Всё наоборот, или Причуды судьбы - Фанфики по сериалу Санта-Барбара | Santa Barbara - Fanfictions - стр. 21

Ларочка и от меня огромное спасибо❤️ Ох как же эта любовь прекрасна!!!. Как мне нравится твоя Мэри, такая умная, мудрая, понимающая девочка, конечно огромная благодарность Энди, тоже как и Саша, подумала, что в СБ не хватало Мэри такой правильной подруги))) ну а Мейсон просто невероятный!!! Он и в канон и у тебя))) просто мой идеал)))
Сцену с предложением после шатров очень очень люблю, И твоя сцена с предложением на берегу так чудесно вписалась в повествование. Прямо настроение поднялось и смогла вздохнуть полной грудью❤️а то грусть меня одолевает(((

Сообщение отредактировал Akrochka: Суббота, 04 ноября 2023, 16:43:43

Глава 27.

Было нестерпимо жарко от лучей палящего солнца, глаза были такими сухими, будто их засыпало песком, а всё нутро разрывала невыносимая боль от осознания полного одиночества, теперь уже полного и вечного. Не было даже слёз, они высохли давно, не давая никакой возможности выпустить, хоть как-нибудь выразить эту дикую боль, тупую и не отступающую и на долю секунды. В такие минуты смерть становится пределом мечтаний и избавлением от страданий. Только смерть может облегчить, помочь – когда уже всё равно, когда уже нет никаких ощущений и чувств, когда нет жизни. Но только мгновенная смерть, а не эта мучительная, окутывающая со всех сторон, ноющая пытка. Если бы зарыться в этот раскалённый песок и засыпаться им как в могилу! Но не было сил, не было возможности сделать это – только медленно и мучительно умирать от горя, которое стало реальностью на всю оставшуюся жизнь. Невыносимо. Невыносимо! Куда пойти, где найти свой последний приют, от кого принять избавление и покончить с этими мучениями – он не знал. Пальцы зарывались глубоко в песок, ища чего-то, и высыпали его на поверхность, образуя небольшую пирамиду. А они всё сыпали и сыпали на неё, пока она не достигла внушительных размеров. Он сидел и смотрел на неё, как мелкие песчинки быстро осыпаются, разрушая форму фигуры, и думал, что всё так и происходило в его жизни: строил, строил что-то, создавал своими руками, а после это всё рассыпалось, как эта сухая песчаная пирамида. Всё без толку, всё зря. На что растрачена жизнь? И что осталось ему в результате? Пустота, одиночество, безысходность. А ведь всё было у него. Всё: и дом, и семья, и будущее. Казалось, это навсегда. Но как вероломно это у него отняли! Как будто и не было ничего, как будто он появился на свет таким же одиноким, как сейчас. За что? Какова его вина? Он не знал, не мог найти ответа. Так же как и не мог покончить с этой опостылевшей жизнью и избавиться от мучений. Зато он точно знал, кто всему виной. И только предвкушение возможной и страшной мести пробуждало в душе безумное возбуждение и бурное ликование. Впервые за долгое время на лице заиграла улыбка. Но она бы сильно испугала того, кто в этот момент её увидел бы…

Мэйсон не мог спать. Ему достаточно было держать в объятиях свою любимую Мэри и охранять её сон. Сквозь закрытые плотно шторы спальни пробивалось яркое солнце, но он не замечал этого, как будто всё ещё царила та самая ночь, когда его жизнь вновь обрела смысл, когда он вновь поверил, что может быть счастлив, – потому что ему поверила она. «Я хочу быть с тобой несмотря ни на что…» – он запомнит эти слова на всю жизнь и никогда не допустит, чтобы она разочаровалась в нём. Он посмотрел на Мэри и улыбнулся: какая она красивая во сне, на лице ни тени печали, только умиротворение и покой, тёмные ресницы изредка подрагивали, слегка растрёпанные локоны русых волос красиво обрамляли лицо и касались его щеки. Внутри него всё жгло от нестерпимого желания запустить руку в эти роскошные волосы и поцеловать эти глаза, этот изящный носик, эти манящие губы. Но он сдерживал себя и даже старался тише дышать, чтобы не побеспокоить свою спящую красавицу. Её рука покоилась на его груди, и он тихонько накрыл её ладонь своею – и сразу же почувствовал проникающее в него тепло и нежность, глупую нежность, которой так не хватало ему долгие годы…Милая моя, и почему ты не встретилась мне раньше? Встреть я тебя ещё тогда, не было бы этих лет метаний и самообмана – всё стало бы ясным как день, стоило мне только увидеть твои глаза и эту родинку на щеке. Я думал, что нашёл себя, что выбрал правильный путь. Сколько всего произошло, чтобы я смог это понять. Но как же я ошибался! Ты пришла как озарение, просто предстала передо мной в своём скромном облике и поразила в самое сердце, точно зная о том, что я искал и думал, что нашёл. Какое счастье, что я нашёл тебя, моя любовь, которой нет предела*!

