схватила ее за руку, и потащила по заснеженным тропинкам курорта Юта. Эрин старалась не допустить, чтобы волнение подруги заразило ее слишком сильно.

Клара была одним из ее лучших инструкторов, а это означало, что она проводила дни на склонах, проверяя новых гостей и собирая все лучшие сплетни. Кларе всегда нравились группы позднего сезона, те, кто катался на лыжах для собственного удовольствия, а не потому что пытались произвести на кого-то впечатление.

- Давай сюда… - у входа в бар она потянула подругу в сторону уборной.
- Зачем?

- Последняя проверка макияжа.
- Клара! - Эрин закатила глаза, но позволила втянуть себя в женскую комнату.

Проверив свое отражение в зеркале, девушка решила, что выглядит хорошо. Ей самой сегодня пришлось проводить занятия, поэтому она все еще носила лыжные штаны, но эти брюки, делали ее задницу особенно красивой, а малиновый флисовый пуловер хорошо сочетался с бледной кожей и не позволял груди выглядеть слишком большой.

Когда они вошли в бар, Клара указала на большую шумную компанию, которая состояла из десяти или двенадцати парней и пары девушек, все худощавого телосложения, похожие на голодных лыжников-бродяг. Эрин знала что эти люди зарабатывали достаточно, чтобы оплачивать подъемные билеты, выпивку и все возможные снежные развлечения, которые предлагал курорт.

Клара потянула Эрин за локоть.

- Смотри, смотри, вот они. Ох, успокойся мое сердце. Ты только посмотри на того, у которого дреды.
Эрин проследила за ее взглядом, и действительно среди них был парень с коротко подстриженной, темной бородой, несколькими серьгами и длинными темно-коричневыми дредами,

Она закатила глаза…

- Он нарочно разделся до футболки, чтобы показать свои плечи и бицепсы.

- И очень красивые руки. Ты только посмотри на эти татуировки.

Похотливо проворчала Клара.

- Разве ты не хочешь укусить одну из них?

Парень с дредами обернулся, чтобы посмеяться над чем-то, что сказал ему сосед, и когда он это сделал, масса его связанных сзади дредов сдвинулась, и Эрин ясно увидела татуировку на правом плече.

… Это был один из тех рисунков которые она знала в подробностях. Знала потому, что могла видеть точно такую же в зеркале каждый раз, когда поворачивалась в нужную сторону…

… Мир, казалось, перестал вращаться вокруг своей оси, и она почувствовала, что ей приходится наклоняться, чтобы противостоять внезапному притяжению силы тяжести…

Эйрин быстро пересекла площадку переполненного бара, на автопилоте прокладывая себе путь через толпы лыжников, жонглирующих своими напитками и ищущих столики, пытаясь приблизилась к татуировке, которая была всем, что она могла видеть.

Вдали, как будто из другой комнаты или другой вселенной, она услышала, как Клара зовет ее по имени:

- Эрин? Эрин?

Один парней за столом указал на нее парню с дредами. Тот повернулся и посмотрел прямо на девушку.

У него была очень загорелая кожа, темно-коричневые глаза, а когда он встал, чтобы встретить ее, оказался достаточно высоким, чтобы смотреть ей прямо в глаза. Он протянул руку, и она увидела пару тяжелых серебряных колец на длинных пальцах и три узких черных кожаных браслетов на сильных запястьях.

Он сказал, с улыбкой.

- Привет, Эрин. Мое имя Цезарь.
Она взяла его за руку, чтобы не упасть,

- Цезарь?
Его теплые пальцы надежно сжали ее ладонь.

- Очень приятно тебя видеть.
Она нахмурилась, качая головой когда мир, быстро наклонился у нее под ногами.

- Это действительно ты?
Его улыбка была стала ярче, он поднял другую руку, чтобы обнять ее, как будто почувствовал неустойчивость и хотел удержать от падения.

- - Да. Это так.
- Что ты здесь делаешь?
- Я приехал, чтобы пригласить тебя на свидание.
Эрин тупо моргнула, пытаясь понять смысл слов.

- Неужели?
- Да. Ты знаешь. Свидание ужин, кино, танцы?
Прежде чем Эрин успела оправиться от шока, его соседи за столом закричали:

- Цезарь! Кто твоя подруга???
Не отпуская ее, он повернулся и представил девушку своим друзьям. Эрин ничего не понимала. Она улыбнулась и кивнула, продолжая всматриваться в человека, называющим себя Цезарем и остальными за столом, и ждала, когда мир перестанет так безумно вращаться, чтобы она снова смогла найти равновесие. Эрин не слышала ни слова из за шума в ушах. Она не могла прийти в себя , даже тогда когда для нее был найден стул, и девушка чуть не упала на сиденье рядом с Цезарем, который так и не отпустил ее руки.
Как только разговоры вокруг них возобновились, он наклонился к ней и тихо спросил:

- Ты не ответила на мой вопрос?
Эрин недоуменно уставилась на него, потому что не могла вспомнить о чем он ее спрашивал,
-Ты пойдешь со мной на свидание?
Наконец она сумела что то произнести.

- Почему сейчас?
Он наклонил голову, таким знакомым жестом, больно, застенчиво улыбаясь:

- Несколько месяцев назад я расстался с другой очень хорошей женщиной, и Мама сказала мне, если ты действительно хочешь быть с Эрин, пойди, узнай, свободна ли она.

Он посмотрел прямо на нее, и выражение его лица было абсолютно серьезным.

- А ты?
Эрин ухватилась за единственное слово, которое действительно имело какой-то смысл.

- Свободна?
Он снова улыбнулся.

Для чего?

- Для ужина сегодня вечером,

- Ты приехал из…
- Аргентины…
- Аргентины? Просто чтобы пригласить меня на ужин?
- Для начала
- Ты хочешь гораздо большего, чем ужин?
- Да. Но я изо всех сил стараюсь не напугать тебя.

- А если бы ты не старался не напугать меня?

Он улыбнулся, а затем медленно наклонился к ней, так медленно, что у нее было достаточно времени, чтобы отвернуться или отодвинуться, если бы это было то, чего она хотела, но это было не так.

Он скользнул рукой по затылку, его пальцы слегка коснулись кожи, и его губы встретились с ее губами в неспешном поцелуе.

Мир обрел равновесие, наклон плавно прекратился, оставив ее крепко сидеть на стуле.

Эрин сидела в переполненном баре горнолыжного курорта, где работала последние три года, ее руки покоились на плечах Адама, а его руки были в ее волосах, и он прижимался лбом к ее лбу.

Он сказал:

- Так, как насчет ужина?
Она спросила:

- Как долго ты остаешься?
Он сказал:

- Пока ты будешь со мной!!!

КОНЕЦ)))

