Глава 7. Новые старые встречи
Мэри с мужем уже неделю гостили у мамы и Кристи, и хотя она и была рада этому времени с близкими людьми, спокойствия в ее душе не было.
Новый дом был просторный и светлый, в нем не было места для тягостных призраков прошлого. Кристи пропадала на работе и у каких-то своих друзей, которых Мэри не знала. Мама была рада поболтать, но явно была не в курсе подробностей последнего года жизни Мэри в Санта-Барбаре. Очевидно, Мэри действительно не посвящала мать в детали своей личной жизни, за исключением новостей о работе. А историю с изнасилованием сестры и судом никто по вполне понятным причинам не хотел вспоминать, и Мэри тоже старалась не касаться этой темы. Достаточно было того разговора, который произошел в первый день за ужином.
– Значит, кроме работы в клинике, я была сиделкой, – задумчиво сказала Мэри, пытаясь собрать воедино все обрывки информации, которые ей удалось обнаружить. Кто был ее пациентом? Нужно будет навестить его.
– Ты связалась с этими богачами, из-за которых случилось это все с Кристи, – сказала мама.
Кристи вспыхнула:
– Мама! Тэд был совсем ни в чем не виноват, почему ты до сих пор не можешь признать это!
– Да, он оказался ни при чем, но с него-то все это и началось! Если бы он не стал морочить тебе голову, не было бы этого суда!
– Мама, да как ты можешь!
Вечер закончился тем, что Тэда плакала и просила прощения за то, что она не знала, не догадывалась о Стиве. Опять обещала больше никогда в жизни не пить и заботиться о дочери, Кристи и Мэри успокаивали ее как могли. Мэри почувствовала себя виноватой, что затронула эту тему, и в дальнейшие дни она старалась избегать напоминаний о прошлом.
Мэри съездила в монастырь, но покоя ей это не принесло. Матушки Изабель там не было, и хотя ей было приятно встретить сестер и пообщаться с ними, она больше не чувствовала себя частью этой жизни.
Она все больше чувствовала себя так, словно не могла вздохнуть полной грудью. На нее будто навалилась тяжелая пелена, и все краски померкли. Жизнь впереди казалась блеклой и бессмысленной. Если бы только она не потеряла ребенка! Это бы придало ее жизни новый смысл, новую цель, радость. Она все чаще задумывалась о том, что замужняя жизнь кажется ей бременем, и несмотря на все молитвы и исповедь, эта тяжесть на душе не становилась легче. Мэри понимала, что то, что она чувствует, было началом депрессии, в которую она скатывалась все глубже и глубже. Как такое могло произойти? Она знала, что это такое, изучала книги по психологии и консультировала других еще в период своей жизни в монастыре – это было частью ее профессии. Но она никогда не испытывала этого на себе лично, это все казалось ей другим миром – женщины, которых она консультировала, которым пыталась помочь… Ее собственные советы, бывшие такими простыми и понятными, когда она давала их другим, теперь казались ей не работающими, неподходящими.
«Врачу, исцелися сам», – грустно подумала Мэри.
Когда-то ей казалось, что это так просто – нужно только поступать правильно, стараться быть ближе к Богу и молиться, и идти по выбранному пути, не сворачивая. Как мало она знала о жизни, оказывается. Возможно, ей не стоило покидать монастырь… Возможно, ей не стоило выходить замуж.
Она понимала с отчаянной тоской, что не любит Марка. Любила ли она его раньше? Или же просто вышла за него замуж, потому что это было удобно, потому что он любил ее и потому что в глубине души она всегда хотела семью и детей? Марк уверял ее в том, что она любила его, но почему-то она чувствовала, что это была ложь. Ложь с ее стороны. Ложь, которую она ненавидела. Ложь, которая была сильным грехом.
«…«J’ai menti plusieurs fois (Я много раз говорила неправду)», – раз в месяц повторяли все они на исповеди, а священник невозмутимо выслушивал их и без колебаний отпускал грехи». В памяти Мэри всплыли слова из «Городка» – книжки, которую она перечитывала сейчас перед сном, споря и не соглашаясь с героиней по поводу ее взглядов на католичество. Когда-то она бросила этот роман на середине, но сейчас, благодаря скудному выбору книг в доме матери, решила дать произведению второй шанс и обнаружила, что героиня ей скорее симпатична.
