Сказки Кая Паркера

Снежная Королева.

В аду холодно – да, в аду огонь, но в аду холодно – ведь здесь Кэтрин Пирс.
Она обжигающе холодна, и это то, что нужно Каю в данный момент, а ещё его забавляет, что она умудряется поддерживать свою причёску и наряд в идеальном состоянии в аду.
Поэтому они быстро становятся союзниками и любовниками. Особенно подогревает страсть обоюдное желание оторвать голову Деймону Сальваторе. Для Кая это становится практически наваждением – как кровожадный беспринципный вампир мог променять шанс разбудить свою девушку сейчас же на чёртову Бонни Беннет?

Из ада они выходят вместе – Кай и его Снежная Королева. Только Герды в этой сказке точно не будет, потому что такого Кая никому не захочется спасать. В этой сказке есть Бонни Беннет – она обжигает не холодом, а огнём, яростная и решительная, смотрящая презрительно, с высоко поднятой головой и почти не замаранными руками.
И, конечно, Спящая Красавица – его главный козырь в предстоящей битве – Елена Гилберт, податливая, мягкая, с нежными чертами и огромным, любящим чудовище сердцем.
Серьёзно, где он просчитался с Деймоном? Как и положено злодеям Кай и Кэтрин строят планы, как и положено злодеям проигрывают, и это не было бы обидно, если бы они проиграли героям, но братьев Сальваторе и остальную компашку сложно назвать героями.

И он застрял в призрачном мире – цепи было легко снять, Бонни слишком много о себе думает не такая уж она крутая ведьма – выбраться будет сложнее. Он находит здесь Кэтрин, всё так же идеально выглядящую и ещё более ледяную, после поражения и уничтожения ада её забросило сюда, что не так уж плохо, если бы не уязвлённая гордость.
Бонни Беннет посещает этот мир через три года, предстаёт перед его насмешливым взглядом, но он почти рад этому, он уже изрядно замёрз, а обжигающая ненависть Бонни немного согревает.

Бонни не может разбудить Елену и пришла – о, конечно не просить, разве почти не замаранные герои могут просить о чём-нибудь законченных злодеев – требовать его помощи.
В обмен на возращение в реальный мир.
Кай не верит ей ни на секунду – такие яростные недогерои никогда не дадут шанса тому, кого избрали злодеем, он уже проверил это на своей шкуре, ему не понравились ножевые ранения, спасибо.
Но разве он может упустить свой шанс поиграть в эту игру – сделать вид, что верит ей и попытаться обдурить? Вдруг, эта та мрачная сказка, где побеждает зло? Он соглашается, только при условии, что с ним вернется Кэтрин, какая же сказка без ледяной королевы, Бонни соглашается слишком охотно – верный знак, что никто не собирается выполнять его условия.

Бонни не доверяет ему также активно, как и он ей, обжигает, почти сжигая, но она такая целеустремлённая, активная, чётко выполняет его инструкции – она легко разбудит Елену, и если бы этого Кая кто-то хотел спасти, то лучше всех получилось бы у неё.
О, это мысли почти крамольные – у него есть его Королева, и для него это самый лучший финал сказки.

Кай бросает взгляды украдкой, думая, что она не замечает. И ей – стыдно признаться – страшно, она в диком ужасе от того, что он поддастся яростному обаянию Бонни Беннет и оставит её.
Не то чтобы Кэтрин был нужен Кай, но у неё сейчас действительно ничего нет кроме него. Это, конечно, ничего серьёзного, это точно нелюбовь, но его присутствие помогло не свихнуться в аду и помогает держаться сейчас, так что Бонни Беннет следует убрать от него свои загребущие лапки, пока она их не переломала. в мире столько сладких, правильных мальчиков, а Кай принадлежит ей.
Но иногда она понимает – помогает ей держаться не его злодейские планы, не вечная ухмылка, и не даже сумасшедший секс, ей помогает его редкое, почти незаметное и такое драгоценное проявление человечности, и она не знает, что будет, если эту человечность заметит Бонни.
Она замечает все виноватые взгляды Бонни – их мало, но они есть. Захочет ли ведьмочка поиграть в старую как мир любовную игру в правильную девочку, исправляющую злодея? Все трое никогда не озвучат это вслух по разным причинам, но если бы Бонни не решила осуществить свою месть Каю, большое семейство Паркер сейчас было в добром здравии.

