Дом там, где Мэри

olga_z (Воскресенье, 03 июля 2022, 15:27:03) писал:

Аххх, вот и меня во время прочтения постоянно сопровождает это..."какой же необыкновенный Мэйсон"! Какой же он чуткий, терпеливый, любящий и все понимающий! Как в такого не влюбиться?!? а уж на фоне неадекватного Марка тем более..Мне кажется, что Мэри и влюбится в Мэйсона заново, а уж потом возможно и вспомнит начало их любви... Мэри сейчас ведет себя как тогда, когда только зарождалось чувство.. ее тянуло до невозможности к Мэйсону, она видела, что не безразлична ему, но не могла поверить, что такой красавец мужчина может всерьез влюбиться...
Я реально узнаю прежнюю Мэри с ее страхами...

Fyyf (Понедельник, 04 июля 2022, 01:08:28) писал:

Fyyf, спасибо!
Марка уже слишком много даже для меня и уж определенно для Мэри - думаю, увидев его в третий раз за день, она уж точно не выдержит))) Но он все-таки не Керк и устраивать взрывы в горах точно не будет. (хотя мне было бы интересно почитать и такое развитие сценария, но в этой конкретной истории мне Марк таким не видится)

Nat_MM (Понедельник, 04 июля 2022, 09:28:49) писал:

Он просто не может осознать, что сделал что-то плохое, у него очень сильный блок стоит на эту тему. Думаю, в сериале единственный момент, когда Марк что-то осознает - это момент перед свадьбой, когда он признается Мэри в убийстве пациентки по халатности. Но там он на грани смерти. Больше я не припомню ни одного случая даже попытки признания своей вины ни в чем - ни до, ни после.
Джулия с Марком были на ножах с момента, как он узнал о ее "предательстве", и до момента, когда его отпустили из полицейского участка уже после крыши, так что да, тут ничего не поменялось в ее к нему отношении)))
Джулия мне нравится как персонаж, но я заглянула в несколько моментов ее с Мейсоном (подборку лучших моментов на ю-тубе), и... я даже не знаю, как это назвать, это просто ужасно грустно и безнадежно. Мне жалко ее, жалко Мейсона, и в то же время я не знаю, как это все можно расплести в тот момент без огромной боли для всех... Так что да, к этому треугольнику я еще не готова.

Nat_MM (Понедельник, 04 июля 2022, 09:34:53) писал:

Nat_MM (Понедельник, 04 июля 2022, 09:44:36) писал:

Мейсон как раз в самые тяжелые для себя моменты с Мэри (когда она замужем была) вел себя необыкновенно с ней, да. За исключением момента с судом, но там у него были свои причины.
Думаю, Мэри его уже любит, просто не позволяет себе это признать пока еще.

Как же жалко, Ольга, что не вы писали сценарий для сериала. Я под огромным впечатлением от вашего стиля. Это одно из самых реалистичных воскрешений Мэри из всех, которые я читала. И Марк, считающий себя непогрешимым страдальцем. Как же он противен и жалок. Все же я думаю, что он прЕкрасно понимает, что совершил преступление...но он не готов считать себя презренным существом.((
Как же нежен и чуток Мэйсон с Мэри в момент, когда она нашла письма. И их объятие, в котором они растворились . Думаю, что Мэри теперь не надо ни у кого больше спрашивать о том любит ли ее этот красавец мужчина. И сама она уже любит.

Сообщение отредактировал Marie23: Понедельник, 04 июля 2022, 21:41:39

Marie23 (Понедельник, 04 июля 2022, 21:37:50) писал:

Marie23, спасибо!
Марк все прекрасно понимает, только он не может это признать. Грустно это, потому что без этого осознания он так и не сможет измениться.
Мэри, мне кажется, тут в любви Мейсона уже давно не сомневается. Вот в себе сомневается, да. Но она все больше и больше понимает, что он для нее значит.

