Посмотреть в глаза чудовищ

Прочтя предыдущий пост (Bereza, спасибо!), поняла, что именно цепляет. Вот эта повседневная жизнь, в которой нет особых кошмаров, но каждый момент, каждая минута дается с усилием. Нужно реагировать на человека рядом, нужно вести себя соответствующим образом, нужно преодолевать и задвигать естественные мысли и ощущения и делать то, что "полагается". Нужно каждую минуту (!) себя насиловать. И делать вид, что все хорошо. Возможно это даже хуже, чем насилие в каноне. Там все понятно и очевидно (хоть и не сразу). А тут - обычная семейная жизнь, которая становится кошмаром, растянутым во времени. И поговорить не с кем. Диалог с Сантаной на тему: "Ты молодец" шикарен. В их с Мейсоном отношениях по крайней мере никто не притворяется, а Мэри должна слушать, как она правильно сделала, отказав Мейсону, и какой у них с Марком замечательный брак.

Сообщение отредактировал Arielle: Понедельник, 18 сентября 2023, 22:28:27

Марусик, спасибо!
Конюшня для меня в детстве была такой внезапной радостью, конечно)) Мне кажется, что Мэри её не планировала и тоже не ожидала от себя такого. Хотя уверена, что она думала и о Мейсоне, и о своей жизни с Марком, и анализировала, и делала свои выводы.
С Сантаной всё так. Хотя Мэри знает, что брак фиктивный, и это не может не влиять где-то на уровне подсознания, но Брендону-то от этого не легче.

Цитата

что её, в общем-то, ставит на место Мейсона (в глазах других, как минимум). Хотя она пока что не решилась ни на связь, ни на развод.

Bereza163 (Понедельник, 18 сентября 2023, 11:52:53) писал:

Спасибо большое! Я очень-очень тронута и рада, что эта работа отозвалась вам)))
Признаться честно, изначально, когда я пересматривала тот период, то постоянно ловила себя на мысли "а как бы Мейсон вел себя в качестве приемного отца Брендона, если бы он был на месте Круза"? Поэтому сначала в голове родились сцены с Брендоном. Плюс ситуация с импотенцией Марка мне всегда казалась слегка надуманной, хотя я, конечно, была и остаюсь рада тому, что в каноне Марк не был ее первым мужчиной. Но я уверена, что их брак был обречен в любом случае.
Продолжение обязательно будет))
По поводу сюжетов: мне кажется, альтернативных сюжетов по ММ (при том, что я их уже очень много прочла и некоторые описала) - еще поле непаханое! Потому что герои удивительны и интересны, и есть столько всего, по чему сценаристы прошлись только обрывками... Хотя самое главное, наверное - любовь, которая оставляет такой след в душе)

Arielle (Понедельник, 18 сентября 2023, 17:32:20) писал:

вот да, соглашусь полностью!

Вот подумалось мне: а что, если Брендон вдруг "рассосется" (не-не-не, не сам по себе, конечно, а как проблема для ММ - Джина на метле с очередным БУХАХА-компроматом прилетит или Сантана загуляет на очередном проекте, а после пришлет письмо: "Мейсон, дорогой, я встретила мужчину мечты и жду от него ребенка, который будет по-настоящему моим. Целую, Сантана" и пачку документов на развод)? Мейсону-то и "жена" - ну не воспринимается мной Сантана без кавычек! - не помеха, а Мэри? Станет ли это поводом к действию для нее или, наоборот, напугает? Безысходность хороша тем, что решать что-либо бесполезно, от тебя все равно ничего не зависит, и можно просто плыть по течению или тонуть, в том и другом случае не прикладывая усилий...
Это ни разу не вмешательство в сюжет, просто любопытно, что будет делать Мэри, если, гипотетически, что-то слегка поколебает это дурное равновесие, не разрушая его? (как разрушили бы, например, насилие над Мэри - сексуальное, как в каноне, или физическое либо беда с Мейсоном)

Паучище, да, я обо всем этом думала. И о том, что Сантана здесь должна себя считать свободной женщиной (Мейсон ей не нужен, изначальное условие Си Си как бы уже потеряло смысл - оно было затеяно ради того, чтобы Круза связать обязательствами, а тут уже и Керка разоблачили, и Иден с Крузом воссоединились), и что где-то рядом крутится Джина, и что Мэри нужно какое-то побуждение к действию. Посмотрим, что изо всего этого выйдет)

Спасибо за продолжение, Ольга. Мэри очень честная и смелая по натуре и долго плыть по течению у нее не получится...Она скоро вырвется из паутины, которую соткал Марк.
Брендона очень жаль. Его чувствами все время играют то Си Си, то Сантана. И никто не спросил его, с кем он сам хочет жить.