Сообщение отредактировал Чарли Райн: Пятница, 27 марта 2020, 21:44:39

Как говорится пока есть желание и энергия…

"ЖИТЬ НОРМАЛЬНОЙ ЖИЗНЬЮ " (приквел "Баланс требует движения") автор Nell )))

~~~~~~~

- ВУ-У-У! Да-а! - Адам выскочил из озера, дико разбрызгивая воду, встряхнул волосами и побежал к берегу.

Майкл поднял глаза от потухшего за ночь костра, который он пытался вернуться к жизни. Глядя на обнаженное тело своего сына, выбегающего из холодного озера Миннесоты, тугие мышцы подростка, резко очерченные под блестящей кожей, он испытал один из закономерных шоков отцовства. Как то незаметно, Адам оставил детство позади и входил в свою юность.

«Теперь уже недолго осталось ждать, когда я смогу покинуть его", - подумал Майкл и ощутил свой второй шок за утро. Волна предвкушения, которую он всегда испытывал, думая о своем возвращении к Никите, захлестнула его с новой силой, оставив после себя лишь беспорядочную смесь сожаления, вины и болезненного желания. К своему удивлению, он понял, что начинает скучает по тому маленькому мальчику, которого привез в северные Соединенные Штаты почти шесть лет назад.
Он пытался вспомнить, каким маленьким был тогда Адам, какими тонкими и хрупкими казались его руки, когда мальчик крепко обхватил ими шею Майкла с радостным облегчением, узнав, что они смогут оставаться здесь еще долго. Майкла охватило опасение, что если он сейчас не сможет полностью вспомнить все о детстве Адама, то это может исчезнуть в одном расплывчатом образе.

Охваченный странным новым чувством тоскливого недоумения, Майкл вдруг понял, что шесть лет пролетели как одно мгновение и маленький мальчик, которого он так старательно защищал, любил, лелеял и учил выживать самостоятельно, уже не был таким маленьким. Вместо того чтобы испытать облегчение от наполовину выполненной задачи, это знание принесло с собой совершенно непредвиденное чувство печальной потери. Глядя теперь на взрослеющее тело Адама, Майкл поймал себя на мысли, что в своем бесконечном желании вернуться к Никите он, возможно, недостаточно дорожил каждым незаменимым моментом его детства.

Пока Адам пробирался через резвящихся собак, чтобы добраться до своей одежды, он, должно быть, заметил на лице Майкла удивление и смущение, и, проследив за направлением взгляда отца, слегка покраснел и усмехнулся.
- На что ты смотришь?
- Ты взрослеешь.
Адам, уши которого горели, опустил голову в радостном смущении и потянулся за своей одеждой,
- Ага.
Адам натянул джинсы на свои, все еще влажные, ноги.
Улыбнувшись, Майкл снова повернулся к огню и принялся рыться в сумке с едой в поисках кофе. Поставив кофеварку, он откинулся назад, чтобы полюбоваться кусочками голубого неба, видневшегося сквозь полог ярко-желтых кленовых листьев. Его взгляд скользнул вниз, чтобы рассмотреть темную поверхность маленького озера, отражающую деревья, сияющие в своем осеннем великолепии утреннего солнца, вдоль противоположной береговой линии.
Когда он снова перевел взгляд на Адама, Майкл понял, что это была одна из тех родительских возможностей, которыми следовало воспользоваться.
- У тебя есть какие-либо вопросы?
Адам поднял взгляд из-под своих темных бровей,
- О чем?
Майкл усмехнулся и вернулся к приготовлению завтрака.
- Насчет взросления?
Через несколько минут Адам поднял глаза от завязывания ботинок, его голос был подчеркнуто бесстрастным, когда он спросил:
- Сколько тебе было лет, когда ты впервые занялся сексом?
Взглянув на сына, который старался придать своему лицу безразличное выражение, освещенное ясными лучами раннего утреннего солнца, Майкл снова увидел ребенка, чьи кошмары он прогнал, и слезы, которые он высушил, а не молодого человека, которого он мельком видел всего лишь мгновение назад. Он хотел было солгать, но потом, глядя в серьезные карие глаза сына, сдержал данное себе и образу Никиты, обещание не говорить ничего, кроме самой существенной лжи.
Поскольку Адаму скоро должно было исполниться тринадцать лет, ему стоило немалых усилий ответить на этот вопрос.
- Пятнадцать, - сказал он, энергично помешивая овсянку и подняв глаза из-под ресниц, чтобы увидеть реакцию Адама.
Глаза Адама слегка округлились, а руки на мгновение замерли, застегивая фланелевую рубашку.
- Вау - Он помолчал, размышляя.
- Это было тяжело?
Глядя на серьезное выражение лица Адама, Майкл подавил желание рассмеяться над непреднамеренным двусмысленным намеком.
- Что было тяжело?
-Ты же знаешь.- Адам беспомощно пожал плечами,
- Все это?
Майкл на мгновение задумался, пытаясь решить, что он может сказать, что будет правдой и что Адам сможет понять.
- Это было неловко, и закончилось очень, очень быстро.
Адам посмотрел на Майкла с выражением растерянного удивления на лице,
- А девушкам это нравится?
Тут Майклу пришлось рассмеяться.
- Когда мальчики неуклюжие и быстрые? Нет. Как правило, нет.
- Тогда почему же?
- Когда ты взрослеешь это становится лучше.
Адам дерзко ухмыльнулся и щелкнул костяшками пальцев по голове.
- Ну и ну, папа? Это что намек? Ждать, пока я стану старше?
Вернув усмешку, Майкл сказал:
- Да.
Адам встал, взял палку и повернулся, чтобы бросить ее собакам.
- Делай так, как я говорю, а не так, как я делаю, а? Не повторяй моих ошибок?
- Что-то вроде этого - Майкл старался говорить непринужденно, хотя его сердце болезненно сжалось при мысли о том, что Адам пойдет по его коварным следам.
Очевидно, почувствовав, что разговор окончен, Адам рассмеялся и швырнул палку над неподвижной поверхностью озера, тишину тут же нарушили собаки, бросившиеся за ней.
Майкл решил, что он сказал не совсем все, что хотел, прежде чем этот момент был потерян.
- Адам.
Адам оглянулся через плечо.
- -Да?
Майкл повысил голос достаточно, чтобы его слова не были потеряны из-за лая собак.
- Ты будешь сексуально активным взрослым большую часть своей жизни. Нет никаких причин торопиться.
Адам перестал играть с собаками и повернулся к Майклу, подняв плечи и скептически глядя на него.
- Ты собираешься сказать мне, чтобы я ждал правильного человека?
Майкл отрицательно покачал головой.
- Нет.
- О! - Адам опустил плечи, очевидно немного удивленный этим ответом.
- Почему?
-Это может быть долгое ожидание.
Адам подошел к огню и присел на корточки, заглядывая в сковородку.
- Сколько тебе было лет, когда ты нашел ту самую?

Майклу не нужно было закрывать глаза, чтобы вспомнить ту ночь на барже. Он все еще чувствовал запах газа и соленой воды, старого масла и ржавчины. Он все еще видел лунный свет, слабо пробивавшийся сквозь грязные иллюминаторы, и Никиту, горящую раскаленным пламенем. Она поднималась перед ним, как будто это было вчера. Погруженный в воспоминания, он даже не задумался, когда ответил:
- Тридцать четыре.
- Это заняло … девятнадцать…. лет?- Испуганный тон Адама вернул Майкла в настоящее.
- О боже! Надеюсь, это стоило того, чтобы подождать. - Недоверчивый смешок последовал за этим замечанием.


Майкл снова повернулся к огню, торопливо оценивая состояние их еды. Он с огромным облегчением объявил, что завтрак готов.
Наблюдая, как Адам съедает такое количество еды, которое заставило бы покраснеть даже профессионального борца, он вернулся к своим мыслям и криво усмехнулся тому как возраст меняет восприятие.
Ему никогда не приходило в голову измерить время от его первого сексуального опыта до Никиты, не говоря уже о том, чтобы считать это ожиданием. В конце концов, до Никиты он любил больше, чем одного из своих партнеров, и свою первую жену любил глубоко и безоговорочно. Если бы он никогда не встретил Никиту, то никогда бы и не заподозрил, что еще не встретил ту самую… он бы ушел в могилу, веря что ее зовут Симона.

И все же ... после Никиты он уже никогда не был прежним. Бурные десятилетия его жизни, прежде чем они нашли друг друга, померкли в сравнении с интенсивностью всего, что произошло с той первой, роковой встречи в белой комнате. С этого дня, чем дольше они были в контакте, тем более неизбежным было их окончательное сближение, во всей его страсти, славе и боли.
Если бы они могли избежать этого, зная, что произойдет, возможно, они оба сделали это.

Он тут же упрекнул себя за нелепое предположение.
Он точно знал, что их жизнь будет невыносимой, полной предательства, манипуляций и лжи невообразимого масштаба.
И он не смог бы остановить себя в ту ночь, как не смог бы сдержать прилив. То, что ее любовь и страсть совпадут с его собственной, было тем, чего он жаждал и на что рассчитывал, и все же в момент подтверждения это стало откровением, которое разрушило его мир.

В конце концов, они оба решили, что удовлетворение их потребности друг в друге стоит того, чтобы рисковать не только своей собственной жизнью, но и жизнью всех вокруг них. Ради друг друга они нарушили почти все существующие правила, и не только правила Отдела, но и некоторые из Десяти Заповедей тоже.
Как он мог объяснить двенадцатилетнему ребенку, что поиск "той самой" может быть одной из самых опасных вещей, которые ты когда-либо делал в жизни?

Даже сейчас он делал опасные вещи, когда дело касалось Никиты.
Рассказывать Адаму правду о своем возрасте, когда он впервые сошелся с Никитой, было до смешного неосторожно.
Со временем, и скорее раньше, чем позже, его тихий, задумчивый сын сложит два и два и начнет задавать вопросы, на которые Майкл не знал, как будет отвечать.

************

После того, как они закончили есть, Майкл попросил Адама вымыть посуду, пока он соберет и проверит снаряжение, которое им понадобится на охоте в этот день. Пока они работали, Майкл искоса поглядывал на Адама, пытаясь найти в его жилистом двенадцатилетнем теле остатки мягко округлого ребенка, которого он едва помнил, и пытаясь угадать намеки молодого человека на будущее.

Он также использовал это время, чтобы пересмотреть все, что он сделал с Адамом, и снова рассмотреть то, что все еще лежало впереди, когда он готовил сына к тому дню, когда он оставит его, чтобы вернуться к Никите.

Самое главное - они все еще были свободны.

Существовало две основных стратегии сокрытия от врагов и друзей.
Один из них - двигаться, никогда не задерживаясь на одном месте слишком долго и не устанавливать никаких глубоких связей с этим местом или его народом.
Другой способ состоял в том, чтобы выбрать место с большим количеством естественного укрытия и прижаться к нему, приобретая как можно больше защитной окраски. С маленьким ребенком на буксире и совсем один, что делало его чрезвычайно уязвимым для хищников и падальщиков, Майкл извлек урок от природы и выбрал камуфляж.

Пройдя вокруг земного шара достаточно долго, чтобы быть уверенным, что они избежали немедленного преследования, Майкл крепко прижал Адама к груди, в последний раз оглянулся через плечо и вошел в Сент-Пол, штат Миннесота. Он выбрал это место потому что оно было расположено в Соединенных Штатах, но все же достаточно близко к Квебеку и французской Канаде, чтобы собственный слабый акцент Майкла и его свежая новая французская фамилия остались незамеченными. В городах-побратимах Миннеаполис и Сент -Пол (рядом с ним на слиянии рек Миссисипи и Миннесота) было достаточно разномастное население, чтобы его темноглазый, темноволосый сын был принят без предубеждений. У городов-близнецов было еще одно преимущество: они находились относительно далеко от тех мест, где Майкл мог наткнуться на врагов или союзников из своей прежней жизни. Отец и сын поселились в тихом районе, Адам был зачислен в первый класс, а Майкл работал маляром.

Майкл работал не потому, что они нуждались в деньгах, а потому, что все нормальные люди работали, чтобы прокормить свои семьи. Человек, который не работает, привлек бы к себе слишком много внимания. Он, конечно, мог бы изготовить документы, необходимые для должности "белого воротничка", но хотел избежать любой работы, где его профессиональные навыки были слишком очевидны для любого наблюдателя, ищущего такие вещи, и его отсутствие амбиций должно было вызвать в будущем закономерные подозрения.
Майкл выбрал покраску домов, потому что большинство других строительных профессий требовали какой-то сертификации или лицензирования, а также разрешений города или округа. Чем меньше было контактов с официальными лицами, тем было лучше. Работа моляра не требовала ничего из этого.

С течением времени Майкл углублял и расширял их прикрытие, пока оно не стало настолько плотным , что Адам больше не воспринимал его как маскировку, это была просто его жизнь. Он жил в доме, как и большинство его друзей, ходил в школу с детьми, которых знал с шести лет, занимался спортом и играл на скрипке, играл в компьютерные игры и шахматы. Вместе со всеми другими детьми, которых он знал, он научился плавать и кататься на коньках, и Майкл, как и все другие родители , записал Адама на футбол и младшую лигу, хоккей на льду и баскетбол.

Майкл также в полной мере использовал обстановку в Миннесоте, чтобы научить Адама разбивать лагерь и ловить рыбу, кататься на лыжах и снегоступах, плавать на каноэ и паруснике. Он делал это, потому что искренне любил занятия на свежем воздухе и хотел, чтобы Адам тоже полюбил их. Он также знал, что настанет день, когда Адам будет нуждаться в деятельности, которая даст ему мир и утешение перед лицом потери. Он знал по своему опыту, что когда-нибудь Адаму понадобятся добрые воспоминания об отце, что станет частью исцеления, после того как он уйдет…

Майкл знакомил Адама с жизнью на открытом воздухе, воспринимая это как способ обучения навыкам выживания. Он учил сына охотиться только для того, чтобы выжить. Охота была самым социально незаметным способом, который он мог придумать, чтобы научить Адама пользоваться огнестрельным оружием. Майкл был уверен, что их прикрытие было настолько хорошим, насколько он мог сделать это, но он знал, что жизнь всегда может подставить им подножку и снова отправить в бега. Если бы это случилось, он не мог позволить себе удивлять или пугать Адама одним лишь существованием оружия.

Две области, где была наибольшая преемственность от предыдущей жизни Адама с Майклом и Еленой, когда они были семьей, пусть и искусственной, были музыка и боевые искусства.
Адам начал играть на скрипке еще до того, как Майкл покинул их, так же как и начал изучать карате. Майкл продолжал и то и другое. К счастью, и музыка, и боевые искусства были довольно популярны среди родителей в Миннесоте, поэтому Майкл не выглядел совсем неуместным в том, чтобы подталкивать Адама в обоих случаях.

Все эти модели были хорошо установлены после шести лет работы, и Майкл знал, что самая трудная задача впереди будет для него оставаться в них теперь, когда Адам входил в подростковый возраст. Эти следующие шесть лет были временем, когда Адаму нужно было отделиться от Майкла, стать независимым и способным постоять за себя. И все же наступающие годы были также временем, в котором, по иронии судьбы, Майкл должен был иметь возможность контролировать их окружение более тщательно, чем когда-либо, чтобы Адам не отважился выйти из-под их тщательно построенного укрытия и привлечь нежелательное внимание к ним обоим.

К несчастью, не обращая достаточно внимания на то, что он делает, он только что изменил свой тщательно составленный график семейной истории, признавшись, сколько ему было лет, когда он впервые занялся любовью с Никитой. Он знал, к своему крайнему раздражению, что, поступая так, он только что предложил Адаму вновь открыть опасную тему прошлого.
Приглашение, которое Адам наверняка примет.

Адам помнил смерть Майкла, и он помнил свое похищение. Тогда он был слишком мал, чтобы полностью понять, что происходит и насколько Майкл мог судить, не было никаких открытых ран от тех лет, хотя он был уверен, что может видеть шрамы.
Тем не менее, особенно когда Адам был моложе, Майклу пришлось объяснять все это снова и снова, пытаясь убедить сына в том что его больше не похитят.
Еще больше озадачивая и огорчая маленького ребенка, Майкл должен был объяснить ему, как случилось, что его отец умер и вернулся, но что его мать умерла и никогда не вернется.

Так что Майкл никогда не мог притворяться, что прошлого не было, и он знал, что не может позволить себе никаких неотвеченных вопросов, которые могли бы подтолкнуть Адама искать ответы в другом месте. Следуя правилу, что правда всегда лучше лжи, Майкл придумал историю, которая в основном была правдой.
Он рассказал Адаму, что его дед по материнской линии был важным человеком в стране, и что он был убит террористами, которых Майкл видел, и поэтому должен был скрываться, оставив свою семью, чтобы защитить их.
Майкл объяснил, что террористы через некоторое время и все равно нашли Адама и его мать, потому что мальчик помнил, как однажды вечером вышел из дома посреди ужина и навсегда потерял своего любимого плюшевого мишку.
Чтобы заставить Майкла выйти из укрытия, террористы нашли Адама после смерти Елены и похитили его,

Майкл постоянно уверял Адама, что полиция смогла использовать похищение, чтобы навсегда захватить и посадить похитителей в тюрьму. Однако он также объяснил Адаму, что они покинули Европу и переехали в Соединенные Штаты, просто на всякий случай, и , что, просто на всякий случай, они не будут рассказывать своим новым друзьям о своем прошлом, если это не будет абсолютно необходимо.

Было трудно продолжать повторять одну и ту же историю снова и снова, но всякий раз, когда Майкл испытывал искушение отмахнуться от еще одного вопроса Адама, на ум приходили несчастья, которые вытекали из упрямого желания Никиты понять свою собственную историю. Это всегда заставляло его отвечать четко и во всех деталях, которые требовал Адам.

С годами вопросы замедлились, но время от времени Адам удивлял его просьбой повторить историю, и Адам обладал сверхъестественным слухом для малейшего изменения с тех пор, как Майкл рассказывал эту историю в последний раз.

К сожалению, из-за своего неосторожного языка Майкл был уверен, что теперь ему придется найти способ включить Никиту в их повествование. Снова ругая себя за беспечность, Майкл взглянул на Адама,
Адам шел по полю с поздними полевыми цветами и увядающей травой высотой по пояс, его дробовик легко висел костлявом плече, когда он выслеживал собак. Мальчишечьи глаза ярко блестели на фоне темной загорелой кожи, унаследованной от матери, а мягкая щека совершенно не знала, что такое бритва. Майкл напомнил себе, что хотя Адам уже не был маленьким мальчиком, он также не был готов стать мужчиной, и что это работа Майкла, держать его в безопасности и целым, пока он не повзрослеет.

************

К сожалению, у Майкла не оказалось достаточно времени, чтобы спланировать как аккуратно признаться сыну в своей любви к Никите.
Ближе к вечеру того же дня Адам поднял эту тему, когда они шли по пожарной дороге, прорезавшей лес штата, с открытыми дробовиками под мышкой.
Их усталая пара черных собак все еще двигалась впереди, но всего лишь на двадцать футов или около того. Медленно опускающееся западное солнце было теплым и желтым, но поздний сентябрьский оттенок был прохладным и влажным, заставляя Майкла радоваться, что он решил надеть свою парусиновую куртку под ярко-оранжевый охотничий жилет.
Это был хороший охотничий день, каждый из них сделал несколько выстрелов, и Адам поймал двух куропаток.

-Папа.- Адам остановился, чтобы пнуть камень.
- Когда тебе было тридцать четыре, Мне уже исполнилось два года.
«Ну вот и все", - подумал Майкл.
- Да, - мягко согласился он.
- Это Никита?
Адам отказывался смотреть прямо на отца, сосредоточившись вместо этого на собаках.
- Да.
- Она ведь не твоя Кузина, верно? - Адам изо всех сил старался говорить как можно ровнее и мягче, и в основном ему это удавалось.
- Нет.
-А мама знала?
- Я так не думаю.- Майкл искренне верил, что это правда.
- Значит, Никита был твоей любовницей, да?- В голосе Адама прозвучала жесткая нотка, которую Майкл не преминул расслышать.
- Нет.
- Нет?- голос Адама сочился недоверием.
- Нет. Я бы так не поступил ни с ней, ни с твоей матерью.
-Но ты же сказал ...
- Да. Это случилось… а потом я ушел и сделал Никите очень больно.
- Но, она пришла навестить нас. Как раз перед тем, как ты "умер.
Взгляд вызова в глазах Адама был безошибочно узнаваем.
- Она нуждалась в моей помощи и пришла искать меня. Если бы она знала о тебе, и о твоей матери, я уверен, что она бы не пришла.
Это заставило Адама сбавить шаг.
- - Разве она не знала?
- Нет.
-Так почему же тогда она осталась? - Адам в замешательстве поднял плечи.
- Она и твоя мать полюбили друг друга. Твоя мать пригласила ее остаться.
Адам скривил губы.
- Это какое то ненормально.
"Ты понятия не имеешь", - подумал Майкл, но все, что он сказал, было:
- Да.
Через мгновение Адам опустил взгляд и снова повернулся к тропе.
Они шли в молчании, которое если и не было вполне дружелюбным, то и не было открыто враждебным. Майкл догадывался, что должно было произойти, но ждал, что Адам сам дойдет до этого.
Внезапно Адам нетерпеливым тоном подозвал собак, ругая их за то, что они отстали, направляясь к своему лагерю. Затем, сняв кепку, провел по голове и снова надев кепку, заговорил:
- Тебе пришлось оставить маму и меня, потому что ты видел людей, которые убили моего дедушку?
- Да.
- И она всем сказала, что ты умер. Даже мне!
Хотя и не произнесенное вслух, повисло в воздухе. Майкл мог слышать всю боль, которую Адам все еще чувствовал из-за этой лжи. Она поселилась у него в животе и пробудила всю вину, которую он там носил.
С молчаливой мольбой о прощении, обращенной к памяти о Елене, Майкл ответил:
- Да.
-А потом нас нашли террористы, и нам тоже пришлось исчезнуть. И они все равно нашли меня, даже после смерти мамы, и похитили?
- Да.
-Но Никита была с тобой, когда ты вернул меня от похитителей.
Да.
Адам медленно кивнул и замолчал. К этому времени они уже достаточно приблизились к своему лагерю, чтобы собаки могли броситься вперед и нырнуть в маленькое озеро. Адам больше ничего не сказал, пока они не сложили ружья, не выгрузили дневную дичь и не начали готовиться к вечерней трапезе. Майкл снова разжег огонь, а Адам искал маленькие камешки и перебрасывал их через неподвижную отражающую поверхность воды, когда он снова заговорил.
- Ты был с Никитой все это время?
Майкл понял, что с этого минного поля нет другого выхода, кроме как пройти через него.
- Да.
Адам начал бросать мелкие камни и обломки сланца в небольшой риф.
-Ты еще о чем-нибудь соврал?
Бросок, последовавший за этим замечанием, был так силен, что сланец разлетелся на несколько мелких кусочков, каждый из которых ударился о воду с твердым маленьким шлепком.
Майкл закончил то, что делал, затем подошел к тому месту, где стоял Адам, последние волны, вызванные разбитым сланцем, все еще разбивались о его ботинки. Майкл протянул руку и положил ее на плечо Адама,
- Адам, посмотри на меня.
Адам повернулся, скрестил руки на груди, словно защищаясь, и выпятил подбородок. Майкл посмотрел вниз на пару подозрительных, сердитых глаз. Как ни странно, они напомнили ему Никиту, несмотря на то, что были коричневыми и примерно на фут ниже.
- Адам, я был убежден, что уехать навсегда - это лучший способ защитить тебя и твою мать. Я ошибался, но тогда я в это верил. Но тебе никогда не говорили, что Никита тоже была в больнице в тот день, она тоже видела людей, которые убили твоего дедушку.
Адам удивленно откинул голову назад.
-И что?
Майкл отпустил плечо Адама и засунул руки в карманы, когда тот повернулся, чтобы посмотреть на воду.
- Да. Ей тоже пришлось прятаться, поэтому мы ушли вместе. Она помогла мне пережить горе от потери тебя и твоей матери. Она простила меня за то, что я не рассказал ей о своей семье.
Майкл сделал паузу, чтобы слегка покачать головой, продолжая удивляться этому акту сострадания, а затем продолжил:
- Через некоторое время мы были вместе.
Майкл повернулся и наклонил голову, чтобы снова посмотреть Адаму в глаза,
- Поэтому, когда нам сообщили о смерти твоей матери, мы пришли за тобой, но похитители добрались до тебя первыми. Как только я вернул тебя, понял, что нам нужно уехать из Европы и начать все заново в новом месте.
