Интересные факты о трауре, правда в Корее, но и в Китае традиции схожи.
Не мойся, не пей, жену не имей — траур в Чосоне
Траур в Чосоне можно было соблюдать по-разному, но тут как с ценами — минимум найти можно, а максимум — безграничен. Начнём с обязательных минимумов, а дальше познакомимся с исторически подтверждённым максимумом.
У мужчин траур по каждому из родителей длился три года. У женщин траур по родным родителям — один год, по родителям мужа — по три года.
Это был невероятно сложный период в жизни каждого корейца и дело не только в моральных страданиях, но и в испытаниях физических.
Обязательным (тот самый минимум) для благородного мужа в течение трёх лет было:
1. Не употреблять алкоголь.
2. Проявлять сдержанность в приёмах пищи.
3. Мыться изредка, согласуя гигиену с вопросом жёсткой необходимости (вши и струпья на теле — это уже необходимость или вполне терпимое неудобство — каждый почтительный сын решал для себя сам. Общество же следило и принюхивалось).
4. Носить робу из конопляной ткани (конопляная одежда — одеяние грешников). Траур в конопляном одеянии, это своего рода вина за сиротство. Остаться живым, когда родители, особенно отец, умерли — своего рода грех.
5. Не занимать государственную должность (в случае смерти родителей чиновник должен был покинуть служебный пост — соблюдалось это неукоснительно). Правда многие чиновники уходили в отставку как в трёхгодичный отпуск и, «отслужив» траур, возвращались на прошлую должность как ни в чём не бывало.
6. Не иметь дел с женщинами (да-да, здесь про те самые дела и да, даже с собственной женой). Отсюда проистекает следующее условие:
7. Не рожать детей (дети рождённые в период траура являлись незаконными и общество их не признавало). Даже сыновья, даже первенцы. Вообще родиться в период траура — участь хуже, чем родиться у наложницы. Детей от наложниц могли признать, подав прошение. Касательно детей, рождённых в траур прошений не подавали — слишком позорно.
Достойная жена на протяжении всего периода скорби должна была способствовать соблюдению правил и поддерживать мужа, как и он носить робу, не пить, не мыться, не рожать.
Но, кроме того, были обязанности хозяйственные, в первую очередь - траурный стол, еду на который для духа умершего нужно было подавать трижды в день в полном объёме как живому. Также нужно было набивать и раскуривать трубку (если умерший при жизни любил покурить). Так все три года.
Истинным проявлением сыновней почтительности для благородного мужа считалось в знак траура покинуть дом на весь трёхгодичный период, построить шалаш или чиби (маленький дом с соломенной крышей) рядом с могилой умершего предка и жить там, оплакивая утрату. В этом случае на плечи женщины ложились все заботы о семье, в том числе - материальные и, разумеется, заботы о временно съехавшем из дому муже.
Корейская история знает немало женщин проводивших суммарно до шести лет жизни в разъездах по стране между домом и мужем, поселившимся на могиле родителей. Ведь предков хоронили не на заднем дворе, а в определенном «счастливом месте» или на земле рода. Так что поездка в условиях бездорожья могла равняться паре дней пути.
Не без оснований женщина, пережившая траур по свёкрам, приобретала непробиваемую защиту от развода.
В проявлениях скорби выпендривались кто как мог. Страдать чересчур сильно было просто невозможно. Но всех переплюнул Чонджо — 22 ван Чосона, тот самый главный герой дорамы «Красный манжет рукава». Он перенес суд в город Сувон (30км от Сеула) расположенный рядом с могилой отца — принца Садо (и никто не воспротивился, хотя дело было неслыханное, почти перенос столицы. Всё потому, что сие действие государь объяснил своей сыновней почтительностью) и построил крепость Хвасон в 130 гетар земли — для размещения в ней останков родителя.