Дракон и человеческий детеныш

Моргана не умирает. Она лежит на холодной земле, задыхается, такая хрупкая и беззащитная – он знает, что это станет его ночным кошмаром до конца вечности, убивает его своими застывающими глазами, но не умирает.
Меч подействовал не так как нужно. Или так как нужно.
Может, просто он ошибся. Он так хотел поскорее всё закончить, что не узнал толком, как действует это меч.
Моргана выгибается, кричит, и он не знает, что ему с ней делать – добить или помочь. Он никогда толком не знал, что делать с Морганой.
А потом она превращается в большого чёрного дракона, смотрит на него нечитаемым взглядом и улетает. Он выслеживает её, долго и старательно выслеживает, он обязан Артуру и Гавейну, он заносит меч над ней спящей, он молится, чтобы она проснулась, попыталась убить его, он истово молится, но она не просыпается – и, боги, она всё ещё прекрасна даже в таком обличии, и это совсем не важно сейчас или важнее этого нет ничего, и он берёт зелье и отправляет её в далёкое прошлое.
Там она не навредит оставшимся в живых.

Всё вокруг изменилось, пока она спала. И Моргана не знает, к лучшему это или нет. Но здесь определённо нет Мерлина. Это ведь очень хорошо? Здесь, вообще, нет никаких раздражающих знакомых лиц, которые бы хотели её смерти, а драконы живут так бесконечно долго. Сначала она забывает имена, потом – лица.
Мерлина она помнит дольше всех, она опасается его встретить, она знает, что он хочет её смерти больше всех.
Она заставляет себя помнить его. Она помнит, что он опасен, но вскоре забывает и его лицо.
А потом она начинает забывать события. И вскоре стирается всё. Всё, что она запомнила хорошо – нужно держаться подальше от людей, от них одни неприятности, и что её зовут Моргана.

Живёт Моргана очень долго и довольно спокойно. Она доживает до рождения трёх очень для неё важных детей, про которых, конечно, ничего не помнит. До рождения Артура, Мерлина и себя.

