Всё наоборот, или Причуды судьбы

А я считаю, что это самое правильное решение - признаться самому. Естественно, что подобная новость сразу же вызывает негативные чувства, это и понятно - не может человек это с улыбкой на устах принять. Но самопризнание в любом случае дает Мэйсону козырь. Так как он сам это сделал, а не "доброжелатели" за него. Мэри просто нужно будет какое то время, чтобы переварить новость...ну я надеюсь конечно....
А вот про сестру Агату уже интересно,... сообщник заметает следы?

И в каноне, и здесь признаться самому, конечно, было бы лучше. Каноническому (о господи ) Мэйсону даже было бы легче, чем моему, но получилось так, как получилось. Оно и понятно - своими руками разрушить счастье, на такое не каждый отважится. В сериале Мэри не прощала ему и то, что он скрывал от неё всё. Здесь он тоже рискует, конечно, но как отреагирует Мэри - об этом речь пойдёт в следующих сериях.

Признаться самому - это, конечно, правильно.
Но в каноне лучшее время для этого было, когда Мэри только начала работать у Кэпвеллов и чувствовала эту недоговоренность. Она тогда Мейсона спрашивала об этом и обещала выслушать и не судить. И думаю, это все равно оказалось бы для нее шоком и неприятием, и к Мейсону она бы относилась после этого настороженно. И вот даже не знаю, что было бы дальше - возможно, она бы попыталась заглушить в себе чувства к Мейсону и в результате вышло бы то же самое. Не зря Мейсон боялся ей признаваться в этом.
Надеюсь, что здесь все-таки Мэри отделит прошлые поступки Мейсона от него самого и от их настоящего, но опять же - принципы-то у нее все те же. Тут дело не в религиозности - многие люди, далекие от религии, такого поступка бы не приняли. К тому же у тебя здесь все же отличия от канона - здесь Джина уже какое-то время (явно не пару недель, как в каноне) была женой Си Си и, получается, Мейсон поступил хоть и не так мерзко, как в каноне, но не менее мерзко - то есть здесь он ее, получается, соблазнил и бросил (в глазах Мэри, по крайней мере). Вот правда не знаю, как ей реагировать на такое.
А что же с сестрой Агатой? Очень подозрительно все это, жду подробностей.

Вообще, когда я думаю про эту ситуацию с Джиной, вывод напрашивается один - Мэри слишком "проста" для понимания всех этих внутрисемейных интриг. В каноне был момент, когда Мэри возмущается тем, что Мейсон разлучил Брендона с Джиной и Мейсон поясняет ей ситуацию, уточнив: "Ты уверена, что знаешь все?" При том, что связь мачехи с пасынком конечно не самая нормальная в принципе, учитывая отношения в конкретном семействе Кепвеллов, ничего особо страшного в ней не вижу.

Сообщение отредактировал Arielle: Понедельник, 30 октября 2023, 20:59:36

Ох, Лариса, какой же Мейсон у тебя лапочка❤️ Повинную голову меч не сечет!!! Абсолютно правильное решение, рассказать все честно Мери! Я уверенна что она поймёт, ведь у тебя Лариса, она не только что вышедшая из монастыря неопытная девочка. Оправится от легкого шока и поймёт))) еще смягчающее обстоятельство, что Мейсон полностью признал свою вину, покаялся и замолил все свои грехи, будучи священником! Я бы его точно строго не судила)))
Описание как Мейсон чувствовал себя и выглядел перед главным признанием - прекрасно❤️
Спасибо за новую главу и за вдохновение, каждый день проверяю сайт на наличие новых глав от Вас, девочки

Сообщение отредактировал Akrochka: Понедельник, 30 октября 2023, 18:47:21

Девочки, у меня уже сложилось понимание того, как поведёт себя Мэри после признания Мэйсона. Посмотрим, насколько спорным оно окажется.
Тут ещё, помимо всего прочего, давность лет. В сериале всё же мало времени прошло с тех пор, как Мэйсон с Джиной порвал окончательно. И был период, когда он был как бы и с Джиной, и уже за Мэри начал ухаживать. Здесь, конечно, много времени прошло, как говорится, всё быльём поросло. Но заросло ли?

Как же всё-таки здорово, когда ваши комменты заставляют задумываться! Спасибо вам!)

Спасибо за продолжение, Лариса! Правильно, что Мэйсон решил о своей связи с Джиной сам рассказать, ведь, обязательно, бы нашлись люди, которые бы захотели ей открыть глаза на ее любимого. И Мэри, как и в каноне, хоть и более опытная у тебя в фанфике, стала бы в нем сомневаться. А этого поворота так не хочется.