Адам прищурился.
-Ты сказал мне, что она не поехала с нами в Штаты, потому что у нее была своя семья.
Адам склонил голову набок и спросил тоном, полным презрения:
- Она тоже кому-то изменяла?
Майкл нахмурился и ответил так твердо, как только мог:
- Нет. Она осталась, потому что ее отец, старый и больной, нуждался в ней.
Адам опустил руки, затем засунул их в задние карманы брюк.
- А теперь?
Майкл положил руку на спину Адама и очень нежно сжал его плечо.
-У нее там есть свои обязанности. У нас с тобой здесь своя жизнь.
Адам глубоко вздохнул; его плечи опустились, когда напряжение начало спадать. Он поджал губы, а потом тихо сказал:
- Да. Я думаю, что да.
Майкл крепче обнял его.
Адам на мгновение прильнул к однорукому объятию Майкла, прежде чем вырваться, и спросил:
- Итак, что у нас на ужин?

ПРОДЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

************
В течение следующих нескольких недель Майкл ждал, что Адам снова заговорит о Никите и его прошлом, но Адам молчал.
Постепенно Майкл расслабился, когда рутина осени поглотила их обоих.
Адам был полностью поглощен новой средой седьмого класса и различными внеклассными мероприятиями.
Майкл усердно трудился, чтобы закончить последние работы по покраске, особенно учитывая, что большая часть его летней работников уже вернулась в среднюю школу или колледж.

По правде говоря, у них с Адамом было очень мало общего свободного времени. У Адама была школа и ее постоянно увеличивающееся количество домашних заданий, уроков музыки, спортивных занятий и игр. У Майкла бесконечный учет ведения малого бизнеса, плюс посещение потенциальных клиентов, предоставление оценок для больших и малых работ по покраске и планирование работы.

В среду вечером и в субботу утром они тренировались в своем додзе айкидо. Адам занимался с детской группой, чтобы сохранить хотя бы фундамент своих собственных навыков нетронутыми. Майкл спарринговал, в периоды открытого мата, с горсткой сокурсников, которые , более или менее, подходили ему по уровню мастерства.
Во второй половине дня и по вечерам в выходные дни Адам все больше времени проводил с друзьями, а Майкл регулярно возил группы мальчишек развлекаться в разные места - в местный торговый центр, кино, и друг другу в гости.

Воскресным утром они ходили в церковь. Адам был помощником на алтаре и иногда служил субботнюю вечернюю мессу или воскресный вечерник.

Адаму было достаточно легко вписаться в их новый мир в Миннесоте, но для Майкла это было гораздо труднее. Он должен был приспособить тишину и неподвижность, которые позволили ему выжить в секции, к гораздо более шумному, деловому миру.
Он быстро понял, что нуждается в помощи и большей маскировке, и поэтому вскоре после того, как обосновались в Сент-Поле они присоединились к большой, активной церкви.
Елена познакомила Адама с ее собственной возрождающейся исламской верой, но Майкл решил, что лично он справится лучше, если останется в рамках католических традиций своего собственного воспитания.
Церковная община, более чем успешно справилась с задачей обеспечения Майкла и его осиротевшего сына, окружив их обоих комфортом, общностью и дружбой.

Поход в конце сентября был их последним долгим временем, проведенным вместе.
Их тихая жизнь, казалось, двигалась дальше, рябь от прошлого была невидима в суете их дней.

Но она не исчезла.
Может быть, это была просто осень в Миннесоте, но когда листья исчезли с деревьев и небо начало заполняться снегом, Майкл почувствовал растущую внутри меланхолию, которую он не мог подавить, несмотря на все свои усилия.
Наконец он нанял третьего штатного сотрудника, чтобы тот мог работать на более крупных коммерческих предприятиях или на двух частных работах одновременно.
Он помогал делать ремонт в их церкви.
Он заставлял себя принимать хотя бы одно из трех приглашений от знакомых мужчин присоединиться к ним за выпивкой или карточной игрой.
Он принимал все возможные приглашения от группы друзей, которых они приобрели за шесть лет, прожитых в этом городе.
Он, был вовлечен в жизнь Адама, готовясь вместе с сыном дуэт виолончели и скрипки на осеннем концерте, следил за домашними заданиями и оценками, присматривался к новым друзей и помогал в родительском совете для средней школы.

Он начал понимать что ситуация становится отчаянной, когда дежурил на танцах выпускников средней школы.

- Эй, Майкл, твоя очередь пройтись по коридору.
Фрэнк Коулман был одним из заместителей директора и отцом одного из товарищей Адама по футбольной команде.
- Отлично.
Майкл поморщился, затем повернулся к коридору, который вел к открытым туалетам.
Единственным преимуществом этой прогулки, было то, что дискотечная музыка была немного тише, за пределами спортзала, который сегодня был танцплощадкой для подростков.
Ловить целующиеся молодые пары в темном коридоре было отвратительной работой. Он надеялся, что Адама там не будет - это было бы унизительно для них обоих. Стараясь двигаться так громко, как только возможно, по открытым коридорам, он наткнулся только на две пары, которые сбежали, издалека услышав его шаги.
Возвращаясь в спортзал, Майкл пытался вспомнить, что думал о девушках, когда был подростком.
Вместо этого он поймал себя на том, что представляет себе, как выглядела Никита в тринадцать лет - эти длинные руки и ноги и огромные голубые глаза.
Он раздраженно провел рукой по лицу, потерев подбородок сквозь аккуратно подстриженную бороду.
«Ты больной человек, Майкл, -подумал он, - тебе было двадцать три года, когда Никите исполнилось тринадцать»
- Да, - сказал тихий голос из глубины его головы,
- Но сейчас ей не тринадцать лет.


Возвращаясь домой той ночью, после того как они высадили последнего из друзей Адама, воцарилось дружеское молчание. Адам смотрел в окно в темноту за ним, когда он спросил:
- Папа, что ты думаешь о свиданиях?
-Я думаю, что ты еще слишком молод для этого.
- Нет. Не для меня. Для тебя.
- Для меня?
- Да. Когда ты в последний раз ходил на свидание?
"еще до твоего рождения, до того, как я попал в Отдел, до того, как попал в тюрьму за убийство невинных людей ", - подумал Майкл.
Он сказал:
- Я не помню.
- Именно. А почему бы и нет?
- Ты предлагаешь мне сходить на свидание?
- Ну да. - Адам почти рассмеялся, давно привыкнув к привычке своего отца отвечать на вопрос другим вопросом.
- Я не встречаю так много доступных женщин.
- Папа. Чики все время к тебе пристают.
- Чики?
- Да. Как на прошлой неделе, когда ты повел нас к клеткам для бейсбола.

Майкл вспомнил ее, довольно привлекательную блондинку лет тридцати с небольшим, которая постоянно "случайно" натыкалась на него.

Все, что он сказал, было:
- Хммм.
- Почему ты не ходишь на свидания?
Майкл на некоторое время задумался, как ответить на этот вопрос. Он уже думал об этом. Свидания были естественной частью их прикрытия. Фактически, его неспособность сделать это, уже начала привлекать внимание друзей и знакомых. Даже их священник упомянул об одиночестве Майкла с некоторым беспокойством.
Но он не мог заставить себя, это было слишком похоже на работу Валентайна, просто от одной мысли о которой у него бежали мурашки по коже.
- Я не знаю, у меня нет времени чтобы встречаться с кем-то, а тем более ходить на свидания.
- О!!! - Адам издал слегка смущенный смешок и начал возиться с ремнем безопасности.
- Но, разве ты не… , ну, ты знаешь, скучаешь по этому?
Поскольку ответ был одновременно "все время" и "не особенно", Майклу потребовалось некоторое время, чтобы ответить. В конце концов он сказал:
- Не настолько, чтобы быть в отчаянии.
- Угу.
Майкл подавил усмешку.
-Почему ты вдруг так заинтересовался моей личной жизнью? Ты думаешь о свидании?
Адам внимательно посмотрел на свои ногти.
- Джейк собирается пойти на свидание с Эрин Андерсен.
- И что … тебе это интересно?
- Интересно, что они будут делать…
- Я вырос во Франции, помнишь? Здесь все может быть по-другому.

После того как разговор благополучно переориентировался на сложные социальные нравы сцены свиданий в средней школе, остальная часть поездки домой прошла без происшествий.


***********

Этой ночью, лежа без сна в одиночестве в своей постели и наблюдая, как лунный свет медленно скользит по наклонному потолку его спальни в мансарде, Майкл задавался вопросом, не было ли с ним все-таки что-то не так. Возможно, он был раздражен и не в духе, потому что точно знал, когда в последний раз занимался сексом с другим человеком.
И это было очень давно.

Конечно, он не собирался хранить целомудрие из-за верности обещанию, которое дал Никите о возвращении к ней.
На самом деле он не думал об этом, но если бы задал себе такой вопрос, то вполне мог предположить, что у него будет ряд коротких, случайных романов.

Реальность того, чтобы быть полноценным отцом для Адама, исключала любую непосредственную перспективу регулярной сексуальной жизни.
Поначалу он был слишком параноидальным, чтобы оставлять Адама с няней. Затем началась школа со всеми ее проверками и мерами предосторожности. Он не мог отвлекаться от своих отцовских обязанностей, только для того, чтобы ходить по барам в надежде встретить потенциальную подругу.

Он также быстро понял, что Адам боится, что его отец снова исчезнет. Мальчик все время хотел знать, где Майкл. Если он задерживался на кухне или в ванной, Адам обязательно заходил туда, просто проверяя его местонахождение. Первые годы, Майкл просыпался по четыре-пять раз в неделю и видел Адама, свернувшегося калачиком рядом с ним в постели.
Его сын потерял так много и так быстро, что Майкл не мог позволить себе еще больше беспокоить Адама, усложняя его жизнь подругами, которых Майкл на самом деле не хотел.

Когда Адам начал оставаться ночевать у друзей, Майкл наконец получил возможность проводить некоторое время в одиночестве. Было такое облегчение побыть одному, что последнее, что он хотел делать это идти искать ночных приключений .

Иногда Майкл и в самом деле чувствовал себя затравленным.
Он понимал, что ответственный, привлекательный отец-одиночка был своеобразной целью для определенных личностей. Бывали недели, когда он не мог выйти на улицу, не получив хотя бы одного неловкого приглашения в день и ему просто хотелось спрятаться в своем доме, заперев за собой дверь.


Его кровать слабо скрипнула в знак протеста, когда он перевернулся в безуспешной попытке найти более удобное место.
Он выбрал эту старую железную кровать у старьевщика только потому, что она напоминала ему кровать в доме его бабушки в маленьком городке в нескольких часах езды от Марселя.
Он купил эту историю и бунгало на тихой старой улице как часть своего стремления предложить Адаму столько стабильности, сколько мог.

Майкл подумал, не пора ли пересмотреть свое отношение к свиданиям.
Знакомства не обязательно должны быть похожи на работу Валентина, это может быть просто мужчина и женщина, которые общаются друг с другом.
Но, если он действительно начнет встречаться, с кем он должен встречаться?
Он перебрал в уме всех одиноких женщин, которых знал по работе, по соседству или в додзе, отвергая их одну за другой как потенциальных кандидатов.
Эта была слишком молода, та курила, у этой были дети, у другой был раздражающий смех, ни одна из них не подходила. Очевидно, рассуждал он про себя, если бы его тянуло к кому-то, кого он уже знал, он бы уже пригласил ее на свидание.

Майкл уставился в залитый лунным светом потолок, ища там вдохновение. Он решил, что лучшее, что он может сделать, это оставаться открытым для новых возможностей, когда встречает новых людей. Но, как он указал Адаму, их жизнь была настолько насыщенной, что он действительно не встречал так много новых людей, за исключением клиентов.
Что оставляло его именно там, где он был - одиноким, расстроенным и растерявшим весь сон посреди ночи.

Кровать скрипнула, когда он снова перевернулся.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

Первого ноября в Миннесоте начинался сезон охоты на оленей. Это было особенным событием в семье Майкла и Адама, потому что день рождения младшего приходился на второе ноября.
В отличии от Адама, Майкл не испытывал особого восторга от охоты в первые выходные дни, но это был его день и нельзя было игнорировать горячее желание сына участвовать в традиционном Североамериканском ежегодном ритуале.
В прошлом году Адам стал достаточно взрослым по закону Миннесоты и они отпраздновали это охотничьей поездкой. Погода была ужасной и прогнала их домой рано, так что в этом году мальчик надеялся на лучшее.

В пятницу днем Майкл забрал Адама и его друга Чарли из школы, и дружной компанией они направились на северо-запад в сторону Бимиджи, где у семьи Чарли была небольшая охотничья хижина.
Мальчишки почти обезумели от возбуждения. Во время двухчасовой поездки они безостановочно болтали, сравнивая свои школы, учителей, говорили о классах и друзьях, истерически хихикали над глупыми шутками. И конечно много разговоров было об охоте. Весной Адам и Чарли вместе охотились на индейку, и теперь это переживание было переосмыслено в ярких деталях.
Мальчишки не были вместе во время осеннего сезона охоты на птиц, поэтому эмоционально делились историями своих приключений.
Чарли и его старший брат Пол провели пару выходных в хижине и поймали по нескольку птиц каждый.
Майкл внимательно прислушивался к тому, что именно Адам рассказывает об их сентябрьской охоте на куропаток. Со внутренним облегчением он услышал как сын восторженно описывает их охоту и моменты, когда он стрелял в птиц. Если Адам и испытывал какой-то гнев из-за того, что Майкл признался в неверности Елене, то это никак не повлияло на его воспоминания о тех днях.

В охотничьем домике их ждали родители Чарли, и его старшие брат и сестра.
Все трое детей Питерсонов были высокими и подтянутыми, как и их родители.
Майкл познакомился с Дэном Петерсоном, отцом Чарли, на семинаре Миннесотского департамента природных ресурсов, на котором она знакомили детей с основами безопасности охоты. Их сыновья были одного возраста, и быстро нашли общий язык.

************
Для совместного празднования, в тот вечер Майкл приготовил любимое блюдо Адама бургиньон из говядины, которому он научился у своей матери. Потребовалось два дня, чтобы замариновать мясо в холодильнике перед готовкой, чем Майкл занимался все утро, наполнив их маленький домик запахами своего детства.

Охотничий домик Петерсонов изначально был простой однокомнатной хижиной, которую перестроили и увеличили достаточно, чтобы добавить ванную комнату и три очень крошечные спальни со встроенными двухъярусными кроватями. Она напоминала Майклу маленькие домики, которые он видел в Швеции и Финляндии.

Мама Чарли Шейла подала праздничный торт и мороженое.
Утром Майкл подарил Адаму несколько небольших подарков, но вечером преподнес ему самый главный - новое охотничье ружье со всем необходимым снаряжением.

Адам, с горящими темными глазами, почти лишившись дара речи от восторга, весь остаток вечера держал ружье на коленях, время от времени почтительно поглаживая гладкую поверхность деревянного приклада или шелковистую гладкость нового ствола.

Майкл не мог не задуматься о разнице между удовольствием Адама от своей новой винтовки и ужасом в голубых глазах Никиты, когда он подарил ей тот пистолет.
По его лицу пробежали тени , когда он подумал, что если ее отец хотел, чтобы Никита держала в руках пистолет, то у него, черт возьми, должно было хватить смелости подарить ей его самому.
Майкл поймал на себе любопытный взгляд Шейлы.
- Ты в порядке?- прошептала она через переполненную, освещенную лампой комнату.
Он ободряюще улыбнулся и усилием воли вырвался из застарелой горечи.

Той ночью, когда они устроились на раскладном диване, Адам прошептал в темноте:
- Папа.
-Да?
- Я не уверен, что смогу убить оленя.
- Ты раньше стрелял в индеек, тетеревов и кроликов.
- Я знаю.
Последовала долгая пауза.
- Это просто, ну, как, олени такие… большие.
- Адам, тебе не обязательно стрелять в оленя, если ты этого не хочешь, - сказал Майкл, пряча в темноте легкую улыбку.
- Но я хочу - Голос Адама немного дрогнул.
- Я боюсь, что не попаду в нужное место, боюсь что причиню ему боль, а потом не смогу отследить его …
- - Адам...- Майкл прервал поток сомнений,
- - Ты помнишь, что узнал на семинаре этим летом?
- Да.
-Тогда все будет хорошо. Я буду рядом с тобой. Если мы увидим оленя и у нас будет возможность для точного выстрела, мы сделаем это. Если мы попадем в оленя, но не убьем, то обязательно выследим его. Но ты помнишь, что, скорее всего, мы даже не увидим оленя в наш первый день.
- Да. Ты прав. Это просто, - тут Адам замолчал.
- Это очень хорошо что ты об этом думаешь…
- А на что это было похоже для тебя?
- В первый раз, когда я убил оленя?
Майкл замолчал, потому что невинный вопрос Адама пробудил в нем чувства и воспоминания, которые, как он думал, давно ушли в прошлое.
Майкл никогда не думал о том, чтобы сказать Адаму правду, что он, на самом деле, никогда не стрелял в оленя и не особенно хотел этого.

Он также не мог рассказать ему, каково это убивать свою первую человеческую цель.

Майкл напомнил себе, что выбрал охоту намеренно, и крайне важно, чтобы Адам чувствовал себя комфортно, охотясь на большую и маленькую дичь. Он нашел в своей голове одно из самых ярких воспоминаний в своей жизни, которое могло заменить его ложь о первой охоте на оленя. Майкл решил рассказать сыну , как он чувствовал себя, когда впервые плавал один в океане.
- Это было страшно и волнующе. Казалось, что этот момент длился вечно, когда все действительно закончилось очень быстро.
- О, - сказал Адам.
- Думаю, я действительно не буду знать, пока не сделаю это сам.
- Наверное, нет. - Сказал Майкл с печальной улыбкой.
- Спокойной ночи, папа.
-Спокойной ночи, Адам.

Когда Майкл засыпал, он вспомнил, что Никита смотрела на него, словно у него вдруг выросла лишняя голова, когда он пытался рассказать ей, как справлялся с эмоциональными последствиями своей работы в Отделе.

По-видимому, он и сейчас не слишком преуспел в эмоциональном описании.


************
За ночь выпало около дюйма снега, и когда они вышли на рассвете, воздух был холодным, а лесная подстилка слабо светилась на фоне черноты сосен.

Майкл не испытывал никакого желания провести холодный день, сидя в засаде на одном месте, поэтому, как только стало достаточно светло, они с тремя мальчишками прошли по основной дороге, чтобы спугнуть любого оленя в сторону где прятались Дэн и сестра Чарли Лайза.

Пока они шли, мальчишки разговаривали в основном о спорте.
Баскетбольная команда Minnesota Timberwolvesв не плохо начала своий сезон , и местные любители спорта были взволнованы перспективой болеть за домашнюю команду.


Майкл был первым, кто заметил группу из трех оленей прямо впереди за деревьями. При этом жесте мальчики застыли на месте, напряженно следя за направлением, которое он указал. Олени тоже замерли, подняв головы и поворачивая уши в поисках направления звука, который привлек их внимание. Один олень повернулся, легко перепрыгнув через деревья и остановился.
Предчувствуя неизбежное, Майкл подал знак ребятам, что готов, затем поднял винтовку, снял ее с предохранителя, прицелился и выстрелил одним плавным движением. Олень подпрыгнул, пробежал несколько ярдов, а затем грациозно рухнул на землю.

После минутного почтительного молчания , мальчишки бросились вперед, и опустились на колени рядом с ним. Юные охотники протягивали руки, чтобы дотронуться до мягкого меха, витых рогов и бархатного носа.
Майкл жестко остановил их,
- Стой! – мальчишки подняли руки вверх.
- Давайте убедимся, что он мертв.
Адам и Чарли смущенно захихикали, старший брат Чарли покраснел, но промолчал.
Тщательно проверив, что олень действительно мертв, Майкл с сожалением провел рукой по мощной шее животного. Увидев это, Адам и Чарли оба потянулись и сделали то же самое.
- Ух ты, - пробормотал Чарли.
- Это так здорово.
- О боже, - гордо выдохнул Адам,
- Ты сделал это, Папа, ты добыл нам оленя!
Адам повернулся, чтобы посмотреть на отца, его щеки порозовели от холода и удовольствия, глаза блестели от возбуждения .
Глядя на своего сына, Майкл боролся с чувством вины. Напомнив себе еще раз, что семья Патерсонов были нормальными, здравомыслящими людьми. Дэн шел по стопам своего отца и деда, а до него прадеда, когда он учил своих детей охотиться, что во всем этом не было ничего странного или необычного. Что он, Майкл, не искалечил Адама и не обрек своего сына на пожизненную боль, научив его охотиться. Это были хорошие и ценные традиции, о взаимосвязи человека и природы, о лесном ремесле, о том, чтобы быть спокойным и наблюдать за окружающим миром, о самоуверенности и уверенности в себе. Если ему придется учить Адама обращаться с оружием, а он знал, что так и будет, то это лучший способ.

И если он собирался быть честным с самим собой, было что-то в этом переживании, что глубоко проникло в него, вызывая определенное удовлетворение. Удовлетворение не столько от смерти оленя, сколько от связи со всеми поколениями людей, которые тысячелетиями охотились, чтобы прокормить свои семьи, свои племена. Он считал эту популярную американскую мужскую психологию немного глупой, но, возможно, в ней все-таки было небольшое ядро здравомыслия.
Майкл ответил Адаму улыбкой:
- Круто, да?
- О да.

***********

Двое, одетых в черное, оперативников молча пересекли командный центр, направляясь прямо к столу для брифингов.
Они остановились по обе стороны от места проведения совещания. Когда слова …
- Вот и все - слетели с ее губ, тот, что пониже ростом, поймал ее взгляд и сказал:
- Пройдемте с нами.
С покорным вздохом она опустила веки, и ее плечи на мгновение опустились, затем Никита выпрямила их, подняла подбородок и кивнула. Следуя за конвоем, она не вздрогнула, когда заметила фигуру директора надзорного ведомства, стоящего у окна, глядя вниз на суетливое сердце Первого Отдела.

- Ну что ж, Никита, - протянул он, все еще глядя вниз, - похоже, что наши отношения все-таки заканчиваются.
Никита ничего не сказала.
- Мне, конечно, жаль, что все так закончилось, - продолжал он все тем же слегка сардоническим тоном,
- - Но недавняя череда неудачных миссий была последней каплей.
Никита по-прежнему молчала.
-Я беру все под свой контроль прямо сейчас.
Никита сунула руку в вырез куртки и вытащила жетоны, которые передал ей ее отец, ключи к власти, ключи, управляющие системами самоуничтожения, сняла их и протянула ему.

Как только жетоны оказались у него в руках, он кивнул головой и легким прикосновением к локтю вывел Никиту, вниз по главному этажу.
Оперативники молча стояли на ее пути, наблюдая за продвижением Шефа с обеспокоенными, сердитыми лицами.

Ее отвели прямо в белую комнату и пристегнули ремнями к стулу.
Она ни разу не взглянула на своих конвоиров.
Ее челюсть была сжата и напряжена, но дерзкий подбородок резко контрастировал с усталостью, ясно написанной на бледном, худом лице, в темных кругах под глазами.

Маленькая красная дырочка появилась на ее лбу почти одновременно с тихим щелчком пистолета.

Чувство, как будто его сердце вырвали из груди, оставив лишь зияющую пустоту.
Майкл попытался бежать, поднять руки и поймать ее умирающее тело, но не мог.
- Ни-ки-та, Ни-ки-та…

Он знал, что спит, но слезы на щеках казались настоящими. С неимоверным усилием Майкл открыл глаза и с облегчением увидел знакомый наклонный потолок своей спальни.
Какое-то время он лежал с бешено бьющимся сердцем. Адреналин от кошмара медленно покидал его организм. Мужчина дотронулся до своего лица и обнаружил, что оно было влажным.
Майкл сосредоточился на том, чтобы замедлить сердцебиение: вдох-на четыре, выдох-на семь. Вдох на четыре, задержка до семи, выдох для восьми. Когда его пульс пришел в норму, он поднялся с кровати, не обращая внимания на скрежет, и потянулся за своей фланелевой рубашкой. Натянув ее, он тихо спустился по лестнице, слегка морщась от скрипов семидесятилетних половиц, стараясь не разбудить Адама, который спал очень чутко.