И да, ложь вовсе не была легко прощаемым грехом! По крайней мере, в системе ценностей Мэри. Ложь для нее была неприемлемой. А теперь, получается, она сама… лгала? Как минимум себе. И эта депрессия – божье наказание? Не только депрессия. А потеря ребенка? Потеря памяти? О, если бы только здесь была матушка Изабель, – Мэри бы высказала все, что таким грузом давило на сердце, и конечно, у матушки были бы ответы…
Мэри задержалась у двери спальни Марка. Их супружеской спальни, в которой она не появлялась. Она пробовала. Честно пыталась придти к нему и попытаться, но… ничего не получилось. Возможно, причина была в том, что она не помнила, как занималась любовью с мужчиной, но не это было главным – при любой попытке Марка что-то предпринять она просто цепенела и сжималась. Она приписывала это своей неопытности и страху близости, но в глубине души она боялась себе признаться, что вздохнула с облегчением, когда Марк с пониманием отнесся к этому и не стал форсировать события. И все же она понимала, что рано или поздно ей придется пересилить себя и пойти на близость с ним. Она же была с ним много раз, она ждала от него ребенка! Но как бы она себя не уговаривала, ничего не могла поделать с тем внутренним неприятием, которое испытывала при одной мысли об этом.
Мэри прошла «к себе» – в крошечную спальню под скосом крыши, которую она облюбовала для себя здесь и куда перенесла несколько любимых вещей из детства, сохранившихся после переезда. Легла в постель и открыла книжку, пытаясь сосредоточиться на чтении.
«...Любовь, рожденная лишь красотою, – не по моей части; я ее не понимаю; все это просто не касается до меня; но иная любовь, робко пробудившаяся к жизни после долгой дружбы, закаленная болью, сплавленная с чистой и прочной привязанностью, отчеканенная постоянством, подчинившаяся уму и его законам и достигнувшая безупречной полноты; Любовь, насмеявшаяся над быстрой и переменчивой Страстью, – такая любовь мне дорога; и я не могу оставаться безучастным свидетелем ни торжества ее, ни того, как ее попирают»
Мэри вздохнула и закрыла книгу. Слова были красивыми, но увы, совсем не соотносимыми с ее жизнью, а предчувствие грустного окончания истории только усиливало гнетущее чувство, все чаще и чаще охватывавшее ее в последнее время. Она вдруг с отчетливой ясностью поняла, что сознательно откладывает свою поездку в Санта-Барбару. Неужели она боится того, что может обнаружить там?
…
На следующий день Мэри вышла из дома, решив прогуляться по улицам Вентуры. Погрузившись в свои мысли, она не сразу услышала, что кто-то ее зовет.
– Мэри? – она обернулась на оклик. – Мэри, это действительно ты?
Девушка взвизгнула и повисла у неё на шее.
– Джинни?! – Мэри не могла поверить своим глазам. – Но как?! О Джинни, я просто не могу поверить, что это ты!
– Я тоже… Я слышала, что ты ушла в монастырь… – девушка потупила глаза. – Я все собиралась как-нибудь навестить тебя, но так и не получилось.
Мэри жадно разглядывала подругу. Джинни почти не изменилась – только отрастила волосы – теперь они спадали ей на плечи темными прядями, – и сменила стиль одежды на деловой. Она выглядела на удивление хорошо. Она всегда была красавицей, по мнению Мэри, но сейчас к яркой внешности добавилась внутренняя глубина – из порывистого и колкого подростка она стала зрелой женщиной. Но улыбка у неё была такая же заразительная, и Мэри не смогла не рассмеяться в ответ, почувствовав прилив какого-то детского счастья.
– Ты очень хорошо выглядишь, – искренне сказала Мэри.
– Да, кто бы мог подумать, верно? – Джинни улыбнулась, но ее тёмные глаза затуманились.
Они сели в кафе, и Джинни начала рассказывать:
– Я так жалела, что не смогла с тобой попрощаться тогда… просто сбежала, потому что боялась что меня убьют… был там один, в общем. Неважно, – она вздохнула.
– Приезжала полиция, всех опрашивала, но никто не мог сказать, что случилось.
– Я украла у Криса крупную сумму денег… ну, мне тогда казалось, что крупную, добралась до Лос-Анжелеса, там пыталась начать новую жизнь…
Джинни замялась – было очевидно, что она не хотела делиться подробностями, и Мэри ободряюще сжала ее руку:
– Тебе не обязательно мне все рассказывать, если ты не хочешь.
