Помощница Санты - Санта-Барбара: законченные фанфики - стр. 3

Она не сразу отняла свою руку, чувствуя, как постепенно её обволакивает тепло ладони Мэйсона, как будто только она способна согреть её всю. Она смотрела на его руку, нежно, но крепко накрывающую её, и не могла отвести от неё глаз. Но ещё сильнее хотелось взглянуть на Мэйсона: о чём он сейчас думает? что сделает в следующий момент? Но он молча смотрел на неё, пока пауза не стала чересчур затягиваться. Тогда он легко убрал свою ладонь с ладони Мэри, предоставляя ей свободу.

– Я хотела…

– Да, я знаю. Но не стоит. Со мной всё будет в порядке. Не заботься обо мне.

Но эти слова возымели для Мэри обратный эффект: именно сейчас ей захотелось позаботиться о Мэйсоне. И каким-то чудесным образом из памяти выскочили все неприятности, которые произошли между ними. Почему-то в голове зазвучала красивая старинная мелодия, под которую они с Мэйсоном танцевали в кабинете СиСи в ту памятную ночь. И несмотря ни на что ей хотелось вернуть её, чтобы вновь поддаться наваждению от близости Мэйсона, почувствовать его нежные объятия, услышать его ласкающий шёпот…
Вдруг откуда-то послышалось резкое шипение и потрескивание, напоминающие радиопомехи. Сквозь этот шум пытался пробиться человеческий голос, но безуспешно. Эта борьба длилась с минуту, и Мэри с Мэйсоном уже догадались, что источником этой перепалки оказалось радио. Очнувшись, Мэри направилась в кабинет, где оно находилось. Мэйсон последовал за ней и остановился на входе, прислонившись к дверному косяку. Мэри пытливо рассматривала радиоприёмник.

– Это радио давно сломалось, и некому было его починить. Мы уже и не надеялись, что оно когда-нибудь заработает.

Приёмник, словно опровергая её слова, на секунду замолчал и снова зашипел, но через несколько мгновений выдал звук: умиротворённым голосом, видимо, подуставший от бурной смены ди-джей вещал: «А мы продолжаем наш праздничный эфир, приветствуем самых стойких, кто всё ещё в строю и продолжает праздновать! И то правда, сегодня самая волшебная ночь в году, и грех спать, когда где-то там совершаются настоящие чудеса». – Мэри оглянулась на Мэйсона и удивлённо улыбнулась ему. – «Но мы-то с вами знаем, что истинное чудо может сотворить сам человек, если поверит в хорошее и впустит в себя добро, если он оставит всё плохое позади и настроится на лучшее. И чудо случится! Обязательно случится! Нужно только верить. И мы верим, что и в наступившем году всё у вас будет хорошо, дорогие наши слушатели, и кем бы вы ни были – взрослым или ребёнком, верующим или атеистом, женатым или пока в свободном полёте – знайте: чудеса бывают – стоит только этого захотеть. А чтобы вам приятнее мечталось, послушайте следующую композицию».

Заиграла медленная музыка «Unchained melody»», которая сразу же отозвалась в душах двоих услышавших её ностальгией по прошлому и печалью по утраченному, казалось, навсегда. Мэри так и стояла лицом к радио и слушала музыку, льющуюся из непривычно работающего приёмника. Она прикрыла глаза, и опять вспомнила ту ночь, когда она так же наслаждалась звуками музыки в ожидании Мэйсона и пританцовывала, а он застал её за этим занятием. Как же ей тогда было хорошо! То будущее, о котором она и мечтать не могла, ясно вырисовывалось в воображении, и только хорошее было впереди. Музыка манила танцевать, причём в паре, создавала эффект интимности благодаря своему темпу и голосу Бобби Хэтфилда. Мэри сама не заметила, как начала покачиваться в ритм мелодии, повторяя тот самый момент в кабинете. И совершенно не заметила, как внезапно вокруг стало темнее: куда-то исчез верхний свет, а помещение теперь слабо освещали только уличные фонари и гирлянды, что делало обстановку ещё интимнее, как будто весь мир сузился до границ кабинета Мэри.