Сообщение отредактировал Marie23: Среда, 01 ноября 2023, 22:50:14

Мария, спасибо! Ну, моя Мэри не такая уж опытная, если только в жизненном плане, но не в любовных отношениях. Не монашка, конечно, но...Очень скоро всё узнаем.

Глава 26.

Немая сцена длилась с минуту. Мэйсон и Мэри в шоке уставились на Сэма, из дома вышла на шум проснувшаяся Энди. В глазах Мэри выступили слёзы, губы дрожали. Она обернулась посмотреть на Мэйсона – тот, поражённый, пристально всматривался в лицо Сэма, словно не понимая пока, что произошло. Сэм же переводил взгляд то на Мэри, то на Мэйсона, то на Энди. Краем глаза заметил яркий букет роскошных роз. Первой заговорила ничего не понимающая Энди.

– Что случилось, ребят? Привет всем, кого не видела!

Сэм кивнул ей и повторил то, что только что сказал.

– Агата три часа назад умерла от сердечного приступа.

Энди от неожиданности плюхнулась на скамью. Мэри и Мэйсон хранили молчание.

– Но…Господи, какой ужас! Впрочем, она же преступница, она пыталась…Боже мой, какая страшная судьба!

От этих причитаний и от внутреннего шока Мэри вдруг почувствовала дурноту, руки ослабели, и она стала медленно опускаться вниз. Мэйсон и Сэм тут же кинулись к ней, предотвращая её падение. Мэйсон был ближе и поэтому поймал Мэри и крепко обнял, одной рукой поддерживал ей голову.

– Мэри! Что с тобой?! Мэри! – он присел на скамью, не выпуская её из рук, прижал к себе и начал качать, будто ребёнка. – Пожалуйста, Мэри, очнись! Открой глаза! Мэри…Мэри…

Энди кинулась в дом за нашатырным спиртом, который помог Мэри очнуться. Она открыла глаза, взглянула на озабоченные лица Сэма и Энди, на искажённое ужасом лицо Мэйсона, почувствовала его руки, крепко сжимающие её, его дыхание на лице…Пасынок и мачеха…Агата…Скоропостижно умерла…Сознание полностью вернулось, и она нашла в себе силы, чтобы вырваться из рук Мэйсона и отпрянуть от него. Сбежав с веранды, она остановилась в нескольких метрах ото всех и громко сказала:

– Оставь…оставьте меня…одну! Пожалуйста…

Все трое почти хором воскликнули:

– Что с тобой, Мэри?!

Она закрыла лицо руками и покачала головой. Потом снова взглянула на всех, но видя только Мэйсона, и тихо, но твёрдо проговорила:

– Уходите. Я устала. Я очень устала…Энди, только ты не бросай, – она голосом выделила слово «не бросай», – меня, пожалуйста!

Энди поспешно подошла к ней, обняла за плечи, и Мэри разрыдалась у неё на груди. Энди умоляюще посмотрела на Мэйсона и Сэма, и те, чуть помедлив, направились к своим машинам. Мэйсон шёл за Сэмом, но периодически оглядывался на девушек в надежде встретиться глазами с Мэри. Уже в конце дорожки, ведущей от дома, он поймал её взгляд, который умолял его остаться…

– Как же ты оказалась права, Энди! Насчёт бурного прошлого Мэйсона. Я всякое могла предположить, учитывая его репутацию до ухода в монастырь, но такого никогда бы не подумала про него…У нас толком ничего не началось, а прошлое уже встало между нами.
Девушки сидели за столом в гостиной, согреваясь горячим чаем. Мэри до сих пор потряхивало при мысли о признании Мэйсона и новости про Агату. Она держала в руках обжигающую чашку с чаем и даже не чувствовала боли. Глаза смотрели в пустоту и не выражали абсолютно никаких эмоций. Ей хотелось забыться сном под толстым одеялом и не возвращаться в реальность, несколько минут назад казавшейся ей почти идеальной, ведь в ней была любовь, было счастье, был Мэйсон. Сердце сжималось при воспоминании о нём, о его поцелуях и объятиях, но последние слова застилали собой всё то хорошее, что было между ними. Было…И больше не будет?!

– Неужели это конец?! Энди, неужели я больше не увижу его? Никогда…

Слёзы текли по лицу Мэри, не останавливаясь. Она смотрела на подругу и в глубине души надеялась, что та разубедит её и скажет, что не так всё страшно, как ей кажется. Но Энди молчала, переваривая всё услышанное за последние пятнадцать минут. Она разглядывала узоры на скатерти и повторяла их указательным пальцем. Вдруг она хлопнула ладошкой по столу и, глядя Мэри прямо в глаза, заговорила:

– А что, собственно, произошло? Что такого страшного, по-твоему, случилось?