Бонни напоминает себе каждую секунду – все улыбки фальшивые, вся помощь выгодна самому Каю, Кай заслужил всё, что получит, она представляет их – перепуганных детей, его братьев и сестёр, которых он безжалостно убивает. Это иногда помогает ей выдерживать свой взгляд в зеркале, не отводя глаз. Но иногда, когда он думает, что она не видит, и он накидывает свою куртку на плечи Кэтрин, и почти незаметно касается её волос, когда задумчиво смотрит на Бонни, когда уголки его губ непроизвольно опускаются вниз при упоминании о семье, она вспоминает – она осуществила свою месть, не потому, что Кай такой жуткий злодей, она просто должна была это сделать, чтобы в него не влюбиться.
Она вспоминает – её окружают монстры не лучше, те, кого она зовёт своими друзьями, закрывая глаза на преступления, потому что они не касаются её, и тогда она ненавидит себя и ненавидит Кая за ненависть к себе.

Кай нездоров. Об этом никто не знает, это его самый страшный секрет, но у него по венам растекается яд, яд называется Люк Паркер, он никуда не делся, и при жаркой температуре, обеспеченной Бонни Беннет, продолжает распространяться дальше. Но основная проблема в том, что холода Кэтрин Пирс действуют с перебоями, потому что она начала испытывать к нему нездоровое чувство чёртовой привязанности, и когда она просит её не бросать якобы шутливо, но на самом деле с плохо срытым отчаянием, он хотел отшутиться с привычной ухмылкой, но спотыкается о её затравленный взгляд и просто рвано кивает. Люк побеждает его, побеждает его рядом с ними обеими, и, наверное, стоило бы сбежать, а ещё лучше свернуть две хрупкие шеи, но ему почему-то не хочется, он в долбанном тупике.

А потом он находит выход. Елена просыпается, Бонни благодарит его и обещает неприкосновенность с такой фальшивой улыбкой, что даже у него зубы сводит, могла бы постараться и получше. И если она думает, что Кай не замечет виноватых взглядов – Кай болен, но не идиот, но он всё ещё социопат, и не собирается сдаваться.
Он с максимальной бережностью накидывает свою куртку на плечи Кэтрин и говорит ей, что теперь всё будет хорошо с такой искренней нежностью – вот как нужно притворяться, сучка. И Бонни предсказуемо ломается в его умелых руках – подавись, Люк – она сбивчиво просит его бежать, потому что Аларик и Деймон уже ждут его с явно однозначными намерениями.

Вот его выход. Пока Кэтрин исходит ядом и обещает страшные муки свои врагам, а Бонни не очень искренне извиняется, он бережно целует ледяной лоб, салютует ведьме и идёт на свою смертельную схватку, свой эпический бой и, может быть, признавая своё поражение пред ярким, светлым, беспощадным Люком – на убой. Мог ли он это сделать, не раздавив напоследок двух самых важных женщин в своей жизни? Фу, как не стыдно за такие мысли, он будет оставаться социопатом до последнего вздоха, это единственное, что он него зависит, кольнула ли его сердце неприятная хрупкость плеч Кэтрин и застывающий взгляд Бонни? – какие несусветные глупости, конечно же… ну, может чуть-чуть.
Но это уже не важно, он проиграет, но проиграет с музыкой и по своим правилам.
Бонни ищет фальшь во взгляде, в ухмылке, в нездоровом блеске глаз, она старается, она примерная девочка, ей нужно найти фальшь, облегчённо вздохнуть и забыть о Кае, как о страшном сне, но фальшь упорно не находится.

Кэтрин кутается в куртку и буравит Бонни взглядом. Бонни, в общем-то не при чём, она пыталась предупредить, Кай сам решил, что сможет победить или решил проиграть, не понравился Кэтрин его взгляд перед уходом – покаянный.
И она знает, посему мерзавец это делает – Кай рубит с плеча, но сейчас он не может победить своего настоящего противника – привязанность, к ним обеим, и Кэтрин даже готова поделиться, лишь бы не участвовать в скромных похоронах (ведь больше никто не придёт) своего согревающего наркотика.
Бонни бросает на неё какой-то рваный взгляд, и Кэтрин понимает, что не ошиблась, это не битва, не последний злодейский план – это глупое, сентиментальное самопожертвование.

- Что нам делать? – спрашивает Кэтрин глухо. Бонни бы удивиться, разозлиться, огрызнуться, попросить не записывать её в союзники по спасению всяких подонков, но она только судорожно сглатывает, чтобы сказать, что ничем не может помочь.
Или всё-таки может? Она очень долго лежала в постели, придумывая выход после той страшной ночи, но он требовал такой сильной магии, столько усилий, возможно, Бонни бы не выжила, но и это не было причиной её бездействия – если бы она это сделала, ни у кого бы не было причин убивать Кая.