Оказавшись на кухне, он включил свет и поставил воду на плиту. Ожидая, пока закипит чайник, он размышлял о том, что же на этот раз вызвало знакомый кошмар.

За прошедшие шесть лет, с тех пор как покинул Европу, он просмотрел десятки версий этого сна, особенно часто в первые годы.
Майкл действительно боялся, что Никита умрет прежде, чем он сможет вернуться к ней. Пытаясь заглушить тревогу он часто убеждал себя что Никита была хорошим оперативником, тонким стратегом и умелым лидером. Но двенадцать лет - это был очень долгий срок, чтобы выжить на любом уровне Отдела, и даже самый талантливый не продержался намного дольше.
В такие моменты, как этот, Майкл едва сдерживался, чтобы не бросить все и мчаться прямо к ней.

Но почему именно сейчас? Почему именно сегодня?
Майкл мысленно прокручивал в голове события вечера в поисках катализатора своего кошмара.

Они с Адамом ужинали вместе со Скоттом, его новой подружкой и восьмилетним сыном. Скотт был постоянным спарринг-партнером Майкла в додзе и за эти годы стал его другом. Его подружка Синди не нравилась ему. За ужином она развлекалась тем что дразнила Адама, пытаясь заставить его спросить ее, что она подслушала о нем в женской раздевалке в додзе. Когда красноухий Адам не клюнул на приманку, она обратила свое внимание на Майкла, рассказывая ему, на дико неуместном языке, учитывая компанию детей, то, что она слышала в отношении него. Скотт предпринял несколько безуспешных попыток заткнуть ей рот, но она продолжала болтать до тех пор, пока появление официанта не отвлекло ее внимание.
Майкл, с внутренним сожалением, отбросил свой первый импульс заставить замолчать Синди коротким ударом по горлу, который он использовал на стажерах выводивших его из себя.
Это навело на мысль о Никите, на которой он никогда не использовал этот прием, сколько бы та ни болтала на тренировках. Даже тогда она действовала на него иначе, чем кто-либо другой.
А потом он пожалел, что Никиты сейчас нет с ними, в кафе. Одним своим присутствием она могла спасти его от дерзости Синди, а Адама от смущения.
Затем последовал знакомый эмоциональный коктейль обиды и гнева, направленный на Джонса, что вызвало гнетущее напоминание о том, что ему ждать еще целых шесть лет, чтобы снова быть с ней. И что она одна и без его помощи должна выжить еще шесть лет в этой яме с гадюками, которой являлись Отдел, Надзор и Центр.

Когда он потянулся, чтобы снять слабо шипящий чайник с горелки, то решил, что с этим нужно что – то делать.
В последнее время он постоянно думал о Никите.
Он догадывался, что это было потому, что Адам становился все более независимым, и у Майкла оставалось больше времени для себя. Он постепенно начал понимать, что ему скучно и одиноко.
Следующие шесть лет вдруг показались ему бесконечным серым туннелем.
Майкл решил, что, его постоянные мысли о Никите, только усиливают страх, что что-то случится и он никогда не сможет вернуться к ней. Возможно, это было предупреждение от его подсознания.
Скучающие и одинокие оперативники совершают ошибки, которые угрожают их жизни, и жизни тех, кто от них зависит. Он не мог позволить себе ослабить бдительность только потому, что ему было жаль себя.

Зная, что в эту ночь больше не заснет, он сидел на кухне, потягивая теплый чай, наблюдая, как стрелки часов медленно подходят к часу, когда он сможет начать рабочий день.
Майкл провел это время, борясь с виной и страхом, что его желание быть с Никитой мешает ему полностью реализовать свой второй шанс с сыном. Он постоянно мечтает о будущем дне, когда будет иметь женщину, которую любит и безумно хочет, и из –за этого не может полноценно жить жизнью с сыном в настоящем.

************

************

Майкл услышал тихий звон, означавший, что в доме открывается дверь. Собаки, которые дремали неподалеку, тут же вскочили и бросились к двери гаража, расхаживая взад-вперед, скуля и повизгивая, умоляя выпустить их, чтобы посмотреть, кто это был. Майкл велел им успокоиться, быстро взглянув на часы, зная, что это, должно быть, Адам, вернувшийся из школы.

Действительно, через несколько минут дверь гаража с глухим стуком распахнулась и, к восторженной реакции собак, Адам просунул голову внутрь. Поймав взгляд Майкла, он сказал:
- Привет. Ты рано вернулся домой.
- Клиентка снова передумала насчет цвета.
- Что ты делаешь?
Решив истолковать это как начало разговора, а не как идиотский вопрос, которым он, по-видимому, был, Майкл ответил:
- Готовлю снегоходы. Заходи и закрой дверь, ты выпускаешь все тепло.
Он кивнул на электрический обогреватель.
- О.
Адам зашел в гараж, захлопнув за собой дверь. В руках он держал стакан с молоком, подняв его высоко над резвящимися собаками. В компании восторженных лающих друзей, он начал бродить по периметру гаража на две машины, осматривая различные предметы, которые привлекли его внимание: хоккейная клюшка, опасно прислоненная к стене, сумка с футбольными мячами, свисающая с балок крыши, куча метел и лопат для снега, низкая полка с различными инструментами для двора, сиденье от его велосипеда, теперь свисающее с крюков на потолке, бейсбольная бита. Остановившись у бампера единственной машины в гараже, их шестилетнего внедорожника, он пристально уставился на то как Майкл подготавливает снегоходы. После того, как он одним глотком выпил половину своего стакана, Майкл попросил:
- Подай мне маленькие игольчатые плоскогубцы.
- О кей.
Выпив остаток молока, Адам встал, порылся в открытом ящике с инструментами, затем передал ему инструмент.
- Спасибо.
Майкл принял протянутые плоскогубцы, затем вернулся к своей задаче и сказал через плечо:
- Ты можешь пока снять крышку двигателя со второго снегохода?
- О кей.
Майкл, пытаясь продолжить разговор, спросил:
- Как прошел твой день?
- Отлично, - бросил Адам через плечо, склонившись над вторым снегоходом.
Со знакомым уколом сочувствия ко всем женщинам, которые любили его и терпели тот же самый ответ от него снова и снова, Майкл продвинулся немного дальше.
- Что-нибудь необычное произошло сегодня?
Пока он работал, чтобы ослабить крышку, Адам сказал:
- Не совсем так. - Он подошел к ящику с инструментами и вытащил отвертку.
- Джейк и Эрин поссорились прямо посреди столовой, - сказал он тоном полного безразличия.
Задаваясь вопросом, было ли это отвлекающим маневром или реальностью, Майкл сказал
- Хммм.
- Да. И это было так... - Адам сделал паузу, подыскивая подходящее слово,
- Типа… .- он стряхнул с себя мерзкую дрожь, используя язык тела, чтобы передать то, что у него не было слов, чтобы описать.
Уголок рта Майкла дернулся.
-Все так плохо, да?
-О да.
-А из-за чего они ссорились?
-Ну, ты знаешь, из – за их отношений.
"что бы это значило для тринадцатилетних", - подумал Майкл.
- О, - это было все, что он смог сказать.
Адам положил крышку на землю, а затем сказал:
- Что дальше?
- Проверь масло.
- О'кей. - Он снова повернулся к снегоходу.
- Хочешь рассказать об этом?
Майкл внимательно следил за сыном, задаваясь вопросом, что же на самом деле беспокоит Адама.
Решив, что двигатель снегохода действительно нуждается в большем количестве масла, Адам начал процесс заправки.
- Я просто не понимаю этого…
- Чего не понимаешь? - Спросил Майкл.
- Отношения… Девушки… - Он закрыл контейнер с маслом и поставил его на полку.
- Я имею в виду, какой в этом смысл?
- Смысл чего именно?
Со слегка истерическим смешком, застрявшим в горле, Майкл пытался решить, какое понятие для него сложнее объяснить, отношения или девушки.
- Любовных взаимоотношений – старательно повторил Адам, терпеливо объясняя своему невежественному родителю.
- О. - Майкл почесал подбородок сквозь бороду и понадеялся, что, возможно, Адам продолжит говорить и даст ему еще какие-то подсказки.
Адам повозился со сцеплением, а затем продолжил,
- Я имею в виду, это не похоже на то, что они занимаются сексом ….
«Наконец то…» - это была первая мысль, пришедшая в голову Майклу, но тут же появилось унылое подозрение, что Адам, похоже, считает секс единственной разумной причиной для отношений. Надеясь, что он ошибся и Адам был просто непонятно смущен чем-то еще, он сказал:
- Почему бы тебе не рассказать мне, из-за чего они ссорились?
-Ну, это вроде того … - Адам на мгновение замолчал, а затем продолжил.
- Эрин думала, что Джейк, типа, встречается с другой девушкой, ну ты знаешь. И, в общем, начала предъявлять ему по этому поводу. Джейк сказал ей, чтобы она отстала от него, он просто помогал ей с домашним заданием, а Эрин начала плакать. Джейк разозлился, накричал на нее, потому что она устроила сцену, а затем ушел.
Майкл никогда особенно не любил Джейка, хотя он и Адам подружились почти с первого дня как они переехали в этот район. Майкл считал Джейка эгоистичным нытиком, который всегда обвинял других в своих проблемах. Джейк был физически намного более зрелым, чем Адам, типичным американским подростком, и добавлял невыносимо дерзкое отношение к своей неприятной личности. И с этими качествами, в этом необъяснимом подростковом возрасте Джейк становился популярным лидером в толпе сверстников.
Майкл нисколько не удивился тому, что Джейк выбрал самооборону, чтобы заставить Эрин плакать. А ему нравилась эта девочка почти так же сильно , как не нравился Джейк.
Поддавшись низменному порыву пролить немного больше света на произошедшее, Майкл спросил:
- Он подкатывал к кому-то еще?
Адам вздохнул и закатил глаза,
- Да.
Моргнув с подозрением, Майкл осмотрел Адама из-под опущенных век. Адам переминался с ноги на ногу, хрустел костяшками пальцев и жевал нижнюю губу, рассеянно глядя на снегоход перед собой.
- А Эрин спросила тебя, правда ли это? - понял Майкл.
Адам бросился на сиденье снегохода и простонал:
- Да.
-И ты сказал?
Адам уронил голову на руки, полностью закрыв лицо руками.
- Нет.
Сердце Майкла сжалось. "я не могу исправить это для тебя", - подумал он.
- Ты солгал, чтобы защитить Джейка?
Все еще пряча лицо, Адам ответил:
- Да.
- И теперь ты чувствуешь себя плохо из-за этого?
Адам поднял голову и поймал взгляд отца.
- Как мне это исправить, папа?
-Если ты скажешь Эрин правду, то поссоришься с Джейком.
Майкл выбрал более легкий из двух вариантов, дав Адаму возможность защитить Джейка или побеспокоиться об Эрин.
-И если я этого не сделаю, она помириться с Джейком, а он и дальше будет обманывать ее.
Адам разочарованно поджал губы.
Глубоко успокоенный интересом Адама к благополучию Эрин, Майкл сказал:
-Ты хочешь быть верным им обоим?
- Они мои лучшие друзья, папа.- боль в голосе Адама была почти осязаема.
Майкл сел на корточки и посмотрел на Адама, который был воплощением подростковой драмы, в отчаянии повиснув на руле, нажимая на педаль стартера и проводя пальцами по своим модно уложенным волосам. Его сын пытался решать проблемы других людей, почти всегда первым делал попытку сделать кого-то счастливым, поделиться тем, что у него было, позволял своим собственным желаниям отойти на задний план перед желаниями более требовательных друзей. Майкл считал, что этот аспект личности Адама был еще одним проявлением его страха быть покинутым, и соответственно мучил себя чувством вины за свою роль в этом. И вот теперь Адам загнал себя в угол, где не было простого, безболезненного способа угодить всем.
- Я не думаю, что ты можешь сейчас что – то сделать.
Адам поморщился, недовольный этим советом.
- Но в следующий раз, а с Джейком обязательно будет этот следующий раз, тебе нужно заранее решить как ты будешь себя вести.
- Да. - Адам наполовину усмехнулся, наполовину фыркнул в знак согласия.
- Как бы то ни было, я не позволю Джейку полагаться на то, что ты и дальше будешь лгать ради него.
Адам вздохнул и уронил подбородок на руку.
- Я просто хочу, чтобы это была не Эрин, понимаешь?
Майкл держал при себе угнетающую мысль, что если бы это была какая-то другая девушка, то Адам, очевидно, не чувствовал бы себя так плохо, покрывая своего неприятного друга.
- Я знаю.
Подождав пару секунд, Майкл снова повернулся к машине, над которой работал.
- Ты помогаешь мне с этим или просто сидишь там и расстраиваешься?
С легкой, застенчивой улыбкой, Адам ответил:
- Помогаю.

************

Как обычно, Майкл и Адам присоединились к семье Эрин Андерсон на обед в честь Дня Благодарения. В этом году они собрались в доме брата Миранды, Джима.
Помимо Майкла, Адама, на праздник были приглашены коллеги Пита Андерсона с кафедры английского языка, которую она возглавлял. Поскольку Майкл отвечал за закуски, они с Адамом приехали довольно рано.

Майкл сидел в большой теплой кухне, пил свежее пиво и разговаривал с Питом, Мирандой и Кэрол, женой Джима.
Пока взрослые болтали, Адам и Эрин пришли за новой порцией еды. Вспомнив свой разговор с Адамом в гараже неделю назад, Майкл спросил Эрин,
- Как там Джейк?
Эрин, бледная и красивая, как ее мать, застыла, покраснела и беззаботно объявила:
- О, я не знаю, - и вылетела из комнаты.
-Папа!
Адам бросил на отца страдальческий взгляд и бросился вслед за Эрин.
-А что?
Майкл беспомощно развел руками, глядя вслед быстро исчезающему Адаму.
Прежде чем дети оказались вне пределов слышимости, взрослые на кухне услышали, как Эрин завопила в ужасе,
- Адам! Как ты мог рассказать своему отцу?!
Поймав подмигивающие глаза Пита, Майкл обнаружил, что его собственные губы подергиваются. Пит, который, к несчастью, только что поднес к губам бутылку пива, разразился громким хохотом. В этот момент Кэрол и Миранда тоже потеряли вторя ему приступом смеха. Майкл не мог понять что происходит.
- Ой Майкл…
Миранда замолчала, вытирая с глаз слезы
- Ты не знаешь, но большой разрыв произошел прошлой ночью.
- Больше похоже на "большой взрыв", - добавил Пит, закатывая глаза.
- Это было невероятно. Она несколько часов висела на телефоне с подружками …
Майкл вдруг вспомнил, что Адам тоже провел слишком много времени на телефоне прошлой ночью.
- Он покачал головой в притворном недоумении.
- И вы хотите знать, почему я не хожу на свидания?


Позже за большим столом Майкл обнаружил себя сидящим рядом с новым профессором французской литературы, стройной, привлекательной женщиной по имени Мари. Он сомневался, что такая рассадка была случайной , так как Миранда регулярно пыталась знакомить его с новыми женщинами. Однако в данном случае, он получил реальное удовольствие общаясь по-французски, если не с соотечественником, то с кем-то из Квебека. Майкл обнаружил, что наслаждается этим легким флиртом.

Майкл и Мари говорили о любимых книгах, поспорили об относительном значении Сартра в пантеоне интеллектуальных фигур двадцатого века и отметили невероятную провинциальность большей части Миннесоты, упомянув об отсутствии места для фильмов и книг на французском языке.

В конце вечера Мари попросила у него номер телефона, и, к восторгу Миранды, он не только дал его ей, но и получил ее взамен.

************
Майкл не был удивлен, когда Мари позвонила ему на следующий день после Дня Благодарения и пригласила на кампус, где показывали французский фильм.
Он уже собирался сказать "нет", но тут заметил Адама, который подошел к телефону и, догадавшись о характере разговора, нетерпеливо кивнул головой и показал ему поднятый вверх большой палец. Затем Майкл вспомнил, что самыми последними примерами знакомства Адама были Скотт и Синди, Джейк и Эрин, что представляло собой очень ограниченный диапазон возможностей. И вот, с глубоким вздохом и умиротворяющим взглядом в сторону Адама он с трудом выдавил из себя:
- Мне нравится эта идея…
После того как Майкл положил телефон его желудок слегка сжался и ему пришлось подавить желание вытереть руки о джинсы, понимая что Адам продолжает наблюдать за ним.

Позже единственное объяснение в свое оправдание, которое он мог придумать, было то, что он был полностью лишен практики. Майкл был расстроен из-за того, что чувствовал себя немного негодяем. Он не обещал Никите сексуальной верности, и не предполагал ничего подобного с ее стороны. Да и поход в кино - это не любовная интрижка.
Но он действительно чувствовал, что предает кого-то.
Майкл понял, что это чувство вызывала у него Мари, а не Никита.
В конце концов он смог убедить себя, что одной встречи не достаточно, чтобы Мари стала эмоционально уязвимой и привязанной.

Несмотря на все колебания, Майкл хорошо провел время.
Никита всегда была невероятно разборчива в том, какие фильмы она будет смотреть, особенно французские. В один особенно памятный момент, после просмотра фильма Бунюэля Belle du Jour, она в ярости набросилась на Майкла и потребовала, чтобы он объяснил, как это может быть популярным фильмом, если только все французы на самом деле не женоненавистники, высокомерные, бесчувственные свиньи. Выслушав эмоциональные возмущения, он решил не напоминать , что изначально пытался предложить другой фильм, заранее зная, ее реакцию.
Сейчас эти воспоминания вызвали он с нежной улыбкой.

Сегодня вечером у него появилась возможность посмотреть один из самых последних фильмов в мире французского кино, фильм, на который Никита никогда бы не согласилась. И ему это очень понравилось. И компания ему тоже понравилась. Мари была умна, привлекательна и остроумна.
Затем они отправились в небольшой винный бар, примыкавший к главному кампусу университета штата Миннеаполис.
Смотреть, как она смеется, узнавать о ее жизни в аспирантуре и о том, как она привыкает к Миннесоте, - все это было так удивительно свежо, не запятнано его прошлым. Он испытывал странное чувство гиперсознания, ощущение разрыва между реальностями, как будто он смотрел сквозь зеркало в одну из жизней, которые мог бы прожить, сделав в прошлом другой выбор.

Когда он вернулся домой, Адам ждал его, устроившись перед телевизором.

- Итак, - протянул он, переводя взгляд с экрана на лицо Майкла и обратно. Ну и как все прошло?
- Нормально
-Нормально? И это все?
-Да.
- Папа расскажи…
- Могу ли я попросить тебя подробно рассказать о твоей личной жизни?
-У меня нет личной жизни, помнишь? Я слишком молод. - Адам ухмыльнулся, услышав, что ему удалось процитировать своего отца.
-Это было очень приятно. Мне очень понравился фильм.
- И…?
- И компания тоже.
- Ты собираешься увидеть ее снова?
Всю дорогу до дома Майкл провел в машине, пытаясь решить, хочет ли он снова увидеть ее, хорошая ли это идея или ужасная ошибка-продолжать дружбу.
- Я не знаю. Может быть.
- Так держать, папа!

В конце концов, с поддержкой и назойливостью Адама, Майкл позвонил Мари. Ему стоило немалых усилий решить, каким будет следующий шаг. Он не хотел навязывать ее Адаму или Адама ей, но хотел, чтобы она полностью осознала, что это означает, быть единственным родителем тринадцатилетнего ребенка. Он решил пригласить ее в ресторан, но подчеркнуто ограничивал свое приглашение временем пока Адама и друг идут в кино и едят пиццу. Майкл был удивлен когда девушка, не скрывая свою радость, согласилась.

И снова, несмотря на все свои опасения, он был доволен. Мари очаровала его своим французским языком, своим жадным, агрессивным умом и жаждой профессионального признания. Она действительно заставила его громко смеяться, рассказывая истории о ее непрекращающейся борьбе за преподавание французской литературы сложным недалеким студентам Университета Миннесоты.
Он также заново открыл для себя, что наслаждается простым удовольствием быть в компании женщины.
Майкл забыл, как ему нравилось проводить время с женщинами, слышать их голоса, видеть мягкость их лиц, свет в их глазах, когда они были уверены в себе и своих способностях. Это, было одной из его природных сильных сторон как оперативника Валентайна, он искренне любил женщин.

Жизнь с Адамом, его воспитание в сочетании с выбором профессии моляра, привели его в мир преимущественно мужского пола. Мальчики-подростки и рабочие доминировали в жизни Майкла.

Сосредоточившись только на том, чтобы скучать по Никите, он до сих пор не замечал, как сильно ему не хватает женщин, вернее, женщины в его жизни.

На их третье свидание Мари пригласила его на Рождественский концерт.
На четвертом свидании он пригласил ее присоединиться к нему за рождественскими покупками и ужином в торговом центре.
Каждый раз, когда он возвращался домой, Адам расспрашивал его о том, как продвигается дело, и уговаривал увидеться с ней снова. После свидания с покупками Майкл спросил его, почему он так увлечен Мари.
Адам серьезно посмотрел на него.
- Я беспокоюсь за тебя, папа. Ты один даже в толпе. Тебе нужна подружка.
Майкл был уверен, что он выглядел таким же озадаченным, как и чувствовал себя.
- О…
- Кроме того, - бросил Адам через плечо, выходя из комнаты,
- Если у тебя появится девушка, может быть, ты перестанешь обращать внимание на все, что я делаю.
Майкл криво усмехнулся,
- Не рассчитывай на это.
************

Из-за даты начала Дня труда занятия в школах продолжалась почти до Рождества, классы закрылись на зимние каникулы 22 декабря.
Мари уехала навестить семью в Монреаль, но сначала добилась от Майкла обещания на новогоднее свидание.

Майкл и Адам, были очень заняты в церкви во время самого Рождества.

Рождество было одной из причин, по которой Майкл решил сделать Церковь важной частью их жизни. Без большой семьи, Майкл боялся, что Рождественские дни могут стать сложным временем для него и Адама. Церковная община заполнила эту пустоту.

Адам всегда участвовал в рождественских представлениях для младших детей. Теперь, когда он стал помощником на алтаре , у него стало больше обязанностей.
Чтобы хоть чем-то занять себя, а не сидеть сложа руки и ждать Адама, Майкл согласился, сыграть на виолончели с небольшим ансамблем, во время главной мессы. Прихожане, которые составляли этот Рождественский ансамбль, были довольно серьезными музыкантами, большинство из них профессионально играли и преподавали музыку в городах-побратимах. Один из них был учителем Адама по игре на скрипке.

В Рождественский сочельник Майкл и Адам присоединились к общине за ужином перед детским театрализованным представлением, поэтому приехали в церковь около 5 вечера и оставались там до полуночи.

Как обычно, Рождественская полуночная месса, началась в 10: 30 вечера и закончилась в полночь. Когда небольшой инструментальный ансамбль начал играть, толпа заполнила главную церковь, затем две часовни и, наконец, приходской зал.

К концу службы, огни потускнели, прихожане, держа в руках свечи вместе с солистами хора запели "Тихая ночь" и Майкл почувствовал, как его сердце воспарило вместе с музыкой.
Когда последние ноты песни прозвучали в переполненном, затененном святилище, Майкл задался вопросом, где может быть Никита в этот вечер, что она делает. Ему было интересно, сохранила ли она свою твердую веру в невинность детей и возможность искупления для всех ищущих.
Ухватившись за возрожденное ощущение волшебства Рождества, Майкл закрыл глаза и послал самое близкое к его сердцу послание в тишину, которая опустилась на церковь.

«Люблю тебя Никита. Счастливого Рождества»

Как только служба была закончена Майкл и Адам вышли на передние ступени Церкви. Ночь была такой ясной, что, несмотря на огни города, они могли различить главные созвездия в небе. Их дыхание плыло над ними, когда они смотрели вверх мимо желтых ореолов, окружавших покрытые снегом фонарные столбы, в глубину выше, разделяя спокойный момент после суеты вечера. К удивлению и удовольствию Майкла, Адам воспользовался тем что стоял выше на ступеньку, чтобы положить руки на плечи Майкла, и сказал:
Счастливого Рождества, папа.
- Счастливого Рождества, Адам.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

- ************

В канун Нового года Майкл сопровождал Мари на праздничный ужин, который проходили в одном из элегантных старых отелей в центре города.
Мари смеялась, когда сказала ему, что педагоги обычно не могут позволить себе такую ночную жизнь, но было ясно, что она действительно хочет пойти на этот вечер.

