Не дай мне уйти - Санта-Барбара: законченные фанфики

Оставшись с Мэйсоном один на один за столиком в ресторане, Мэри запаниковала – так давно она не оставалась с ним наедине. И несмотря на то что они были в людном месте, мир для них обоих молниеносно сузился до границ столика на двоих. Мэйсон буквально пригвоздил Мэри к стулу своим магнетическим взглядом, и ей ничего не оставалось, кроме как начать безмолвный диалог с ним. В его бездонных глазах можно было увидеть столько радости оттого, что Марк наконец ушёл, а она, самая дорогая и желанная на свете, всё же осталась. Он ликовал: её начавшееся было ярое сопротивление провалилось, толком и не начавшись! Эта игра напомнила ему о том беззаботном времени, когда только начинался их роман и зарождались чувства, когда они стеснялись и робели друг перед другом, когда Мэйсон сцеплял свои руки и сжимал их, чтобы не выдать их дрожь в присутствии Мэри, а она смущалась и краснела, услышав очередной комплимент Мэйсона, но их обоих тянуло друг к другу с пугающей силой. И каждый искал случая, чтобы лишний раз увидеться хотя бы на несколько мгновений.
А сейчас совсем другое дело: обида, боль и горечь утраты разделяли их, однако чувства никуда не ушли – наоборот, росли с каждым днём, проведённым в разлуке. Он готов был кричать о них, лишь завидев любимую, а она старалась никоим образом не показать, как она вопреки всему случившемуся жаждет быть с ним, как мечтает снова ощутить силу его рук, обнимающих её, и нежность губ, целующих её. Любить того, кто любит её, кто хорошо знает её, кто понимает – иногда даже больше, чем она сама себя.
Он прекрасно видел, что происходит с ней в эту самую минуту, когда он был не в силах оторвать от неё глаз, а мысль о том, что в любой момент она может исчезнуть, была подобна смертельному приговору. И поэтому он приступил к осторожному, но прямому наступлению:
— Мне кажется, что мы прекрасно проводим время и нам рано завершать этот вечер. Потанцуем?
— Ты это серьёзно?!
— Конечно. Я хочу потанцевать с тобой. Тем более что мне так гораздо лучше думается. Прислушайся: какая красивая музыка, это наша песня…или чья-то ещё песня.
— Я не буду танцевать с тобой, Мейсон!
— Ты боишься.
— Нет! У меня просто нет желания танцевать с тобой.
— Так в чём дело? — испытывал он её. — Ты боишься своих желаний. Ты боишься, что, оказавшись в моих объятиях, ты не сможешь противиться своим желаниям и своей гордыне.
Она была изумлена тому, как точно он выразил то, что она чувствовала и чего опасалась, но вслух лишь сказала:
— Мэйсон, по-моему, ты просто бредишь.
Он приступил к финальной части атаки и, вставая со стула, продолжил тоном, не допускающим возражений:
— Тогда зачем отвечать отказом? Ты можешь спокойно танцевать и не беспокоиться ни о чём.
— Я пришла сюда не танцевать! — последние вспышки обороны стремительно таяли. — И я считаю, что это…
— Небезопасно? — подсказал он. — Ты боишься, да?
Всё ещё не оставляя слабых попыток воспротивиться хитрому агрессору, Мэри заявила:
— Мэйсон, я не боюсь тебя!
Он сверлил её глазами и незаметно подводил к танцполу. Сознавая его неминуемую победу и стараясь не смущаться, она направилась к центру зала и запальчиво сказала:
— Хорошо, я согласна. Давай танцевать!
Крепость пала, и Мэри тут же оказалась в кольце его рук.
— Я знал, что смогу тебя уговорить.