Кай широко улыбается, окидывая взглядом людей, которые пришли его убивать, не то, чтобы не заслуженно, но если сосчитать грехи некоторых из них, то Кай не так уж и плох.
Люк разговаривает в нём – не потушить, да уже и не хочется, славный, добрый мальчик, всё-таки победил его, и эту победу он готов принять, перед ним Люк был виноват только в том, что его родители любили, наверное, не социопаты за это не убивают, надо бы уточнить.
Кай сейчас умрёт, возможно, он утащит за собой парочку лицемеров, но он точно, умрёт, вместе с Люком, своей непонятной, щемящей нежностью к его Королеве, к его великолепному монстру, который умудрился разбудить в нём человека, и со своей жгучей, отравляющей страстью к его недоГерде.
Но, видимо, у его болезней на него другие планы, его Королева появляется внезапно, пытается загородить его, что выходит у неё плохо, потому что она такая неожиданно хрупкая, что у Кая зубы сводит, но когда он пытается сдвинуть её в сторону, она твёрдо стоит, его маленький, яростный алмаз.

НедоГерда (или всё же полноценная Герда для очень неправильного Кая?) ведёт себя не лучше, она что-то яростно втолковывает Аларику, а тот не слышит, не хочет отдавать свою месть, и Бонни выглядит так жалко, что Каю даже хочется ей сказать, что она выбрала не самый лучший объект для защиты.
Но потом лицо Аларика непривычно разглаживается, привычная гневно-скорбная маска трескается, и Кай не может не обернуться на этот его радостно-шокированный взгляд.
Позади стоит большое семейство Паркеров, за исключением Люка, недобро косятся в его сторону, что вполне объяснимо, дети не выросли. Бонни кивает (отпускает? прощает? принимает?), даря единственный, но такой драгоценный подарок – шанс на искупление, не то чтобы Кай обязательно им воспользуется, но ему нравится, Люк медленно растворяется, успокоенный.

Каю хочется крикнуть ему, идиоту, что зря он уходит, зря думает, что Кай справится без него, но потом поправляет куртку на хрупких ледяных плечах и думает – а, почему бы и нет?
Он может попробовать. В машине их трое, Кай за рулем, Кэтрин собственнически расположила голову на его плече, Бонни на заднем сидении. Бонни сказала, что будет следить за ними, куда же отпускать без присмотра двух неуправляемых монстров, но монстры не очень-то верят, что это единственная причина.

Как бы то ни было, это будет интересно.

Спящая Красавица.

Кай снимает цепи, это было не так уж сложно, кто-то возомнил себя суперведьмой, но очень ошибся. А в призрачном мире, как всегда, одиноко, странно, что социопат страдает без людей, но да, ему немного неуютно, что никто не страдает рядом с ним.
Кай быстро начинает думать, что пора бы пригласить людей, он, конечно, с удовольствием бы испортил жизнь чёртовой ведьме, но она действительно почти сильна, так что не получится.
Тогда он вспоминает о другой раздражающей и сейчас такой притягательно беззащитной особе. И так как Елена сейчас крепко спит, вырвать её сюда – не податливое, слабое, хрупкое тело, которое так сладко было бы переломать, к сожалению – но астральную проекцию очень легко, а морально он тоже умеет ломать великолепно.
Ох уж эти презрительно скривленные губки и нарастающая паника в глазах – ему так этого не хватало, немного не хватает напора и страсти Бонни Беннет, его Спящая Красавица более слабая по характеру, но это лучше, чем ничего.

Елена прибегает к старому проверенному методу – пытается его перевоспитать, потому что это сработало на паре вампиров. Кай отвечает ей красочными подробностями убийства своей семьи и добивает её не менее красочным описанием убийства Тайлера Деймоном – городок Мистик-Фоллс маленький, слухами полнится – и заканчивает десертом в виде убийства кучи народа и Энзо от нежных ручек потрошителя по имени Стефан. Елена ломается так легко, что почти неинтересно, слишком слабая, безвольная, выжившая в этом жутком мире только потому, что над ней тряслись все кому не лень, что для Кая остаётся загадкой.

Не понятно зачем кому-то привязываться к такому слабому существу, которое кроме проблем ничего не может принести.
Елена стойко пытается сделать вид, что не верит ему, нехорошему злодею, пытающемуся опорочить славное имя братьев Сальваторе, но получается у неё отвратительно плохо. И сдаётся она так быстро, потому что никогда толком и не верила ни в одного их братьев, о чём Кай ей услужливо напоминает, самоуверенная девочка тускнеет на глазах и крайне довольный Кай думает о том, чем ему дальше заняться.