Глава 21. Что такое для тебя любовь

Подготовка к поездке не заняла много времени, и через час Мейсон уже загружал в машину всё необходимое для того, чтобы с комфортом провести остаток дня на природе.
Он поднялся к себе в комнату, переоделся в свитер и джинсы и захватил с собой папку с документами и пару книг – дел по работе за прошлую неделю накопилось достаточно много, но Мэри об этом знать было не обязательно. Вроде всё, можно выезжать. Мейсон спустился вниз по лестнице и уже собрался выйти, как столкнулся с отцом.
– Ты уезжаешь? – Си Си окинул его взглядом.
– Планировал провести вечер в Лос-Падрес с Мэри, – просто сказал Мейсон. – Так что если тебе от меня что-то нужно, то это подождет до нашего возвращения, потому что отменять поездку я не собираюсь.
– Как скажешь, – Си Си закатил глаза. – Мейсон, поверь, я не меньше тебя хочу, чтобы Мэри стала частью семьи. Но ты уверен, что она готова к тому, чтобы остаться с тобой наедине?
– Отец, не вмешивайся в мои отношения с Мэри. Ты и так сделал достаточно.
– Я и не собирался. Просто хотел сказать, что если есть что-то, что я могу сделать, тебе нужно только сказать…
Мейсон поколебался. Был один вопрос, который мог помочь решить только отец, и возможно, сейчас стоило его об этом попросить.
– На самом деле есть.
– Я тебя слушаю, – Си Си, казалось, удивился.
– Ты можешь организовать для меня аудиенцию с кардиналом О’Брайаном?
Си Си помолчал пару секунд.
– Мэри в курсе этого?
– Нет.
Отец вздохнул.
– Сынок, ты уверен, что не ставишь повозку впереди лошади? Потому что если Мэри по каким-то причинам не готова к этому, то второго шанса может не быть. Если же это какой-то способ давления на неё…
– Ты о чём, отец?
– Мейсон, я прекрасно знаю, что ты хочешь добиться её развода – мы все этого хотим, – и ты надеешься, что она после этого вернется к тебе, но что если этого не случится?
Мейсон устало прикрыл глаза и покачал головой. Что бы он ни сделал, отец все равно будет считать, что он преследует прежде всего собственную выгоду.
– Можешь думать что хочешь обо мне, но я должен попытаться это сделать для Мэри. Она не должна оставаться замужем за Марком. Даже если она не вернется ко мне, даже если не вспомнит меня и не полюбит, она не должна быть связана церковным браком с ним, ты это понимаешь? Я просто хочу узнать, есть ли возможность это прекратить с учётом всех обстоятельств и того, что сам Марк вряд ли будет содействовать аннулированию этого брака.
– Пусть только попробует не посодействовать! – возмутился Си Си. – Хорошо, я поговорю с отцом О’Брайаном сам, попробую выяснить, что можно сделать.
– Отец, я хочу сам ему всё объяснить.
– Мейсон, ты уверен, что будешь в состоянии трезво описать всю сложившуюся ситуацию? – Си Си неуверенно поморщился.
– Просто позволь мне действовать самому. Я знаю эту ситуацию лучше, чем ты, отец, и я надеюсь, что смогу повлиять на кардинала.
Мейсон видел, что отец с трудом сдерживается, чтобы не высказать свои возражения, но в конце концов Си Си кивнул.
– Хорошо. Я попробую организовать для тебя встречу в течение недели.
– Спасибо, – искренне сказал Мейсон.

Мейсон вёл машину к дому Мэри и старательно гнал от себя волнение – что если Мэри передумала в последний момент, или у неё возникли неотложные дела, или что-то ещё?
Он ужасно скучал по ней, даже несмотря на то, что они виделись почти каждый день. Что если она действительно никогда не вернётся к нему? Она не может остаться с Марком… но она до сих пор была в ловушке этого брака.
Мейсон не знал, даст ли что-то этот разговор с кардиналом, но он не мог не попытаться. Он просто поговорит с отцом О’Брайаном, расскажет всё как есть… что если этого будет недостаточно? Что делать тогда?

…
Мэри прошла в комнату, достала папку с бумагами для Джинни и положила на стол. Взяла в руки пачку свернутых писем, села, положила их себе на колени, задумчиво поглаживая пальцами листы. Вздохнула, встала и убрала в глубину прикроватной тумбочки.
Это всё словно происходило не с ней. Как он мог любить её так? Настолько неприкрыто, настолько сильно… Её это радовало и пугало одновременно, она боялась разочаровать его и в то же время ей казалось, что никто не понимает её так, как он. Она знала, что ни к кому в своей жизни не испытывала таких сильных чувств. Почему-то несмотря на всё, что она слышала о Мейсоне – что он был сложным человеком, что его тяжело любить, – ей казалось, что любить его было самым естественным, что только случалось с ней. Вот только любила ли она его по-настоящему?
Ей нравилось проводить с ним время, ей было удивительно легко с ним – словно она знала его всю жизнь. Ей было приятно его внимание, а от фантазий, которые пробуждали в ней простые прикосновения его рук, перехватывало дыхание. Но насколько глубокими были эти чувства? Не развеются ли они как мираж, когда она вспомнит себя прежнюю? Мэри вздохнула.

Из задумчивости её вывела Джинни. Она влетела в комнату, мурлыкая себе под нос какую-то популярную песенку, и широко улыбнулась, увидев подругу.