Что касается Майкла, то мысль о том, что придется надеть дешевый, плохо сидящий, смокинг, взятый напрокат, заставляла кожу зудеть. Он строго напомнил себе, что маляру совершенно не нужен сшитый на заказ смокинг, особенно такого качества, к которому привык в прошлом. Стиснув зубы, он взял напрокат классический смокинг из магазина в торговом центре.

В восприятии Майкл это событие напоминало сюрреалистичный фарс. Весь вечер вокруг него важно расхаживали представители среднего класса Среднего Запада, которые пытались подражать богатым и знаменитым, но Мари прекрасно провела время. Одетая в поразительное коричневое облегающее платье, с волосами, уложенными в массу завитков, она буквально светилась от счастья.

Майкл высадил Мари у ее дома, и она была явно разочарована тем, что он вежливо отказался от приглашения зайти выпить. Мужчина извинился под предлогом, что через четыре часа должен быть на ногах, чтобы забрать Адама и отправиться с друзьями в трехдневную поездку на снегоходе.

Когда они вернулись из короткого отпуска, Майкл провел последние дни зимних каникул, пытаясь решить, что делать с Мари.
Она ему нравилась, ему нравились их свидания, но он никак не мог для себя решить, хочет ли дальше продолжать эти отношения.
Девушка явно была заинтересована в возможности сексуальной близости , и Майкл не лгал себе, что сам думал об этом.
С тех пор, как Майкл подсчитал, сколько времени прошло с того момента, как он вообще был с кем-то, не мог перестать думать о том, как сильно скучал по сексу, не только по любви и человеческим прикосновениям, но и по самому сексу. Так что возможность сексуальной связи с Мари была действительно очень заманчивой.

Это было также чревато множеством трудностей, не в последнюю очередь из-за того, что ему все еще приходилось беспокоиться об Адаме. Он не хотел, чтобы Адам чувствовал, что проводя время с Мари, он каким-то образом отвергает его. В действительности это не казалось большой проблемой, потому что Адам, сам постоянно толкал его в объятия Мари. И это была не забота о благополучии. В голове подростка происходило что – то еще.
Самым важным моментом было то, согласится ли Мари принять ограничения, которые он накладывал на их отношения, или же она захочет большего.

В конце концов Майкл убедил себя, что ему не нужно принимать решение прямо сейчас. Он может подождать и посмотреть, как будут развиваться события.

************
Очень скоро, сплетни о том, что Майкл с кем то встречается, распространились среди друзей и знакомых.
Майкл знал что должен «поблагодарить» за это Адама, и не мог решить, что хуже: похотливые замечания Синди или откровенное облегчение Отца Джона.

Что касается Адама, то он продолжал играть роль ведущего болельщика, церемониймейстера и назойливого крестного фея.
Если прошло больше трех дней без очередного свидания, Адам становился невыносимым постоянно напоминая ему позвонить Мари…


- Почему тебе так интересны мои отношения с Мари? - Майкл знал, что его голос звучал так же раздраженно, как и его чувства. До сих пор Адам игнорировал все аспекты жизни своего отца, которые не вращались вокруг него.
Майкл совершенно случайно обнаружил, что время, когда они делали покупки, хорошая возможность, чтобы серьезно поговорить с Адамом.
- Я не знаю.
- Ты просто сводишь меня с ума.
Адам поднял глаза от тележки, которую толкал с извиняющейся улыбкой.
- Извини…
- Так почему же?
Адам остановил тележку, чтобы бросить в нее четыре коробки хлопьев. Увидев, как Майкл поднял брови, он потянулся за пятой упаковкой. Майкл пожал плечами, прикидывая, что все, что не съедят на этой неделе, съедят на следующей.
Когда они продолжили свой поход с тележкой по торговым рядам, Адам ответил на вопрос Майкла.
- Все всегда спрашивают меня, с кем ты встречаешься. Это как-то странно, знаешь, что ты никогда ни с кем не встречался. Меня постоянно спрашивают, почему твой отец не ходит на свидания, может быть он гей?
Майкл положил несколько пакетов с замороженным цыпленком в тележку, прежде чем сказать:
- Это вряд ли удерживало бы меня от свиданий.
Адам слегка нахмурился.
- Ха-ха.
- И что ты говоришь, когда люди спрашивают?
- Я говорю, что не знаю,
Майкл не верил, что это вся правда о том что говорил про него Адам, но не был уверен, что хочет узнать больше.
- Должно быть, для тебя это облегчение говорить всем, что я встречаюсь с Мари.
Адам опустил голову и поморщился, прежде чем вздохнуть смущенно,
- Да.
Майкл поймал взгляд Адама ,
- Я рад, что мои свидания с Мари делают твою жизнь проще...
Адам издал преувеличенный стон, в его глазах мелькнула улыбка.
- Пааап…
- Но, буду ли я продолжать встречаться с ней или нет, зависит только от нас двоих…
- Я тебя услышал.
Майкл усомнился в этом, но все же решил оставить все как есть.
- Иди возьми мешок с собачьим кормом и встретимся у кассы.


По дороге домой Майкл проклинал собственную слепоту. Он, конечно, понимал, что его незамужний статус был несколько необычным, но никогда не предполагал, что это вызовет столько комментариев, или что Адаму придется объясняться перед чужими людьми. Он с большим запозданием понял, что было бы гораздо лучше встречаться с кем нибудь с самого начала, независимо от того, насколько мало он этим интересовался.
Вообще не встречаться, было слишком необычно, слишком странно, как сказал Адам. А теперь заставляло людей, которые знали его, обратить на это пристальное внимание.
Из –за этого интереса, он оказался в своеобразной ловушке. Если сейчас порвать отношения с Мари, то начнется новый виток домыслов и сплетен среди их друзей и соседей.
Это было отрезвляющее напоминание о том, что все, что он делал, даже его маленькие шаги, были частью их прикрытия.

************

С помощью Адама или без нее, Майкл продолжал встречаться с Мари. Она сама, казалось, была очень осторожна в том, чего хотела от их отношений, так что неловких моментов больше не возникало. Девушка продолжала демонстрировать свой интерес к нему, но не делала ничего, что могло бы спровоцировать прямой отказ, либо его противоположность.
Уверенный в том, что все движется в нужном ему направлении, но достаточно медленно, чтобы никто не потерял равновесия, Майкл позволил себе начать отвечать на ее маленькие шаги, которые она делала чтобы увеличить их физическую близость.

В первую неделю после начала занятий в школе, когда они встретились в баре с ее друзьями , чтобы выпить и поиграть в бильярд, Майкл не отодвинулся, когда она переместилась на своем месте, чтобы приникнуть к его плечу. Когда Мари повернулась к нему лицом, он опустил голову и легонько поцеловал ее в лоб…

На следующей неделе он превратил ее приглашение на ужин и кино, в приглашение присоединиться к нему и Адаму за ужином в доме друга. Когда Мари подошла к нему на кухне и обняла за талию, он легко опустил свою руку на ее плечо…

Майкл пригласил ее присоединиться к их компании на воскресную прогулку на снегоходах. Они провели вместе четыре часа. Мари ехала с ним на снегоходе, крепко обнимая его для обеспечения безопасности и равновесия. После поездки ему удалось отправить девушку обратно в город с друзьями, чтобы ему не пришлось маневрировать по городским улицам, таща за собой на прицепе снегоход.

Но чаще всего они встречались за обедом в кафе кампуса, расположенном рядом с ее офисом. Майкл работал в центре города, красил несколько реконструированных лофтов. Эти дневные свидания нравились ему намного больше, обычных вульгарных и непристойных с обеденных разговоров среди его работников, главными темами которых были женщины, НБА, НФЛ, и НХЛ.

Именно во время этих обедов ему больше всего нравилось ее общество. Для Майкла было в удовольствие что во время встреч они часто говорили по-французски. Иногда она приводила с собой подруг.
Майкл подозревал, что подруги Мари разглядывают и оценивают его, но особо не возражал. То, что их свидания за обедом начинались и заканчивались поцелуем, казалось если и не безобидным, то уж точно менее значительным в дневной суете, чем в другом месте или в другое время суток.


************

В первый же уик-энд февраля Майкл должен был забрать Мари, и они собирались поужинать в одном из новых французских ресторанов.

Когда Майкл подъехал к ее дому, Мари не ждала его в холле, поэтому он припарковался и вошел внутрь.
Когда она открыла дверь, мужчина непроизвольно напрягся, услышав на заднем плане музыку, и почувствовав запах готовящейся еды.
Волосы девушка были распущены и небрежно рассыпались по спине. На Мари были шелковые пижамные штаны и свободный свитер с большим вырезом, который спал с одного плеча, когда она подняла другую руку, чтобы жестом пригласить его внутрь.
- Я подумала, что здесь будет веселее поесть. Ты можешь попробовать мою французскую кухню и сказать что думаешь об этом.
Она улыбнулась слегка вызывающей, дрожащей улыбкой, в ее глазах билась надежда.
Майкл почувствовал, как его сердце ушло в пятки. Какое-то мгновение он мог думать только об одном:
"О черт!" - и эти слова лихорадочно крутились у него в голове в течение нескольких долгих секунд, тщетно пытаясь найти какую-то более конструктивную мысль. Зная, что его первое побуждение развернуться и убежать было ненормальным, он улыбнулся в ответ и сказал:
- Конечно,
Когда он переступил порог и, услышав щелчок закрывшейся за ним двери, невольно прогнал из своей головы образ двери из белой комнаты.

Двигаясь по ее загроможденной книгами квартире, принимая бокал вина и кусок сыра, Майкл пытался решить, что делать дальше.

Внезапно стало совершенно ясно, что он не готов завязать с Мари близкие отношения - ни сейчас, ни когда-либо еще.

С другой стороны, девушка была явно готова. Глядя на ее слегка раскрасневшуюся кожу, прислушиваясь к ее голосу, звучащему на более высокой ноте, чем обычно, и слишком быструю речь, он понял, что она пытается играть непривычную для нее роль преследователя.
Она имела полное право ожидать, что он примет ее приглашение, и что будет рад ему.

Он также понимал, что не может отказать ей сейчас, не причинив совершенно незаслуженной боли и унижения.

Все возможные оправдания даже мысленно звучали нелепо.
"Я не могу заняться с тобой любовью, потому что только что понял, что люблю другую",

И что он мог ответить на неизбежные вопросы, которые последуют?

«Я не могу сказать тебе, кто она и почему не могу быть с ней прямо сейчас. Прошло уже семь лет и я не уверен, что она все еще жива, а уж тем более заинтересована во мне. Она руководит самой тайной антитеррористической организацией в мире, так что теперь мне придется убить тебя, потому что ты слишком много знаешь»

Любые слова прозвучали бы сейчас как холодный отказ.

«Я не хочу спать с тобой, потому что после всего что было , я решил что ты недостаточно желанна»

Более того, он не мог придумать ни одной лжи, которая не звучала бы так же грубо и нелепо.

Сказать, что он еще не был готов к тому, чтобы их отношения перешли на следующий этап?
Они встречались уже больше двух месяцев. Это также подразумевало будущее, которое, как он теперь понимал, никогда не наступит.

Сказать, что он не был заинтересован в сексе вне брака? Смешной моральный принцип, который противоречил всему тому, что он уже сказал и сделал.

Заявление о физическом препятствии? Было бы больной шуткой.

Предположение о возможном возражении Адама? Просто отчаяние.

Если он хочет сохранить достоинство Мари и ее уверенность в себе, то не может уйти и не может отвергнуть ее, и теперь ему придется поддерживать отношения достаточно долго, чтобы грациозно выйти из них.
Понимая, что ему некого винить кроме самого себя, Майкл начал приспосабливаться к ситуации, которую сам же и создал, продолжая эти отношения.

Мари не виновата, что он до сих пор не мог понять, что у него на уме.

Майкл решил, что у него нет другого выбора, кроме как принять ситуацию. Осталась единственная маленькая надежда, что мужество Мари может подвести ее, и она отступит, Если он все сделает правильно, то, возможно, сможет вывести их обоих из этой ситуации невредимыми.

Поскольку внимание Мари было полностью поглощено приготовлением ее изысканной еды, Майкл почувствовал, что его настроение немного улучшилось. Возможно, ее можно было бы мягко увести от приглашения, которое нельзя было проигнорировать. Он признал про себя, что это маловероятно, но все же, какая-то надежда была лучше, чем ничего.

Цепляясь за эту надежду, он делал все возможное, чтобы избежать любого физического контакта, предпочитая прислониться к кухонной двери, а не наклоняться над центральной разделочной доской, над которой она работала. Если она и заметила это или сочла странным, то ничего не сказала. Она поддерживала прерывистый поток разговора, рассказывая сложную историю о политике департамента и политике университета. По ее просьбе он послушно удалился, чтобы сменить музыку.

Просматривая айпод Мари, он вспомнил, как раздраженная и расстроенная Никита говорила ему, что именно его неуловимость была такой соблазнительной.

Они только что вернулись с задания, где ему нужно было соблазнить жену, чтобы добраться до мужа, Никита руководила технической частью операции из фургона. Тогда он сумел завершить миссию, не переспав с объектом, и это взбесило ее не меньше, чем альтернатива.

- Ты просто оставляешь их возбужденными! Ты заставляешь их всех волноваться, с обещанием облегчения, обещанием, которое ты никогда не выполнишь, и тем самым заставляешь их делать все, что захочешь.

Очевидно, она имела ввиду и себя.
Прошло уже три недели с тех пор, как они помогали Шефу и Мэдлин отбиться от Джорджа и Хилинджера, взяв кардинала красной ячейки, после этого у них не было ни одного совместного выходного.
Он уже всерьез подумывал о том, чтобы прижать ее к стене и поцеловать прямо в Отделе.
Шефу и Медлен это не понравилось бы, но к тому времени они уже почти отказались от прямого противодействия их отношениям.
Сдержав страстный порыв, Майкл отправил ее домой, перед уходом слегка коснувшись ее губ большим пальцем, тихо спросив, не хочет ли она составить ему компанию позже.
Ее глаза засверкали, принимая вызов, а на губах появилась легкая улыбка,
"Да",
Он последовал за ней так быстро, как только смог. Войдя в ее ярко освещенную квартиру, Майкл начал раздеваться сразу после того как закрыл входную дверь.
Майкл улыбнулся, вспомнив ее изумленное лицо, когда она села и посмотрела через край дивана.
Когда он, уже полностью обнаженный, подошел к ней, на любимом лице появилось выражение удовлетворенного предвкушения. Никита тут же встала на колени и сдернула с себя рубашку.
- Я всегда держу свои обещания перед тобой, - это было последнее, что он смог произнести в ту ночь…

«Идиот» - подумал он.
Воспоминание о той ночи с Никитой только ухудшило его нынешнее положение. С каждой минутой становилось удручающе ясно, как сильно он не хотел проходить через этот любовный роман, но все еще не мог придумать никакого выхода.

Он был уверен, что, как и в истории с Вискано много лет назад, Никита посочувствует Мари в этой ситуации. Она будет считать его ответственным за чувства Мари и разочаруется в нем, если он причинит ей боль.

Его надежда на отсрочку начала угасать, когда Мари попросила наполнить ее бокал в третий раз. Она прикончила стакан одновременно с едой. Поднявшись, чтобы освободить стол для десерта, она потерлась ногой о его ногу. Убирая его тарелку, она провела тыльной стороной ладони по мужскому предплечью и без всякой необходимости прижалась к нему сзади, чтобы добраться до кухни, ее бедро задело его плечо.
Майкл понимал что должен начать отвечать на эти намеки, иначе она начнет задаваться вопросом, что же было не так. Кроме того, он не хотел, чтобы она пила больше, - ни к чему было чтобы завтра утром она пожалела о своем ложном мужестве сегодня вечером.

Конечно, он мог не обращать внимания на ее чувства и все равно отказать ей.

Затем он представил себе сердитую, обиженную Мари, с ее смешным, кусачим языком, словесно разрывающим на части какого-то проклятого француза, который был слишком привязан к своему сыну и его прошлому, чтобы двигаться вперед. Она вполне может найти путь в нужные уши и вызвать вопросы и расследование.
Еда во рту превратилась в пепел.
То, что когда-то казалось ему интересной перспективой, роман с яркой, красивой женщиной, в одно мгновение превратилось в очередную миссию Валентина, что-то, что он должен был пройти, чтобы оставаться в рамках параметров миссии.
А его миссия состояла в том, чтобы вырастить Адама в безопасности и неизвестности.

Остальную часть ужина он провел на одной лишь силе воли.

Переход в режим Валентина был удручающе легким.

Когда он осознал, что делает, то изо всех сил старался это остановить. Он чувствовал, что обязан не только Мари, но и себе самому, своей искренней вовлеченности в происходящее. Его отношения с Мари не были притворством, в них не было никакого плана, и она не была невинной, которую можно использовать, чтобы добраться до кого-то еще.
Она была женщиной, которую он искренне любил по-своему, с которой он проводил время, культивируя романтические отношения. Чтобы защитить себя теперь трюками, которым он научился, занимаясь проституцией для секции, нужно было унизить их обоих.

После того, как они закончили есть, Мари сказала:
- Пойдем в гостиную, там будет удобнее.
Внезапно почувствовав, что больше не в силах терпеть ее смешные попытки к сближению, ни даже мысли о том, чтобы целоваться на неудобном диване-футоне, Майкл встал, обошел вокруг стола, поднял Мари на ноги и прижался к ней всем телом. Положив обе руки ей на шею и проведя большими пальцами по подбородку, он посмотрел прямо в глаза.
- Я уверен, что в твоей квартире есть более удобное место..

Мари испуганно посмотрела на него, затем, удерживая его взгляд своим, слегка провела языком по нижней губе и глубоко вздохнула. Майкл продолжил:
- Но есть одна вещь.
-Да? - Мари внезапно насторожилась.
- Я не ожидал этого, и поэтому не так подготовлен, как должен быть.
Майкл улыбнулся, когда сказал это, осознавая что пытается подавить свою последнюю отчаянную надежду, что она тоже не будет готова.
- О.- Мари улыбнулась в ответ, накрыла его руки своими и потянула их вниз, чтобы они остановились прямо над ее грудью.
- Я готова…
- Хорошо. - Майкл скользнул ладонями по ее плечам и рукам, уныло ругая себя за то, что даже не подумал о последнем спасении.
Мари смущенно улыбнулась .
- На самом деле, подруги дали мне целую коробку и сказали: "просто прыгай на него уже! - Она опустила голову и густо покраснела.
Когда он взял ее за руку, чтобы отвести в постель, Майкл молча осыпал проклятиями головы всех «доброжелателей», не исключая и своего собственного сына.


Она не была особо искушенной любовницей, но была полна энтузиазма и энергии.
Майкл изо всех сил старался подавить свое собственное облегчение, обнаружив, что все по-прежнему работает так, как должно, и что он не забыл как доставить удовольствие женщине. Он твердо напомнил себе, что на данный момент его единственной целью было удовлетворение Мари, а не его собственное.
Глядя на ее сонную улыбку, когда она после этого уютно устроилась в его объятиях, его собственная усталость была напоминанием о том, что удовольствие может и должно быть обоюдоострым, и маленькая настойчивая вспышка мужской гордости горела низко в его позвоночнике.

Еще один трудный момент наступил, когда он поднялся и начал одеваться.

- Ты уходишь?
- Адам ждет меня.
-Я ... - Она замолчала, подбирая нужное слово,
- Думала, что ты можешь остаться.
Майкл наклонился и поцеловал ее в висок.
- Прости, что разочаровал тебя, но я этого не ожидал. - Он улыбнулся, потом пожал плечами.
- Не хочу оставлять Адама одного на ночь.- Он слегка погладил ее по волосам.
- - Спасибо за ужин, - в его голосе слышался намек на все остальное.
- Позвонишь мне?
Он улыбнулся ей.
- Конечно.

-
Когда он вышел из ее квартиры и направился к своей машине, Майкл почувствовал себя совершенно выжатым. Ругая себя за глупость, напряжение, которое скрутило его живот с тех пор, как он увидел Мари в гневе, неосознанно разоблачающую его и Адама, превратилось в бурлящее, живое существо. По мере того как росла его тошнота, росла и ярость на самого себя.
Ярость из-за того, что он был настолько глуп, чтобы думать, что у него когда-нибудь будет нормальная жизнь или простая любовь…
Ярость из-за того, что он вообще получал какое-то сексуальное удовлетворение…
Ярость из-за того, что он отказывал себе в каком-либо честном удовольствии после того, как сознательно провоцировал ее…
Как только он завел двигатель, его гнев в сочетании с предвкушением нетерпеливых вопросов Адама, произвел самый болезненный эффект. Как будто кто то вогнал ему в затылок за левым глазом железный шип.

Проехав меньше квартала, он остановил машину, открыл дверцу и его вырвало в канаву…

***********

В его офисе было так тихо, что Майкл мог слышать шелест автомобильных шин, шуршащих по слякотным улицам, превращая свежий воскресный снег в грязное варево.
Он слышал тиканье секундной стрелки старинных настенных часов на батарейках, висевших над головой, и тихое шипение пара из радиатора в углу. Скрип его древнего стула, когда он переместил свой вес, был таким громким, что он вздрогнул.

Снова опустившись на стул, он принялся лениво вертеть в руках карандаш и придумывать разные профили, чтобы безболезненно положить конец своим отношениям с Мари.

Звук открывающейся и закрывающейся задней двери офиса, который он снимал в кирпичном промышленном здании, в старом Фабричном районе Сент-Пола, сопровождаемый шаркающими шагами и характерным стуком трости, заставил его выпрямиться.

Майкл посмотрел поверх своего компьютера и увидел Джо Кнутсена, его партнера и друга, появившегося в коридоре

Джо снял верхнюю одежду, нетерпеливо отмахнулся от Майкла, когда тот поднялся, чтобы помочь ему, затем пересек комнату и тяжело опустился на стул за вторым столом в маленькой приемной, выходящей окнами на улицу. В задней комнате, которая также была гаражом, размещалось все разнообразие оборудования, которое составляло инвентарь малярного бизнеса; разобранные строительные леса, лестницы разной высоты, опрыскиватели большие и маленькие, ящики с клейкой лентой, щетки и валики всех типов, лотки всех размеров, ведра и экраны, шпаклевочные ножи, сугробы холщовых тряпок и бесчисленное количество крашеных скребков.

- Никаких дел на сегодня?- Спросил Джо, вопросительно глядя на Майкла своими яркими серыми глазами.
-Обе команды на объектах.
- О.
Чувствуя что обязан объяснить своего присутствие в офисе вместо того, чтобы работать на месте, Майкл сказал:
- Решил поработать с документами.
- Без включенного компьютера?
-Он включен.- Майкл ударил мышь, чтобы доказать свое утверждение,
- Просто спит.
- Ах.
- А ты пришел сюда, чтобы побродить по интернету, чтобы Фанни не могла тебя побеспокоить? - спросил Майкл, желая сменить тему.
- Да.
Майкл встал.
-Тогда я оставлю тебя в покое.
- Нет необходимости.- Джо махнул ему рукой, чтобы он вернулся.
- Останься и выпей чашечку кофе со стариком.
Майкл, который все равно не очень хотел идти красить что-нибудь этим утром, кивнул и пошел за кофе для них обоих.
Джо обхватил своими старческими артритными руками теплую кружку, одобрительно принюхался и медленно отхлебнул.
- Сынок, ты готовишь самый лучший кофе.
Джо откинулся назад, чтобы посмотреть на Майкла.
- Я слышал, что она очень хорошая, этот преподаватель колледжа, с которой ты встречаешься….
- От кого?
- Адам.

Адам. Конечно, это был Адам.
Джо и Фанни были для Адама как бабушка с дедушкой. Майкл любил и доверял им обоим. Конечно же, Адам говорил с Джо об отношениях Майкла с Мари.

К счастью, когда Майкл вернулся домой в субботу вечером, Адам был слишком поглощен каким-то ярко освещенным научно-фантастическим романом. Он не стал расспрашивать отца так же подробно, как обычно, о свидании с Мари. Но с лихвой компенсировал это упущение в воскресенье. Адам неустанно преследовал Майкла, пока ему не удалось вывести для себя более или менее точную картину событий предыдущего вечера.
- Да-да-да папа!- самодовольно выкрикнул он, когда понял, что романтическая жизнь его отца вышла на новый уровень.