А потом мир становится чёрно-белым, тусклым и ещё более раздражающим. Это как-то Кай не учёл, он раскрашивал его старательно, в основном в красный, но Елена стала частью этого мира с его лёгкой руки и внесла свои поправки.
Ненамеренно, а одним своим унылым видом и пошатнувшейся верой. Кай мог бы пережить ещё пережить отсутствие цвета, но мир стал сужаться, разрушаться, целые дома просто растворились, он совсем забыл, что этот мир был создан как наказание. Но так как Кай не испытал раскаяние ни на секунду, то он прекрасно здесь существовал, а вот самобичевание Елены включило тюремный режим по максимуму, так вот чего хотели его тюремщики – раскаяния и исчезновения, ещё одно напоминание, что его семья абсолютно в нём не разбиралась.
Самое отравительное, что выпихнуть ставшей нежеланной гостю обратно в её хилое тело почему-то не получается. А Елена продолжает разрушать его мир, постоянно плакать, ныть, пытаться перевоспитать и смотреть на него тоскливыми глазищами, сломать бы её чёртову шею, никогда он так ещё не жалел, что не может никого коснуться.

Ладно, пришла пора признать, что шалость не удалась. Кай с очень искренним лицом говорит, что соврал по поводу славных братьев Сальваторе, пора прекращать ныть, но мелкая дрянь отказывается верить, и ведь дело не в Кае, он великолепен во вранье.
Она действительно признала, что никогда искренне не верила в Сальваторе, но её так неожиданно зашвырнуло в жестокий мир сверхъестественного, что экстренно пришлось приспосабливаться и на многое закрывать глаза.

Так что Кай немного ошибся, она не безвольная – Елена Гилберт очень сильна была в своём лицемерии, помогающем выжить среди кровожадных монстров, пока Кай не вмешался.
Ему бы собой гордиться, но в его доме стало меньше комнат, и он совсем не знает, что будет, если комната решит исчезнуть, когда в ней будет Кай. Скрепя зубы он понимает, что сможет восстановить свой мир, если восстановит Елену, но ему а) абсолютно не хочется этого делать; б) никогда не приходилось чинить людей.

Оказывается, это безумно труднее, чем ломать, Кай придумывает один способ – поддаться. Он, конечно, ещё это припомнит, и когда выберется – а он выберется – он навестит физическое тело Елены Гилберт, и после этого не один симпатичный вампир больше на неё не западёт. И не симпатичный тоже. Но пока ему приходится сделать вид, что тоскливые глазки и нудные речи произвели на него впечатление, и он исправился, а если уж проникся он, то у Сальваторе тем более есть шансы реабилитироваться. Елене, конечно, не верится, но хочется верить, она смотрит на него испытующе – и кто бы знал, как это тяжело, улыбаться ей искренней улыбкой и не думать о том, как будешь разрывать на части это безвольное лицо. Ему бы только отравить назад эту бестолковую, нудную дрянь – когда она поверила ему или убедила себя поверить, потому что так проще, то мир стал цветным и ярким.

А ещё он стал бестолковым. Никакого красного, всё такое радостно-цветное, и иногда Каю кажется, что солнце ему улыбается, и, если еще кто не понял – Каю не нравится, когда ему улыбается кто бы то ни было. Идея вызывать в его мир это ужасное создание была отвратительной, хоть Бонни проси об изгнании этого исчадия. Изгнать её обратно не получается, а Елена почему-то не расстраивается, она приспосабливается очень легко, и, кажется, ей наплевать, где ожидать своего пробуждения.

Кай же в долбанном тупике – он не может больше терпеть рядом с собой эту приторную физиономию, но если он снова попытается её сломать, то мир ополчится против него. И ладно бы Елена тусовалась где-нибудь поодаль, но ей же одиноко, и она хочет убедиться, что Кай ей не соврал ей – она постоянно заглядывает в его лицо этими своими огромными доверчивыми глазами – как лабрадор, как самый прилипчивый в мире лабрадор с тёмным прошлым.
И Кай не выдерживает. Если он не может устанавливать правила в своём мире, тогда гори всё синим пламенем вместе с ним, но и с Еленой, и его последняя схватка будет эпичной.
Кай говорит с правильной улыбкой, убирая почти всё недоверие в её взгляде, говорит о семье, делает грустный вид в нужных местах, говорит, что любой убийца не имеет право на искупление, и никаких оправданий нет.
О, да она правильно услышала. Кай явственно увидел, как в её взгляде промелькнуло это глупое чувство вины по поводу охотника и убитой официантки, воспоминания далеко упрятанные.