– Привет! Ты быстро вернулась, я думала, что ты задержишься подольше. Поговорила с Мейсоном?
Мэри вздохнула.
– Как раз собираюсь. Мы едем в Лос-Падрес – у Кэпвеллов там домик.
– Хижина в горах – что может быть романтичней?
Мэри смущенно отвела глаза и прикусила губу.
– Мы просто едем поговорить. Джинни, ты меня смущаешь – я начинаю думать, что может быть это не такая уж хорошая идея.
– Брось, не обращай на меня внимания, я просто шучу. Думаю, вам нужно побыть вдвоем. Как прошел разговор с Джулией?
Мэри вздохнула.
– Марк там был. И у Мейсона тоже… И я понимаю, что не должна ему верить, но когда я начинаю сопоставлять все факты, то результат для меня неутешительный! – Мэри вздохнула, поднесла палец к губам и чуть прикусила фалангу. Опустила руку и растерянно взглянула на подругу. – Джинни, я не знаю, мне кажется, я действительно всех обманывала!
– Нет, – Джинни уверенно покачала головой, – в это я не поверю никогда.
– А в то, что я вышла замуж без любви, ушла от мужа, изменила ему, – в это ты тоже не поверишь? Потому что когда я об этом думаю, то не узнаю себя.
– А в это поверю, – сказала Джинни. – Мэри, никто не застрахован от ошибок, и твои представления о правильном могли разбиться о реальность. К тому же я вижу в этом честность перед собой, а вовсе не ложь. Если бы ты лгала самой себе, то не ушла бы от мужа, а сохранила бы внешнюю форму праведности – так это говорится? Я не сильна в религиозных терминах.
– По-твоему, лгать другим лучше, чем себе?
– Я этого не сказала. Я не думаю, что ты лгала другим – по крайней мере не со злым умыслом. И уверена, что Мейсон так тоже не считает.
Мэри вздохнула.
– Мейсон обращается со мной как с драгоценностью, а я себя чувствую, как… как будто я этого не заслуживаю.
– Он тебя просто любит, глупенькая, – ласково сказала Джинни, – а любовь не нужно заслуживать.
Мэри снова закусила губу.
– Я знаю. Дело не в этом, просто…
– Скажи, ты его любишь? – внезапно спросила Джинни. Мэри почувствовала, что её застали врасплох.
– Я… Я не знаю… Я не уверена, готова ли я облечь в слова то, что чувствую.
– Что такое для тебя любовь, Мэри?
– Любовь – это… – Мэри задумалась. – Доверие… понимание… Когда счастье другого для тебя важнее своего собственного… потому что тогда ты и сам чувствуешь себя счастливым.
Кажется, она уже формулировала это когда-то.
– Ты говоришь об идеале или о конкретных чувствах к конкретному человеку? – Джинни лукаво улыбнулась и приподняла бровь. – Потому что мы можем произносить много общих слов, но когда мы это чувствуем, то ни с чем не спутаешь. Мы просто знаем, что любим.
Мэри не знала, что ответить на это. Как она могла это знать, если она никогда еще никого не любила так сильно?
– Ладно, я не буду тебе мешать собираться, – Джинни обняла её и вышла из комнаты, оставив Мэри наедине с собственными мыслями.

Сборы не заняли много времени – Мэри накинула легкую куртку и спустилась вниз, захватив с собой сумку с личными принадлежностями. Она не знала, как долго они там пробудут, но на всякий случай взяла всё необходимое для ночевки.
Если бы кто-то сказал ей месяц назад, что она поедет в уединенное место с человеком, который не является её мужем, то она бы просто пожала плечами, даже не став слушать. Как же она изменилась всего за пару недель. Что же говорить о годе жизни, выпавшем у неё из памяти?

…
Дорога проходила по очень живописным местам, и Мэри с любопытством смотрела в окно.
– Я уже была там?
– Да, – с легкой запинкой ответил Мейсон, – с Марком. Именно тогда и произошёл тот взрыв, в результате которого ты вышла за него замуж.
– Прости, – осеклась Мэри.
– Там всё восстановили с тех пор, и домик выглядит даже лучше, чем прежде. Мэри, тебе не нужно извиняться за то, что ты пытаешься что-то узнать о своей жизни. Я был бы рад, если бы это пробудило твои воспоминания.
Мэри бросила на него быстрый взгляд и повернулась к окну, рассматривая красивый, но абсолютно незнакомый пейзаж. Почему-то она не была уверена, что была бы рада своим воспоминаниям.