Подумав об Адаме, Майкл поморщился.

Джо выглядел слегка пристыженным.
- В действительности это я его спросил, после того, как отец Джон спросил меня об этом.
Немного приободрившись, Джо продолжил:
- Адам сказал мне, что ты действительно сделал для нее много на Новый год, костюм обезьяны и все такое.

Майкла тут же захлестнуло чувство возмущенного изумления.
«ВСЕ?» - с негодованием подумал он, как будто аренда дешевого смокинга в торговом центре и поход на публичные танцы могут сравниться с…

Для Никиты, для Никиты он делал все!!!
Для Никиты он лгал, соблазнял, манипулировал, воровал, одурманивал и предавал. Он обманывал, терроризировал, шантажировал, умолял, распутничал, угрожал, запугивал, убивал противников и союзников одинаково без колебаний или угрызений совести.
Он бросил вызов своему начальству, своей организации, своему стремлению искупить свои собственные преступления и тем немногим принципам, которые у него еще оставались.
Вот это было «ВСЕ!!!»

То, что он сделал для Мари, было так ничтожно, так жалко по сравнению с этим, что это было смешно.

При этой мысли Майкл резко оборвал себя. То, что Адам думал, что такая ничтожная вещь правильно рассматривалось как чудо, как мера его успеха в создании нормальной жизни для своего сына. Смущенный своим гневом за секунду до этого, он посмотрел вниз на свои руки и сказал:
- Да.
- Она тебе нравится ?
Майкл поднял глаза и увидел, что его старый друг смотрит на него с некоторой тревогой.
Просто чтобы убедиться, он переспросил:
- Мари?
Джо выжидательно смотрел на него.
Майкл выдавил из себя теплую улыбку.
- Да.
- А… - Джо немного помолчал.
- Любишь ее?
- Я не знаю. - Это была ложь, но также и единственный приемлемый ответ.
Они молча допили кофе. Поставив свою пустую кружку, Джо слегка лукаво улыбнулся:
- Ну что ж, самое интересное это выяснить, не так ли?
Майкл сделал единственное, что мог. Он усмехнулся и сказал:
- Конечно.

************

Щурясь за солнцезащитными очками от слепящего солнечного света, отраженного от свежего снега, Майкл набрал номер Мари на мобильном, когда он вел свой внедорожник по оживленным улицам понедельника по пути к одному из своих рабочих мест, чтобы проверить прогресс пятницы.
- Алло?- Это был профессиональный Голос Мари, отрывистый и резкий.
- Мари?
Он услышал ее быстрый вдох, затем неуверенное
- Майкл?
- Oui. Cest moi.
- Bon Бонжур.- Голос Мари звучал осторожно и неуверенно, и Майкл мысленно пнул себя за то, что так долго ждал чтобы перезвонить.
Он снова перешел на английский, с сожалением осознавая, что почти все трудные разговоры в его жизни происходили не на родном языке, и что после всех этих лет он предпочитал говорить именно так.
- Извини, что не позвонил вчера.
Мари последовала его примеру.
- О. Это нормально.
Он сделал свой голос теплым и искренним, когда сказал:
- Нет. Это не... Я должен был позвонить, чтобы еще раз поблагодарить тебя за прекрасный вечер.
Майкл был уверен, что услышал ее улыбку, когда она ответила:
- Всегда пожалуйста - она понизила голос, слегка охрипнув, когда сказала,
- Это было довольно впечатляюще, на самом деле. По крайней мере, я так думаю
Майкл отказывался зацикливаться на идее эффектного первого секса. Он старался говорить непринужденно.
-Мне льстит, что ты так думаешь.
Мэри только нервно хихикнула, и Майкл продолжил:
- Не хочешь ли присоединиться ко мне за ранним ужином завтра вечером? Адам будет в школе, он репетирует с оркестром для зимнего шоу.
- Конечно , это было бы здорово!- Мари немного помолчала, а потом спросила:
- А потом?
Майкл знал, о чем она спрашивает, поэтому дал очень четкий ответ.
- Потом я отвезу тебя и поеду за Адамом.
- О.- Голос Мари ожесточился от разочарованного гнева.
- Значит ничего не изменилось.
Ее тон был уязвлен, и Майкл огрызнулся,
- Все изменилось, Мари. Но Адам никуда не ушел. Ему все еще тринадцать. Его мать все еще мертва.
Майкл поморщился, как только он произнес эти слова. Он не собирался говорить такие вещи, но был раздражен ноткой горькой обиды в голосе Мари, и его сосредоточенность была разделена необходимостью проскользнуть на внедорожнике мимо полуприцепа, доставляющего товары в маленький магазин с узкой улицы, и поэтому он не смог сдержаться.
Ответ Мари был сдержанным.
- Конечно.
Последовала долгая неловкая пауза, когда на Майкла снизошло озарение.
– Ты преподаешь в понедельник, среду и пятницу, да?
Мари была явно сбита с толку переменой направления движения.
- Да?
- Итак, завтра вторник. Где ты будешь завтра около десяти утра?
- В моем офисе на территории кампуса.
Майкл позволил своему голосу передать все предположения и обещания, которые он мог собрать.
-Ну, тогда я навещу тебя там.
Наступила тишина, а потом Мари пискнула:
- В моем кабинете?
Майкл улыбнулся ее смущению.
- Да. А почему бы и нет?
-Я, О Боже, я не знаю Майкл.- Мари снова хихикнула, очевидно, в равной степени взволнованная и напуганная этой идеей. Ее голос стал еще выше от волнения.
-Я не думаю, что готова к такому приключению. А что, если секретарь департамента догадается? О Боже, я умру от смущения!

Майкл решительно изгнал непрошеные воспоминания обо всех тех местах, к которым они с Никитой тайком прибегали в свои старые недобрые дни, а иногда и позже, потому что не могли дождаться, чтобы попасть в одну из своих квартир, или были на миссии или просто для острых ощущений.

- Тогда в твоей квартире?
Голос Мари снова был тихим и полным возбужденного предвкушения, когда она ответила:
- Моя квартира….

************

После долгих раздумий Майкл решил, что Мари должна порвать отношения на ее собственных условиях и без всяких нелепых интриг с его стороны. Итак, Майкл покорно виделся с Мари во вторник утром и в четверг утром снова в ее квартире. Как бы он ни ругал себя за это, ему все равно было приятно сознавать, что привлекательная, умная женщина с нетерпением ждет его в своей постели.

Майкл обдумывал, не попросить ли Мари сопровождать его на зимний фестиваль средней школы в пятницу вечером шоу талантов где будут выступать неуклюжие школьники. Некоторые из них были удивительно талантливы, но большинство просто неловкие.
В конце концов Майкл решил, что он не готов так открыто объявить что у него есть подруга, которая, как он напомнил себе, все равно долго не будет рядом.

Если Мари и обиделась из-за того, что ее не пригласили, она великолепно это скрыла, наградив его на следующий день долгим пересказом своего вечера с друзьями, который начался в местной забегаловке с выпивкой после работы и закончился много часов спустя в танцевальном клубе в центре города.
Майкл был рад, что разговор шел по телефону, и ему не пришлось слишком сильно напрягаться, чтобы скрыть свою реакцию, которая была в первую очередь облегчением.
Несмотря на всю свою неловкость и непреднамеренный юмор, зимнее школьное шоу было гораздо более привлекательным для него, чем долгий вечер вынужденного веселья в компании незнакомых людей.

Повесив трубку, он вдруг понял, что стареет.
А может быть, так было всегда. Даже будучи молодым революционером в Париже, он не испытывал особого энтузиазма, проводя долгие вечера, бродя из бара в ресторан, из клуба в бар среди пестрой компании друзей и знакомых.
На этой удручающей ноте Майкл решил, что настало время вывести собак на пробежку.

***********

В следующую пятницу вечером он, как обычно, катался на лыжах с Адамом и школьным лыжным клубом.
На маленькой местной лыжной горке Майкл старался не быть слишком высокомерным и не слишком отчетливо вспоминать свои любимые французские Альпы.
Майкл научил Адама кататься на лыжах во время их первой зимы в Миннесоте, и, как и в большинстве видов спорта, Адам сразу же пристрастился к этому. После этого они вместе катались на лыжах каждую зиму. Майкл, тем временем, также воспользовался редкой возможностью осуществить детскую мечту и получил квалификацию для лыжного патруля.

Мари сказала, умеет кататься на лыжах, но до сих пор отклоняла приглашения Майкла покататься с ними.
В эту пятницу она пришла. Оказалось, что она не каталась на лыжах уже много лет, и после ее второго чрезмерно амбициозного бега и третьего тяжелого падения Майкл отправил девушку в бар и вежливо проверял примерно раз в час, пока не пришло время уезжать.

Он старался не вспоминать, как быстро Никита научилась кататься на лыжах, и как со смехом указала на старомодность этого вида зимнего спорта и пересела на сноуборд.

Как доброволец отряда лыжного патруля на лыжной горке, он был на дежурстве, разгоняя нагловатых подростков с задних трасс и поднимал упавших лыжников.
В тот вечер была сломана одна нога, две вывихнутые или растянутые лодыжки и одно растянутое запястье. При прочих равных условиях, это было не слишком плохо для пятничного вечера в конце пикового сезона.

Мари вела себя натянуто любезно, но Майклу было ясно, что вечер нельзя считать удачным.

После того, как они высадили Мари у ее квартиры, вечер сразу же пошел вниз по склону, когда Адам сказал тоном, полным презрения:
- Какая-то зануда, правда, папа? Девушка, которая не может кататься на лыжах?
- Есть еще много других занятий, кроме лыж, - сказал Майкл.
Он сразу же пожалел о своем выборе фразы, когда услышал, как Адам с трудом сглотнул, ухмыляясь,
- Ага.
Майкл предпочел отступить в родительскую глухоту и не поддался на приманку.
То, что заставило Майкла уснуть с улыбкой на губах, было приятной мыслью, что этот вечер ясно продемонстрировал Мари некоторые различия между ними.

************

Майкл отмерил остатки блинной смеси в миску для четвертой утренней порции теста для блинчиков и удивился своей тупости, что когда он покупал продукты забыл принять во внимание конкуренцию за право съесть больше, у четырех тринадцатилетних мальчишек в течение трех с половиной дней катания на лыжах.
- Судя по их аппетитам, ему еще до конца дня предстояло бежать за провизией.
И тут Адам крикнул:
- Пап, еще блинов, пожалуйста!"
Это сопровождалось хихиканьем и преувеличенными стонами, и когда Майкл перевернул блинчик, готовящийся на сковороде, он услышал, как Чарли Петерсон сказал:
- Блин, чувак, я не могу поверить, что ты собираешься съесть больше!
-А почему бы и нет? Я все еще голоден!- Объявил Джон Янг, повернувшись к Майклу, который принес на стол еще одну нагруженную тарелку.
- - А можно мне еще пожалуйста?
-Конечно.
Майкл не смог сдержать улыбку, когда крошечный Джон повернулся и умоляюще посмотрел в его сторону.

Вернувшись к своим трудам у плиты, Майкл признался себе, что лыжная прогулка во время зимних каникул Адама действительно оказалась гораздо более увлекательной, чем он ожидал, когда он позволил сыну пригласить с собой трех друзей.
Невыносимый Джейк Литман, к счастью, находился в другом месте со своей семьей, так что все трое друзей, приглашенных Адамом, были мальчишками, которых Майклу нравились. Чарли, конечно же, был знакомым попутчиком для Майкла и Адама, а Джон Янг и Пол Эмад, как оказалось, тоже были легкими в общении.

Майкл даже немного удивился, что Адам решил пригласить Джона и Пола, потому что, в отличие от Адама и Чарли, они не были заядлыми любителями спорта на открытом воздухе.
На самом деле Майклу было бы трудно описать мальчишек как группу одним словом, потому что единственное, что у них было общего - это Адам.

Этим утром, на второй из трех дней их пребывания, на старом горнолыжном курорте, в снежном поясе верхнего полуострова Мичигана, Майкл поймал себя на том, что ему интересно, насколько сознательно Адам сформировал группу и насколько его выбор отражает простой импульс. Учитывая раскол в опыте и, честно говоря, способностях, он ожидал увидеть, как мальчики разбиваются на конкурентные пары, основанные на навыках, и был совершенно неправ. Майкл настоял, чтобы новички каждое утро брали формальные уроки, в то время как Адам и Чарли рисковали своими конечностями, пытаясь превзойти друг друга на склонах местности, и он ожидал, что разделение продлится до второй половины дня. Поэтому он был приятно удивлен вчера, когда Адам взял Джона под свое крыло, а Чарли стал партнером Пола, и по большей части все четверо держались вместе на холмах.

Майкл не катался на лыжах вместе с мальчишками. Он использовал возможность проверить свою способность постоянно отслеживать местонахождение четырех движущихся целей в толпе, задача, которая была намного проще, поскольку они решили держаться вместе.

Наливая еще больше теста в помятую кастрюлю, которая была частью "полностью оборудованной кухни" в арендованных помещениях, расположенных вдоль края лыжных трасс, Майкл взглянул на свои часы.
- Джон и Пол должны быть в сторожке для их урока через десять минут.

Это объявление вызвало шквал активности. Мальчики заглатывали, по-видимому, не жуя, последние блины на столе, осушали каждый стакан, пробивались сквозь груду верхней одежды, надевали перчатки, шлемы, ботинки, очки, пальто и шарфы и исчезали в шквале хлопающих дверей.

Как только они наконец ушли, тишина внутри арендованной квартиры была почти оглушительной по сравнению с тем что было. Майкл налил себе вторую чашку кофе и принялся за уборку после завтрака, наслаждаясь утренним солнцем.

В наступившей тишине его мысли снова вернулись к вопросу о Мари и о том, что делать с их отношениями.
За три недели, прошедшие с тех пор, как они стали любовниками, он понял, что, как бы сильно он ни желал никогда не начинать этот роман, ему в равной степени не хотелось заканчивать его и возвращаться к одинокому безбрачному существованию.

С очень смешанными мотивами он приглашал ее в эту поездку, предложение, которое было принято с благодарностью и с ужасом отклонено. Если он и был немного разочарован, то ничуть не удивился. Мало того, что Мари вряд ли будет наслаждаться лыжным отпуском, в течение последних двух или трех раз, когда Майкл, Мари и Адам что-то делали вместе, его сын был удивительно неприятным, но не пересекал линию, которая позволила бы Майклу выговаривать ему за его поведение.
Адам колебался между вежливым подавлением безразличия всякий раз, когда разговор был направлен на него, и удивительной болтливостью, когда это было не так. Его любимыми темами в разговорах были, жестокие компьютерные игры, непонятные спортивные факты и охотничьи тайны, все, казалось бы, рассчитанные на то, чтобы максимизировать скуку и отвращение Мари. Все это подкреплялось его самой обаятельной уверенной улыбкой, так что было невозможно оборвать его без того, чтобы не быть вознагражденным взглядом обиженного недоумения.

В то время как это в целом соответствовало его цели показать Мари, насколько трудными будут длительные отношения, это также было удивительно унизительно. До сих пор Майклу никогда не приходилось стыдиться поведения своего сына, и ему это совсем не нравилось.

На следующий день, Майкл с гордостью понял, что ему нечего стесняться поведения Адама с его друзьями в эти выходные.
Мальчики по-прежнему прекрасно ладили, никаких серьезных ссор не было, никто не дулся и не собирал шайку один на три, а Чарли и Адам продолжали кататься на лыжах с Полом и Джоном после обеда. Это означало, что Джон и Пол были вынуждены большую часть времени кататься на лыжах далеко за пределами своих возможностей и терпеть бесчисленные падения, но каким-то образом мальчикам удавалось находить это постоянно веселым и не таким унизительным, как опасался Майкл.

Это также означало, что к последнему дню все четверо ребят смогли кататься на длинных, умеренно сложных трассах.
Как бы то ни было, к концу путешествия Майкл был впечатлен всеми, и особенно инстинктивной способностью своего сына создавать сплоченную группу из маловероятного набора индивидуумов.

Это снова напомнило Майклу о Никите.

Наблюдая за Адамом и его друзьями, он вспомнил, как Никита возглавляла группы, сформированные на основе ее индивидуальных отношений с каждым членом ее команды, пока они не были связаны вместе их бесшовной лояльностью к ней, абсолютно уверенные в ее лояльности к ним. Если верить рассказам Вальтера, то именно так Пол Вулф когда-то вел своих людей.

************

************

В течение нескольких недель, последовавших за лыжной поездкой, Майкл был одновременно польщен и встревожен тем, что Мари старалась максимально использовать время, проведенное вместе с ним.

Жизнь Майкла по-прежнему накладывала ограничения на количество времени, которое они проводили вместе, но это не было так неприятно для нее, как могло быть с другой женщиной.
В первый год работы в Университете у Мари было огромное профессиональное бремя, и она пыталась создать свою собственную научную письменность, проводила исследовательскую программу, эта куча обязанностей легко поглощала все ее свободные часы. Иногда Майкл даже подозревал, что Мари была благодарна за то, что их время вместе было относительно четко расписано.

Она звонила Майклу каждый день, просто чтобы немного поболтать. Во время их продолжающихся полуденных флиртов по вторникам и четвергам, угощала Майкла парадом нового нижнего белья и все более смелыми и рискованными сексуальными играми.
Хотя Майкл ничего не имел против такой деятельности в целом, но в этом случае он чувствовал себя некомфортно, как будто его заставляли разыгрывать сцены из различных эротических фильмов, направленных на озабоченных женщин.

Это заставило его тосковать по разумным трусам из лайкры и спортивным лифчикам Никиты…

Он, конечно, мог бы более жестко контролировать их сексуальную жизнь, но предпочел этого не делать. Он хотел, чтобы Мари чувствовала себя ответственной за их отношения.

Майкл смог отбросить лишние сомнения в сторону и стал наслаждаться временем, которое проводил с Мари. В глубине души он понимал, что хочет положить конец этим отношениям, но ее страсть к работе была захватывающей, а секс, каким бы неуклюжим он ни был, достаточно удовлетворительным, что было намного лучше, чем альтернатива секса для одного.

Казалось Мари приспособилась к приоритетам Майкла, хотя иногда и делала резкие замечания.

Адам, не только перестал поощрять их отношения, он вообще перестал спрашивать об этом.
Конечно Майклу нравилось что допросы , после каждого свидания, прекратились , но резкие изменения в поведении сына тревожили его.
Адам перестал передавать ему сообщения от Мари, когда она звонила. Вместо этого он оставлял их нацарапанными у телефона, часто неразборчивым подчерком на клочках бумаги, хотя рядом лежал блокнот для сообщений и Адам спокойно использовал его для всех других звонков, которые принимал для Майкла. Дошло до того что Майкл должен был сказать Мари, чтобы она использовала только номер его мобильного телефона, чтобы связаться с ним, так как домашний номер больше не был надежным.

В первую среду марта Адам зашел так далеко, что стал жаловаться на время, проведенное Майклом с Мари.
Они разгружали продукты после поздней вечерней поездки магазин, по пути домой с их обычной тренировки в додзе, и обсуждали расписание на предстоящие выходные, когда Адам остановился так быстро, что Майкл почти наткнулся на него. Адам бросил пакет с собачьим кормом, который тащил на кухню, и воскликнул:
- Ты снова собираешься встретиться с Мари? Это уже пятая суббота подряд!
Майкл недоуменно моргнул, услышав эту вспышку гнева. Положив сумки с продуктами на стол, он сказал:
- Она, как ты помнишь, моя подруга.
- Да, я знаю , но ... блин . . .
Майкл с любопытством посмотрел на Адама,
- Но, блин, что?
-Неужели она должна отнимать у тебя так много времени?
Майкл усмехнулся, вспомнив что Мари недавно высказала почти то же самое в отношении Адама.
- Я думал, тебе нравится Мари, и ты хочешь, чтобы я с ней встречался? - Майкл был настолько обеспокоен, что рискнул спросить очень, очень осторожно:
- Что случилось, Адам?
Адам только пожал плечами и отвернулся, сказав:
- Ничего. Не беспокойся об этом. Прости, что я слишком остро отреагировал.
- Все нормально.
Майкл ненадолго задумался над ответом Адама и решил двигаться дальше.
- Итак , что ты хочешь делать в субботу вечером?
Адам убирал сумку с собачьим кормом. Закрыв дверь шкафа, он посмотрел на своего отца и сказал:
- Я могу остаться у Джона? Он позвонил сегодня днем и пригласил меня и Дэйва Латьенса,
поиграть в бейтленет. Мы все служим десятичасовую мессу, и его мама отвезет нас в церковь.
Майкл недоверчиво уставился на Адама, не в силах сдержать смех от абсурдности ситуации, которая вскипела и окрасила его голос, когда он сказал:
- Ты хочешь провести ночь с друзьями, играя в компьютерные игры, но возражаешь против того, чтобы я встретился с Мари в тот же вечер?
Адам сначала удивился, а потом смутился.
- О. Я об этом не подумал.
Адам был так взволнован и встревожен, что Майкл не смог удержаться и громко расхохотался, и через мгновение Адам присоединился к нему. Закатив глаза, он ухмыльнулся Майклу и сказал:
- Довольно глупо, да? Я думаю, это просто, типа, странно, понимаешь? У тебя вдруг появилась подружка.


*************

Примерно в середине марта между двумя из трех штатных работников Майкла разгорелась давняя ссора, в результате которой они оба уволились. Это означало, что в течение следующих нескольких недель рабочее время Майкла резко увеличилось, поскольку он и его единственный сотрудник старались выполнить обязательства по заказам.
Он ежедневно работал по восемь - девять часов в день, не исключая субботы и воскресенья. К его гордости, Адам вызвался помочь, и они работали бок о бок, три субботы подряд.

Мари на отсутствие внимания к своей персоне, реагировала вспышками раздражения.
Возможно, по ее мнению, это должно было расстраивать Майкла, но пережив Никиту, мастера раздражительности мирового класса в ее ранние годы, случайные жалобы Мари совсем не беспокоили его.
После того как Майкл уладил свой кризис с сотрудниками, Адам заболел ужасным трехдневным гриппом, охватившим всю его среднюю школу, и быстро заразил им Майкла.

Где-то в середине осады его желудочного вируса, Мари стала инициатором их первой ссоры, и Майкл был слишком слаб, чтобы сильно сопротивляться.

Вполне естественно, что ее претензии были сосредоточены на времени, вернее, на его нехватке для нее. Майкл несколько недель не виделся с ней днем, потому что работал каждый день без перерыва, а его вечера были по-прежнему полны обязательств.
Ее недовольство было вполне разумным в данных обстоятельствах, и Майкл, страдая от длительных приступов тошноты и сопровождающего их обезвоживания, подумал, что будет лучше дать ей возможность выплеснуть свое разочарование.
К его легкому удивлению, она сосредоточилась не на своем желании, чтобы он уделял ей больше времени, а скорее на том, чтобы он позволил ей более полно войти в его жизнь.

- Почему я никогда не могу остаться в твоем доме? Почему ты можешь провести со мной всю ночь только тогда, когда Адам ночует у друзей?

Истинные ответы на эти вопросы Майкл не мог и не хотел давать ей.
Он не хотел видеть Мари в своей постели, потому что это подразумевало определенный уровень обязательств.
И он не мог оставить Адама одного на ночь, потому что все еще боялся террористов с долгой памятью или новыми знаниями о слабостях Никиты.

Майкл не рассказал Мари даже упрощенную версию похищения Адама. Все, что она знала -это минимальное прикрытие, которое они с Адамом всегда использовали. Он сказал Мари, что Европа хранит слишком много болезненных воспоминаний из-за его несчастной разлуки с женой до смертельного несчастного случая. После смерти матери Адама, Майкл решил начать все сначала в каком-нибудь новом месте, где они с сыном смогут построить новую жизнь, свободную от прошлого.
Похищение, долгое отсутствие Майкла перед смертью Елены, и история, которую знал Адам, была, под строжайшим секретом.
Майкл избегал делиться этой версией их прошлого с Мари, чувствуя, что это вызовет жалость и интерес, а он не хотел поощрять ни то, ни другое.
В результате, к своему ужасу, он оказался в затруднительном положении, снова его отношения с женщиной были пронизаны ложью…