Мэри в недоумении даже выпустила чашку из рук. Словно не замечая её реакции, Энди продолжила:

– Нет, это, конечно, чудовищно, это недопустимо, даже где-то отвратительно. Даже меня смог удивить наш замечательный праведник отец Мэйсон. Но! Когда это было?! И имеет ли сейчас это значение – для него? Ясное дело, что замаливал он все эти годы и этот грех. Значит, он искренне раскаялся – перед самим собой, прежде всего.

– Господи, Энди! Да какая разница, когда это было?! Это – было, понимаешь? Было! А значит, может повториться…если не это, то что-то в этом роде! Всё что угодно я могла подумать, только не это…

Поток слёз заставил Мэри замолчать, она закрыла лицо руками и вновь предалась рыданиям. Энди подошла к ней и обняла за плечи.

– Мэри, успокойся. Это ведь не конец света. И уж точно не конец ваших отношений. Я тебе серьёзно говорю, нет никаких преград между вами, если вы действительно любите друг друга. Под влиянием обстоятельств люди меняются, и Мэйсон давно уже не тот, каким был несколько лет назад. Потом он же сам тебе всё рассказал. Значит, он хочет быть честным с тобой, ему это очень важно. Подумай, разве он поступил бы так, если бы не любил тебя, если бы не боялся тебя потерять?

Мэри молчала, уставившись на свою чашку с недопитым чаем. Медленно протянула к ней руку, поднесла к губам и сделала маленький глоток. Мысли начали приходить в порядок от жгучего желания оправдать Мэйсона, убедить саму себя в его искренности. Действительно, рассказать о себе такое – далеко не каждый способен на такое. Если он действительно раскаялся – это одно, но выложить всю эту неприглядную правду о себе любимому человеку, рискуя сложившимися между ними отношениями, – совсем другое. «…он хочет быть честным с тобой, ему это очень важно… разве он поступил бы так, если бы не любил тебя?» Да, это поступок. Многие лишь тратят слова, красивые фразы, а Мэйсон делает. Он совершает поступки, которые красноречивее любых цветастых фраз. А она всё ещё сомневается в нём – после самого смелого из всех его поступков. Собираясь снять с себя сан, он рискует навлечь на себя общественное осуждение, многие могут просто отвернуться от него. Но, кажется, он вовсе не этого боялся. «…если бы не боялся тебя потерять…» Но, рассказав ей о связи с мачехой, он рисковал их отношениями и всё равно пошёл на это. «Я готов пройти через это, лишь бы быть с тобой…Теперь я хочу любить открыто, чтобы все знали о моей любви» – только сейчас она осознала истинный смысл его слов. Он полностью раскрылся перед ней, обнажил свою душу, доверил ей то, что никому другому никогда не доверил бы. Быть любимым, честным с ней и с самим собой – вот чего он хотел больше всего и о чём всегда говорил ей и доказывал это. А она…оттолкнула его, даже не подумав, не дав себе и ему опомниться, словно забыла о том, что связывало их, словно он вдруг стал для неё никем. Неужели она на самом деле могла вот так скоро расправиться с их любовью, уничтожить самое ценное в своей жизни – из-за призрака прошлого, просто тени призрака прошлого?! «Мэйсон! Прости…прости меня и…вернись, пожалуйста! Как же мне плохо без тебя! Вернись, только вернись…»

После безуспешных попыток заснуть Мэри вышла из спальни в гостиную и подошла к окну, через которое изливался в комнату лунный свет. Он умиротворял и манил посмотреть на свой источник – огромный диск луны красовался на ясном небе, и лунная дорожка простиралась на океанской глади, слегка подрагивая и поблескивая искрами. Ночь была тихая и спокойная, уверенная в своей силе и постоянстве. Мэри вглядывалась в неё и хотела найти те же силы, чтобы быть такой же уверенной и спокойной, но не находила. У неё не получалось. Она сама лишила себя этой полноценности, части себя, и этой крайне необходимой её частью был Мэйсон…

The shadow of your smile
When you are gone
Will color all my dreams
And light the dawn…

Эти слова крутились в её голове, и она не могла понять, откуда взялась эта мелодия песни Пегги Ли. Звуки были еле различимыми, и она распахнула окно, чтобы узнать, откуда они доносились. Лунный свет заливал всё вокруг и делал призрачными все предметы, оставляя от них только тени. Но Мэри удалось рассмотреть один силуэт у самой кромки воды: кто-то сидел на берегу, склонившись к чему-то и извлекая из этого те самые нежные звуки. Гитара пела словно сама для себя – скромно, запинаясь, но не останавливаясь, как будто играющий на ней давно не упражнялся и в этот самый момент вспоминал почти забытые аккорды.