Деревянная хижина была уютной. В небольшой гостиной был камин, удобный диван и кресло, небольшой столик. Мэри с любопытством оглядывала всё.
– В горах может быть довольно прохладно, особенно в ночное время, – заметил Мейсон. – Сейчас принесу дров. Здесь есть отопление, но с живым огнем уютнее. Спальня наверху, давай я отнесу твои вещи. Ванная рядом со спальней – не уверен, есть ли горячая вода, надо проверить.
Он взял её сумку с вещами, и Мэри последовала за ним. Там была небольшая и уютная комната. Мэри сняла куртку, причесалась, зашла в ванную. Посмотрела на свое отражение в зеркале, поправила прическу. Открыла кран – горячая вода была, всё в порядке.
Когда она спустилась вниз, Мейсон вернулся с охапкой дров.
– Предлагаю немного прогуляться, а потом поужинать, – сказал он. – Ты не против?
Мэри кивнула.
– Одевайся, – он достал пару кожаных… брюк? Нет, не брюк, просто похожи… кажется, что-то для верховой езды.
– Я обещал тебе прогулку верхом, – заметил Мейсон. – Тебе помочь? – Добавил он, видя, как она сосредоточенно наморщила нос, пытаясь разобраться, как надевать краги.
– Я уверена, что знаю, как это надевать… о! – Мэри триумфально воскликнула, когда у нее получилось засунуть ногу в кожаную штанину.

На заднем дворе их уже ждали две оседланные лошади. Мэри погладила одну из них по вытянутой морде, и вторая, ревниво фыркнув, ткнулась ноздрями ей в плечо. Мэри от неожиданности отскочила назад и рассмеялась.
– Не бойся, они смирные, – Мейсон ласково погладил кобылу по шее и подвел к Мэри, помогая ей взобраться в седло. Показал, как держать поводья и управлять лошадью, потом вскочил в седло сам.
У Мэри снова возникло ощущение, что это уже с ней происходило – потому что хотя она и была уверена, что не ездила верхом с самого детства, чувствовала она себя в седле абсолютно естественно. Они прогулялись по окрестностям, доехали до небольшого горного озера и остановились.
– Мейсон, здесь просто великолепно! – Мэри не смогла сдержать восхищенный возглас. Она повернулась к нему и снова застыла под его взглядом. Потому что дыхание перехватило, и она не могла отвести взгляд от его глаз. У нее снова возникло это странное ощущение – словно глядя в эти глаза, она могла прикоснуться к его душе. Это было то, что так завораживало её в тех снах – этот взгляд. И голос. И ощущение его губ на своих – поцелуи, такие нежные, мягкие и в то же время пробуждающие в ней такое сильное желание.
Мэри смущенно отвернулась, осознав, что смотрит на его губы с неприкрытым желанием. Лошадь запряла ушами и дернула гривой, устав стоять на одном месте, и Мэри инстинктивно натянула поводья.
– Пора возвращаться, – Мейсон развернул своего скакуна и направился к дому, – Догоняй!
Мэри рассмеялась и пустила лошадь в галоп, стараясь не отставать.

Когда они подъехали к домику, уже начало темнеть. Мейсон отвел лошадей в стойло, а Мэри поднялась наверх, чтобы привести себя в порядок.
Спустившись вниз, Мэри увидела, что Мейсон разжигает огонь в камине. Стол был накрыт.
– Когда ты все успел? Мейсон, надо было меня позвать, я бы помогла, – с легким смущением сказала Мэри.
Он рассмеялся:
– Вообще-то это не моя заслуга – я просто попросил Розу упаковать для нас пару простых блюд и захватил бутылку вина из отцовского погреба. Надеюсь, ты не против кухни Розы – она прекрасно готовит.
– Я не сомневаюсь, – сказала Мэри, улыбнувшись.
– Налить тебе? – Мейсон поднял руку с бутылкой вина, но Мэри покачала головой.
– Только воду, если можно. Я планирую сохранить трезвость мысли.
Мэри попробовала кусочек аппетитно приготовленного блюда.
– Ммм… потрясающе! Надо будет обязательно спросить рецепт у Розы.
– Думаю, она будет рада поделиться им с тобой. Ты уверена, что не хочешь вина? – Он поднял бутылку и посмотрел на этикетку. – Жаль, я специально выбирал идеальное сочетание.
Мэри улыбнулась при виде его слегка разочарованного лица.
– Я уверена, ты прекрасно разбираешься в винах, – сказала она. – Хорошо, я попробую, но только немного.