- Моя кровать сильно скрипит, и я не готов утром встретиться с Адамом, узнав, что он слышал, как мы занимались любовью, так же как и ты со своей секретаршей в департаменте.
Это на мгновение заставило Мари замолчать. Майкл познакомился с секретаршей департамента однажды, в ее офисе. И действительно та была настоящей Горгоной, женщиной, которую даже Майкл посчитал бы вызовом для внешнего мира.

Обдумав произошедшую ссору, Майкл решил найти больше способов впустить Мари в свою жизнь.
Он пришел к выводу, что, был не прав, полностью закрывшись от нее. Возможно, больше знаний о его жизни как рабочего, постоянного посетителя церкви и одинокого родителя тринадцатилетнего подростка, дадут ей понять, что они слишком разные и никогда не смогут быть вместе.

Сообщение отредактировал Чарли Райн: Воскресенье, 05 апреля 2020, 15:52:33

************



Майкл запустил свой новый профиль в действие уже на следующие выходные.

Была середина апреля, весенний сезон охоты на диких индеек в Миннесоте.
Дикая индейка была очень популярной добычей, настолько популярной, что существовала государственная лотерея для ограниченного количества доступных разрешений на охоту.
В этом году Петерсоны пригласили Адама принять участие в лотерее вместе с ними. Группа до четырех человек могла участвовать в лотерее на основе "все или ничего". Дэн, Чарли, брат Чарли и Адам все выиграли свои разрешения к первому апреля. Майкл, который участвовал в качестве частного лица, не был так удачлив в этом году и не получил разрешение.

У Мари не было никакого интереса к охоте, она уже ясно дала это понять, но поскольку Майкл все равно не мог охотиться в этом сезоне, он пригласил ее присоединиться к группе.
Адам, как и планировалось, останется у Петерсонов, а Майкл и Мэри снимут номер в соседнем мотеле.
Мари охотно согласилась, и к половине восьмого вечера пятницы охотничья хижина Петерсонов буквально трещала по швам от света и шума.

Для Майкла поездка стала неожиданно приятной. Чарли и Адам послушно поддерживали свою часть вежливой болтовни в течение первого часа поездки, и это позволило Мари достаточно расслабиться. Она даже искренне смеялась и наградила их аплодисментами, прослушав спонтанное рэп-выступление с заднего сиденья.

Единственным недостатком было то, что ближайший мотель в котором Майкл смог снять номер находился не очень близко от коттеджа Петерсонов, и определенно в самом конце шкалы качества услуг проживания.
Не успела Мэри отважно заметить,
- По крайней мере, здесь нет насекомых,
Как из-под кровати выскочил таракан и исчез в ванной.
Майкл и Мэри обменялись удивленными взглядами, а затем оба расхохотались.

Адам и братья Петерсоны ушли на охоту еще до рассвета, поэтому Майкл и Мэри не
присоединились к ним за завтраком, а прибыли в хижину ближе к полудню, после того как сделали покупки для ужина на рынке в Бимиджи.

На следующий день, в воскресенье, охотники снова вышли рано, но должны были вернуться в хижину до обеда, чтобы две семьи могли вернуться в город вовремя.

Шейла и Мари готовили еду на кухне, и когда Майкл вошел с новой охапкой дров, он услышал, тихий разговор:
- Довольно удивительно, Майкл должно быть действительно заботиться о тебе.
Майкл замер и прислушался.
Мэри ответила Шейле с самоуничижительным смехом:
- Ну, я действительно забочусь о нем.
- Нет, правда. Я никогда даже не слышала, чтобы он пригласил женщину на ужин, а теперь вы двое встречаетесь уже несколько месяцев. Это должно что-то значить.
-Наверное. - Мари с сомнением вздохнула.
- Я никогда не была по-настоящему уверена с ним. Его очень трудно понять.
Шейла слегка фыркнула.
- Я знаю его и Адама уже почти пять лет и совсем не умею читать его мысли. Он неизменно вежлив, добр, ответственен и щедр. Он умный, а иногда и очень забавный. У него хорошие отношения с сыном, который обожает его, но я абсолютно не знаю, что Майкл действительно думает.
- Я встречаюсь с ним уже несколько месяцев и тоже не знаю.
-Нууу, - Шейла вкрадчиво растянула это слово,
- -Могу добавить, что он невероятно сексуален.
Мари снова рассмеялась, на этот раз понимающим, собственническим, удовлетворенным смехом.
- -О да , очень, сексуален…
- Хммм!
Голос Мари приобрел заговорщический оттенок.
- Представь что Давид Микеланджело вернулся к жизни…
- О боже! Счастливая леди!
- Да . . . и нет. - Голос Мари был жалобным и немного потерянным.
- Меня расстраивает то, как мало я знаю о нем, несмотря на то, что мы встречаемся уже несколько месяцев. - Мари сделала короткую паузу, а затем выпалила:
- Я даже не знаю, как звали его жену!
Шейла не отвечала в течение минуты, а затем Майкл услышал, как она сказала:
- Это забавно, но теперь, когда ты упомянула об этом, я тоже поняла, что не знаю.- Шейла казалась задумчивой, когда продолжила.
- Я слышала только, как он называл ее "матерью Адама" - Шейла понизила голос, и Майклу пришлось слегка напрячься, чтобы расслышать следующие слова.
- Мне всегда было интересно, почему он действительно ушел от нее и Адама. Должна быть веская причина по которой после ее смерти стал так предан Адаму, возможно пытается что - то компенсировать.
- Преданный - это не то слово - Мари казалась защищающейся и немного горькой.
- Они похожи на единицу из двух человек.
- Теперь и ты - часть отряда!- Шейла явно пыталась поднять внезапно испорченное настроение Мари.
- Возможно попробовать стать третей в этой команде?
- Сомневаюсь, в их единице я словно какой то чужеродный элемент - голос Мари был кривой и печальный.
- Да ладно тебе, ты же здесь, не так ли?
-Ты действительно думаешь, что если бы Майкл получил разрешение на охоту, я была бы здесь?
- Да. - Решительно ответила Шейла.
- Конечно, . . . ты бы провела большую часть выходных со мной, а не с Майклом - Шейла умолкла с теплым смехом.
- Да, ты права. Мне очень жаль. - Мари сделала очевидное усилие, чтобы выйти из своего оцепенения.
- Просто этот уик-энд был таким замечательным. Две ночи и два целых дня с ним, и твоя семья была такой теплой и гостеприимной, и это заставляет меня понять, насколько большего я хочу но, это недоступно.

Майкл понял, что больше ничего не хочет слышать, и молча выскользнул наружу.

*******

Майкл осторожно опустил охапку дров на пол, а затем позволил воспоминаниям, мучительно давившим на его сознание, захлестнуть его.
За прикрытыми веками он просматривал калейдоскоп образов Никиты. Ее глаза горели гневом, тоской или печалью, когда она говорила ему, что не знает его, что не может дотянуться до него.
Им удалось оставить в прошлом те первые дни их отношений и несмотря на тайные планы и игры власти, несмотря на огромную цену, которую они заплатили, обманывая и манипулируя друг другом, во имя какого-то несуществующего высшего блага, Они смогли узнать друг друга сердцем и душой, телом и умом,
… узнать так, как никто другой никогда не знал и не сможет узнать…

В голосе Мари он снова услышал все то, что поклялся никогда намеренно не делать другому человеку. Он слышал ее боль, ее разочарование, подпитываемое неуверенностью и страхами. И он знал, что это из-за него, из-за того, что он сделал, и из-за того, что он решил не делать.
Отвращение к самому себе, с которым он столько лет жил в секции вновь проявило себя.
Майкл услышал в подавленном голосе Мари конец их отношений. Теперь он был уверен, что со временем она сама уйдет от него, даже если не пришла еще к такому выводу.

То, что все произошло именно так, как он и планировал, оказалось неожиданно горьким плодом.

Майкл теперь точно знал, что привязался к Мари. Ему нравилось проводить с ней время как со взрослой женщиной, как с любовницей, после многих лет, проведенных без такого рода общения. Он понимал, как сильно будет скучать по ее обществу.

Он услышал свое будущее в страданиях Мари. И после того как все закончится, больше не станет искать новых отношений, случайных или нет,

К несчастью, круг женщин, с которыми он мог бы иметь нормальные правдивые отношения, был ограничен одной, и она могла бы с таким же успехом жить на Луне.


************

Пытаясь уделить Мари больше внимания, до того, как у него закончится время, Майкл разрешал Адаму чаще оставаться в гостях у друзей, соглашаясь даже на то, чтобы он чаще общался с Джейком. Поначалу казалось, что все складывается лучше. Адаму, было приятно проводить время со своими друзьями, а Мари определенно была рада видеть Майкла.


Робкий покой был нарушен в три часа утра воскресенья в начале мая.
Впервые за семь лет гудящий звонок мобильного телефона Майкла мгновенно разбудил его посреди ночи, сердце бешено колотилось, адреналин бурлил в крови.
Резко выпрямившись, он схватил свой мобильный телефон с прикроватной тумбочки Мари.
- Алло?
И услышал протяжный голос Адама на другом конце провода.
-Эй, пап! Неужели ты уже спишь?
За этим последовал слегка истерический смешок.
Ужас сменился яростью, настолько ослепляющей, что Майкл буквально увидел красное за своими веками, даже в темной спальне Мари.
- Я буду через двадцать пять минут. Не заставляй меня заходить внутрь, чтобы забрать тебя.
Выключив сотовый телефон, он вытащил ноги из-под спутанного одеяла, остановившись только тогда, когда почувствовал руку Мари на своей руке.
- Майкл, что случилось?
- Адам. - Майкл встал и начал одеваться.
- Я собираюсь забрать его прямо сейчас.- Присев на край кровати, чтобы натянуть носки и ботинки, он бросил через плечо:
- Я позвоню тебе позже…

… Проезжая по темным и почти пустым городским улицам, Майкл вспомнил, как один его друг рабочий однажды говорил о воспитании детей, сказав, что в младенчестве их хочется утопить, но к половой зрелости хочется только избить до полусмерти. Майкл тогда был ошеломлен тем, что родитель, тем более тот, кого он уважал и у которого было трое собственных, приятных и ответственных, детей, мог вынашивать такие мысли, а уж тем более признаваться о них вслух.
У никогда не возникало желание убить Адама, когда тот был маленьким, независимо от того, как ужасно он себя вел. Правда, в последнее время он подумывал о том, чтобы ударить его по голове, сильно, несколько раз, но сегодня… сегодня вечером, он полностью понял это чувство. Мысль о том, чтобы избить Адама, а также мысль о Джейке Литтмане, лежащем мертвым у его ног, доставляли огромное удовлетворение.

Ему вдруг пришло в голову, что он годами учил своих учеников покорности, уважению и послушанию, и все это под видом обучения боевым искусствам.
Даже Никиту.
Он и сам был не раз избит, сначала в тюрьме, а затем в Отделе.

Майкл знал, что не будет бить Адама, ни сегодня вечером, ни в любое другое время. Но что он будет делать, он понятия не имел.
Ярость подняла его и вывела из квартиры Мари так быстро, что он еще не успел сосредоточиться на том, чтобы придумать подходящий ответ.

Первый раскаленный добела жар гнева исчез к тому времени, когда он был на полпути. Немного успокойвшись, Майкл смог признать, что его ярость была вызвана главным образом страхом перед прошлым, стремящимся забрать у него Адама, а не отвратительно глупым комментарием, который его сын сделал. Адам не осознавал, что его выходка неизбежно вызовет у Майкла воспоминания о прошлом. Ему было всего тринадцать лет, и он был еще мальчишкой, который даже не задумывался о такой возможности.

Но он все равно был на пути к Адаму, поэтому Майкл сделал то, что часто делал, когда был озадачен проблемой дисциплины:
Он спросил себя, что Роберта Вирт, будь она трезвой и внимательной, должна была бы сделать для Никиты в подобной ситуации.


Как только Адам проскользнул на соседнее сидение в облаке характерных запахов, горько-сладкой смеси табака, пива и марихуаны, Майкл отбросил свой туманный план нежной, но твердой беседы отца и сына.
Отбросив всякое представление о том, что Бобби Вирт должна была или не должна была делать, Майкл решил сделать именно то, что он делал, когда отвечал за обучение Никиты, а она позволяла себе глупое подростковое поведение.

Отъехав от тротуара, Майкл направился прямо к додзе.

************

Когда Майкл повернул внедорожник на главную дорогу, ведущую прочь от их дома, Адам воскликнул:
- Папа?! Куда мы едем?
- В Додзе. У меня есть ключи.
Последовала недоверчивая пауза, а затем с осторожным акцентом человека, указывающего на очевидное явно безумному и, возможно, опасному человеку, Адам сказал:
- Сейчас середина ночи!
- Сенсей предложил мне поработать с твоей техникой, узнать готов ли ты к тестам шо Дана. Если у тебя достаточно энергии, чтобы делать грубые телефонные звонки в этот час, мы можем лучше использовать это время.
Адам молчал так долго, что Майкл начал сомневаться, собирается ли он вообще реагировать, когда услышал робкое
- Папа?
- Да.
- Мне правда очень жаль.- Голос Адама стал тверже, звуча как словесный эквивалент расправления плеч.
- Я знаю, что не должен был этого делать. Я извинюсь перед Мари завтра, Честное слово.
- Да, - только и сказал Майкл, продолжая ехать в сторону додзе.
Когда они въехали на стоянку, Адам откашлялся и повторил попытку, с каждой секундой становясь все более осторожным.
- Папа, я действительно устала, не думаю, что смогу хорошо поработать прямо сейчас.
-Что вы с Джейком делали сегодня вечером?
Краем глаза Майкл увидел, как Адам прикусил губу и посмотрел вниз на свои крепко сжатые кулаки, но он не ответил на его вопрос, поэтому Майкл припарковал машину и приготовился выйти.
- Мы просто тусовались.
Тон Адама был своеобразной смесью тревожной мольбы и угрюмой оборонительности.

Майкл вспомнил, что в первый год обучения Никиты, слишком часто слышал этот жалобный скулеж. Это раздражало его сейчас так же сильно, как и тогда.
- Что именно вы делали?
Не получив ответа, Майкл вышел, захлопнул дверцу, обошел внедорожник , открыл пассажирскую дверцу и остановился, ожидая, когда Адам сдвинется с места. Через мгновение, в течение которого он не смотрел Майклу в глаза, Адам выскользнул из своего кресла, стараясь держаться как можно дальше от своего отца, и последовал за ним в додзе.

Оказавшись внутри, Майкл направился прямо в раздевалку, включив на ходу свет, а Адам шел за ним.
-Папа?
-Да?
Теперь, когда он мог видеть его ясно, Майкл внимательно оглядел Адама и увидел, что тот действительно устал. Его темные глаза были большими и тусклыми на бледном лице, и усталость вытягивала всю детскую мягкость из его кожи, открывая более ясно, чем когда-либо, форму его челюсти и дуги его скул.
Необычная ситуация также напомнила Майклу, как сильно Адам вырос за этот учебный год-он был по меньшей мере на три дюйма выше, чем прошлой осенью, может быть, на четыре.

Майкл видел затаившиеся в тени глаз Адама страх и чувство вины, которые он старательно пытался скрыть от своего отца и от самого себя. Майкл был полон решимости извлечь выгоду из этого. Дать понять сыну о пределах подростковых экспериментов, которые он был готов терпеть.

Адам дрогнул под непоколебимым взглядом Майкла, опустив глаза в пол и беспокойно переминаясь с ноги на ногу.
- Адам.
После долгой паузы, в течение которой Адам не смотрел на него, Майкл сказал спокойным тоном,
- Ты знаешь все эти техники. Мы не будем делать ничего другого, над чем ты не работал со своим классом.
Голова Адама взметнулась вверх, и он вскинул руки в воздух, промелькнула вспышка вызова в его резком высказывании,
- Да, но мой класс не работает в четыре утра!
Радуясь Искре жизни, Майкл просто кивнул и сказал:
- Ты мог бы подумать об этом больше часа назад. Переодевайся.

Сердито посмотрев на Майкла, Адам повернулся к своему шкафчику и начал переодеваться, бормоча едва слышные ругательства и многократно хлопая дверью шкафчика и производя как можно больше шума, пока надевал тренировочный костюм.

Майкл проигнорировал все эти действия, быстро переоделся, закончив задолго до Адама и спокойно ожидал у двери в додзе своего, теперь уже угрюмо сердитого, сына.

Уверенный, что длительный период размышлений будет совершенно напрасным для Адама, Майкл позволил им только очень поверхностный период медитации, прежде чем подняться на ноги и начать серию разминочных растяжек и дыхательных упражнений.

Когда Адам не предпринял никаких шагов, чтобы присоединиться к нему, Майкл жестко отдал команду начать, и подросток нерешительно последовал за ним.
После чрезвычайно поверхностной разминки, особенно со стороны Адама, Майкл вышел на середину ковра и вызвал первую технику, взяв на себя атакующую роль и ожидая, когда Адам возьмет на себя роль принимающего. В тот момент, когда он занял позицию, Майкл медленно атаковал Адама спереди, давая время принять необходимую позицию и подготовиться к тому, чтобы защититься

После того как Адам исполнил первую технику, вяло, четыре раза, спереди и сзади, справа и слева, пришло время поменяться ролями.
Майкл наблюдал, как взгляд Адама переходит от угрюмого к полной бдительности, когда он готовился к атаке. С каждой атакой Майкл наносил Адаму удар, достаточно сильный, чтобы ужалить, но не настолько, чтобы ранить. Итогом стал жесткий болезненный захват.

К тому времени, когда Майкл освободил сына из четвертого захвата, Адам ощетинился от гнева, его щеки порозовели, а глаза сверкнули мстительным блеском.

Через вторую технику, третью, четвертую, даже в пятую, гнев Адама придавал его движениям силу и решительность, но произвольную сосредоточенность и точность. Во время этих техник Майкл отказывался от захватов и бросков. Адам был слишком несфокусирован, чтобы достичь последовательности.

После заключительного пятого набора техник Адам ударил мат в яростном шлепке, перекатываясь и поднимаясь на ноги почти до того, как Майкл полностью отпустил его, развернувшись лицом к Майклу и рыча:
- Это нечестно!
Майкл, спокойно смотрел на Адама, пока тот не опустил глаза и не вздохнул с горечью, скривив полные губы в усталой гримасе.
-Что вы с Джейком делали сегодня вечером?
Глаза Адама распахнулись от удивления, сердито отрицая обвинение, которое Майкл не сделал.
-Ничего!
Майкл назвал имя следующей техники, серии бросков, и принял позу атаки.

Адам долго смотрел на него, потом опустил голову и, казалось, весь ушел в себя. Устало пожав плечами, он сказал:
- Мы встретились с друзьями. У одного из них было немного пива, и мы разделили его.
Майкл одобрительно кивнул и почувствовал скрытое облегчение. Как только субъект начинает говорить, допрос почти закончен.
История была достаточно проста. Друзья из школы пришли к Джейку, где они разделили пиво, сигареты и косяк и чтобы развлечь себя, начали серию телефонных розыгрышей, которая закончилась звонком Адама Майклу. Вопрос за вопросом, Майкл выудил достаточно деталей, чтобы Адам покраснел от стыда и смущения. Майкл не мог решить был ли Адам пристыжен своим поведением или просто пойман и должен был признаться.
Как только подросток замолчал, он сказал:
- Понятно. Что же мне теперь делать?
-Я не знаю.
- Ты больше никогда не будешь ночевать у Джейка в доме.
- Никогда?
- Ты можешь приглашать Джейка к нам домой в течение дня, но больше не заходишь к нему. Кроме того, в течение следующего месяца ты под домашним арестом.
-ПААП!
- При каких обстоятельствах ты можешь употреблять алкоголь?
Адам тяжело вздохнул, а затем послушно повторил правило, известное ему уже много лет.
- Когда я буду с тобой или после того как мне исполнится двадцать один год.
- Курить табак или марихуану?
- Никогда.
- Делать неприятные телефонные звонки посреди ночи?
Адам закатил глаза к потолку, а затем смущенно фыркнул.
- Никогда.
Майкл кивнул и шагнул на середину коврика.
- Начнем снова с первой техники.
-Прямо сейчас?
Удивление Адама было ощутимо.
- Сейчас. Как только ты покажешь мне, что можешь пройти тесты, - Майкл сделал паузу и весело улыбнулся Адаму,
- Я угощу тебя завтраком.
После минуты пристального взгляда на Майкла с преувеличенным недоверием, Адам покачал головой, вздохнул, покорно кивнул и занял позицию, чтобы принять первую атаку.

********
************

Когда он повернул фургон в узкий переулок, позади его офиса, Майкл заметил Адама и Джеффа за задней дверью. Послеполуденное солнце a отбрасывало теплый желтый свет на стену, обращенную к западу, и Джефф, один из двух его новых сотрудников, стоял на лестнице, устанавливая баскетбольное кольцо над входом в гараж, и Адам помогал ему.

В течение полутора недель, прошедших после их утренней поездки в додзе, Адам покорно приходил в офис каждый день после окончания занятий в школе. Там он завязал несколько неравную дружбу с Джеффом, сильно смешанную с восхищением со стороны Адама и терпимой добротой со стороны Джеффа.

Майкл подогнал фургон как можно ближе к стене, чтобы другие машины могли проехать мимо, вышел и направился к Адаму и Джеффу, которые были так поглощены своей работой, что едва подняли глаза на звук двигателя в переулке.
Как только он подошел достаточно близко, Майкл остановился и спросил:
- Баскетбольное кольцо?
- Да, папа, разве это не здорово!- Адам повернулся и бросил на Майкла сияющую улыбку, затем снова посмотрел на Джеффа.
Джефф посмотрел вниз на Майкла, его медленная улыбка осветила его лицо.
- Да, чувак, можно немного покидать в кольцо, в конце дня, понимаешь?
Майкл пожал плечами:
- О’кей.
Джефф понимающе улыбнулся. Кивнув на кольцо, он спросил:
- Ты играешь?
- Немного.
Джефф рассмеялся:
- Вы, французы, не умеете играть…
- Мой папа умеет играть , - воскликнул Адам.
- Я видел.
- О’кей. Посмотрим, сможет ли он заставить забрать мои слова обратно. Сетка готова.

Джефф спустился вниз и передвинул лестницу, пока Адам бегал вокруг, собирая инструменты и пиная пустую коробку в сторону.
- - Итак, Майк, - усмехнулся он,
- Ты и я? Или я и Адам?"
Майкл переводил взгляд с одного на другого, и ответная усмешка тронула его собственные губы.
- Как насчет двух на одного, я и Адам против тебя?
- Заставишь меня проглотить мои слова, чувак?
- Это мы еще посмотрим.
Джефф обманным движением обошел их и направился к корзине, высоко поднявшись, чтобы бросить мяч. Майкл расслабил колени и повел плечами, выжидая до последней секунды, затем прыгнул, блокировал удар, отбивая мяч к Адаму, который радостно захихикал, поймав отскок.
Джефф отступил назад и оценивающе оглядел Майкла.
- Хороший вертикальный прыжок, чувак. Напомни мне не играть с тобой в покер.

После этого игра началась всерьез, и все трое играли до тех пор, пока солнце не скрылось за высоким зданием и аллея не стала прохладной, сопровождаемая шарканьем их ботинок по шершавой поверхности старого асфальта, эхом баскетбольного мяча, отскакивающего от твердой поверхности.
Джефф, очевидно, играл много, но вместе Майкл и Адам смогли удержать его, и счет был шесть к пяти, когда они объявили конец игры. Затем последовали хлопки ладонями и постукивание костяшками пальцев.
Джефф взял мяч и пошел открывать дверь гаража, пока Адам суетился вокруг, убирая мусор, а Майкл пошел, чтобы перегнать фургон на ночь в гараж.

После короткой консультации в приемной о графике работы на следующий день, Джефф сказал:
- Итак, я могу сказать Эллисон, что вы, ребята, придете в субботу?"
- Да.
- И Мари тоже?
- Да.
- Хорошо. Она очень милая леди и нравится Эллисон.
Майкл коротко улыбнулся в знак признательности, но ничего не ответил.
Помахав рукой, Джефф выскользнул за дверь. Майкл повернулся к Адаму:
- Куда ты хочешь пойти поужинать, прежде чем мы отправимся в додзе?
Адам назвал местный паб, где подавали хорошие гамбургеры, и они вдвоем направились к своему внедорожнику после того, как Майкл запер двери.


Как только они сели в машину и направились в ресторан, Адам, который давал уклончивые ответы на общие вопросы Майкла о его дне, изменил тему разговора.
- Папа? Могу я задать один вопрос?
- Да.
- Я тут подумал что хочу прекратить заниматься айкидо на некоторое время.
- Почему ?"
- После того, как я пройду тесты шо дана в следующем месяце, стану самым продвинутым ребенком моего роста. Мне уже нельзя будет спаринговать с кем то из своей группы, а с вами еще рано. Сэнсэй сказал, что мне придется практически все переучить, как только я закончу расти, так что... - Он пожал плечами.
- Может мне сделать перерыв?
