Нет покоя для грешников.

— Объяснишь, что происходит?
Флейм поднялась с кровати, закутываясь в простыню. Внутри нее нарастала тревога, и она хотела разобраться почему. И тревогу в ней вызывало новое отношение к ней Роберта. Не только в постели. Словно ему вдруг действительно стало небезразлично, как она себя ощущает, что чувствует, о чем переживает.
— А что происходит? — Задал Роберт встречный вопрос, меняя позу.
Он сел и облокотился о спинку кровати, прикидывая в уме, придется ли ему рассказать о том, что он узнал от Роя о детстве Флейм. Об ужасах, который творил с ней ее отец.
— Прекрати, Роберт! Твое отношение ко мне. Оно изменилось.
— Наши отношения изменились довольно давно. Думал, ты заметила.
Роберт окинул ее нахальным, собственническим взглядом, как будто мог видеть ее нагое тело под простыней. Намек был более чем понятен ей.
— Я сейчас не о сексе. Ты всегда презирал меня и ни во что не ставил. Подчеркивал при каждом удобном случае. Секс всего лишь продолжение твоего пренебрежения мной. Использования моего тела… Не мне тебе это объяснять.
— Прости, но я не улавливаю сути твоей мысли.
Хоть Роберт и старался выглядеть, словно не понимает, о чем она ведет речь, Флейм ему не верила. Он прекрасно понимал, что именно ее смущает в его сегодняшнем поведении.
— С чего ты вдруг стал заботиться о моих чувствах? Утешить решил, поставив себя…
— Жить в постоянном напряжении утомляет. И если мы вынуждены находиться вместе, лучше попытаться построить нормальные человеческие отношения.
— Нормальные отношения? Как друзья? Любовники? Как пара?
— Мы могли бы стать друзьями, почему нет, Флейм?
— Я собираюсь твоими руками отомстить твоему брату. И про твою разлюбезную Келли не забыла.
Роберт скрестил руки на груди. Он не знал, чего ждать от Флейм, если скажет ей правду. Конечно, скорее всего, она начнет все отрицать.
— Тогда почему так долго тянешь, если действительно этого хочешь?
— Жду подходящего момента. К тому же Куинн по-прежнему в Валенсии.
— У тебя достаточно денег, чтобы отправиться в Мадрид и ту же Валенсию хоть завтра. Я свою часть сделки готов выполнить.
— Я знаю, что ты отправишь за решетку меня, а вовсе не Куинна. Я не настолько наивна, Роберт, как тебе кажется.
— Так ты поэтому тянешь, потому что мне не доверяешь?
В чем ее пытается убедить Роберт, Флейм не понимала. Она хочет отомстить Куинну. Месть единственный смысл ее жизни уже давно.
— Я не тян… Ловко ты тему сменил, однако. Мои аплодисменты!
— Хорошо, ты поймала меня. Причины, почему ты тянешь с поездкой в Мадрид, мы можем и позже обсудить.
— Так ты расскажешь, что происходит?
Флейм уже приготовилась к новой волне бессмысленных ответов и вопросов Роберта, который явно не хотел говорить правду, но тут он огорошил ее.
— Я знаю про тебя и твоего отца. О том, что происходило в твоем детстве.
После его слов Флейм вмиг побледнела и буквально вцепилась ногтями в простыню, которая была обернута вокруг нее. Стала чаще дышать.
— Ты не мож… Ничего особенного…
— Рой мне все рассказал.
Флейм застыла, пытаясь осознать, что именно прячется за фразой Роберта. Нет, нет, нет, нет, нет… Рой не мог предать ее столь жестоко. Не мог рассказать Роберту… О Боже!
— Что именно?
— Ты знаешь.
Роберт откинул одеяло и встал с кровати, обвел комнату глазами в поисках своей одежды. Им с Флейм сегодня явно не придется заснуть в объятиях друг друга. Либо его ждет ее очередная истерика с оскорблениями и угрозами, либо бесконечный поток слез.
Флейм растерянно наблюдала, как одевается Роберт. И как ей расценивать его слова? Насколько ВСЕ он знает? Насколько ВСЕ рассказал ему Рой?
— Не всем словам моего кузена следует доверять.
— Брось, Флейм. Не умаляй ни мои, ни свои умственные способности. Уже полтора года мы торчим здесь вдвоем, чтобы отличать правду ото лжи, сказанные друг другу. Рой рассказал, что было.
— Он не знает, что было, а чего не было. Понятия не имеет…
Роберт засунул ноги в ботинки и в упор посмотрел на Флейм, испытывая к ней искреннее сочувствие. Ему не хотелось причинять ей боль, заставлять вспоминать ужасы ее детства. Но продолжать абстрактный разговор казалось бредом. Пора с этим заканчивать.
— Твой отец насиловал тебя, когда ты была ребенком.
— Ложь! Ничего не было. Это ложь…
— Это правда. И мне жаль…
— Оставь свою жалость при себе.