– Потанцуй со мной, – прозвучал рядом тихий и такой любимый голос, и она точно знала, что именно это он сейчас произнесёт. По-другому и быть не могло.

Она помедлила, втайне желая, чтобы он ещё раз попросил её об этом, или не попросил, а хоть что-нибудь сказал сейчас, чтобы её снова окатило волной нежности и страсти, как всякий раз, когда к ней приближался Мэйсон. Вместо этого она почувствовала робкое прикосновение его ладони к своему запястью – лёгкое, одними пальцами, но не оставляющее шансов на отступление. Рука сама собой потянулась к его руке и оказалась в плену – как и она сама, всё её существо, вся её судьба. Мэйсон слегка сжал её ладонь и некоторое время не двигался, боясь поверить тому, что происходит. Но Мэри не отняла руки, не отошла в сторону, наоборот, развернулась к нему и подняла на него глаза. В них читалась та же робость, как на их первом свидании, когда они стеснялись друг друга, но так хотели быть вместе. А сейчас…

Он протянул к ней вторую руку и опустил её на талию Мэри, нежно и медленно привлекая к себе. Другой рукой он так и держал её руку. Они начали двигаться в такт музыке, не отводя глаз друг от друга, а Мэйсон незаметно, как всегда это умел, приближался к Мэри, чтобы сомкнуть их объятия. Он не чувствовал ни малейшего сопротивления с её стороны и уже вполне уверенно вёл её в танце, положив её руку себе на плечо, чтобы обнять Мэри так, как давно мечтал, уже не надеясь, что это повторится. Она прильнула к его плечу и закрыла глаза, чувствуя, как мягко и уверенно он обнимает её, как невесомо касается её волос, не позволяя себе пока никаких более смелых действий, как будто точно знал, чего она хочет сейчас. Он всегда хорошо понимал её, даже когда они расстались и он так молил не бросать его. Он понимал, что никакие слова, никакие клятвы не помогут исправить то, что он натворил. И он отступил, дав ей возможность подумать и принять решение. Это время было необходимо, чтобы она лучше узнала его и разобралась в себе самой. Но неизвестно, как долго тянулась бы их разлука, если бы в светлую голову Дженис не пришла гениальная мысль подкинуть его на порог клиники. И сейчас никакие слова не смогли бы выразить того, что чувствовали они, просто танцуя здесь, в казённом кабинете, при свете уличных фонарей под звуки воскресшего радиоприёмника. Не знали они пока, чем закончится их случайное свидание, устроенное помощницей Санты, как в своих мыслях окрестил Дженис Мэйсон. Но главное свершилось. Под влиянием момента, может быть, но свершилось то, что должно было свершиться. Ему так много хотелось ей сказать, но губы двигались только под слова песни:

My love, my darling,
I've hungered for your kiss.
Are you still mine?
I need your love, I need your love.
God, speed your love, to me…

От света фонарей его глаза блестели, и она заворожённо смотрела в них, с неизъяснимым наслаждением и волнением ощущая то тепло, которое от них исходило, испытывая то же чувство, что и он, – сильное, нерушимое, взаимное. Она набралась смелости и ладонью провела по его щеке. Он остановился. И музыка остановилась. Казалось, вся планета прекратила своё безумное вращение. Тишина заполнила собой всё вокруг – лишь приёмник прерывисто шипел, а потом и вовсе затих, как по приказу.

– Мэри…

Почему-то он знал, что вот именно сейчас настал тот момент, когда он может просить её. Может просить, не боясь моментального и бесповоротного отказа. Он знал, что отказа не будет, если она так на него смотрит, – этот взгляд всегда сводил его с ума, только его он всегда мечтал увидеть и только у неё.

– Что? – тихо отозвалась она.

– Я хочу тебя попросить.

Он немного ослабил свои объятия, чтобы заглянуть в её глаза. Взял её ладони в свои, нежно погладил их пальцами и уверенно проговорил:

– Поцелуй меня, пожалуйста.