Майкл молчал, обдумывая свою первую реакцию, которая была безусловным "нет".
Айкидо было одним из центральных элементов его профиля для Адама. Боевое искусство было одновременно дисциплиной ума и духа и важным инструментом начальной самозащиты. Он хотел, чтобы у Адама было и то, и другое, чтобы, когда ему придет время уезжать, у него были силы и навыки, чтобы позаботиться о себе. Регулярные занятия айкидо также были основным способом, которым Майкл пытался сохранить хотя бы рамки своих физических навыков, которые ему понадобятся, чтобы вернуться к своей прежней жизни и к Никите.
Майкл также подозревал что отказ Адама от айкидо был связан с результатами его розыгрыша по телефону. Возможно он подсознательно думал что если бросит заниматься, Майкл не сможет заставить его работать посреди ночи снова.

Но Адам был прав. Он находился в переходном этапе в айкидо, где для него не было много нового, чтобы узнать из-за того, где он был в своем собственном росте и физическом развитии. И Майкл не хотел, чтобы Адам делал то, что ему не нравилось, потому что тогда он не смог бы сделать это хорошо, и большая часть цели для этого была бы потеряна. С другой стороны, если Адам перестанет ходить, что будет делать Майкл?

Озадаченный этой проблемой, Майкл остановился.
- Я не знаю Адам. А что со временем, которое ты тратил на айкидо?
- Ну, уже весна, и футбол занимает гораздо больше времени в этом году...- Адам с надеждой замолчал.
- Понятно.- Майкл на мгновение замолчал, тщательно подбирая слова.
- Айкидо очень важно для меня, и я надеюсь, что для тебя. Но я не буду заставлять тебя делать то что ты не хочешь. Мы можем поговорить об этом еще раз, когда ты пройдешь тесты?
- Конечно.
После минутного молчания Адам слегка рассмеялся.
- Джефф сказал, что ты будешь спокоен, если я просто спрошу!

К своему ужасу, Майкл сразу понял, что внезапный острый укол в сердце вызван ревностью и сожалением о том, что он больше не единственный взрослый друг своего сына. Майкл выдавил из себя улыбку.
- - Джефф дает хорошие советы.

************

К началу июня деревья начали полностью набрали цвет, и ряды желтых нарциссов сверкали на солнце.
Майкл и Мари шли через ее кампус на обед. Когда они прошли мимо группы молодых матерей, играющих со своими детьми в пятнистой от солнца траве, Мари воскликнула:
- О, как мило!
Повернувшись к Майклу, она взяла его за руку и сказала:
- Как думаешь, ты когда-нибудь сможешь? - девушка умолка в розовом румянце. Затем она улыбнулась прекрасной улыбкой надежды и тоски.
Майкл, чьи мысли снова вернулись к желанию Адама отказаться от боевых искусств, был на шаг позади.
- Когда-нибудь ... что?
Увидев, как у нее вытянулось лицо, Майкл понял, что именно.
- Когда-нибудь завести еще детей? - В ее голосе уже слышалась неуверенная нотка боли, предвкушения того, что должно было произойти.
Майкл почувствовал, как его лицо застыло в пустой маске,
- Адам единственный ребенок, который у меня когда-либо будет.
Она попыталась слегка улыбнуться.
-Ты говоришь так уверенно?
-Да!
Они пошли дальше. Через десять или двадцать шагов, Мари спросила тихим голосом спросила,
- Какое же будущее ты представляешь себе для нас?
Он не мог заставить себя произнести эти слова, но его молчания было достаточно.
- Я вижу. Ты ведь не представляешь себе наше будущее, правда?
Мэри остановилась, заставив Майкла сделать то же самое. Наконец, повернувшись к ней лицом, он сказал:
- Мари, ты умная и амбициозная ученая. Я маляр с сыном-подростком.
- Но ты можешь не быть моляром.
Прервал ее Майкл.
-Но, это так.
-Нет, не обязательно! У тебя есть навыки и опыт …
Снова обрывая ее Майкл, удивляясь своей резкости.
-Нет!
Он сделал паузу, чтобы сделать глубокий вдох. Затем, глядя ей прямо в глаза, сказал:
- Я оставил эту жизнь в Европе давным-давно. Я выбрал покраску, потому что она соответствовала моим критериям, и это лучшая карьера, лучший выбор жизни, который я когда-либо делал.
Глядя на детей, играющих на траве позади нее, он сам удивился своей правде. Я был намного счастливее как маляр, чем в любое другое время моей прошлой жизни.
- О…?
Он снова посмотрел на Мари.
- Тебя беспокоит, что я работаю своими руками?
Даже сейчас он знал, что тыльные стороны его рук, кончики волос и борода были в пятнах краски от электрического распылителя, которым он пользовался все утро, как и его белые брюки и поношенные коричневые рабочие ботинки.
-Нет! Конечно же, нет!
-Да, это так. Или ты никогда бы не сказала, что мне не обязательно быть маляром.
- Я..
Майкл коснулся ее щеки.
- Может быть, ты научишься приспосабливаться на некоторое время. Но твоя карьера уведет тебя далеко отсюда, а я не могу уехать.
- Так категорично?
Майкл снова посмотрел ей прямо в глаза.
- Извини…
Мари крепко зажмурилась и склонила голову. Через мгновение, не поднимая глаз, она сказала:
- Я думаю, что мы должны перестать видеть друг друга на некоторое время.
-Если ты считаешь, что так будет лучше.
- Я так думаю…
-У тебя есть мои номера. Позвони мне, если захочешь увидеться или просто поговорить, в любое время.
- Спасибо. - Она подняла на него глаза, блестевшие от непролитых слез.
-Мне пора идти.
Затем Мари резко повернулась и быстро зашагала в сторону своего кабинета.
Майкл молча смотрел ей вслед.
Как он и ожидал, болезненная правда положила конец его отношениям с Мари.

ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ…

Адам воспринял известие о конце отношений Майкла и Мари с угасающей невозмутимостью, но с энтузиазмом принял приглашение поехать в поход на эти выходные. Он не захотел приглашать с собой друзей, заявив что хочет прогуляться с рюкзаком, а не ехать на внедорожнике.

Они выехали рано утром в субботу, направляясь на север под ясным голубым небом, светло-зеленые недавно распустившиеся деревья вдоль шоссе резко контрастировали с более темными оттенками сосен.

К позднему утру они припарковали машину и отправились в семимильную прогулку до лагеря, который заранее зарезервировали.
В начале летнего туристический сезона, народу было мало, учебный год в государственных школах заканчивался через неделю, поэтому они выбрали один из ближайших государственных парков.

День оставался ясным и теплым до самого вечера, когда небо начало затягиваться дымкой. К раннему вечеру небо на Западе было низким и зловеще темным, и было слишком очевидно, что "небольшая вероятность дождя" превращается в почти полную уверенность.
Лагерь был расположен вдоль западного края горного хребта, так что Майкл и Адам могли любоваться, захватывающим дух, видом надвигающейся бури.
В дружеском молчании они наблюдали, как западный горизонт становится черным, как сажа, и крошечные огоньки начинают танцевать над далекими деревьями. Блуждающие облака на востоке отражали последние красные отблески заходящего солнца, прежде чем оно было поглощено бурей, и отдаленные раскаты грома создавали басовитый контрапункт вечерней птичьей песне.

Когда ветер стих-последний признак того, что дождь уже почти начался, - они услышали последние крики лихорадочно занятых птиц, а затем, как первые ноты новой симфонии, стук дождя по листьям. Ветер ворвался обратно, и они вернулись в свою палатку, в последний раз проверив веревки.

Яростное сердце бури обрушилось на них вскоре после этого. Гром прогремел так громко, что они невольно вздрогнули, несмотря на ожидание этого звука, а треск света стал таким резким и ярким, что даже внутри палатки они могли ясно видеть друг друга, как будто находились под уличным фонарем или при свете полной луны.

Дождь и ветер хлестали по палатке, заставляя ее стенки дрожать и трястись, но веревки выдержали, и примерно через полчаса буря заметно продвинулась вперед. Как только гром утих и интенсивность дождя ослабла достаточно, чтобы сделать речь разумным предложением, Адам повернулся к Майклу и сказал:
- Вау.
- Вау. - Согласился Майкл.
-Это было действительно что-то.
- Да.
-Ты когда-нибудь бывал в палатке во время такой бури?
-В сильный дождь-да. В такую бурю-нет.
-Ты и твой отец часто ходили в походы, не так ли?"
Это был не вопрос. Майкл на протяжении многих лет делился с Адамом историями своего детства, некоторые из которых были приукрашены для достижения его целей, другие были настолько близки к истине, насколько он мог вспомнить ее.
Время от времени Адам проверял эти истории, убеждаясь, что они остаются теми же самыми. Рассказы о походах были правдивы.
- Не так часто, как мы с тобой, но два или три раза в год мы ходили в походы.
- В основном короткие поездки, да?
- Да. Самое большее, на три-четыре дня.
- А ты когда-нибудь ходил в поход на более долгий срок?
- Да.
- Какой самый длинный лагерь ты когда-либо ставил в палатке?"
Этот вопрос тоже не был новым, и Майкл всегда знал ответ на него сразу же, потому что воспоминания были так близки его сердцу. Он ответил, как всегда:
- Одиннадцать дней.
-Это было здорово?
Майкл ничего не сказал, чувствуя, что ответа не требуется.
-А мы можем как-нибудь отправиться в такой долгий поход?
-Когда станешь старше и достаточно окрепнешь, чтобы нести все, что нам понадобится.
- Блин, пап. Я же подросток! А сколько мне должно быть лет?
- Шестнадцать.
-Ты только что это придумал, не так ли?
Майкл усмехнулся в темноте, позабавленный мудрым обвиняющим, слегка возмущенным и уже смирившимся тоном Адама.
- Да.
- Кстати, о том, чтобы быть старше... - Адам сделал паузу, явно ожидая, что Майкл клюнет на приманку.
Майкл сказал:
- А разве это не так?
- Да. - Папа! Я теперь восьмиклассник! - поспешно проговорил он,
- Вернее буду в следующем году! В любом случае, я не хочу идти в дневной лагерь этим летом. Это для маленьких детей.
-В твоем старом лагере только двенадцатилетние дети. Ты не можешь вернуться назад.
- Вот именно!
-Именно поэтому я и попросил тебя посмотреть эти брошюры для других летних программ.
Адам вздохнул:
- Они все ни о чем, папа, все, кроме футбольной команды.
- Даже музыкальный лагерь?
Майкл мог поклясться, что услышал, как Адам закатил глаза.
- Ну да!
Майкл был слегка разочарован, но не особенно удивился тому, что ничто не привлекло внимания Адама. Хотя Майклу было любопытно, так как он думал, что знает своего сына достаточно хорошо. Он знал, что Адам не стал бы поднимать тему, если бы у него не было плана.
-А что ты предлагаешь взамен?
- Скейтборд.
- На два с половиной месяца? Каждый день?
Теперь Майкл был удивлен. У Адама, конечно, был скейтборд, и он неплохо с ним справлялся, но до этого момента Майкл не замечал его особого интереса - или, по крайней мере, большего, чем все остальные его занятия.
- Да. Внизу, в скейт-парке, хочу отрабатывать трюки для соревнований.
Майкл моргнул. Он знал, что за последние несколько месяцев Мари отняла у него немало времени и внимания, но был уверен, что никогда не слышал от Адама упоминания о желании участвовать в соревнованиях по скейтборду.
- Нет.
- Папа!
- Нет.
- А почему бы и нет?
Майкл сделал паузу, не зная, как точно ответить, не теряя участия Адама в разговоре. Наконец он остановился:
- Скейт-парк находится без присмотра.
- Ну и что?
- Ну и что, если ты неудачно упадешь?
- Ну, Я ...- Адам замолчал.
- Я точно не знаю. Наверное, я тебе позвоню.
- Хм.
-Недостаточно убедительно?
- Нет.
Майкл немного помолчал, а потом, решив, что время пришло, предложил свой собственный план.
- Не хочешь поработать на меня?
- Да?
-Ты бы начал работать со мной. Получать ту же зарплату, что и другие мои работники в летней команде. День начинается рано и заканчивается рано, так что у тебя будет много вечеров, чтобы кататься на скейте.
-Но, - возразил Адам,
- По вечерам мы обычно ходим под парусом.
Майкл чуть не рассмеялся от облегчения. Он купил подержанную восемнадцатифутовую парусную лодку два лета назад, потому что ему не хватало воды, и он хотел поделиться своей любовью к парусному спорту с Адамом. Они держали лодку у маленькой пристани на одном из бесчисленных маленьких озер, куда можно было добраться в течение часа от дома и выходили на лодке два или три раза в неделю. В первый год они в основном проводили время на яхте, привыкая к ней, и Адам брал уроки парусного спорта для детей. Прошлым летом они участвовали во многих гонках, которые дважды в неделю устраивал клуб парусного спорта на озере.
- Мы не каждый день ездим на озеро, - сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал нейтрально.
Через несколько мгновений Адам сказал:
- Работать с тобой? - Неужели? Ты бы нанял меня? Я уже достаточно взрослый? Ты действительно заплатишь мне так же, как и другим парням?
- Да.
-И деньги, которые я заработаю, будут моими? Я могу тратить их так, как я хочу?
- Да.
Адам молчал, как ему показалось, очень долго, и единственным звуком был дождь из все более отдаляющейся грозы, поскольку промежутки между раскатами грома и вспышками угасающего света становились все длиннее. Наконец, к радости и облегчению Майкла, Адам сказал:
- Спасибо, папа.
- Всегда пожалуйста.

Вскоре после этого Адам повернулся на другой бок и задремал, а Майкл долго лежал без сна, прислушиваясь к звукам стихающего шторма и думая о походе и о том, как проходит время.


***********

Учебный год закончился в следующий четверг. Поскольку последний школьный день должен был закончиться еще до полудня, Майкл в то утро остался дома.
Он был в их недостроенном и почти пустом подвале, вытаскивая полотенца из сушилки внимательно осматривая их в ярком желтом солнечном свете, когда услышал, как Адам с грохотом открыл кухонную дверь. Адам сделал круг по первому этажу, потом вернулся на кухню и крикнул:
- Папа? Где ты?
Майкл повысил голос, чтобы позвать:
- В подвале.
Адам быстро спустился по открытой деревянной лестнице. Сначала появились его обутые в кроссовки ноги, затем мешковатые выцветшие синие шорты, быстро сменившиеся такой же выцветшей зеленой футболкой с едва различимым футбольным логотипом, и наконец Майкл увидел нетерпеливое, взволнованное лицо своего сына, повернутое к нему, когда он искал своего отца.
- Я получил расписание на следующий год! - Воскликнул Адам, спрыгивая на пол и быстро направляясь к Майклу, в руках у него трепетали тонкие листы бумаги, когда он шел по их незаконченному и почти пустому подвалу.
Майкл протянул руку за расписанием.
- Это то, что ты просил.
Адам протянул ему розовый листок.
Майкл коротко улыбнулся.
- Хорошо.
Майкл продолжал читать, даже когда он кивнул на желтый лист, который все еще держал Адам.
- Это твои оценки?
- Да.
Майкл протянул ему руку. Адам торжествующе ухмыльнулся, передавая отцу последнюю бумагу.
- Я получил, А по математике, по английскому, французскому.
Майкл ухмыльнулся в ответ и легонько похлопал Адама по плечу.
- Хорошая работа - Он опустил взгляд на бумагу, которую держал в руке.
- Я знал, что ты сможешь поднять свой научный уровень,
Он снова посмотрел на Адама.
- Но, как ты перешел от А к Б в оркестре?
Адам покраснел и скользнул взглядом по одежде, высыпавшейся из открытой сушилки.
- О. Что ж. Ты же знаешь. Этот инцидент со змеей.
- Ах .- Майкл слишком ясно вспомнил недавнее происшествие. Очень маленькая, очень несчастная змея выскользнула из флейты как раз в тот момент, когда группа флейтистов, все девушки, поднялась на сцену. Подруга Адама Эрин, владелица флейты, закричала и подбросила свой инструмент вместе со змеей в воздух. Змея приземлилась на колени одного ученика, флейта отскочила от головы другого, что вызвало еще больше прыжков, криков и бросков бедной испуганной змеи. Как только змея была поймана и гуманно выпущена на территорию школы, измученный и невеселый учитель немедленно начал расследование. Виновные Адам и Джон Янг, были быстро идентифицированы.
Майкл нахмурился, чтобы не рассмеяться, и сказал :
- А обществознание?
-Я не очень хорошо справилась с тем последним тестом.
-Насколько нехорошо?
- Д
Теперь хмурый взгляд Майкла был настоящим.
- -Адам!
-Я знаю!- Адам поднял руки в жесте беспомощности.
- -Я просто, ну не знаю. Я ничего не мог вспомнить, поэтому писал наугад.
- Неправильно.
- Да.
Взгляд Адама блуждал по подвалу, ища, чем бы его отвлечь.
- А что ты вообще здесь делаешь?
Подавив вздох, Майкл задумался, привыкнет ли он когда-нибудь к подобным глупым вопросам.
- Занимаюсь стиркой.
- В середине дня?
- У тебя было полдня в школе.
- А почему все белье разложено вот так?
Майкл положил расписание занятий и табель успеваемости Адама на сушилку, затем поднял полотенце, которое осматривал до прихода Адама, и показал его.
- Я решил отсортировать полотенца.
На лице Адама появилось выражение полнейшего замешательства.
- Зачем?
Майкл протянул полотенце так, чтобы Адам мог видеть края.
- Некоторые из полотенец, начали изнашиваться. Я пытался решить, какие из них готовы для мусорного ведра.
Адам окинул отца долгим оценивающим взглядом, его темные глаза наполнились жалостью и тревогой. Наконец он с отвращением фыркнул и покачал головой.
- Папа. Тебе нужно начать новую жизнь.
-Что?
Адам рассмеялся и повторил:
- Тебе нужна нормальная жизнь.
Уязвленный этим неожиданным предостережением, Майкл сказал:
- У меня есть жизнь!
Адам широко раскрыл глаза в преувеличенном недоверии.
- Сортировка полотенец?
Майкл открыл было рот, чтобы возразить, но понял тщетность такой попытки и снова закрыл его, качая головой в удивленном отрицании Адама.
- Что ты хочешь сделать сегодня днем?
-Ты можешь отвезти меня в скейт-парк? Я встречаюсь с друзьями.
Майкл согласился на это и вскоре после обеда высадил Адама и отправился на работу до конца дня.
На другом конце города он довольно долго объяснял себе, что у него уже есть своя жизнь, и она ему очень нравится.

************
После воскресной мессы Майкл вместе с остальными прихожанами направился в приходской зал выпить кофе с пончиками, лениво болтая о погоде с другим прихожанином, спускавшимся по лестнице, обмениваясь кивками с полудюжиной других прихожан, с которыми он был знаком.
В приходском зале образовались маленькие группы, которые распадались и перестраивались по мере того, как люди приходили и уходили, священники и диаконы появлялись один за другим, и, наконец, Адам появился в группе других подростков. Он быстро пробрался сквозь редеющую толпу, выкрикнув, как только оказался в пределах слышимости:
- Папа! Эй, пап! И знаешь что?
Майкл не смог удержаться от улыбки, несмотря на вопрос. Щеки Адама были раскрасневшимися темно-розовым от возбуждения, а его глаза определенно искрились, его широкая улыбка едва удерживалась от желания разразиться довольным смехом.
- Что?
- Молодежная группа собирается отправиться в Сидар-Пойнт!
- Когда?
- Мы будем заниматься сбором средств все лето ты знаешь, автомойки и прочее, и поедем на экскурсию прямо перед началом занятий в школе!
-Звучит очень весело. Мы можем поехать.
Сияющее выражение лица Адама заметно потускнело, хотя он твердо продолжал улыбаться.
- Отлично.
Он кивнул раз или два.
- Отлично.

Майкл нахмурился, но прежде чем он успел спросить, что случилось, к нему подбежал еще один друг, чтобы сообщить о предстоящей поездке, и мальчики поспешили прочь, чтобы проконсультироваться с большей группой. Затем другой родитель обратился к Майклу, чтобы поговорить о том, какие у них будут обязанности, и момент был упущен.
Несколько раз в течение дня Майкл пытался спросить Адама, что случилось, но Адам погрузился в очередной научно-фантастический роман, пока не появился его друг, и они вышли, чтобы раздражать соседей, прыгая на своих скейтбордах с бордюров.

Майкл воспользовался относительным заточением Адама за столом во время ужина, чтобы вновь поднять тему предполагаемой поездки молодежной группы.

-Да? - Адам пожал плечами, а затем начал использовать свою вилку, чтобы переставить еду на своей тарелке.
- А что такое?
-Мне показалось, что ты действительно хочешь поехать?
Все тело Адама напряглось, и Майкл понял, что он нашел источник проблемы.
Адам сжался в тугой комок на стуле и злобно ткнул пальцем в рыхлую морковку.
- Я действительно хочу!
- Тогда в чем же дело?
Адам поджал губы, вздохнул, заерзал, нахмурился, снова вздохнул, положил вилку, снова взял ее и вздохнул в третий раз.
-Адам?
Адам наконец поднял на него взгляд, его кожа туго обтянула тонкие черты лица, а глаза были мутными от сдерживаемых эмоций.
- Я не хочу, чтобы ты ехал с нами.
- Почему ?
Это было так, как если бы открылись шлюзы.
- Я хочу поехать! Я хочу поехать один! Я не хочу, чтобы ты тоже ехал! Я просто хочу быть одним из обычных детей. Без моего отца рядом. Только один раз, без тебя!
Майкл моргнул.
- Только один раз?
- Ты был на каждой экскурсии с тех пор, как пошел в младшую школу! На всех до единой! Адам уже почти кричал, когда закончил эту вспышку гнева.
Потрясенный интенсивностью Адама так же сильно, как и предметом разговора, Майкл не мог придумать ни одной вещи, чтобы сказать.
Когда он не получил ответа, Адам продолжил, размахивая руками в воздухе для выразительности и, очевидно, прилагая согласованные усилия, чтобы модулировать свой тон.
- Ты хоть представляешь, как это странно? Никто из других родителей не бывает в каждой поездке! И теперь все этого ждут! Они всегда смеются и говорят, - Адам понизил голос, чтобы подражать взрослым интонациям,
- Ну, мы знаем, что можем рассчитывать на твоего отца, Адам!
Майкл поймал себя на том, что ему хочется посмеяться над выступлением Адама, несмотря на серьезность проблемы. Глядя в обвиняющий взгляд Адама, он постучал себя по губам и на мгновение задумался. Затем он спросил:
- А другие дети?
-А что?
- Как они реагируют?
Адам пожал плечами и отвернулся.
-Адам?
Адам выпятил подбородок и расправил плечи.
- Они говорят, что это все равно, что иметь полицейского рядом!
Майкл удивленно поднял брови.
- Ты хочешь поехать в Сидар-Пойнт и не хочешь, чтобы я поехал с тобой.
- Да.- Адам потрогал внутреннюю часть своей щеки и посмотрел на Майкла, его глаза блестели от несчастья.
- Может просто спросишь об этом?
Адам поднял умоляющие глаза на лицо своего отца.
- Могу ли я поехать в Сидар-Пойнт с молодежной группой, без тебя? Пожалуйста.
- Если ты сможешь показать мне, что будешь уважать и следовать нашим правилам безопасности тогда, да!
Адам усмехнулся и облегченно вздохнул.
- О ‘кей. Круто. Я могу это сделать! Определенно. Я могу это сделать!
Майкл не был уверен, что это так, но все равно улыбнулся, прежде чем сменить тему.
- Готов приступить завтра к работе?

- ************

Спустя несколько часов после начала своей третьей ночи беспокойного сна, Майкл встал с кровати и спустился на кухню за стаканом холодной воды. Выйдя на веранду, он опустился в кресло, откинулся на спинку и закинул ноги на перила.

Глядя в темно-пурпурную черноту ясного ночного неба, он спрашивал себя, почему он чувствует себя таким беспокойным, когда знает, что доволен. Почему невинная, мудрая шутка Адама о том, что у него нет жизни, сводит его с ума, почему совершенно нормальное, полностью ожидаемое желание большей независимости вызывает у него не облегчение, а обиду.

Он намеренно очистил свой разум от всех сознательных мыслей, используя несколько рассеянных звезд высоко над головой в качестве точки фокусировки, и в своей несколько неудобной позе, углубил и замедлил дыхание в узор простой медитации, которой он научился давным-давно.

Отдел была началом и концом его беспокойства.

Что-то изменилось в нем, и речь шла об Отделе, о его обещании вернуться к Никите.

Он сознательно признал, то, что подсознательно знал, еще прошлой осенью.

Он не хотел возвращаться в Отдел.

Он слишком долго жил на свободе.
Вернуться назад, снова уйти в подполье, в прямом и переносном смысле, отдав свою жизнь в руки организации, которая, в первую очередь, обслуживала свои собственные нужды, а в последнюю очередь нужды всех и вся, было невозможно.

Этот путь был закрыт, и никакие внутренние протесты по поводу того, как сильно Никита все еще нуждается в нем, как сильно он все еще любит ее, о своем обещании ей, не откроют его снова.

Теперь он действительно был снаружи. Он не собирался возвращаться.

Но…

Ему нужна была Никита...

продолжение в начале этой темы)))