Слезы хлынули из глаз Флейм. Она начала дрожать, испытывая жгучий стыд, боль, холод и бесконечное одиночество. Словно снова оказалась в подвале ненавистного ей дома, в ожидании очередной экзекуции над своим телом и душой. Рой предал ее. Рассказал Роберту о мерзости… И теперь Роберт знает еще одну неприглядную правду о ней. И наверняка еще больше ненавидит себя, что позволил плотским желаниям взять над собой верх.
Слезы потекли по щекам Флейм. Она обняла себя руками, то ли пытаясь успокоиться, то ли согреться, хотя в комнате не было холодно. И когда он сделал шаг навстречу ей, крикнула:
— Уходи! Оставь меня одну!
Роберт понимал ее желание побыть одной, но это последнее, что ей действительно было сейчас нужно. Поэтому все-таки подошел к ней и попытался обнять. Но она отступила на шаг от него.
— Уходи! Мне не нужны твое сочувствие или утешение. Забыл, кто я?
— Жертва своего отца.
Роберт обнял Флейм, несмотря на ее сопротивление. А потом она неистово разрыдалась, уткнувшись в его грудь лицом.

Сообщение отредактировал Келли Хант: Понедельник, 16 сентября 2024, 13:41:48

Проснулась Флейм подавленной, но все-таки немного успокоенной. Ее пугало и вызывало дискомфорт, что Роберт узнал ее большой секрет, и она до конца не понимала его нового отношения к себе, но отсутствие осуждения с его стороны, поддержка, затронули что-то глубоко внутри.
События ночи, после того, как у нее началась истерика, Флейм помнила смутно. Только теплые и надежные объятия Роберта. Как он уложил ее на кровать, накрыл одеялом и был рядом, пока она не заснула обессиленная. О том, что он провел всю ночь с ней, свидетельствовала вмятина на подушке справа от нее.
Предстоящей встречи с Робертом она немного боялась. Если он станет расспрашивать подробности ее детства… К такому она точно не готова. Лучше встать и принять душ, одеться, накраситься, так она будет менее беззащитна перед ним, и тем, что он теперь знает о ней.
Но встать она не успела. Роберт вошел в комнату с подносом в руках. Пространство вокруг тут же заполнилось ароматным запахом кофе.
— Не разбудил?
— Нет, я уже проснулась.
Флейм села в кровати, хмурясь. Этого только не хватало.
— Значит, не откажешься от завтрака.
Роберт поставил поднос на одеяло. Кофе и апельсиновый сок, клубничный йогурт, сэндвич с индейкой и ее любимые фрукты. Она была тронута и смущена, но и одновременно напугана.
— Не стоило, Роберт.
— Почему?
— Происходившее в моем детстве в далеком прошлом. Давно забыто. И ты не обязан…
— Не обязан, что?
— Заботиться обо мне.
— Я просто принес тебе завтрак.
Конечно, Флейм пыталась сделать вид, что прошлое не имеет для нее значения. Другого Роберт от нее и не ждал. Но ее вчерашние слезы, боль, которая вытекала вместе с ними, доказывали, детская травма все еще с ней. Не просто сидит внутри и кровоточит, а к сожалению, долгие годы определяла Флейм. Заставляя выбирать жестокость, как способ решения проблем. Ночью он почти не спал и много думал обо всем этом. О Флейм, ее детстве, ее жизни, а поступках и стремлениях, зацикленности на мести тем, кто ее обидел.
По себе знал, что злость и ненависть может привести к множеству неверных решений. Только он чаще всего видел границу, за которой наступит точка невозврата, и мог остановиться, Флейм же шла до конца, нанося вред и себе, и окружающим.
— Я не стану ничего выспрашивать, если тебя это волнует.
— Я все равно не стала бы ничего рассказывать.
— Понимаю. Но если захочешь однажды поделиться, помни, что я рядом.
Прямо сейчас Флейм поймала себя на мысли, хорошо, что Роберт не так уж и долго еще будет рядом с ней, лишь до поездки в Мадрид. Недостаточно времени, чтобы ей действительно захотелось поделиться с ним подробностями ее детства.
— Почему то, что ты узнал, по-твоему, что-то меняет между нами? Я ведь не изменилась. Безумная Флейм по-прежнему жаждет мести.
Роберт в ответ хмыкнул, как будто не восприняв ее слова всерьез. Неужели решил, что она откажется от мести Куинну только на том основании, что ему стало известно о ее травматичном детстве?
— Разве я просил тебя отказываться от своих планов?
— Ты вообразить не можешь своей окончательной роли…
— Так или иначе ты собираешься повесить смерть Куинна на меня. Я же не идиот, Флейм. Просто арест моего братца тебя никогда не удовлетворил бы. А сама за решетку ты отправляться явно не намерена.
— И ты все равно сочувствуешь мне из-за моего детства?
— Давай ешь. Завтрак скоро остынет.