И ничего не было более естественного и правильного в этот момент, чем за несколько секунд максимально сократить расстояние между ними, нарушая все законы танца в общественном месте. Мэри всегда поражалась этому умению Мэйсона самому определять степень близости к ней и быстро добиваться своей цели. Вот и сейчас она ничего не могла поделать с тем, как он мгновенно заключил её в свои нежные, но крепкие объятия и как она сама обняла его за плечи. Он еле ощутимо прикоснулся своей щекой к её, но Мэри захлестнула такая волна нежности и чувственности, что глаза закрылись сами собой, а она ещё ближе прижалась к нему и забыла обо всём на свете – кто они, где они и что их разделяло. Волна прошла по всему телу, окатила её с головы до ног, и, если бы Мэйсон не сжимал её сейчас в объятиях, она бы упала – такими слабыми были ноги, а сама она чувствовала почти невесомость и нереальность происходящего. Он каждой клеткой чувствовал, как откликается она на его прикосновения, как замирает её дыхание (он и сам забывал дышать), как уже она сама всё крепче и крепче прижимается к нему. Такое долгожданное и такое невыносимо приятное объятие просто невозможно было прервать, и это чувство сейчас объединяло их. Они двигались всё медленнее, и музыка замедляла темп, поддерживая двоих влюблённых, и уносила их за пределы материального мира. Остановись она сейчас – они и не заметили бы. В голове творилось чёрт знает что: хотелось полностью раствориться в любимом человеке, стать единым целым и больше никогда не пытаться разорвать связавшую их нить. Что будет дальше – не важно: нет ничего важнее того, что происходит сейчас…
Мэйсон вдыхал лёгкий аромат духов, от которого каждый раз лишался рассудка, его пальцы медленно бродили по спине, плечам любимой, губы еле касались её щеки, мочки ушка, волос. Он уже не существовал – он дышал ею! А она сдавалась ему, полностью подчиняя себе, с каждым движением головы, рук, бёдер вознося его к вершинам рая, который он так хотел подарить ей. В очередной раз обезоруженная стремительным натиском Мэйсона, Мэри ни о чём больше не могла думать, кроме как о том, чтобы музыка не останавливалась и чтобы Мэйсон не отстранился от неё. Только не сейчас. Ещё! Ещё хотя бы мгновение ощущать это головокружение от его близости, наслаждение от его невесомых касаний, счастье от его власти над ней. Их первые свидания и первые поцелуи она никогда не забудет, но то, что она чувствовала сейчас, она не чувствовала никогда. Этот чувственный танец, их молчаливое общение и признание в любви, выраженное в единении их тел и душ, – всё это казалось таким естественным, что никакие слова не смогли сказать об этом больше и точнее.
Внезапная предательская мысль как лезвием полоснула сознание Мэри, когда разум постепенно начал возвращать её на землю: «Что же я делаю? Как такое могло произойти?» Она резко открыла глаза и отстранилась от не очнувшегося пока Мэйсона, всё ещё державшего её в своих объятиях.
— Что с тобой? — удручённо нарушил он молчание.
— Ничего, — солгала она, но попыталась ответить искренне, — я не знаю, что происходит со мной.
Он притянул её ближе, но она остановила его.
— Подождём и увидим.
— Нет, Мэйсон. Боже, я проклинаю себя за свою слабость.
— Ты так прекрасна, когда растерянна!
— Давай поговорим на другую тему, — поспешила она привести и его, и себя в чувство. Но он не хотел говорить ни о чём и ни о ком, кроме неё.
— Хорошо, мы потанцуем и поговорим.
— Нет, продолжим беседу за столиком, — глаза почти умоляли его.
Видя её замешательство, Мэйсон предложил:
— В таком случае, может быть, нам лучше уйти отсюда?
Она засмотрелась на него. И снова её руки в его руках, пальцы нежно массируют пальцы, поднимаются к запястьям, заставляют снова млеть и рассыпаться на мельчайшие частицы…Казалось, ему не нужен был её ответ, он уже всё понимал и был занят её руками, серьёзно рассматривая их и мечтая, чтобы они сами потянулись к нему и взяли в свой сладчайший плен.
— Мэйсон, что ты делаешь?...
— Хочешь, чтобы я рассказал об этом? Для этого нам нужно найти менее людное место. Я знаю одно – на пляже…
Пальцы остановились, руки не разомкнулись, а глаза встретились с глазами. Она видела в них безграничную любовь и обожание, непоколебимую уверенность и готовность принять любое её решение. А он пытался сохранить последние остатки разума, хотя именно разум сейчас мешал ему полностью насладиться моментом. Он боялся отказа как смертельного приговора, ждал с замиранием сердца её слов, видел, какая отчаянная борьба происходит внутри неё. Так стоять и ждать он мог бы ещё очень долго, лишь бы она согласилась уйти с ним, побыть с ним хотя бы до конца этого вечера.
Она молчала, но рук не отнимала.

И тогда он решил действовать. Крепко взяв её за руку и развернувшись к выходу, попутно захватил сумочку со столика и стремительно вышел из зала, уводя с собой Мэри. Она не сопротивлялась, лишь ошеломлённо оглядывалась по сторонам и безуспешно пыталась что-то сказать Мэйсону в спину. Вырваться она спокойно могла, но не было желания. Он повернулся к ней только у лифта. Широко раскрытые глаза возлюбленной лишь усилили его решимость и подбодрили. Он довольно улыбался, глядя на неё, а рука незаметно переместилась с запястья на плечо Мэри. Ей нестерпимо захотелось поцеловать эту руку, но, сдержав себя, она пролепетала:
— Ты отдашь мне сумочку?
Мэйсон нарочито серьёзным тоном прошептал:
— Нет, она будет залогом того, что ты от меня не сбежишь. Как девушка может обойтись без сумочки?! В ней вся её жизнь.
— У меня ещё есть шанс обратиться в полицию и заявить на тебя, — лукаво проговорила она, склонив голову.
— Ты не посмеешь…
Мэри отвела глаза в сторону, словно отвлекая внимание Мэйсона, и тут же попыталась выхватить свою собственность из его рук. Но он оказался готов к этому нападению и спрятал сумку за спиной. Оба почти по-детски рассмеялись и, взявшись за руки, вошли в прибывший лифт.