Моргана, как всегда, прячется от людей. Тем более, она слышала, что суровый король запретил магию. Но в таком дремучем лесу, её никто не найдёт. Она лениво размышляет пора ли встать и охотиться на оленей или ещё полежать и поворчать про глупых людишек.
- Ты красивая. Покатай меня. Та такая большая, а я маленький. Ты можешь меня покатать? Я совсем лёгкий ты и не заметишь. Я хочу такие же крылья. Ты красивая? Ты ведь не спишь? Не спишь? Не спишь?
Она искренне надеется, что писклявый голосок ей просто снится, но открывает один глаза и видит перед собой ушатого малявку лет шести. Раздражающее создание. Так ярко одет. И на шее – шейный платок. А у неё такое ощущение, что она не любит шейные платки.
- Что ты здесь делаешь, человеческий детёныш?
- Гуляю.
- В дремучем лесу? – Потерялся он что ли? И куда только смотрят родители? Детёнышу ещё повезло, что ему попался приличный дракон, который считает ниже своего достоинства есть такую хилую малявку.
- Здесь хорошо. Здесь нет людей.
С этим она не может не согласиться, но пёстрый детёныш уже стал её утомлять. И его будут искать родители, ещё забредут в её уютное убежище, а она не хочет искать другое пристанище, ей и здесь хорошо.
- Зато здесь есть хищные звери.
- Например, какие? – Он серьёзно или издевается? Разве ему, вообще, не положено было убежать с диким криком, когда он только её увидел? Какой ведь неправильный человеческий детёныш.
- Например, я, – не выдерживает Моргана и щёлкает пастью прямо перед его лицом.
Но человеческий детёныш либо сильно тупой либо сильно храбрый. Он даже не дёргается, только тянется к её крыльям с этими своими невинными восхищёнными глазками. Вот как его ещё напугать?
- Я же маленький, тебе на один зубок. Хочешь, расскажу, где водятся особенно толстые олени?
Моргана открывает второй глаз. Взгляд становится заинтересованным.
- Ты очень красивая. Покатай, а я расскажу про оленей. Они очень толстые и очень глупые. Тебе не придётся сильно стараться, чтобы их поймать. А я как проводник заслуживаю награду. Покатай.
- Я тебе не лошадь. Покажи оленей, и я тебя не съем.
Боги помогите ей, он ещё и раздумывает! Наконец, после долгих раздумий, пёстрый человеческий детёныш согласно кивнул, причём с таким видом, как будто у него действительно был выбор.
- Но только потому, что ты красивая.
Наверное, она всё-таки его съест. Есть в нём что-то неправильное. И опасное. Определённо его нужно съесть во избежание дальнейших неприятностей. Но сначала – олени. Ведь он будет на один зубок.
Идти долго, а человеческий детёныш такой хилый. Или хитрый. Моргана склоняется ко второму. Он постоянно падает и бросает на неё неизмеримо страдальческие взгляды. Мелкий паршивец.
Думай о толстых оленях.
Она подставляет крыло. Крыльями Моргана гордится. Они роскошные, её любимого сиреневого цвета. И никто до этого до её крыльев не дотрагивался. И уж тем более, не взбирался по ним в грязной обуви. Думай об оленях.
- Сидеть тихо. И если ты скажешь мне что-то, что говорят лошадям, я тебя точно съем.
Детёныш сразу забывает о своих бедах и довольно резво вскакивает и забирается на крыло, значит, точно притворялся. И как выяснилось в дальнейшем, сидеть тихо детёныш совершенно не умеет.
Он тараторит без умолку.
Думай об оленях. Ты голодная. Думай об оленях.
Наконец, они доходят – на счастье детёныша. Потому что Моргана уже собиралась наплевать на оленей, и на то, что этой хилой малявкой точно не наешься, и на его невинные глазки тем более.
Она бесцеремонно стряхивает наездника и стремительно бросается на оленей. Хватает она раненного, разумеется, соблюдая законы природы. Остальные разбегаются. Кроме одного. Юного и неопытного, который с перепугу подвернул тонкую ногу.
Что ж, будет дополнительная трапеза.
- Ты же наелась, - говорит человеческий детёныш строго, даже как-то сурово, когда она подходит ко второму оленю. Она даже останавливается в нерешительности, но потом вспоминает, что детёныш с ноготок.
- Он всё равно долго не протянет. Ходить-то не может. – Она пренебрежительно отодвигает детёныша в сторону своим огромным коготком, чтобы не мешался. Суровое выражение лица не сходит с крошечной мордашки.
- А если сможет?
Моргана вздыхает. Она совсем не настроена на философские разговоры с потенциальным кормом о потенциальном корме. А детёныш строго подносит палец к губам и склоняется над оленем.
- Только это большой секрет, если в деревне узнают, то меня казнят.
Казнят. Разве дети такого возраста, должны бояться, что их казнят? Она почти забыла, какие люди мерзкие. Поэтому она останавливается на секунду – оценить детёныша по-новому. Разглядеть то, что не заметила. Силу.
Она видела – детёнышу очень тяжело это делать, он затратил много усилий и весь дрожал, но когда олень встал, то этот взгляд – такая чистая радость. Она знает – он может привести к ней завтра людей. Она знает – от людей одни неприятности. Она знает – она не съест из-за этого его взгляда. Она знает – она ещё об этом пожалеет.