— Кузина, у тебя все в порядке?
— Кофе у вас здесь дрянной, Рой.
Они сидели в его офисе шерифа.
Флейм поставила на стол чашку с кофе, допивать его ей совершенно не хотелось. Она заскочила к брату по дороге домой, ведь сам он уже несколько дней избегал общения с ней. Она злилась на него за слишком длинный язык, из-за чего Барр узнал ее большую тайну прошлого. Но устраивать разборки с криками на рабочем месте Роя считала неправильным, поэтому старалась держать себя в руках.
— На здешние налоги сильно не разгуляешься.
— От недостатка денег ты явно не страдаешь.
— Только не стоит этого афишировать среди моих коллег. Верно?
— Это твое дело. Мне все равно.
— Ты сегодня какая-то притихшая. Боб тебя чем-то расстроил?
— Не строй из себя дурака, Рой. Меня ты расстроил, и сам прекрасно это знаешь.
Бофорт допил кофе и налил себе еще. За годы работы в полиции Бофорта уже привык к местной бурде, мало напоминающей кофе. Конечно, не стоило надеяться, что он сможет избежать разговора с кузиной о том, о чем проболтался Барру пару дней назад.
— Боб меня сдал?
— Ты надеялся, что твой новоиспеченный дружок будет покрывать тебя?
— Да, дурака я свалял. Но не нарочно, правда. Если бы ты не скрывала от меня свою связь с Барром. И вот я вижу его, выходящим из твоей комнаты…
Рой всегда боялся обсуждать детство кузины. Подслушав подростком разговор матери и женщины из опеки относительно того, что показал медицинский осмотр Флейм и к какому выводу пришел психолог, который с ней беседовал после смерти ее родителей, много дней пребывал в шоке. Его дядя, Бенджамин Бофорт, брат его отца, всегда был весьма неприятным типом, грубым, вечно всем недовольным, находившем удовольствие в высмеивании окружающих, но делать со своей дочерью все эти грязные вещи… Когда Флейм поселилась у них, он решил ничем не напоминать ей о плохом, ведя себя с ней как обычно. Порой дразня и подкалывая, но стараясь много времени проводить рядом, если кому-то вздумается ее обидеть. Чтобы Флейм не подумала, что он иначе или хуже к ней относится. Поэтому у них так и никогда не состоялось откровенного разговора о событиях прошлого.
— Серьезно? Ты же много месяцев только и твердил…
— А ты отрицала. Но я видел, что именно происходит между вами. Происходит с тобой, когда он рядом. И давно вы…
— С прошлого ноября.
— Надо же, а я ни о чем и не догадывался. Тебе не кажется, что нечестно было скрывать…
— Мне только твоих ироничных комментариев и не хватало. И так тошно.
— Почему? Если вы нравитесь друг друг… Дело в Куинне? Что Роберт его копия?
— Нет. Дело в том, что меня вечно тянет к мужикам, которые меня ни во что не ставят.
— Боб стал хуже относиться к тебе, узнав…
Флейм откинулась на спинку стула. Если бы. Это она пережила бы.
— Наоборот, теперь он настоящий джентльмен. Завтраки мне готовит и смотрит на меня этим своим взглядом…
— Каким?
— Словно я что-то для него значу.
— Может, действительно значишь. Роберт никогда не создавал впечатление негодяя. И раз вы любовники уже много месяцев…
Флейм скривилась. Уж она могла рассказать кузену сколько мерзких поступков по отношению к ней позволял себе Роберт. Но какой в этом смысл.
— Что за глупости, Рой! Максимум это что-то сродни снисходительной жалости к своему врагу.
— Я так не думаю.
— Мне неинтересно, что ты думаешь.
— Тогда зачем пришла? Не для ободряющего семейного разговора?
— Я пришла придушить тебя за твой болтливый язык. Только мозгов тебе это не прибавит.
Рой замолчал на несколько секунд, а потом мягко поинтересовался:
— Ты, правда, в порядке, сестренка?
— Боже, Рой, только давай без этих соплей. Я в порядке.
На лице кузена Флейм прочла сомнение, но разводить дискуссию из-за событий прошлого не собиралась. Как только она снесла пулей башку папаше, с ней стало все в порядке.
— Так что ты намерена делать?
— Покончить со всем.
— Убить Барра?
— Отправиться в Мадрид.
— Точно?
— Конечно, а что?
— Я думал, что мне уже пора смокинг подбирать себе.
— Какой смокинг? О чем ты?
— Если Боб узнал о твоем детстве и это не оттолкнуло его, он даже стал лучше к тебе относиться, может статься, что далее последует звон свадебных колоколов.
Флейм расхохоталась от души. Наверное, ей нужно было услышать подобную нелепость, чтобы прийти в себя. Ведь у нее действительно стали появляться иллюзии… Спасибо Рою, что вернул ее обратно на землю. Они с Робертом у алтаря в церкви! Даже в мыльной опере это был бы пошлейший сюжет.