Пускай грехи мою сжигают кровь,
Но не дошёл я до последней грани,
Чтоб из скитаний не вернуться вновь
К тебе, источник всех благодеяний.

Что без тебя просторный этот свет?
Ты в нём одна. Другого счастья нет.**

Другого счастья нет…Старик Шекспир знал, что говорил. Мэйсон улыбнулся этим выплывшим из памяти словам классика и наконец позволил Морфею забрать его в своё царство.

Спустя несколько часов в дверь их спальни постучали. Первой очнулась Мэри и, быстро накинув халат, подскочила к двери, чтобы Энди не обнаружила присутствие Мэйсона.

– Привет! Как ты? – Энди пристально вглядывалась в лицо Мэри, выискивая на нём следы ночных переживаний.

Мэри вышла из комнаты, поправила волосы и встряхнула головой, окончательно просыпаясь.

– Ничего, всё в порядке. Я даже вроде бы выспалась…А ты уже на работу?

– Да, скоро ухожу. Тебе лучше? Выглядишь умиротворённой.

– Так и есть. Спасибо тебе за тот разговор. Теперь, думаю, всё будет хорошо. И, знаешь, в ближайшие дни я планирую вернуться к работе, так что недолго тебе осталось справляться с делами в клинике в одиночку.

Энди подошла к Мэри и обняла её.

– Я очень рада, что всё налаживается. Теперь думаем только о хорошем!

Когда Энди ушла, Мэри вернулась в спальню, где всё ещё спал Мэйсон. Он почти скинул с себя плед, а руки расположились там, где спала Мэри. Она на цыпочках подошла к кровати, тихонько присела с краю и невольно залюбовалась своим любимым мужчиной, который выглядел сейчас как мальчишка – растрёпанные волосы, слегка вытянутые вперёд губы, уткнувшийся в подушку нос. Мэри смотрела на него и улыбалась, прислушиваясь к его дыханию и ожидая его пробуждения. Он не заставил себя долго ждать: одна рука зашевелилась, ощупывая пустующее место на кровати, а вслед за ней открылся один глаз, затем второй, и Мэйсон, не успев забеспокоиться, увидел перед собой ту, которую только что искал. Блаженная улыбка сразу же осветила его лицо, и он протянул руку к Мэри…

– Доброе утро, любимый! Хотя уже в разгаре день...

Мэри подалась к Мэйсону и поцеловала его в нос. Однако только этим он не удовольствовался и, приподнявшись, притянул её и захватил в свои объятия.

– Я люблю тебя, – прошептал он ей на ушко и нашёл наконец её губы, чтобы в очередной раз напомнить себе, что это не продолжение его сна. Мэри окунулась в этот страстный поцелуй и крепко обняла Мэйсона, отвечая ему не менее страстно. Почувствовав нелёгкое головокружение от поцелуя, она не заметила, как её ладони уже переместились с лица любимого на его плечи, как ловко нырнули под плед и там поглаживали уже ставшую горячей кожу на спине и животе. Мэйсон не смог сдержать стона от этих откровенных ласк и заблудился в волосах Мэри, мечтая только о том, чтобы этот момент длился как можно дольше. Безумно хотелось большего, но реальность всё же врезалась в сознание, напоминая о предстоящих им обоим испытаниях. Мэйсон, не в силах оторваться от Мэри совсем, сбивчиво заговорил:

– Ещё вчера я не мог надеяться, что счастье возможно, что ты останешься со мной…А сейчас могу обнимать и целовать тебя. Это действительно похоже на сон, на волшебную сказку со счастливым концом. Боже, как же я люблю тебя! Мэри, а ты? Ты любишь меня?