Когда приставучий детеныш, наконец, уходит домой, она забирается ещё глубже в лес. Здесь её точно не найти.
Будит её человеческий голос.
- Ты красивая. Покатаешь меня ещё? Ты же уже проснулась да? А почему ты так далеко забралась? Я тебя так долго искал. И устал. Хочу кататься. Ты же уже проснулась? Проснулась? Проснулась?
Человеческого детёныша зовут Мерлин – имя неприятное и какое-то опасное. И он её не боится. Тянет к ней доверчиво руки в восхищении, и считает её красивой. Обычно люди реагируют на драконов не так. А ещё он заставляет расти цветы одним прикосновением. В основном, сиреневые. Она любит сиреневый.
Нет, конечно, он всё ещё её раздражает, и без него было бы проще. Но раз ей никуда от него не деться, приходиться привыкать. Да и целебные его ладошки могут очень пригодиться в случае нападения.
Один раз он приходит каким-то непривычно притихшим – ей бы радоваться, ей бы не спрашивать, но этот чёртов взгляд, чертов проклятый взгляд, когда он лечил оленя что-то с ней сделал, со старым равнодушным драконом. Она знает, что спросит. И знает, что пожалеет об этом.
- Что-то случилось?
- Нет, - говорит Мерлин настолько трагичным голосом, что у неё сводит зубы. И под её пристальным взглядом тут же всё выкладывает. Ему определенно нужно научиться врать, раз у него такой дар.
В деревне очень подозревают, что он маг. Ей бы отчитать его, чтобы не лечил кого ни попадя. Или отчитать людей, чьих детей он лечил. Как можно хотеть смерти того, кто вылечил твоего ребёнка?
Теперь она рассуждает как хороший человек. Мерлин плохо на неё влияет.
И это совсем не её дело. Просто человеческий детёныш, который её раздражает.
- Уверена, что твоя мать пытается всех убедить, что они ошибаются. Уверена, что она уже привыкла убеждать соседей в их ошибках, раз тебя до сих пор не разоблачили. А пока ты можешь остаться здесь.
Что ж, она почти уже не удивляется, когда это произносит.
Есть что-то в этом детёныше неправильное, слишком взрослое. Что-то пробивающееся через невинные глазки и доброе сердце. Страх. И этот страх выльется когда-нибудь. Может быть на виноватого, а может не очень. Но не ей, огромному дракону, его бояться. Но она боится.
Глупо так – боишься, откуси эту болтливую голову, пока опасный детёныш спит рядом.
- Ты, пожалуйста, будь добр со всеми, Мерлин, - шепчет очень-очень глупая Моргана, и очень бережно, не по-драконьи как-то, а почти по-человечески закрывает его своим крылом от дождя.
Была какая-то старая сказка о маге и принцессе. Она почти не помнит. Там был очень грустный конец. Кажется, кто-то умер. А может и нет. Вот кого он ей напоминает. Маг, который умел быть очень добрым и очень жестоким. Потому что боялся. Но это же просто сказка.

Просыпается она от криков. Люди ищут Мерлина. Кажется, мать Мерлина была не очень убедительной. И они идут к её убежищу. Вот она уже и жалеет.
Но она ведь с самого начала знала, какой будет конец.
Ей бы бросить его и бежать.
- Покатать тебя?
Мерлин кивает серьёзно. Мерлин хорошо знает, зачем его ищут. Никто в шесть лет не должен знать такое. Как она дала втянуть себя в мерзкие игры людей? Одного взгляда хватило. Одного.
И она взлетает. Она может улететь с ним далеко-далеко. Спрятаться. И когда-нибудь он забудет о матери, он же такой маленький. У неё будет личный человеческий детёныш с целебными руками и сиреневыми цветами.
Она знает – она смогла бы уговорить Мерлина. А ещё она знает – это неправильно.
- Слушай меня внимательно, - говорит Моргана, и у неё разбивается сердце от его серьёзного взгляда, но она всегда знала, что человеческий детёныш её погубит. И ей почти не жаль.
Просто некоторые сказки не могут закончиться хорошо для всех.
Мерлин пытается её отговорить, но он такой умный мальчик, он знает, как правильно. Потом он очень крепко её обнимает. Всё еще с восхищением. И сила его совсем не в руках, а в огромном сердце. Как бы сохранить это?
- Будь добрым со всеми, - шепчет Моргана.
Люди находят их. И убивают дракона. А Мерлин говорит, что дракон украла его, и это была её магия. Во всём виноват злой дракон. Никто особенно не желает смерти мальчугану, и предпочитают поверить.
Мерлин больше никого не лечит в своей деревне. Страшные слухи о Мерлине забываются, соседи больше не смотрят с опаской, и помощи тоже не просят. Кошмар миновал, и Мерлину бы тоже забыть.
Но он пытается запомнить. У него был дракон. Она была очень красивой и очень доброй. Добрее, чем люди. Её звали Моргана. И она любила сиреневые цветы. А ему нужно быть добрым со всеми.
Время идёт, многое стирается, он же был так мал. Но в память о своём драконе важное он не забудет никогда.

Принцесса Моргана кого-то неуловимо напоминает. Ну не дракона же? Хотя она тоже любит сиреневый. И эти глаза… Такие же самые красивые на свете, только ещё совсем безмятежные.
- Моргане суждено стать злой ведьмой, и ты не можешь ей помочь, - говорит Килгарра.
- Будь добрым со всеми, - говорила лучший дракон на свете.
И он пытается. Он не боится драконов, он боится людей. И ему безумно страшно, когда под его рукой расцветают сиреневые цветы. Ведь Моргана может его выдать. Но она не выдаёт. Она подвигается поближе и просит научить её.

Просто некоторые сказки пишутся очень долго. Но если, не смотря ни на что, двое не хотят убивать друг друга, а у злого чёрного дракона сиреневые крылья, то у сказки должен быть счастливый конец.