— Почему ты смеешься, Флейм?
Флейм никак не могла успокоиться, поэтому с трудом произнесла сквозь смех:
— Покойник и убийца — отличная парочка!

— Не хочешь вечером выбраться в город? Сходить в кино или театр?
Флейм недоуменно-вопросительно уставилась на Роберта, откладывая в сторону глянцевый журнал, который листала. С чего вдруг он решил предложить ей провести время вместе, словно они парочка? Сначала завтрак в постель, теперь это? Информация о ее детстве столь сильно повлияла на него, заставив пересмотреть свое отношение к ней? Увидеть человека, а не просто вещь, которую можно использовать и выкинуть за ненадобностью?
— А после ужин в ресторане? Ты что, на свидание меня зовешь?
Взгляд карих глаз Флейм, обращенный к нему, был полон насмешки. Роберт недовольно скривился. Он ведь всего лишь хотел быть милым. Испытывая искреннее раскаяние за то, как вел себя с Флейм на протяжении многих месяцев. Меньше всего хотел, чтобы жестокость, которую он проявлял к ней, она ассоциировала с тем, как с ней обращался ее отец в детстве.
— Разве нельзя хорошо провести вечер, без навешивания ярлыков? Наша жизнь довольна однообразна уже много месяцев.
— Тут поспорить сложно. Но ты всегда находил более приятные компании, когда начинал скучать.
Флейм не хотела этого, ее тошнило от притворного сочувствия Роберта, которое теперь он постоянно проявлял по отношению к ней. Как только узнал о событиях в ее детстве. Уже вторую неделю строит из себя ее друга. Хотя до этого использовал для секса без всякого чувства вины.
— Ладно, не хочешь никуда идти, настаивать не стану.
— Если тебя волнует, представляла ли я своего папашу, трахаясь с тобой, уверяю, что нет. Так что прекрати…
— Прекратить что?
— Делать вид, что тебе не все равно.
— Но мне не все равно, Флейм.
— Если ты вдруг решил, что случившееся в моей детстве оправдывает то, что я сделала после и еще собираюсь сделать… Одно с другим не связано.
— Едва ли. Не обманывай себя.
Роберт не был удивлен, что Флейм упорно отрицает, что отец сломал ее жизнь и психику, вложив мысль, что жестокость лучший способ добиться желаемого, и все ее взрослые поступки были лишь следствием этого. Прошло две недели со дня, как он узнал от Роя правду о детстве Флейм, и все эти дни она пыталась вернуть их отношения в прежнее русло, манипулятивно-презрительно-жестоко-зависимое, где она использует его ради мести Куинну и денег, а он ее в качестве объекта для сексуальной разрядки. Но оба понимали, подобный возврат невозможен.
— Я думаю, что наша жизнь действительно стала слишком однообразной. И разнообразить ее стоит не походом в кино, а поездкой в Мадрид.
— В Мадрид?
— Да, в Мадрид, Роберт. Где живет твой подлый братец-близнец. Наше финансовое положение позволяет…
— Уже давно. Последнее время ты не рвалась в Испанию. И разве Куинн с семьей не в Валенсии?
Флейм не сомневалась, Роберт сразу поймет, почему она резко надумала лететь в Мадрид для исполнения ее плана мести. В целом, ей было плевать. Любой вариант лучше, чем продолжать эти их чертовы недоотношения.
— Вернулся пару дней назад. И Мадрид всегда был моей единственной целью. Иначе ты до сих пор гнил бы в «Норфолке».
— Мы мчимся туда, потому, что я узнал о твоем детстве?
— Дело в том, что настало время. Хватит Куинну наслаждать своей прекрасной жизнью.
— И когда ты приняла решение?
— Какая разница, приняла и все.
— Как бы далеко ты не пыталась убежать от прошлого…
— Ни от чего я не бегу. И это не вопрос обсуждения, Роберт. Мы летим в Мадрид. Я начну присматривать нам подходящий дом. Твоя задача испанский счет, билеты и прочее. Еще следует прошерстить светскую хронику и другие источники, убедиться, что в этот раз семья Куинна Барра не собирается покинуть Испанию на все лето, например, улетев на отдых в Бразилию. Не хочу, чтобы что-то помешало нашим планам.
— То есть это твое окончательное решение?
— Хочешь улизнуть от своей части нашего договора?
— Вовсе нет.
— Прекрасно. И кстати. Куинна я убью сама. Устроишь все те манипуляции, о которых мне говорил, чтобы твоим братцем заинтересовалась полиция. Я сфальсифицирую его самоубийство на фоне проблем с законом. Сделаю тебе целых три подарка. Может поверишь наконец, что я не столь ужасный человек. Могу быть и щедрой, и благодарной.
Роберт окончательно перестал понимать происходящее в голове Флейм.
— Три подарка?