Она пригубила бокал, задумчиво глядя на огонь в камине.
Вино было превосходным – насколько Мэри могла судить. Она плохо разбиралась в винах. Но когда отец был жив и мать ещё не пристрастилась к выпивке, на столе периодически были вина, и отец тоже мог говорить о том, какой сорт вина подходит к какому сорту блюд. Отчим же пил самое дешевое виски, и мать вместе с ним – зачем тратить больше, если эффект один и тот же? Мама явно пила тогда не ради приятных ощущений…
– О чем ты задумалась?
Мэри тряхнула головой.
– О тех временах, когда отец был жив и мы устраивали семейные ужины, и он покупал бутылку особого вина для того, чтобы порадовать маму, – вздохнула Мэри. – Я не знаю почему, просто вспомнилось. После его смерти мама перешла на виски – думаю, ей было все равно что пить, лишь бы не думать обо всех проблемах… Я, наверное, странные вещи говорю, да?
– Ничуть, – он покачал головой.
– Я так благодарна, что мама больше не пьет… я вижу, что ей сложно иногда, но она старается. И Кристи так изменилась, стала твердо стоять на ногах. И кажется более счастливой. – Мэри вздохнула. – Столько всего произошло в моей собственной семье, а я не помню, как это случилось. Словно я уехала надолго, а потом вернулась – и всё по-другому.
– Ты тоже была причиной этого. Мэри, ничего этого бы не произошло, если бы ты не поддержала тогда свою сестру.
– Я не знаю, иногда мне кажется, что я ничем ей не помогла… если бы я поняла раньше про Стива…
– Мэри, – Мейсон присел перед ней и взял её руку в свою, – возможно, именно благодаря твоей поддержке Кристи смогла найти в себе силы и снять обвинение с Тэда тогда, и противостоять Стиву.
– Я хотела справедливости для неё и наказания её обидчика, вот только в своей жажде мести я зашла слишком далеко. Мейсон, я читала то, что публиковалось в газетах тогда… Я понимаю свое желание наказать виновного, но я не должна была испытывать тогда такой ненависти к Тэду… Как твоя семья вообще смогла простить нас за то, через что мы заставили его пройти?
– Все улики указывали тогда на него. Ты просто защищала свою сестру. Любой бы на твоем месте поступил так же.
Мэри вздохнула.
– Я словно забыла всё, чему учили в монастыре… хотя я и раньше не отличалась особым смирением. Но Мейсон, я не понимаю одного – почему я повела себя так по-разному в случае с моей сестрой и с самой собой?
– Потому что ты всегда чувствовала чужую боль острее, чем свою собственную.

Они помолчали немного. Мэри перевела взгляд на камин. Залюбовалась пламенем. Было так хорошо сидеть здесь с бокалом вина, смотреть на огонь, чувствовать присутствие Мейсона рядом. Хотелось склонить голову ему на плечо, забыть обо всем, просто наслаждаться этим временем вместе. Смотреть в его глаза. Её тянуло к нему со страшной силой, было сложно оторвать от него взгляд – так было в её снах, и теперь так же было и наяву. Только он всегда смотрел на неё так, словно она – единственное, что у него есть в жизни. Этот взгляд проникал ей в душу и заставлял искать себя, выводил из тумана на открытое пространство, был её спасительной веревкой, прояснял туман в голове…

– Мейсон, скажи… – решилась Мэри, – ты уверен, что я не обманывала тебя тогда?
– Да.
– А если это было не так? Если я действительно просто хотела скрыть от тебя то, что спала с Марком по своей воле?

Мейсон покачал головой.
– Нет! Ты просто хотела защитить меня, защитить нашего ребенка. Ты боялась того, что я сделаю Марку, если узнаю.
– Мейсон, это все просто извинения для лжи! Как ты вообще мог быть уверен, что я любила тебя?
– Мэри, перестань! Я знаю, что ты любила меня.
– Я не понимаю, почему… если это было правдой, то почему я тебе не сказала о том, что произошло между мной и Марком?
– Ты хотела забыть о том, что случилось… – он замолчал, потом сбивчиво сказал: – Я видел, что с тобой что-то происходит тогда, видел, в каком ты была состоянии, но не мог добиться от тебя, чтобы ты призналась мне. Ты была сама не своя. Мэри, я так боялся тебя потерять, и из-за этого сделал столько ошибок!
Мэри опустила голову.
Если он боялся её потерять, то не был в ней уверен. И это только подтверждало её собственные сомнения.
– Я все равно не понимаю многих своих поступков тогда, – тихо сказала она.
– Ты всегда боялась довериться своим чувствам, – сказал он. – Всегда колебалась перед принятием больших решений. Мэри, это не делает тебя хуже.
– А моя гордыня? Моя склонность судить, не разобравшись? Тоже не делает? Мейсон, возможно, я худший человек, потому что прячусь за маской праведности или сбегаю, когда не могу что-то принять. Иногда я думаю, что я совсем не такая, какой кажусь.
Он обхватил её руками.
– Я знаю, какая ты. Я люблю тебя. Именно такой, – он притянул её ближе к себе, и она, поколебавшись, склонила голову ему на плечо и тоже обняла его.