Look into my eyes, my love, and see
All the lovely things you are to me…

«Для меня ты самая любимая…» – признавался ночной певец своей любимой, и в этих простых словах заключалась вечная истина, та самая правда, придающая силы и внушающая надежду.

Мэри сфокусировала взгляд на гитаристе и уже могла разглядеть его пышную шевелюру, которую волновал ветерок, красивый профиль лица с плавными чертами, сильные руки, обнимавшие гитару, длинные пальцы, бродившие по грифу…Она с замиранием сердца открыла входную дверь и вышла на веранду. Дойдя до песка, сняла обувь и, неслышно ступая, пошла на звуки музыки.

Our wistful little star was far, too high
A teardrop kissed your lips
And so did I…

Мэйсон не увидел появления Мэри – он его почувствовал. Всем своим существом. Она стояла позади него, не решаясь нарушить его игру. Он перестал петь, но продолжал играть эту же грустную, но красивую мелодию, уже зная, что Мэри рядом и слушает его. Ждал, надеялся, что вот сейчас она вплотную подойдёт к нему и положит руки ему на плечи, окутает наконец его своим таким родным ароматом, от которого он сходил с ума. Но она не подходила. Он перестал играть и приложил ладонь к струнам, заставляя их замолчать. Опустил глаза на гитару, а после обернулся на Мэри: от этого взгляда её что-то обожгло в груди, а ноги ослабели настолько, что показалось, как она увязает в зыбучем песке. Всего пара шагов разделяла их, стоило лишь протянуть руку и…Она сократила это расстояние между ними и робко прикоснулась к плечу Мэйсона. Быстрым движением он вскочил на ноги и, не дав ей ни единого шанса отстраниться от него, заключил её в объятия. Она прильнула к нему и крепко обхватила за талию. Слёзы тут же брызнули из глаз, и она зажмурилась, чтобы преградить им путь, уткнувшись Мэйсону в шею. Его глаза тоже были закрыты – он снова погружался в состояние невыразимого блаженства, купаясь в облаке волос любимой, всем телом ощущая её близость, тепло и бархатистость кожи на своих губах. Его руки приветствовали её, как будто заново узнавая все изгибы желанного тела, жадно сжимали плечи, руки, бёдра, ныряли в волосы, блуждали по спине, груди и животу.

– Прости меня…я…так люблю тебя, – сбивчивым голосом слабо пыталась сказать Мэри, но её губы уже давно были во власти Мэйсона, который никак не мог насытиться ими и дать волю словам, пока эта дикая жажда не будет утолена хотя бы на малую толику. Ничего не говори, не объясняй, только не уходи, не покидай меня больше, не уходи, не покидай – молил он своими поцелуями и распалял её своею бешеной страстью до умопомрачения, до исступления. Как будто не виделись они целую вечность, как будто не было той ночи, которая связала их навеки, как будто только что они признались друг другу в любви. Она растворялась в его объятиях, а он сходил с ума от её нежности и податливости. Опустившись на песок, он усадил её себе на колени и с новой силой порывисто сжал её тело, снова захватил губы в плен, продолжая ласкать и наслаждаться её ласками. Их томные вздохи и сладострастные стоны вторили любопытному прибою, то и дело набегавшему к их ногам и скромно отступавшему. Когда первый прилив страсти схлынул, они ещё долго сидели, обнявшись, и молчали, любуясь мягко шуршащими волнами. Мэйсон сзади обнимал Мэри, а она прильнула к его груди, чувствуя его крепкое тело спиной.

– Спасибо тебе, любимая моя! Спасибо, что ты со мной, что не оставила меня, – шептал Мэйсон ей на ушко, целуя в висок и играя с волосами, – не знаю, как бы я жил без тебя. Кажется, за всю жизнь мне не было так плохо, как в эти несколько часов без тебя. Почувствовал себя самоубийцей, когда увидел твои глаза тогда…

Мэри обернулась, вглядываясь в его лицо.