Джинни поморщилась и улыбнулась виновато:
– Я даже большую часть не помню, но ты явно бы не одобрила ничего из того, что я там делала.
Она вздохнула и продолжила сбивчиво и быстро:
– А потом я оказалась в клинике с передозом. Вообще не знала, зачем жить и что делать.
– Если бы я знала, где ты, – произнесла Мэри. – Я спрашивала всех о тебе, но никто ничего не знал или не хотел говорить.
Джинни кивнула.
– Ну, я и не говорила никому, куда я делась. А тебя совсем не хотелось впутывать в это все… Я сама вляпалась, сама пыталась и выбраться… И вот, когда я думала, что делать дальше, кое-что произошло. К нам в клинику пришли какие-то… ну, кто-то вроде тех ребят, что ходили по пляжу и проповедовали, помнишь? «Иисус тебя любит» и прочее в том же стиле… С гитарами, пели песни, раздавали бесплатно евангелие, разговаривали… я вообще-то не хотела ни с кем говорить, но один парень был очень настойчив. Что-то о спасении мне говорил… Я почти не слушала, если честно, но когда он уже уходил, сказал мне одну вещь: «знаешь, Джинни, ты хочешь пустить свою жизнь по ветру, и я тебе не могу в этом помешать. Но у меня есть к тебе небольшая просьба-пожелание: если уж для тебя твоя жизнь совсем ничего не стоит – хотя бы променяй ее на что-то стоящее». И я подумала: раз мне все равно ничего в жизни не светит, почему бы действительно не отдать ее ради чего-то? В общем, эта мысль у меня так засела в голове, что после того как вышла из клиники, я пошла работать в приют волонтером, ну и втянулась в это дело. Потом окончила курсы психологической помощи, стала работать с уличными подростками, помогала социальным службам…
…
– Вот, собственно, и все. Но достаточно обо мне, – Джинни провела рукой по волосам, заправив за уши спадавшие пряди, – расскажи о себе.
Мэри рассмеялась.
– Я ушла из монастыря и вышла замуж.
– Вот это новость! Я так за тебя рада! Нет, не тому, что ты ушла… монастырь казался таким хорошим решением для тебя тогда, я же помню, как ты об этом думала. Но мне всегда казалось, что ты не сможешь пробыть там всю жизнь. Что же тебя подтолкнуло к уходу?
Мэри вздохнула.
– Проблема в том, что я не знаю. Я не помню, почему я ушла из монастыря. Я не помню, как я выходила замуж. – Она увидела изумлённый взгляд Джинни и быстро добавила:
– Со мной произошёл несчастный случай, и я потеряла память. Больше года жизни просто исчезло. Последнее, что помню – как собиралась звать Кристи на день рождения мамы… это было почти полтора года назад.
…
После часовой беседы в кафе Мэри умудрилась рассказать практически все, что она помнила.
– Марк? Так зовут твоего мужа? И как он тебе? Ты его любишь?
Мэри замерла на секунду, потом быстро сказала:
– Да, наверное, я ведь вышла за него.
– Как-то это не прозвучало уверенно, – заметила Джинни.
– Ну… я правда не помню. Но я знаю его с детства, он хороший, и с ним можно жить.
– Ты же знаешь, как говорят: «это не тот, с кем можно жить, это тот, без кого нельзя».
Мэри чуть наклонила голову и перевела взгляд с лица Джинни на свои руки, теребившие салфетку:
– Все не так просто. Я… я знаю, что брак – это еще и большая работа, к тому же это мои первые отношения с мужчиной…
– У тебя больше никого не было?
Мэри смутилась и почувствовала, как краска прилила у щекам.
– Ага! И кто же он?
Мэри тряхнула головой.
– Просто мои фантазии. Никого больше не было и не могло быть, правда. Я же была в монастыре.
Она вздохнула и добавила нерешительно:
– Но может быть, я просто не помню.
Мэри решилась доверить подруге то невысказанное, что мучило ее все больше с каждой недомолвкой матери, с каждым взглядом Марка, который он кидал на нее тогда, когда думал, что она на него не смотрит.
– Я боюсь. Боюсь, что окажусь другим человеком, и боюсь, что этот человек мне не понравится.
– Мэри, брось! Я тебя знаю, ты самый прекрасный человек! Ты всегда была немного наивной и совсем неопытной, но все равно замечательной! Не думаю, что жизнь в монастыре тебя так изменила, уж точно не в худшую сторону.