Мэйсон любит мальчика и понимает, что только с Джиной Брендон счастлив. Она воспитала его и очень любит. Она его настоящая мать, а не Сантана. Ведь по сути, для Сантаны ребенок стал призом в борьбе с Джиной. И она теперь не знает, что с ним делать.

Arielle (Понедельник, 18 сентября 2023, 17:32:20) писал:

Arielle (Понедельник, 18 сентября 2023, 17:32:20) писал:

Да, Я согласна с Вами, Arielle. Мэри живёт в кошмаре...((( И самое ужасное, что она сама загнала себя в угол ложными представлениями о долге.

Сообщение отредактировал Marie23: Среда, 20 сентября 2023, 00:17:05

Marie23 (Среда, 20 сентября 2023, 00:01:22) писал:

Marie, спасибо! Да, Мэри не сможет продолжать жить в этой паутине - думаю, у неё теперь один путь, хотя он её и страшит.

12.

Его глаза, секунду назад буравящие её пристальным взглядом, внезапно словно осветились изнутри. В его взгляде было и восхищение, и неверие, и восторг. Мейсон положил руки ей на плечи, но его прикосновение было легким, почти невесомым.

– Мэри… – прошептал он завороженно, и в его голосе дрогнула затаённая радость, смешанная с изумлением.
Она подалась вперед и обхватила его руками, спрятав лицо у него на груди. Словно боясь, что это всё окажется сном и он сейчас исчезнет, а она снова останется наедине со своими сомнениями.
– Мейсон… Это же не сон? Я на самом деле это сказала? – прошептала она, всё ещё не в силах в это поверить.
Он прижал её к себе.
– Мэри, я тоже не могу поверить, что это всё мне не снится… Сколько я мечтал о тебе… молился, чтобы ты пришла ко мне… видел сны о тебе.
– Я тоже… – она заглянула ему в глаза, провела рукой по его лицу. – Я так люблю тебя, – прошептала она, и он замер. Потом медленно взял её лицо в свои руки и взглянул ей в глаза – растерянно, словно боясь поверить и в то же время надеясь…
– Повтори…
– Я люблю тебя!
Он коснулся её губ – сначала легко, чуть дотрагиваясь, потом с жадностью, не в силах оторваться, словно изголодавшись по ней, словно от этого поцелуя зависела его жизнь… И она отвечала ему с той же жадностью, не в силах насытиться им. Мир остановился. Невозможно было оторваться от его губ. Ноги подкашивались, а в голове была странная легкость, и Мэри сама не поняла, как они добрели до дивана и как она опустилась на него, увлекая за собой Мейсона. Руки сами забрались под ворот его рубашки, поглаживая его кожу.

– Мэри… – тихо произнёс он, отрываясь от её губ и глядя ей в глаза так, что у неё мурашки пробежали по всему телу. – Я так люблю тебя.
Он взял её лицо в свои руки, нежно очерчивая большими пальцами линию скул. Потом снова поцеловал – на этот раз медленно, с такой всеобъемлющей нежностью, что Мэри даже дышать перестала на мгновение.
Сколько раз в своих мечтах она позволяла себе поддаться этому наплыву чувств, сколько раз она представляла себе его ласки, его поцелуи, его прикосновения. Запрещала себе думать о нём, но всё равно эти мечты бесцеремонно прорывались в её мысли, хотя она заставляла себя не поддаваться им. Но сейчас оказалось, что сопротивляться мечтам было намного легче, чем действительности. Потому что она не могла заставить себя перестать льнуть к нему, изголодавшись по его ласкам, его прикосновениям, боясь отпустить хоть на секунду, не до конца веря, что это не сон, что она действительно решилась на то, чтобы произнести всё это вслух. Где-то там, на задворках сознания, промелькнула и кольнула мысль о том, что она еще ничего не сказала Марку, и что она не может так… потому что есть другие люди, есть Марк и Сантана.

– Я не могу… мы не можем…
Мэри с трудом заставила себя отстраниться, чувствуя, что выдирает себя с корнем, отвернулась, вскочила с дивана и подбежала к входной двери, вся дрожа. Она попыталась повернуть ручку и приоткрыть дверь, надеясь, что прохладный дождь окажет свое успокаивающее действие, но её встретил такой порыв ветра, что она поняла, что было бы полным безумием сейчас выйти наружу. Сама природа, казалось, удерживала их здесь.
Она прижалась лбом к двери, ощущая легкую вибрацию – дверь подрагивала от разбушевавшейся снаружи стихии. Мэри попыталась успокоиться. Повернулась к Мейсону – он стоял поодаль, явно ещё не до конца поняв, не до конца осознав весь смысл её слов, да Мэри и сама ещё не до конца понимала, что она только что сделала. Ясно было одно – обратной дороги не было.
Мэри слабо улыбнулась ему.