— Если бы я знал, как закончится этот вечер, я бы подготовился к этому соответствующим образом, — говорил Мэйсон, когда они добрались до вечернего пляжа. Солнце начинало клониться к горизонту, и наступало самое красивое время суток. Мэри залюбовалась представшей перед ними картиной.
— По-моему, и так всё просто замечательно! — с придыханием сказала она, впервые за долгое время улыбаясь искренне и беззаботно. Она почувствовала себя самой собой: без притворства, наигранных эмоций и боязни сделать что-то не так. Так она чувствовала себя только с Мэйсоном. Он всегда пробуждал в ней лучшие чувства и неподдельные эмоции – хотелось дышать полной грудью и жить полноценной жизнью. Он отдавал ей всего себя и дарил ей саму себя. И сейчас ей хотелось дарить ему то, чего он больше всего желал, сторицей дарить. Она взяла его за руку и повела к кромке воды. Он послушно шёл за ней и любовался развевающимися волосами и умопомрачительной улыбкой любимой. Остановившись у самой воды и замерев, они смотрели вдаль и потихоньку приближались друг к другу. Мэйсон обнял её одной рукой, а она положила голову ему на плечо. Он замер, почувствовав прикосновение её волос к шее, и тихонько поцеловал её в макушку.
— Как хорошо! Я так рада, что мы сюда приехали.
— Я счастлив, Мэри, — прошептал он ей в волосы, — я не знаю, что ждёт нас в будущем, никто не знает, но мне почему-то всё представляется весьма определённым.
— Мэйсон…
— Подожди, я должен сказать тебе. Что бы там ни было у нас в прошлом, уже не зачеркнуть, но гораздо важнее то, что ждёт нас в будущем. С тех пор как я встретил тебя, моё будущее видится мне только с твоим присутствием в нём и никаким другим. Мэри, послушай меня, — он бережно развернул её к себе, — ты очень нужна мне. Я люблю тебя и не могу больше потерять. То, что между нами, так сильно и незыблемо, что нам непозволительно этого избегать или отрицать. Это бесценный дар. Это судьба. И то, что ты со мной, здесь и сейчас, это только подтверждает. Ты согласна со мной?
Мэри слушала его и понимала, что именно эти слова она хотела сказать ему всё это время, пока бегала от него. Она осознавала, как много времени они потеряли из-за её упрямства и страха жить так, как ей хотелось. Она согласно покачала головой.
— Да, Мэйсон...
— Да? — так странно было слышать от неё это короткое слово.
— Да. Я знаю только то, что ни с кем другим не было мне так хорошо и спокойно, как с тобой. С первых минут нашей встречи я почувствовала это, хотя столько преград было между нами. Поверить в то, что мы можем быть вместе, я просто не могла, не смела... Но меня так тянуло к тебе, что ничего лучшего я не находила, чем сбегать от тебя, — она горько усмехнулась и стыдливо опустила голову. — Но как бы я ни бегала, что бы мне ни говорили о тебе, я чувствовала в тебе родного человека. Сегодня, наверное, сильнее всего…

Мейсон притянул её к себе и обнял, словно желая повторить их сегодняшний танец. Она же увереннее обхватила его руками и глубоко вздохнула, ощущая приятную боль его объятий. Желание стало так велико, что она, закрыв глаза, повернулась и коснулась губами его губ. Теперь он позволил себе то, чего не мог позволить на людях. Жадно и порывисто он начал целовать её, захватив её шею в плен своих ладоней. Она тоже прикасалась к его лицу, желая быть к нему как можно ближе. Он долго и страстно целовал Мэри, заводя её их близостью, своей страстью, словно сейчас хотел выразить всю нерастраченную любовь и обожание. Она не уступала ему и тоже хотела передать через нескромные уже прикосновения силу своего чувства, которое зрело в ней всё это время.

— Мэри…что происходит…какое-то безумие, — страстно шептал он, не прерывая своих поцелуев, — как же я скучал…Мэри…

Она ловила каждое его слово, но он не давал ей вставить ни одного, всецело завладев её телом и мыслями, не давая ни единого шанса отстраниться от него. Руки то крепко сжимали её, то нежно гладили её плечи, спину, бёдра. Она еле стояла на ногах и тихо вздыхала от новой и новой волны страсти, накрывшей их обоих. Они уже не заметили, как солнце опустилось за горизонт и на земле воцарилась ночь…

Darsi23 (Воскресенье, 25 июня 2023, 16:08:50) писал:

Marie23, Nat_MM, девочки, благодарю от души за отзывы! Да уж, актёры создали поистине вечные образы, как Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда, Мастер и Маргарита, не побоюсь этих сравнений.)) И вроде бы это просто сериал, каких много. Но что-то зацепило и до сих пор не отпускает. Что же это за загадка такая...

Вот да! Что то цепляет и не отпускает))) магия какая-то!!! Я могу пересматривать любимые сцены тысячи раз и не надоедает же))) знаю наизусть, но продолжаю смотреть, это меня успокаивает)))