– Я не говорю о жизни в монастыре, я говорю о жизни после.
– Думаешь, мирские чудовища смогли захватить твою душу? Нет, Мэри, я уверена, что ты ничуть не изменилась, уж поверь моему чутью.
…
– Чем ты занимаешься? – Джинни перевела разговор на другую тему. Мэри пожала плечами.
– Я бы хотела найти работу в клинике медсестрой, думаю, мне это подойдет. А ты?
– Мне много кем приходилось быть. Сначала волонтерство, потом занялась бизнесом там же, в Лос-Анжелесе, но поняла, что душа у меня к этому не лежит, и вернулась, решив, что все же осуществлю свою давнюю задумку. Мне все казалось, что сложно, что слишком много денег потребуется, но решила все-таки попробовать, и кажется, у меня получилось!
Глаза Джинни заблестели, когда она сбивчиво начала объяснять Мэри свою идею.
– Я хочу… вот помнишь, мы с тобой говорили как-то, что хорошо бы было такое место, куда можно было просто придти со своими проблемами, получить поддержку. Где тебя не будут осуждать, не будут допрашивать. Просто место, куда можно было бы придти, и тебе бы поверили, и не стали бы задавать тонну вопросов – знаешь, как это обычно бывает в подобных заведениях? «А вы уверены, что он вам угрожает? А может быть, причина в вас?» – Джинни произнесла все это таким нарочито манерным голосом, что Мэри невольно хмыкнула:
– Да, мне это знакомо ещё когда я работала с жертвами насилия. Знаешь, некоторые люди могли бы быть помягче… Я знаю, что это их работа, и они должны следить, чтобы выделенные деньги уходили на помощь тем, кому это действительно нужно, но иногда все эти вопросы…
– Вот-вот, и я не хочу, чтобы так было! – Джинни сверкнула глазами. – Если бы я в своё время получила поддержку, может быть, я бы не влипла во столько неприятностей. Хотя я думаю, что мне в любом случае пришлось бы учиться сложным путём, такая уж я есть. А вот некоторые, как ты, легко делают правильный выбор.
– О нет, я не думаю, что поступала всегда правильно. Я помню, когда я жила в монастыре, у меня были сомнения… не в церкви или Боге, нет – но в правильности моего выбора. И сейчас, хотя я и не знаю причину, по которой я это сделала, я не удивлена тому, что покинула монастырь.
– Если честно, я была рада, что ты тогда ушла к сёстрам, но не менее рада, что ты вернулась в обычную жизнь.
Джинни продолжила рассказывать о своих планах, и Мэри все больше и больше проникалась идеей подруги.
– Звучит идеально, – в конце концов сказала Мэри.
– Ты думаешь, не слишком утопично? – рассмеялась Джинни. – В любом случае, я продумала бизнес-план, и мне он нравится. Это будет центр для девушек и женщин, которым нужна помощь. Бесплатный, с минимумом бюрократии – я думала даже насчет анонимного, но не уверена, как это будет работать. В общем, мне еще разбираться и разбираться, но начало уже положено. Я даже нашла несколько волонтеров, готовых помогать безвозмездно, и собрала кое-какую сумму пожертвований. Пришлось обойти несколько богатых кварталов, но оно того стоило! Хотя стучаться в незнакомые двери и представляться серьезной бизнес-леди поначалу было страшновато… Но так как у меня уже есть несколько подопечным, которым помощь нужна прямо сейчас, то я решилась.
– …Столько всего нужно сделать – помещение у нас скоро будет, но нужно закупить вещи первой необходимости, одежду, белье… – Джинни болтала не умолкая, ее глаза горели таким энтузиазмом, что Мэри невольно заразилась ее восторгом.
– О, я была бы так рада помочь! Знаешь что… я спрошу Марка. Я точно знаю, что у нас достаточно денег на семейном счете, и наверняка он не откажется сделать небольшое пожертвование.
– Если ты уверена, что он согласится…
– Да конечно, он же сам врач и понимает, как это важно – помогать другим. Невозможно не привязываться к своим пациентам, это-то я помню. И еще – когда видишь, как тяжело приходится другим и знаешь, что ты можешь им помочь… Это всего лишь деньги, Джинни! Но главное то, что я еще и надеюсь, что мне удастся уговорить его поработать в твоём центре вместе со мной. Хотя бы временно.