— Первый — не стану вынуждать тебя убить брата, угрожая смертью Роберта-младшего. Второй, убив Куинна, освобожу тебе твое законное место рядом с бывшей женой и сыном.
— А третий?
— Келли.
— Келли?
— Да, Келли, Роберт. Не в смысле, что я убью Ханта, расчистив тебе дорогу в ее дом и ее постель. Мы оба знаем, желаешь ты другую сестричку. Я не буду мстить Келли. Оставлю ее в покое. Подарю тебе ее жизнь.
Не так много вещей удивляли его в жизни, еще меньше шокировали. Но прямо сейчас Роберт не мог найти слов, чтобы ответить Флейм. Съязвить в своей обычной манере относительно ее мнимой щедрости или уверенности, что она имеет права распоряжаться чужими судьбами. Где-то на подкорке сознания он понимал, Флейм бежит от правды о своем детстве в привычной для нее манере, скрывая все доброе и хорошее внутри себя, выставляя защиту в виде зла. Больше его волновало, сможет ли он сохранить жизнь брату, обезопасив одновременно Натали и Роберта-младшего.
— Нечего сказать, Роберт? Тогда запомни одно, попробуешь сдать меня полиции, я потащу тебя за собой. Не стану гнить в тюрьме в одиночестве. А тебе будет сложно доказать свою непричастность к моим действиям. Это то, о чем тебе следует поразмышлять на досуге.
Флейм вернулась к чтению журнала. Но Роберт снова отвлек ее. Услышав его вопрос, она нервно сглотнула.
— Куинн знает о твоем отце?
— Нет. И ты не должен был узнать, если бы не болтливость Роя.
Роберт понимающе кивнул. В карих глазах Флейм застыло затравленное выражение. Ее пальцы нервно теребили глянцевые станицы журнала.
— Ты же не расскажешь ему?
— Не расскажу.
— Спасибо.

Сегодня утром ее вырвало. Умывая лицо и вытирая его полотенцем, Флейм пытались вспомнить, что ела на ужин вчера, и могло ли у нее от этого случится несварение.
Они заказали доставку из итальянского ресторана: Роберт пасту с креветками, она овощные равиоли. Все было свежем и вкусным. Или она где-то подхватила грипп? Было бы очень некстати.
Одеваясь, Флейм испытала неимоверное чувство голода, но при мысли о еде ее снова начало тошнить. Неужели все-таки заболела?
— Нужна твоя подпись на паре документов для банковского перевода.
Роберт, не поступавшись, бесцеремонно вошел в ее комнату, явно недавно из душа, его волосы все еще были влажными и неуложенными, а рубашка застёгнута лишь наполовину.
— Опять? Ты точно меня не обворовываешь?
— Это для аренды дома в Мадриде. Или ты передумала лететь в Испанию?
Флейм, с недоверием смотря на него, взяла из его рук протянутые бумаги, счет в двух экземплярах, и ручку, отошла к тумбе, чтобы поставить свои подписи. Но сначала бегло прочла данные, указанные в счете на перевод.
— Ни за что на свете. Но это не значит, что ты не попытаешься урвать свой кусок. Если готовишь себе пути отхода… — она вернула Роберту подписанные бумаги и ручку.
— Выбрось эту паранойю из головы, Флейм. Наш договор все еще в силе. Как только окажемся в Мадриде, я выполню свою часть сделки. — Сказал Роберт, забирая обратно бумаги и ручку.
Он предвкушал поездку в Мадрид. С нетерпением ждал, когда, наконец, увидит сына, сможет общаться с ним, вновь встретится с Натали. К тому же совсем скоро сможет избавиться от общества Флейм. Как бы он не сочувствовал из-за событий ее детства, но далее тянуть их отношения просто невозможно. Тем более уже окончательно решив для себя, что в Мадриде, в тайне от нее, введет в курс происходящего Куинна, и вместе они найдут выход из сложившейся ситуации.
— Ты, кстати, плохо выглядишь. Немного бледновата. Нанеси сегодня побольше косметики, моя любовь.
— Я же просила, не называть меня так!
— Спать с тобой можно, а называть любимой нет?
— Ты знаешь… меня это бесит.
— Знаю я. Расслабься. И отмени планы на день, если они есть. Нужно в банк съездить, узнать насчет кредита.
— Кредит? Зачем нам кредит? У нас достаточно собственных денег.
— Поездка в Мадрид предполагает большие траты.
— Я не хочу из-за кредита потерять…
— Ничего ты не потеряешь, не переживай. Можешь мне доверять.
Не дождавшись ее ответа, Роберт вышел из комнаты. Поэтому комментарий, что у нее нет оснований ему доверять, Флейм пришлось оставить при себе.
Оставшись одна, она полезла в сумочку за ежедневником, чтобы убедиться, что на сегодня у нее точно нет никаких планов. Так и было. Визит к стоматологу был назначен через три дня, а родственников она собиралась навестить в выходные. Рой уже наверняка донес тетке, что они и Робертом стали любовниками, но слышать комментарии родни по этому поводу она вовсе не жаждала в ближайшие несколько дней.