Мэри от неожиданности тут же бросило в жар, а сердце зашлось от бешеной скачки. Широко раскрытыми глазами она смотрела на Мэйсона, не в силах выговорить и слова. Она видела и отчётливо понимала, что Мэйсон сейчас полностью открыт для неё и в его действиях и словах не было ни капли притворства, как будто от этого момента зависела вся его жизнь. Он смотрел на неё так, словно это была последняя отчаянная попытка вернуть её, вернуть счастье и любовь, ставшую смыслом жизни. Она и раньше замечала эту боль в его глазах, но гнев и обида не позволяли признать очевидные вещи, главное, что связало их двоих навсегда. Он звал её взглядом и в тысячный раз признавался в любви, не выпуская её рук из своих, и это желание любить передавалось и ей – через прикосновения, через взгляд, через простые слова, которые он только что произнёс…

Мэри приблизилась к нему и прижалась щекой к его щеке, сомкнув свои руки вокруг его талии. Почувствовала вздох облегчения на своей шее и как крепко прижал Мэйсон её к себе. Замерев и боясь спугнуть это невероятное ощущение счастья, они обнимали друг друга и не могли ослабить объятия. Наконец-то они были честными – прежде всего перед самими собой. Эту простую истину, которую долгое время не могли признать, сейчас они обретали, и ни один их них не сомневался, что в этот момент вершится их судьба. Судьбой была уже первая их встреча, но тогда они этого не могли знать. Но пережив так много за какие-то полгода, они уже знали, что их встреча не случайность, не совпадение и только вместе они могут быть сильными, уверенными и счастливыми.

– Знаешь, в самых смелых своих мечтах я и представить себе не мог, что эта ночь завершится вот так. Неужели это не сон, Мэри?!

– Мне в это тоже сложно поверить сейчас, когда темно и тихо и никого вокруг.

– Я бы хотел, чтобы эта ночь длилась вечно, ведь тогда ты будешь со мной всегда. Мэри, ты ведь не растаешь, как прекрасное видение, с наступлением утра?

Мэри засмеялась.

– Мэйсон, место, где мы сейчас находимся, не позволит разыграться твоим фантазиям. И я точно не исчезну.

– Ты сделала меня сентиментальным. И мне очень хочется верить, что сбудется примета «как встретишь Новый год, так его и проведёшь». И я до конца жизни буду благодарить Дженис, которая придумала подбросить меня тебе. Мэри…

Он коснулся её щеки и серьёзно посмотрел на неё.

– Я так тебя люблю! Теперь я знаю, что моя прошлая жизнь была залогом нашей встречи. И я хочу, чтобы ты знала: это навсегда. Всю свою жизнь я хочу прожить с тобой: делить с тобой радости и горести, строить планы, путешествовать, отмечать праздники, воспитывать детей. Я не мыслю своего будущего без тебя и, если ты позволишь, сделаю всё, чтобы ты была счастлива. Просто поверь мне.

Мэри почувствовала невероятную лёгкость, как будто сию же секунду может воспарить высоко-высоко. Это последнее сомнение покинуло её, освободив место той любви, которую она так упорно держала в темнице разочарований всё это время. Она подалась навстречу Мэйсону и сказала:

– Мэйсон, я верю тебе. И я…чувствую то же самое: ты стал для меня самым дорогим человеком на свете, ты круто изменил мою жизнь, и я уверена, что встретились мы неслучайно. Но после того, что произошло, мне трудно было вновь довериться тебе, понимаешь? Я просто не могла поверить и принять это, ведь меня так влекло к тебе. И я решила подавить в себе это влечение во что бы то ни стало. Но безуспешно… А уж когда ты явился сюда в образе Санты, с подарками и сюрпризами для детей, я просто была ошеломлена, но ты снова покорил меня, показав, какой ты на самом деле – добрый, чуткий и благородный. Я долгое время скрывала от тебя, да и от себя тоже, то, что сейчас мне хочется сказать, но…считаю, что это бессмысленно, если между нами уже больше ничто и никто не стоит.

Мэйсон, с замиранием сердца слушавший Мэри до этих слов, вдруг вспомнил о существовании друга детства, чьё появление в жизни Мэри немало раздражало и напрягало его всё это время. Необходимо было убедиться, несмотря на слова Мэри, в том, что никакой опасности для их отношений Марк не представляет.