Она заглянула ему в глаза и просто ответила:

– Очень. Я очень сильно люблю тебя, Мэйсон!

Он порывисто прижал её к себе и облегчённо вздохнул.

– Я от себя самого не ожидал подобного, не подозревал, что могу так любить. Да вообще никто на этом свете не может с уверенностью сказать, что Мэйсон Кэпвелл способен на столь сильное и глубокое чувство. Разве я могу поверить в то, что и меня можно любить?!

Ничего не отвечая, Мэри прижалась губами к его шее. Он удовлетворённо выдохнул в её волосы.

– Но словами сыт не будешь, как говорится. Вопрос о снятии с меня сана будет решён в ближайшие дни. Осталось только одно сделать – встретиться с архиепископом и подтвердить моё решение. И всё. И больше никто и ничто уже не запретит нам жить вместе официально. И мы начнём уже без оглядки строить наше будущее.

– Мэйсон, я много думала об этом – о том, что последует за твоим поступком. Твоё положение в Миссии…Ты ведь понимаешь, что реакция людей может быть разной. Ты точно готов к этому?

– Оставить всё как есть – значит, отказаться от тебя. Для меня это невозможно. Если бы ты меня отвергла, я бы всё равно ушёл, потому что…потому что я понял, что не могу уже любить Господа сильнее, чем тебя. Это не богохульство, ведь Он не исчез из моей жизни и никогда не исчезнет. Я всё так же верю в Него – сейчас как никогда. У меня есть ты, ты любишь меня, а Он и есть любовь. Этого у меня не отнять, как и не отнять Его. И ради нашей любви я готов пройти всё, что суждено, потому что я знаю правду. Мы правы, и никто не сможет убедить нас в обратном. Ты согласна?

– Да. Я так счастлива, Мэйсон! Если бы не ты, я испугалась бы собственной жизни. А с тобой рядом я чувствую себя сильной, уверенной и…правой. Никогда и ни в чём ещё я не была так уверена, как в том, что люблю тебя. Ты любишь меня?

– Больше жизни!

– Значит, всё будет просто замечательно!

Миссия Санта-Барбары гудела как осиный улей: новость об уходе отца Мэйсона из церкви вызвала бешеный резонанс. Не многие смогли принять этот поступок и сохранить прежние тёплые чувства к некогда обожаемому священнику. Прихожане в разговорах между собой выражали бурное недовольство и недоумение по отношению к теперь уже бывшему святому отцу, который, по их мнению, оказался не таким уж и святым, раз осмелился совершить подобный шаг – отречься от сана. А светская часть города, наоборот, была радостно взбудоражена этим известием и жаждала пикантных подробностей, сопровождавших желание Мэйсона вернуться к прежней жизни. Точно никто не знал, но ходили упорные слухи о том, что причиной всему – женщина. В любом деле, как говорится нужно искать женщину, тем более если это касается бывшего ловеласа и дамского угодника Мэйсона Кэпвелла. А бывших ловеласов уж точно не бывает. Дом СиСи Кэпвелла то и дело осаждался то журналистами, то друзьями, то просто знакомыми, которые хотели получить интересующие их сведения из первых рук. Подобное внимание было не угодно ни СиСи, ни его семье, ни тем более Мэйсону, поэтому, недолго думая, он снял небольшую квартиру в пригороде втайне от всех, куда и перевёз Мэри.