Автоматически Флейм пролистала ежедневник на несколько страниц назад, удостовериться, что ничего не забыла из ранее намеченных планов. И застыла на дате, обведенной красной ручкой. День начала ее очередного цикла. Только это было две недели назад, а менструации у нее до сих пор не было. Длительная задержка на фоне постоянного стресса? Или начало климакса? Почему она раньше не придала этому значения? Может стоит показаться врачу? Может поэтому сегодня она так плохо чувствует себя?
Флейм бросила ежедневник на постель, снова потянувшись к сумочке. Открыла баночку с противозачаточными и поняла, что пропустила несколько приёмов. После начала их сексуальных отношений с Робертом, когда ей стало ясно, все не ограничится одной единственной ночью, она с почти с маниакальной тщательностью следила за регулярным приемом таблеток. Но в последние недели расслабилась, после того, как Роберт отверг ее, снова иногда забывая о них. Но ее состояние не могло быть следствием этого. Просто не могло. Она не могла забеременеть, как неопытная девчонка-подросток после первого секса. Это точно начало климакса. И поход к врачу подтвердит…
Флейм стиснула в руке баночку с таблетками, понимая, насколько глупо себя обманывать. Конечно, она могла забеременеть. Презервативами они с Робертом не пользовались, а он был убежден, что она предохраняется. Необходимо срочно купить тест на беременность и все выяснить. Если проблема реальна, как можно скорее избавиться от нее. И сделать это необходимо до отлета в Мадрид. А Роберту не обязательно что-либо знать.

— Где ты была сегодня?
Отвлекся Роберт от одного из трех компьютеров, которые являлись его фактическим мини-офисом, когда Флейм, выглядя недовольной и раздраженной, вошла в дом, захлопнув за собой входную дверь. Биржевые сводки, финансовые новости и данные "Фонда". Теперь, когда основные процессы были налажены, работа все равно занимала почти все его свободное время.
— Я должна отчитываться перед тобой?
— Нет, но мне любопытно. Тебя не было более четырех часов. К тетке заезжала?
— Засекал, как долго меня не было? Думала, у тебя теперь есть чем развлекаться целый день.
Флейм кивнула в сторону компьютеров. Злилась она не из-за вопросов Роберта. Все три теста на беременность, которые она сделала, показали положительный результат. Но небольшая надежда, что все они ошибочны, у нее все-таки оставалась. Увы, прием у врача и анализ крови подтвердили то, чего она так не желала, чего боялась. Она действительно беременна.
— Если это тайна, ради бога.
— Я у врача была.
— Заболела? Выглядишь прекрасно.
— Легкое недомогание. Ничего серьёзного.
— Правильно. За здоровьем необходимо следить. Надеюсь, все показатели в норме?
— Абсолютно, Роберт. Я не умру внезапно к твоей радости, чтобы освободить тебя от своих обязательств.
— Не неси чепуху, Флейм.
— Я поднимусь к себе, душ приму. Не люблю больницы, это же сборище самых разных микробов. Будь душкой и закажи нам на обед что-нибудь в китайском ресторане. Для меня…
— Я знаю, что ты предпочитаешь. Все будет сделало в лучшем виде.
Флейм скрылась на лестнице.
Роберт потянулся к мобильному и, найдя номер ресторана, сделал заказ. Оказалось, доставку ждать целых сорок минут, а он уже давно голоден. Пожалуй, стоит сделать себе сэндвич.
Роберт поднялся из-за стола и потянулся. От долгого сидения все мышцы затекли, а больная нога начала ныть. Наверное, ему и Флейм стоит предложить перекусить.
Он взял трость и отправился наверх.
Флейм была уже в душе. Ее одежда и сумочка лежали на кровати, туфли валялись на полу.
Роберт до сих пор часто рылся в ее вещах, потому что не доверял. Вдруг сегодня она вовсе не в больнице была.
— Флейм, будешь сэндвич? Я собираюсь сделать себе. Доставку придется подождать. — Крикнул он, беря в руки ее сумочку.
— Было бы чудесно. Я ужасно голодна.
— Тогда жду тебя внизу.
Открыв сумочку, он сразу пропустил всякие неинтересные мелочи, ища ежедневник. Найдя сегодняшнюю запись, Роберт убедился, что Флейм действительно была у врача. Доктор Марион, Сонорс-Стрит 34, кабинет 312, было написано на странице ее рукой. Фамилия врача ему ни о чем не говорила. В сумочке Флейм также лежала свернутой какая-та бумажка.
Роберт достал ее и развернул. Бумажка оказалась медицинской брошюрой с весьма любопытным названием. «Аборт — все, что вы должны знать. Риски и последствия».
На несколько секунд он перестал дышать. Накручивать себя не хотелось. Флейм же сказала, что предохраняется. Может действительно была на плановом осмотре, и ей просто всучили эту брошюру против ее воли?