– Мне нужно позвонить домой, – тихо сказала она. Вне зависимости от предстоящего объяснения с Марком, ей нужно было сообщить ему, что она в безопасности.
Мейсон кивнул:
– Пойду проверю Брендона – обычно он крепко спит в любую погоду, но лучше убедиться, что гроза его не напугала.

Он вышел из гостиной, а Мэри торопливо набрала их домашний номер.
Трубка ответила молчанием – видимо, телефонная линия была оборвана.
– Связи нет, – растерянно сказала Мэри, когда Мейсон вернулся. – Должно быть, где-то обрыв проводов из-за ветра. Но Сантана и Роза знают, что я здесь, и я оставила Марку записку… надеюсь, он не подумает, что со мной что-то случилось.
– Всё будет в порядке, Мэри. Я уверен, всё будет в порядке.
Мэри неуверенно кивнула. Она не знала, что подумает Марк. Хотя она и раньше задерживалась до утра – обычно это было связано с работой в клинике, и один раз ей пришлось остаться у мамы, – но она всегда звонила и предупреждала. Марк, в свою очередь, тоже периодически задерживался на работе и не приходил ночевать. И всё же она думала, что Марк будет не в восторге от того, что она провела здесь ночь.
Мэри поняла, что где-то глубоко внутри была рада тому, что телефон не работал. Она не знала, что сказала бы Марку, если бы он вдруг начал выяснять у неё подробности того, с кем она сейчас. Она бы не смогла соврать ему и сказать, что она одна с Брендоном. И она не могла предсказать, как бы тогда отреагировал Марк.

Мейсон подошёл к ней, обхватил её руками и уткнулся губами в её волосы, и снова она почувствовала, как мысли о Марке бледнеют, перестают иметь хоть какое-то значение. Но она не могла этого допустить, не могла так поступить с Марком, к тому же есть ещё Сантана…
– Как я скажу всё Марку? – тихо сказала Мэри, не поднимая головы, стараясь не поддаваться тому желанию, что обжигало её так, что слова давались с трудом. Но всё же разговаривать было проще, чем молчать – необходимость подбирать слова хоть как-то помогала держать себя под контролем. – Он почувствует себя обманутым, и будет прав.
– Я буду рядом, я возьму всё это на себя.
Мэри покачала головой:
– Нет, ответственность за Марка лежит на мне. Я так долго убеждала себя, что наш брак может сработать, что совсем запуталась. Я не хочу ему врать, я не могу ему врать больше! Но я не могу сейчас обмануть его… И Сантана… что будет с Брендоном? Мы не можем… Нельзя, чтобы из-за моей ошибки пострадал ребенок.
– Чшшш… Мэри, я не допущу, чтобы Брендон пострадал, ты мне веришь? – Он заглянул ей в глаза, и она кивнула. – У меня нет никого дороже тебя и его, и я не позволю отцу снова ломать ему жизнь. Мы что-нибудь придумаем.
– Мне нужно будет поговорить с Марком… Я надеюсь, он поймёт… О, Мейсон, что я ему скажу?

Мэри высвободилась из его объятий и сделала несколько шагов по гостиной, остановившись посередине комнаты. Мейсон подошел к ней сзади и легонько сжал руками её плечи.
– Мэри, пожалуйста, не думай обо всём этом сейчас… хотя бы несколько минут. Пожалуйста…
Последние слова он выдохнул еле слышно, слегка потеревшись носом о её волосы. Она чувствовала его дыхание, легкое касание его губ, и понимала, что больше не способна владеть собой.
Мэри развернулась, целуя его отчаянно, изо всей силы, вцепившись в рукава его рубашки, не в состоянии совладать с потоком отчаянного желания – необходимости – чувствовать его близость, его тепло, вдыхать его запах. Пальцы сжались изо всех сил, с трудом удерживаясь от желания забраться ему под рубашку, ощутить под ладонями его разгоряченную кожу. Она поняла, что еще немного – и не сможет остановиться. Дождь за окном, путаные мысли, ощущение близости его тела – всё это сводило её с ума, в голове был полный туман, останавливаться не хотелось. Где-то в глубине пробивалась мысль о том, что это измена… что она не может так поступить по отношению к Марку, что утром наступит осознание и горькое послевкусие, но также она понимала, что все эти мысли готовы были утонуть под наплывом тех чувств, которые сейчас переполняли её.