Чтобы не обидеть своих домочадцев, перед тем как навсегда покинуть родительский дом, он познакомил Мэри с ними. Он нисколько не сомневался в том, что она произведёт на всех благоприятное впечатление. Весь вечер, пока происходило это знакомство, он испытывал небывалое чувство гордости за свою Мэри, завидуя самому себе и всё сильнее убеждаясь в том, что именно её всегда так не хватало в его жизни. Он видел реакцию отца, Иден, Келли, Теда и Софии и, казалось, только сейчас начинал осознавать истинный смысл слова «семья». Теперь он перестал быть изгоем в собственной семье и никогда больше им не будет, потому что сам создаёт сейчас свою семью. «Вот ты и остепенился, стал полноценным человеком, Мэйсон, чего никто уже не ожидал. И понадобилась для этого всего лишь какая-то половина жизни. Но ждать этого стоило! Стоило ждать тебя, любовь моя!»

Мэйсон и Мэри наслаждались наконец обретённой свободой и уединением в их личном маленьком жилище, которое Мэйсон намеревался со временем сменить на большой дом на побережье. По вечерам он делился с Мэри о том, как много у них будет детей, чем повергал будущую жену в лёгкий шок. Ему не терпелось жениться на Мэри, чтобы навечно связать их судьбы воедино, и уже несколько раз успел поспорить с отцом насчёт размаха церемонии. Конечно, ему хотелось устроить такую шикарную свадьбу, какой достойна его невеста, но Мэри была против, желая лишь тёплого праздника в узком кругу родных и друзей. И как бы ни настаивал на своём отец, Мэйсон безоговорочно был на стороне Мэри, только её желания имели для него значение. Он знал, что, какой бы скромной ни была их свадьба, он сделает всё, чтобы она стала необыкновенной и незабываемой.

И если Мэри уже точно знала, кто станет её подружкой невесты, то Мэйсону только предстояло обсудить, кто станет его шафером, – с Сэмом. Узнав о будущей свадьбе Мэйсона и Мэри, тот не сразу нашёл, что сказать, и долго при встрече с другом смотрел в сторону и напряжённо думал.

– Я понимаю, всё кажется таким неожиданным – со стороны. Но это не спонтанное решение. Мы с Мэри давно любим друг друга и…

Сэм перебил Мэйсона:

– Скажи, как давно? Уже тогда, когда я, как дурак, рассказал тебе о своём намерении сделать Мэри предложение?

– Нет, Сэм. Тогда ещё я и сам толком ничего не понимал, то есть…понимал, но…не мог сам себе признаться, что способен на такие чувства. И надо сказать, в какой-то мере ты помог мне…Прости. Понимаю, как всё это выглядит, но…ты мой друг, ты так помогал мне, когда Мэри похитили. И я очень ценю дружбу с тобой. Мне бы очень хотелось видеть тебя в самый важный день в моей жизни. Но, если ты не захочешь стать моим шафером, я пойму. Просто подумай об этом.

Сэм молчал ещё какое-то время, после посмотрел на друга и ответил:

– Признаться, я замечал, что Мэри не испытывала ко мне ответных чувств, всё казалось, что думает о ком-то другом…И в голову не взбрело, что о тебе! Конечно, обидно, что такая девушка оказалась создана не для меня, но что бы была за жизнь у нас, да и не было бы никакой жизни. Но…раз так всё серьёзно и ты уверен, что нашёл своё счастье…остаётся только порадоваться за тебя, дружище! Буду я твоим шафером, Мэйсон, конечно, буду!

Они крепко пожали друг другу руки и обнялись.

«Бывший священник женится сразу же после ухода из церкви», «Мэйсон Кэпвелл опять не святой», «Снятие сана священника и скорая женитьба бывшего отца Мэйсона» – газеты пестрели громкими заголовками, вызывая бурные обсуждения в среде любителей сплетен. И это не могло не привлекать всеобщего внимания к личности того, кто был ему нужен. Он теперь у всех на виду – это то, что необходимо. Наказание будет публичным, показательным – чтобы научить, напомнить о главном, о том, что никто не должен избегать расплаты за прегрешения. За любым преступлением должно следовать наказание. И никто его не избежит, даже священник, пусть и бывший. Никто.

________________________________________________________________
*Шекспир. Сонет 23
**Шекспир. Сонет 109