– Персонал всегда нужен, – задумалась Джинни. – Врачи, психологи… Хотя бы на приходящей основе, без обязательств. У нас уже есть пара добровольцев-медиков, согласных работать за те небольшие деньги, которые мы можем позволить платить, или даже за бесплатно… а еще я нашла юриста, который готов уделять несколько часов в неделю легальным проблемам, которые могут возникнуть у наших подопечных.
– Да, юридическая помощь часто бывает необходимой, – сказала Мэри.
– Я его совершенно случайно встретила. Очень интересный молодой человек, красивый… – Джинни притихла, и ее взгляд устремился куда-то вдаль.
Мэри улыбнулась:
– Мне кажется, или я слышу личную заинтересованность?
Джинни наморщила нос.
– Вряд ли. Не думаю, что я в его вкусе, да если честно, и он не совсем в моем. Просто есть в нем что-то такое… даже не знаю, как объяснить. Мне кажется, у него в жизни произошло что-то непоправимое.
– Почему тебе так кажется?
– У него глаза такие… Пару раз, когда мы общались, я заметила, что он смотрит как бы сквозь меня, в пустоту, и взгляд у него… Я только один раз такой взгляд встречала раньше – у ребенка… девочки-подростка. Когда я работала в приюте, к нам привезли девочку. После автомобильной аварии, единственную выжившую. Она потеряла одновременно брата и мать с отцом. Я не знала тогда, чем помочь этому ребенку, как ее утешить – потому что понимала, что все, что бы я ни сказала и ни сделала – бесполезно. И у него такой же взгляд. Безжизненный и пустой. Глаза человека, потерявшего все… лишенные жизни. А потом он словно пытается заставить себя скрыть это, пытается шутить, что-то делать, но это просто маскировка. – Джинни вздохнула. – И так же, как тогда с той девочкой, я чувствую себя абсолютно беспомощной, потому что понимаю, что я тут ничем не смогу помочь. А тебе он понравится, я уверена.
– Почему?
– Ты всех стремишься спасти, вот поэтому. Можешь быть, ты сможешь к нему пробиться и выяснить, что случилось.
– А может, и нет, – вздохнула Мэри. В сердце защемило, она сама не знала почему.
– Мне кажется, ты взялась за замечательное дело! – добавила Мэри после паузы. – Я была бы рада заняться чем-нибудь по-настоящему полезным!
– Так за чем же дело стало? Хотя, конечно, вряд ли тебе захочется переезжать в другой город.
– Да, я не планировала оставаться в Вентуре надолго. – Мэри задумалась. Идея Джинни ее очень привлекала, и она бы с удовольствием помогла подруге, да она же практически и пообещала помощь, хоть и временную, но… она же планировала поездку в Санта-Барбару. Планировала и боялась одновременно.
– А я не говорю о Вентуре. Я открываю центр в Санта-Барбаре.
– Что?! – Мэри оторопела. Такого совпадения просто не могло быть! – Я же как раз туда собираюсь…
– Правда?! – Джинни просияла и схватила ее за руку: – О, Мэри, как здорово! Я так не хотела тебя терять снова!
– Наверное, это просто судьба, – растерянно сказала Мэри.
– Или чудо! – с готовностью добавила Джинни. – Смотри, у нас будет готовое помещение на следующей неделе, я собираюсь там быть уже в понедельник… Когда ты приезжаешь?
…
После разговора с Джинни Мэри почувствовала себя окрылённой. Она и не думала, что так нуждалась в подруге, в ком-то, с кем можно было пошутить, поболтать, просто провести время. Словно глоток свежего воздуха. И перспектива заняться чем-то, что даст возможность служения – это как раз то, чего ей не хватало сейчас. Осталось только рассказать все Марку и маме. Конечно же, они с удовольствием ее поддержат, в этом она не сомневалась!
––––––––––––––
Примечание: В главе использованы цитаты из книги Шарлотты Бронте «Городок»
1
Последние сообщения
olga_z (Суббота, 16 апреля 2022, 11:31:32) писал:
Здорово, что мы нашими отзывами Вас тоже вдохновляем!
Ольга, ловко Вы придумали с Джинни
)) я лично в предыдущей главе связи не заподозрила. 
Даже забыла про давнишнюю подругу Мэри..
ну теперь остается дождаться кульминационной сцены встречи...ммм...уже предвкушаю! 
Вход
Регистрация
Правила_Сообщества
Суббота, 16 апреля 2022, 13:19:59
Наверх