– Не понимаю, как я смогла это сделать. Казалось, что у меня забрали все силы, когда ты ушёл…Мэйсон, это было очень смело – признаться в…таком…Мне вообще кажется, что только ты способен на подобный поступок. Я понимаю, что здесь нечем гордиться и это омрачает наши с тобой отношения. Но я думаю, и ты придаёшь мне уверенности в этом, что эта давняя история не должна повлиять на наше с тобой будущее. Прошлое должно оставаться в прошлом. А своё будущее я вижу только с тобой. Мэйсон, я хочу быть с тобой несмотря ни на что! Мне было так же плохо без тебя, всего несколько часов показались мне вечностью, и я не хочу больше так надолго расставаться с тобой.

Долгий и страстный поцелуй прервал её речь, и это было самой лучшей благодарностью, самым правильным признанием в любви.

– Осталось совсем немного до того момента, когда мы сможем открыто заявить на весь мир, что мы вместе. И отныне я буду делать всё, чтобы сделать тебя счастливой. Я так люблю тебя! И ради тебя я готов на всё. И если ты всё ещё сомневаешься в серьёзности моих намерений, что ж, всё очень просто. От тебя требуется лишь самая малость.

– Что, Мэйсон?

– Выходи за меня замуж.

Мэри развернулась к Мэйсону всем телом и внимательно посмотрела на него. Нет, слух не мог её подвести, несмотря на все потрясения прошедшего дня. Мэйсон сделал ей предложение, хочет, чтобы они поженились и стали семьёй…От неожиданности она не сразу нашлась, что сказать, все слова вылетели из головы от испытываемого сейчас ощущения нереальности и невесомости. Первое в жизни предложение выйти замуж она услышала от священника, пусть его принадлежность к церкви уже и была почти формальностью. Она полюбила священника, между ними уже случилась физическая близость – от такого количества правил, которые они нарушили, впору было сойти с ума. Но, господи, почему же ей сейчас так несказанно хорошо, так приятно кружится голова, почему сердце бешено стучит, а душа взмывает высоко вверх при одном только взгляде на любимого человека! В голове пронеслись картины их знакомства – разве могла она тогда хотя бы предположить, что это её счастье распахнуло дверь и вошло в её жизнь навсегда?! Чем заслужила она его, что такого сделала для этого? Но все сомнения улетучились, когда она снова заглянула в его глаза, а от обыденности интонации его голоса у неё по всему телу пробежали мурашки.

– Что ты сказал?!

– Давай поженимся. Ты ведь не думаешь, что после всего того, что было между нами, я оставлю всё как есть?

– Не могу поверить своим ушам! Неужели мы с тобой сейчас говорим о свадьбе?! Мэйсон, ты уверен, что хочешь жениться?

– Только на тебе и только, если этого хочешь ты.

Мэри почувствовала слабость во всём теле от этих слов и загляделась на Мэйсона, такого трогательного и смущённого. Дотронувшись до его щеки ладонью, она тихо протянула:

– Мэйсон…

– Я знаю, что пока не имею права звать тебя замуж, знаю, что, наверное, не заслуживаю тебя, что моё тёмное прошлое ещё не раз напомнит о себе, но, если я буду знать твой ответ, я стану увереннее и…счастливее.

– Ещё счастливее меня?

– Возможно, ещё счастливее. С тобой я повёл себя так, как поступал с женщинами раньше, когда слишком часто потакал своим желаниям. Я не должен был. Только… у нас с тобой всё иначе. Никогда я не испытывал ничего подобного и знаю, что это и есть та самая любовь, которая целую вечность ждала тебя, чтобы пройти с тобой через всю жизнь. Скажи мне, что этого достаточно…

– Это всё, что нужно.

– Так что ты ответишь мне? Не хочу тебя торопить, но…сейчас самый подходящий момент для этого, мне кажется. Будут и другие, множество неожиданных и приятных моментов нашей с тобой жизни, обещаю тебе, но пока мы здесь, пока вдвоём и нет никого вокруг, просто скажи мне, что ты хочешь стать моей женой…пожалуйста…

– Ни о чём другом я и не мечтаю…

Мэйсон притянул Мэри к себе и крепко прижал к груди. Она закрыла глаза, наслаждаясь силой его рук, обволакивающим теплом его тела и спокойным дыханием у её шеи. Он обнимал свою Мэри, а сквозь её волосы смотрел на океан, над которым несмело забрезжил свет новой зари.

Ах, как чудно все обошлось! Ну слава Богу, что у тебя получилась адекватная реакция Мэри на откровения Мэйсона..я очень на это надеялась да и еще и Мэйсон с гитарой, серенады под луной, ну как тут устоять Спасибо, Ларис, за очередную порцию романтики "к утреннему кофе"
Жду продолжения!