Мейсон словно почувствовал её состояние, потому что он перестал её целовать и просто обхватил её руками. Они простояли так некоторе время. Мэри уткнулась ему в грудь и закрыла глаза, пытаясь совладать с собой. Это получалось очень плохо.
– Прости, – наконец прошептал он. – Я слишком сильно хочу тебя, я совсем потерял голову.
Она сама с трудом могла говорить.
– Нет, это я… возможно, мне… мне всё же стоит лечь в спальне Сантаны.
Мэри заставила себя чуть отстраниться от него, взяла его руки в свои и посмотрела ему в глаза, в которых застыло такое же растерянно-неверяще-счастливое выражение, какое, скорее всего, было и у неё.
– Не уходи, пожалуйста, – выражение его глаз сменилось на отчаянно-умоляющее, – я не могу тебя отпустить, не сейчас. Я просто хочу держать тебя в своих объятиях, смотреть на тебя. Я всё еще не могу поверить, что ты не сон.
– Я тоже, – она снова прижалась к нему, чтобы ощутить его реальность. – Я люблю тебя.
– Ты знаешь, что ты сегодня впервые это сказала?
– Потому что я это поняла… Не сегодня, нет, и я пыталась скрыть это от тебя… от себя, я думала, что смогу… смогу уехать и начать новую жизнь… Боже, я ужасная лицемерка!
– Нет, Мэри, нет – ты очень сильная, и отважная, и я так люблю тебя.

Они снова сели на диван, и Мейсон поцеловал её руки и прижался к ним щекой, а Мэри, поддавшись внезапному порыву, обхватила его голову и притянула к себе, перебирая руками его волосы. То, что она чувствовала к нему, было сильнее всего, что она когда-либо испытывала раньше. И раньше она бы испугалась этих чувств и убежала прочь, теперь же, когда она смогла наконец-то принять то, что чувствовала к Мейсону, она жаждала испытать всё это до конца, и только последние остатки здравого смысла помогали ей удержаться, как бы её тело ни просило продолжения. Она издала еле слышный полувздох-полустон и положила голову ему на грудь, слушая, как колотится его сердце.
Мейсон обхватил её голову руками и прижал к себе, целуя макушку.
– Ничего не бойся, Мэри. Всё будет хорошо. Я буду ждать тебя, сколько понадобится. Мы обо всём подумаем и решим, что делать, хорошо? Вместе.
Мэри закусила губу.
– Нам нужно быть осторожными… Я не могу уехать с Марком, но я не знаю, как сказать ему… я надеюсь, он поймет…
– Ты расскажешь ему всё завтра. Если тебе нужна моя помощь, только скажи.
Она покачала головой.
– Нет, я должна это сделать сама. – Мэри помедлила, потом осторожно продолжила. – Возможно, нам не стоит видеться какое-то время. Мне нужно решить, что делать дальше, и я должна решить это одна.
– Что ты собираешься делать?
– Съездить к маме… или в монастырь, – она закусила губу, потом покачала головой: – Я не знаю, как расскажу обо всём матушке Изабель!
– Я не думаю, что она будет осуждать тебя.
– Мейсон, дело не в этом… Одно дело – расстаться с Марком, другое – развод… я не смогу быть частью церкви после этого, а они всё, что у меня есть… кроме тебя. И ты не можешь… ведь есть ещё Сантана и Брендон… И я не могу скрыться от этого в монастыре, потому что… – Мэри покачала головой, пытаясь подобрать слова, – просто не могу.
Она не могла поехать в монастырь и молиться, и исповедоваться, зная, что у неё сердце не на месте. Зная, что то, чего она хочет больше всего на свете, никак не может получить одобрения церкви. Это было бы неправильно.
– Мэри, – он серьезно посмотрел ей в глаза, – даже не думай, что это грешно – желать любви. Пожалуйста. Ты знаешь, что то, что произошло между нами, не может быть чем-то плохим. Потому что иначе я бы не чувствовал себя так, как чувствую сейчас – поверь человеку, который знает, что такое грех, не понаслышке.
Мэри тихо улыбнулась.
– Я знаю. Когда я сказала, что люблю тебя… Мейсон, я никогда ещё не чувствовала, что это так… правильно. Как будто эти слова должны были предназначаться тебе и тебе одному.