Роберт свернул брошюру, положив ее обратно в сумочку, как и ежедневник Флейм. Шум воды в ванной стих, а значит, она скоро выйдет.
Роберт спустился вниз, но прежде чем идти на кухню делать сэндвичи, вбил в поисковике одного из компьютеров: «Доктор Марион, Сонорс-Стрит 34, Новый Орлеан». И первой же ссылкой получил ответ. Доктор Фелиция Марион — акушер-гинеколог.
Флейм беременна? Спросил себя Роберт. Надеюсь, что нет. Ответил он сам себе. Просто плановый осмотр.

Роберт сделал всего два сэндвича для себя c семгой и для Флейм с индейкой, чтобы сильно не перебивать аппетит, пока они ждут доставку, и разрезал каждый пополам. Отнес тарелки на обеденный стол в гостиную, где уже стоял графин с апельсиновым соком. Свежий кофе уже тоже был готов.
Флейм спустилась вниз, едва он поднес половину своего сэндвича ко рту. На ней было надето легкое струящееся платье, выгодно подчеркивающее ее фигуру, влажные волосы были рассыпаны по плечам. Без капли макияжа на лице она выглядела вполне себе невинно, даже беззащитно.
— Я ужасно голодна!
Флейм, не присев, схватила половинку своего сэндвича и буквально в четыре укуса съела его. Тут же налила себе полный стакан апельсинового сока и залпом его выпила. Чертова беременность! Но она действительно готова была съесть слона. И в душе надеялась, что Роберт спишет ее возросший аппетит… плевать. Пусть списывает на что хочет. Скоро она избавится от этого нежеланного плода.
Вторую половину сэндвича она съела медленнее, но осталась голодной. Роберт при этом все еще ел первую половину своего. Вторая половина призывно глазела на ее.
— Когда приедет заказ?
— Минут через десять.
Роберт старался сосредоточиться на сэндвиче, а не на поведении Флейм. Ела она всегда довольно мало, возможно, благодаря этому оставаясь в прекрасной форме, но сейчас голод буквально светился в ее карих глазах. Она жадно пожирала глазами его оставшуюся половину сэндвича.
— Можешь доесть мой сэндвич. Я подожду доставку.
Наливая себе кофе, Роберт кивнул в сторону целой половины сэндвича.
— Спасибо!
В другой ситуации она надменно отказалась бы от подачки Роберта, но сейчас не была способна себя контролировать. Поэтому, взяв его половину сэндвича, наконец, села на стул и принялась за нее.
Их вкусы в еде с Робертом были довольно похожи, но семге она предпочитала креветки по рецепту тетушки Мэйбл. В данный же момент сэндвич Роберта показался ей вкуснейшим наслаждением, в отличие от ее пресного с индейкой.
Через десять минут приехала доставка из китайского ресторана. Роберт был почти уверен, Флейм откажется от своей порции курицы в кисло-сладком соусе, потому что после трех половинок сэндвича должна быть более чем сыта.
Он поставил пакет с едой на стол. Насыщенный аромат специй тут же заполнил собой все пространство. Ему не терпелось приступить к своей лапше и свинине в кляре, он-то половиной сэндвича точно не наелся.
Доставав коробочки из пакета, Роберт посмотрел на Флейм, собираясь спросить, что делать с ее курицей и лапшой, и заметил, что она морщится, словно учуяла неприятный запах.
— Ужасно пахнет.
— Ты о чем?
— Нам привезли что-то испорченное.
— Все выглядит довольно свежим.
Роберт открыл коробочку, где лежала курица для Флейм, понюхал, пахло приятно и аппетитно. Он протянул коробочку ей, чтобы она сама убедилась в свежести еды.
Флейм взяла коробочку, но не успела донести ее до носа, тут же спешно поставив на стол. Запах был отвратительный, ее тошнило. Через секунду она поняла, что ее сейчас вырвет и побежала в кухню.
По звукам, доносящимся с кухни, Роберт понял, что Флейм вырвало.
Вернулась она с полотенцем в руках, вытирая лицо.
— Как ты?
— Уже лучше. Но курицу я не буду. Выбрось ее, пожалуйста, меня все еще мутит от ее запаха.
— Ты заболела?
— Чувствую себя неважно последние пару дней. Думаю, что подхватила грипп. Поэтому и была сегодня у врача. Пойду прилягу ненадолго. Пообедаешь один?
— Без проблем.
Флейм поднялась наверх. Роберт сел за стол и открыл коробку с лапшой, которую очень хотел съесть еще пару минут назад, но теперь аппетит у него полностью попал. Прием у гинеколога, брошюра об аборте, возросший аппетит, тошнота. Сложно списать все это на грипп. Хотелось верить в череду совпадений. Не могла его жизнь принять столь абсурдный оборот, просто не могла.