…
Когда ужин был съеден и посуда была помыта («Я мою, ты вытираешь», – ответила Мэри на предложение Мейсона взять эту обязанность на себя), – они вернулись в гостиную и расположились на полу у камина.
Мэри обхватила колени руками и задумчиво глядела на пламя. Ей было удивительно хорошо и спокойно, и совсем не хотелось думать о необходимости возвращаться.
– Ты самое лучшее, что случилось в моей жизни, – тихо признался Мейсон.
Мэри смутилась.
– Не говори так, я уверена, что у тебя были и другие счастливые моменты. У всех нас в жизни есть что-то хорошее.
Он криво улыбнулся.
– Да, но я не могу вспомнить больше ничего. Не то чтобы я не пытался, когда тебя не было… Я хватался за все, что угодно… ничего не помогало.
Мэри не знала, что сказать. Потом, вспомнив кое о чем, она встала и потянулась за сумочкой, которую бросила неподалеку на диване. Достала из нее слегка уже потрепанную фотографию, которая так завораживала ее.
– Мейсон, это фото… оно тебе знакомо?
Его глаза зажглись особой теплотой, и он молча кивнул, не в силах ничего произнести. Она терпеливо ждала. Наконец он, казалось, взял себя в руки, и произнёс полным эмоций голосом:
– Мы были в горах… я увез тебя из монастыря… ты только что приняла решение уйти от Марка. я просил тебя сказать «я люблю тебя» и фотографировал тебя. Это… это был один из самых лучших дней моей жизни… и незабываемая ночь, – он улыбнулся.
– Я здесь выгляжу такой счастливой, – сказала она задумчиво. Чуть помедлила, набираясь решимости, и наконец сказала: – Расскажи мне о нас.
– Я не очень надежный источник информации, – тихо сказал он.
– Все равно, – прошептала она. – Я хочу услышать это от тебя.
– Мы познакомились, когда Кристи стала работать в нашем доме. С нашей первой встречи я понял, что ты особенная. Ты не была похожа ни на одну из девушек, которых я знал до этого. Потом был суд над Тэдом, потом… отец впал в кому… я был тому причиной – я не знал, что он болен, и рассказал ему то, от чего он не смог оправиться. Тогда ты и устроилась на работу в наш дом, стала его медсестрой. И я… я влюбился в тебя, как никогда прежде не влюблялся в жизни. Я не жалею ни об одном дне, проведённом с тобой, но я совершил столько ошибок, и я потерял тебя. Я сделал тебе больно… я не хотел, но мои прошлые ошибки нагнали меня… Ты почувствовала себя обманутой, я растоптал твою первую любовь… Мэри, мне до сих пор больно от того, что всё так получилось. Я не сказал тебе правду о своей связи с мачехой… Джиной, потому что боялся потерять тебя, и в результате потерял… Потом ты вышла замуж за Марка, и ты была несчастна в этом браке… я тогда уже совсем не надеялся быть с тобой, но ты пришла ко мне… ты ушла от Марка и собиралась аннулировать брак, потому что вы ни разу не были близки… а потом он тебя изнасиловал, когда ты сообщила ему о своем решении.

Он словно посерел, говоря все это. Его глаза не отрываясь смотрели на неё, словно пытаясь заглянуть в её мысли.
– Я повёл себя как последний эгоист, когда узнал об этом… Стал настаивать на суде, ты не хотела… я не понимал, как тебе тяжело… ты ждала нашего ребёнка… я не должен был давить на тебя…
Он потёр руками лицо и глухо произнёс:
– Я был с тобой там, на крыше, когда произошёл этот несчастный случай. Я должен был успеть раньше… должен был не допустить этого… я не хотел знать, как тебе тяжело, я был ослеплен желанием отомстить Марку… я держал тебя в руках, пока не приехала скорая… я умолял тебя открыть глаза… потом врачи сказали, что ты умерла… Потом… я хотел наказать всех, кто за это в ответе, и не хотел видеть, что я один виноват в том, что произошло.
Его пальцы дрожали, и она накрыла их своей ладонью. Взяла его руки в свои и крепко сжала их, пытаясь дать ему понять, что она с ним – сейчас и всегда. Он выдохнул и продолжил:
– Я должен был понять, насколько тебе это тяжело… я знал, но не хотел этого видеть – просто продолжал убеждать себя, что это всё скоро кончится и нам просто нужно это пережить… ты называла это желанием мести, я – справедливостью. Думаю, ты была права – я просто был ослеплен жаждой мести и ревностью и ненавистью к нему… Я заслужил того, что потерял тебя, я не должен был давить на тебя с этим судом, ты не должна была плакать из-за меня… Я так хотел, чтобы ты была самой счастливой со мной, но я не смог даже услышать тебя тогда… И потом… все эти месяцы без тебя я не мог перестать думать, что это моя вина, что тебя больше нет…
Мэри обхватила его лицо обеими руками, вглядываясь в его глаза – бездонные, блестящие от готовых пролиться слез, такие родные… Она хотела сказать ему, чтобы он перестал; сказать, что это вовсе не его вина – пусть она не помнила этого, но она чувствовала, что это так; сказать, что она здесь и это самое важное сейчас… Вместо этого она просто поцеловала его.
Ощущение прикосновения к его губам было абсолютно таким же, как и в её снах – только он не ответил ей в первое мгновение, казавшись ошеломленным, забывшим как дышать, потрясенным. Она продолжала целовать его – очень нежно и осторожно сначала, пока он не начал целовать её в ответ, и тогда она сама чуть было не задохнулась в потоке эмоций. И страсть, и нежность, и бесконечная любовь – всё было в этом поцелуе. Мэри понимала одно – она не могла уйти от него. Ни сейчас, никогда. Он был для неё всем.