Они лежали на диване в обнимку, больше ничего не говоря – Мэри бесконечно гладила и целовала его руки, забираясь пальцами под рукав рубашки, любуясь его длинными пальцами. Как же она благодарна была за этот внезапный дождь, и ветер, за эту возможность быть сейчас здесь, словно отрезанными от всего остального мира. Она страшилась того, что будет завтра – предстоящего объяснения с Марком, своего будущего – но стоило ей взглянуть Мейсону в глаза, как все её страхи развеивались, таяли в его любящем взгляде.
Словно продолжая её мысли, он сказал:
– Когда ты так смотришь на меня, я чувствую, что могу сделать что угодно – горы свернуть. Хочу кричать на весь мир, как я люблю тебя.
– А я чувствую себя невообразимо смелой, – прошептала Мэри. – Мы же со всем справимся, правда?
– Если ты будешь со мной, – серьезно ответил он. – Ты же будешь со мной, Мэри?
Она заглянула в его внезапно встревожившиеся глаза и кивнула.
– Мы столько времени потеряли. Если бы не мое упрямство и нежелание прощать…
– У тебя была веская причина для этого.
Мэри закусила губу.
– Я в этом не уверена. Мейсон, я поняла за последнее время, что я вообще ни в чём не уверена…
– А в нас? – Он заглянул ей в глаза, и она снова потянулась к нему, потёрлась носом об его щеку, поцеловала в уголок губ.
– В нас да, – заверила она его.

Она просунула одну руку ему под шею, обнимая его, а другой потянулась за пледом, укрыв их обоих. Пора было разойтись по спальням, но Мэри не могла найти в себе силы встать, расстаться с ним… она мысленно уговаривала себя, что полежит так совсем немного, но ей было так удобно в его объятиях и глаза сами собой закрывались – усталость этого бесконечного дня начала брать свое.

Мэри не помнила, как они уснули, но когда она открыла глаза, то было уже утро. Буря прекратилась, за окном было тихо. Мейсон спал. С его лица ушли тревожность и волнение – оно стало безмятежным и дышало покоем, и Мэри тихо любовалась им, не решаясь разбудить. Смотрела и думала о том, как же она любит его, пытаясь сохранить в памяти каждую черточку. Осторожно провела рукой по его волосам, погладила по лицу. Не хотелось думать о том, что пора вставать, ехать домой и пытаться решать, как жить дальше. У Марка сегодня раннее дежурство, её же работа в клинике почти подошла к концу… оставалось лишь полностью передать все обязанности напарнице, убедиться, что та в курсе всего… Но теперь, когда Мэри решила, что не уедет из Санта-Барбары, возможно, ей не стоит увольняться? Рук в клинике всегда было недостаточно…
О том, что скажет Марк, Мэри не решалась думать. Как и о том, что будет дальше с ней и Мейсоном. Поцелуи украдкой, встречи… нет, об этом не могло быть и речи. Искушение было слишком велико. Если бы он не остановил её вчера, то она проснулась бы сегодня с острым чувством стыда – настолько с трудом контролировала она себя в его присутствии. Она не могла без него, но но в данный момент нельзя было и представить себе, чтобы быть вместе. Впрочем, представлялось это довольно легко – просыпаться вместе каждое утро, готовить завтрак, потом сидеть вместе за столом с чашкой кофе, обсуждать вместе планы на день, собирать Брендона в школу, провожать Мейсона… перемежать всё это поцелуями и шутливой утренней болтовней…
Мэри осторожно высвободила руку из-под его шеи. Взяла его руку, обнимавшую её, в свои, прижала к щеке, поцеловала его длинные пальцы.
– Ммм… – он потянулся к ней, зарылся носом в её волосы, и она выпустила его руку и встретилась с ним взглядом. – Доброе утро.
Он поцеловал её, и она снова ощутила это невыразимое счастье. Погладила его по лицу. Заглянула в глаза, чтобы набраться уверенности в принятом решении. Он, казалось, искал в её взгляде того же - его взгляд был пытующим, слегка встревоженным, словно он пытался понять, не передумала ли она, не соберется ли снова исчезнуть, сбежать.
Он был прав – при свете дня вчерашние сомнения вновь овладели ей, забрались в голову, путали мысли. Уверена ли она? Правильно ли она поступает? И только его взгляд прогонял эти сомнения, увлекал за собой, давал ей силы. Она снова позволила себе погрузиться в бездну этих глаз.

Раздался звук открываемой входной двери, и Мэри вспомнила, что так и не заперла её вчера ночью. Она испуганно встрепенулась, пытаясь вскочить с дивана, но было поздно. Она выпрямилась и села на диване, растерянно глядя на ворвавшихся в дом Марка и Сантану.
– Вот как, значит? Очень интересно! – произнёс Марк спокойным голосом, но она ясно видела, насколько натянутым было это спокойствие. – Не ожидал от тебя подобного, Мэри.