Мир снова тускнеет, он не становится чёрно-белым, но краски блекнут, как и сама Елена, с неба бесконечно льют дожди, а Елена заливает слезами его любимые и уже не красные футболки.
Можно ли эпично утонуть? Пока Кай размышляет об этом, тратя время на почти искренние улыбки и поиски носовых платков, проходит больше времени, чем хотелось бы им обоим, и это время не лечит, оно обнажает нервы, сдирает ненужную шелуху, оставляет тебя один на один с осуждающим взглядом в зеркале, и пока Кай думает, как заставить Елену снова уничтожать комнаты, Бонни находит способ её разбудить.
- Слава Богу, - говорит Елена, принимая объятия Деймона, возвращаясь к привычной жизни, то есть к привычному игнорированию ужасных поступков своего окружения.

Елене абсолютно не удаётся влиться обратно в привычную жизнь и закрывать глаза, за то время, что она была с Каем, она привыкла говорить ему правду, да, она не верила ни на секунду в его раскаяние, но он хотя бы пытался изобразить.
Попытки же по-настоящему перевоспитать Деймона воспринимаются в штыки и оборачиваются прахом, потому что Деймон привык, что его быстро прощают, а новое поведение Елены навело на мысли, что его больше не любят.

А прямой вопрос в лоб не исправил ситуацию, потому что и Елена задумалась. Плохой парень, которого она думала перевоспитать превратился в человека, но хорошим так и не стал, и пришлось задуматься, насколько вампиризм делал Демона таким, может он просто всегда был очень плохим человеком, который и меняться никогда не хотел.
И когда она понимает, что прежде чем она расстанется с Деймоном, ей нужно будет позвонить Джереми и предупредить его об опасности, то жалеет, что не осталась в том мире, где ей не приходилась притворяться

О, Елена всегда очень много плакала, в её жизни был достаточно потерь, но оплакать себя наивную школьницу с незамаранными человеческой кровью руками она так и не успела. Кай предоставил ей такую возможность. Нет, он конечно же скрежетал зубами, брезгливо отдвигался, причитал над мокрыми футболками, но он не говорил ей, что она всё делала правильно, и стоит жить дальше.
И, возможно, не только потому что не хотел её дальнейшей жизни в каком-либо состоянии.
И она не только плакала, она изучала этот мир, она изучала своего соседа, но в этот раз она решила не подстраиваться, мир подставился под неё – ей понравилось это новое ощущение.

И она видела за масками, гримасами и фальшивыми улыбками – иногда, очень-очень редко, но всё же Каю не нравится тот человек, которого он видит в зеркале, а в Деймоне она этого не видела.
Она спрашивает Бонни, может ли вернуться Кай, а та горячо заверяет, что такое ужасное событие не случится никогда, ей бы радоваться, он всё ещё жуткое чудовище, хотя, как и большинство её друзей.

Слава Богу, - говорит Кай, возвращаясь в свой ярко-красный мир одиночества и тяги к разрушению. Больше никаких раздражающих уже не спящих красавиц с тоскливыми глазками, а к одиночеству он привык, конечно, Кай не оставит попыток вернуться и устроить кровавую бойню.
Но было что-то ещё, нет ничего из того, что глупые люди называют привязанностью, но иногда ему нравилось, что рядом есть кто-то ещё – чёрт, когда она перестала ныть, пришлось заметить, какая у неё светлая улыбка, как она умеет смеяться, и что доброту она умеет изображать получше, чем он.
Конечно, изображать – потому что кто же в здравом уме будет относиться по-доброму к нему? Но ему пришлось признать, что он почти понимает, почему рядом с этим невразумительным созданием крутилось столько притягательных злодеев – злобные одинокие мотыльки не могли не лететь на этот свет.

Кай не знает, сколько времени у него ушло на то, чтобы выбраться, у Елены новая причёска, но, кажется, нет новых морщинок, поэтому сложно определить, насколько сильно он опоздал. Остальные суетятся, кричат, ищут оружие, а Кай смотрит – в её глазах больше настороженности, чем хотелось бы, но нет ненависти, что в его случае просто огромный плюс.

Кай смотрит только на неё, что не то, чтобы хорошо, учитывая его подноготную, но он искренне пытается сделать взгляд потеплее, хотя выходит так себе, Кай раскидывает всех магией и идёт к ней.
Елена ещё не придумала, как расстаться с Деймоном без человеческих жертв, а если её на плече уносит серийный убийца, то она вроде как бы и не при чём.

Бонни ищет их везде, но кто же мог подумать, что кто-то добровольно вернётся в тюремный мир. Елена пытается не нудить – выходит так себе, Кай пытается выглядеть добрым – выглядит ещё хуже, но здесь им никто не мешает быть собой, и им этого достаточно.