– Мейсон, – прошептала она, когда они наконец оторвались друг от друга, – я не верю тебе. – Его глаза сверкнули болью, и она торопливо прибавила, боясь что он её неправильно поймет: – тому, что ты виноват – не верю. Да, я не помню, что произошло, но я знаю… я это чувствую… что ты не виноват в том, что произошло.
Его пальцы зарылись ей в волосы, и он осторожно приблизил её лицо к себе – глядя в её глаза так, словно она действительно была целым миром – восхитительным, волнующим, дарующим жизнь, – и снова поцеловал её так, что она почувствовала, что хочет только одного – чтобы этот поцелуй не прекращался. Её руки обхватили его шею, скользнули под воротник тонкого свитера… Она поняла в этот момент, что еще немного – и не сможет остановиться. Больше того – ей не хотелось останавливаться. Собрав в себе остатки разума, она с трудом заставила себя оторваться от него и положить руки ему на плечи, хотя всё тело ныло от желания почувствовать прикосновение его обнаженной кожи.
– Мэри… – прошептал он, тяжело дыша.
Она молчала, пытаясь справиться с сильнейшим желанием, пытаясь хоть как-то себя контролировать.
– Я не могу… мне нужно…
Она внезапно рванулась прочь от него, на улицу. Свежий горный воздух немного отрезвил её. Она остановилась в паре шагов от дома, стараясь успокоиться и глубоко дышать. Хлопнула входная дверь. Мэри обернулась – Мейсон выбежал на улицу, увидел её, и волнение на его лице сменилось облегчением.
– Прости, я не хотел тебя напугать.
Мэри покачала головой.
– Дело не в тебе.
Она шагнула к нему и обняла его. Здесь, на улице, ей было легче контролировать себя. Было прохладно, а она была без куртки, но холода она не чувствовала – только слегка поежилась от сильного ветра. Мейсон обхватил её обеими руками, и ей казалось, что она может всю ночь так провести, прижимаясь к нему.
– Нет ничего лучше, чем свежий воздух, чтобы прояснить мысли, – сказал Мейсон.
– Согласна.
Она почувствовала прикосновение его губ к своим волосам, потом ко лбу – легкие, почти невесомые поцелуи. Он дотронулся губами до её ресниц, и она закрыла глаза. Уткнулась лицом в его плечо, борясь с желанием прикоснуться губами к родинке на шее…
Они продолжали стоять так, обнявшись, пока Мейсон наконец не нарушил молчание.
– Мэри, если ты хочешь, я отвезу тебя домой, – сказал он. – Я обещал тебе, что ты будешь в безопасности, и… у меня это не очень-то получается.

Мэри покачала головой. Это она не смогла сдержаться.
– Всё в порядке… Я… я не думаю, что ехать обратно по темноте – это трезвое решение. Я… думаю, что лучше вернуться и попытаться немного поспать, уже поздно.
Они вернулись в дом и поднялись по лестнице.
– Спокойной ночи, – Мейсон скользнул пальцами по её руке, и она сжала его пальцы на секунду, прежде чем взяться за ручку двери.
– Спокойной ночи, – тихо сказала она, проскальзывая внутрь спальни.

…
Мэри закрыла за собой дверь, но на этом её силы кончились. Она чувствовала, что Мейсон тоже не отошёл от двери, слышала его прерывистое дыхание. Она положила руку на дверь, борясь с собой. Она знала, что стоит ей повернуть защелку и открыть дверь, то обратного пути не будет. Она не могла себя контролировать рядом с ним. Она не помнила, как это – быть с мужчиной, но понимала одно – такого сильного желания, какое она в данный момент испытывала, не смогут сдержать никакие убеждения. Ноги подкашивались, и она опустилась на пол рядом с дверью, молясь про себя, чтобы удержаться и не броситься в его объятия.
Внезапно абсолютно ясное осознание пронзило всё её существо, и она чуть слышно прошептала: «Я люблю тебя. Я знаю, что так и не вспомнила тебя, но я знаю одно – я люблю тебя»
Она не знала, сколько она так просидела, пока наконец не нашла в себе силы добраться до кровати. Она не знала, готова ли была признаться в своих чувствах Мейсону. Столько всего нужно было сделать: поговорить с Марком, сообщить ему решение о разводе – да, думать об уходе из церкви было больно, но другого пути она не видела. Ей обязательно нужно поговорить с матушкой Изабель, когда та вернется. Но Мэри была уверена, что матушка скажет ей поступать так, как подсказывает ей сердце. А сердце говорило только одно.