– Что касается меня, то это однозначно как дважды два. С Джиной давно покончено, а к Дженис ты ведь не будешь меня ревновать, да?

Мэри внимательно посмотрела на него и ответила, улыбнувшись:

– Ну, учитывая её сегодняшний поступок в роли помощницы Санты, не думаю, что у меня есть основания для ревности. Хотя…

Мэйсон не дал ей договорить и обнял её за талию.

– Никаких «хотя». С момента нашей встречи я не могу думать ни о ком, кроме тебя. А вот мне наверняка стоит беспокоиться, ведь твой друг Марк явно не желает оставаться больше в статусе друга.

– Нас с Марком связывают только дружеские отношения. Я даже не думала о том, что они могут перерасти в нечто большее.

Мэйсон пристально посмотрел на Мэри.

– Правда?

– Конечно. Мэйсон, разве я могла думать о ком-то другом, если ты ворвался в мою жизнь и заполнил её собой, не оставив мне и малейшей возможности помышлять о других?!

Довольная улыбка преобразила лицо Мэйсона, и он приблизился к лицу Мэри.

– Так что же ты хотела мне сказать?

Мэри прикрыла на секунду глаза, собираясь с духом. Ей всё ещё не верилось во всё происходящее, как будто это действительно был сон и только в нём она могла быть смелой, очень смелой. Но сейчас, находясь в объятиях Мэйсона, под воздействием его прикосновений и взгляда, она точно знала, что хочет сказать эти слова, что нет ничего проще и естественнее, что нужно просто позволить этому случиться – и сразу всё встанет на свои места.

– Я люблю тебя.

Хотя именно этих слов он так долго и мучительно ждал, но сразу поверить в то, что они прозвучали, разум отказывался. Не может быть столько счастья сразу: новогодняя ночь с любимой, на что он уже не надеялся, танцы с ней, и главное – никого вокруг. Но это признание превзошло всякие ожидания! Поэтому, немного отстранившись, он взял Мэри за руки и попросил:

– Повтори, пожалуйста, то, что ты сейчас сказала…

Мэри мягко улыбнулась и провела рукой по его щеке, словно приводя его в себя.

– Мэйсон, я люблю тебя.

Порывисто он привлёк её к себе и заключил в крепкие объятия. В голове началась дикая свистопляска нахлынувших эмоций, а внутри всё ликовало, и он бы наверняка запрыгал до потолка, как ребёнок, если бы не держал сейчас в руках своё счастье. Полное осознание услышанного пока не окончательно наступило, и, чтобы в этом убедиться, нужно было…

Но Мэри первая его поцеловала – тоже порывисто, жадно, как тогда, после их конной прогулки, благодаря за подаренные ей прекрасные впечатления. И, как тогда, она ошеломила его своею смелостью и страстностью. Он целовал её лицо, глаза, шею и ощущал лишь возрастающее желание обладать этой женщиной, а её податливое тело рождало в нём бурю, целовал её ещё и ещё, постепенно утопая в поцелуе и забывая о месте и времени. Мэри охватила его шею руками, а он ещё крепче прижимал её к себе. Его желание передавалось ей и нестерпимо хотелось отвечать ему тем же. Она резко подняла голову и припала губами к его шее…

– Ты сводишь меня с ума!

На секунду она остановилась, чтобы ответить:

– Да. Это похоже на безумие, но я больше не могу и не хочу этому сопротивляться. Не хочу больше убегать от тебя.

– Теперь я этого не допущу. Мэри, я больше никогда и никуда не отпущу тебя! Нам нельзя быть врозь, иначе это уже будем не мы. Так было суждено – так будет всегда. Ты веришь мне?

– Да, Мэйсон. Обними меня. Я так соскучилась!

Свет фонарей за окном сменялся постепенно светом зари, но двое в маленькой комнате не замечали этого. Они видели только друг друга и ни за что не хотели размыкать рук, хотя впереди их ждала долгая счастливая жизнь – в этом они были уверены, ведь теперь было ради чего жить.

Жить, чтобы любить, и любить, чтобы жить.

Сообщение отредактировал Darsi23: Пятница, 05 января 2024, 17:33:38