Она больше не могла сопротивляться тому чувству, которое всё сильнее разгоралось в её душе.
Она теперь могла с полной ясностью ответить на вопрос, который задала ей Джинни.
«Я люблю его», – снова прошептала она, и сразу стало так легко. Ушли последние попытки сопротивления, и всё стало ясно, словно она вышла на открытую дорогу после долгих блужданий. Она больше не хотела слышать никаких сомнений, ничего, и просто позволила себе любить – безудержно, отдаваясь этому чувству целиком, без тени сомнения.
Что будет, если её воспоминания вернутся, и она почувствует себя другим человеком? Она не могла сейчас об этом думать, она боялась этого, ужасно боялась, но сил бороться со своими чувствами у нее больше не было.

…
Мейсон опустился на пол у двери спальни. Сил идти вниз не было. Облегчение после того, как он понял, что Мэри никуда не сбежала, не обиделась, не отвергла его, сменилось радостью пережитых мгновений, а после – уже привычным волнением и страхом потерять её снова. Да, он понимал, что было бы полным эгоизмом ждать от неё – запутавшейся в себе, сомневающейся, не помнившей ничего о них – былых чувств, но он с ума сходил от желания просто быть с ней.
«Пусть она никогда не вспомнит меня. Пусть она не почувствует ко мне того, что чувствовала когда-то. Пусть она просто будет счастлива, и я буду знать, что она живет, что она любит и любима, и я смогу просто ходить по той же земле, по которой ходит она, и не буду ей мешать…» – повторял он про себя то, что понял уже давно: что хотел только одного – никогда в жизни больше не причинять ей боли, не доводить её до слез. Пусть даже она будет не с ним ради этого. Вот только он не мог себе представить своей жизни без неё.

Мейсон медленно поднялся на ноги и спустился вниз – заснуть он не мог, но надо было хотя бы попытаться поработать, чтобы занять чем-то голову. Что было абсолютно бесполезно, потому что всё, о чём он мог думать – это Мэри, ощущения её тела, прижимающегося к нему, вкус её губ на его губах, прикосновения её рук… Мейсон невидящими глазами смотрел на бумаги, которые держал в руках, но мыслями был с Мэри, представляя себе, как она спускается по лестнице, подходит к нему, обнимает и целует. Он был готов ждать её вечно, лишь бы она была рядом.

аххх, дождались поцелуя мы да еще такого эмоцианально глубокого, выстраданного, долгожданного для обоих... меня еще переполняют эмоции, я даже пока не могу адекватно прокомментировать прочитанное... пока перед глазами сцена поцелуя и обоюдные попытки охладить нахлынувшую страсть ...в памяти всплывают когда то услышанные строки "страсть повергла в пучину"....хотя до этого наши герои еще не дошли, и спасибо, Ольга, за это! будем ждать следующего поцелую и ...
А Мэри все таки влюбилась по новому в Мэйсона, именно не вспомнила его, а влюбилась! Он ее заново обворожил, очаровал, могу даже уже сказать - завоевал своим отношением к ней.

Уже раньше в комментариях писали, что было бы здорово посмотреть реальную экранизацию твоего фанфика, Ольга, и конечно , чтобы играли Лэйн и Харли...ой вот бы такая серия нам была бы нам настоящим подарком! жаль, что теперь осталось только "смотреть серию" в своей голове

Nat_MM, спасибо!
Эх, я бы тоже на них посмотрела с удовольствием еще хоть немножко - столько всего было оставлено за кадром даже в сериале, как я сейчас вижу.
Конечно, Мэри влюбилась заново, я даже представить себе не могу ситуацию, в которой Мэри бы осталась к Мейсону равнодушной))

Ольга, потрясающе! Столько эмоций нахлынуло во время прочтения! Очень сильные эпизоды, прекрасные Лейн и Харли в роли ММ перед глазами.

Спасибо, Ольга за новую главу! Столько эмоций вызвало прочтение. Я обожаю горы...И понимаю, почему Мэйсон поехал в домик в горах вместе с любимой...Горы дают ощущение покоя, единения с природой и все сомнения улетучиваются. И здесь наша красавица поняла, что влюбилась в Мэйсона и первой поцеловала его. Она перестала бояться своих чувств и в этом ей помогла подруга. Джинни очень мудрая молодая женщина и прекрасно понимает Мэри.

Сообщение отредактировал Marie23: Вторник, 12 июля 2022, 20:00:25

Аннулированию брака с подленьким Марком быть.

Сообщение отредактировал Marie23: Вторник, 12 июля 2022, 20:02:20