Роберт отставил еду в сторону, наливая себе еще кофе. Он надеялся, что грипп, подхваченный Флейм, им не придется кормить из бутылочки месяцев через восемь.

Они с доктором Ирвингом уже минут пятнадцать обсуждали обновленный план его лечения. Врач показывал на рентгене места на позвоночнике и мышцах ног, которые только предстояло прооперировать, чтобы полностью убрать хромату в будущем.
А Роберт ждал удобного момента задать доктору интересующие его вопросы. Физическое состояние Флейм все больше вызывало у него беспокойство. Изменения во вкусах, повышенный аппетит, тошнота и рвота, бессонница, к тому же Флейм стала более замкнутой. Пару ночей назад, пока она спала, он покопался в ее вещах, нашел ее противозачаточные таблетки, но количество пилюль в упаковке не могло ему подсказать, принимает ли она их регулярно.
Он бы мог сравнить нынешнее состояние Флейм и бывшей жены, во время беременности той Робертом-младшим, но к своему стыду отчетливо помнил, что как раз собирался расстаться с Натали, подав на развод. Развлекался с Лизой Динаполи, искренне влюбившись в нее на краткий миг. А потом неожиданно позвонила Натали и попросила вернуться в Лос-Анджелес. Он категорически отказался и вынудил Нат сообщить прямо по телефону о своей беременности. Она попала в больницу с угрозой выкидыша на второй месяце. Именно поэтому он бросил Лизу и уехал, решив дать браку с Натали второй шанс. Ее беременность протекала тяжело, и она большую часть срока провела в больнице, а он продолжал работать на Тонелла, редко ее навещая, поэтому мимо него и прошли эти пресловутые недомогания беременных, через которые проходит женщина в положении.
— Доктор Ирвинг, можно вопрос? Он не совсем по теме нашего разговора.
— Конечно, Барри. Я слушаю.
— Я хотел спросить насчет секса… Вы понимаете.
— Мы уже говорили об этом после вашей последней операции. Не вижу причин отказываться от секса. В пределах разумного, не сильно перегружая больную ногу. Вашей партнерше лучше взять на себя больше инициативы.
В этом момент Роберт представил Флейм в своих объятиях: обнаженную, податливую. Стоило признать, с инициативой от нее все было в полном порядке. Тряхнув головой, чтобы избавиться от навязчивого образа, он продолжил задавать вопросы.
— Я хотел узнать о своей возможности зачать ребенка. Те, лекарства, что я принимаю…
— Хотите знать, сделали ли они вас стерильным?
— Именно об этом я и хотел спросить.
Врач то ли со сочувствием, то ли со снисхождением посмотрел на него.
— Боюсь, наоборот, Барри. Некоторые препараты являются стимуляторами. Чтобы разогнать вашу нервную систему. Поэтому, если вы не планируете становиться отцом в ближайшее время, особое внимание вам и мисс Куинн стоит уделить контрацепции.
Когда врач произнес выдуманное имя Флейм, Роберт постарался не выдать никой реакции. Неужели их сексуальная связь настолько очевидна?
— Доктор Ирвинг…
— Простите, Барри, мне не следовало. Я просто предположил, учитывая обстоятельства. Не хотел ставить вас в неловкое положение.
— Ничего страшного. А если женщина принимает контрацептивы? Беременность возможна?
Роберт всегда предпочитал обладать всей полнотой информации в различных сферах. Прежде всего в бизнесе, но не только.
— Стопроцентную гарантию ничего не даст. Кроме полного воздержания от секса, конечно. Большинство мужчин закономерно не разбираются в этом вопросе. Но контрацептивы в 1-2% случаев бывают неэффективны. И это при полном соблюдении правил их приема. Если пропускать приемы или делать большие перерывы, вероятность наступления беременности возрастает. Эффективность также снижают различные пищевые расстройства.
— А если беременность все-таки наступит? Повлияют ли противозачаточные или принимаемые мной лекарства на плод?
— Такую вероятность исключать нельзя. Но медицина сейчас на высочайшем уровне. Выявить большинство патологий на ранней стадии развития плода стало гораздо легче. Поэтому не стоит накручивать себя, Барри. Тем более речь ведь идет о гипотетической беременности?
— Определенно. — Поспешил ответить Роберт, утвердительно кивая.
Не хотелось поддаваться панике, но теперь он был почти уверен, что Флейм беременна. Осталось убедиться в этом, заставив ее признаться. А еще понять, что она замыслила. Неужели специально морочила ему голову месяцами, что предохраняется, чтобы в итоге преподнести столь неприятный сюрприз? Чтобы подчинить себе или же имея в голове более хитроумный план? Беременность еще одно звено в цепочке мести Куинну? Поэтому Флейм так сильно сократила его участие в своей плане? Пока он будет изображать брата, она соблазнит Куинна или убедит его, что они переспали, а потом предъявит ему свою беременность? Роберт понимал, Флейм способна на подобный спектакль. А если все вышло случайно?
Он был намерен сегодня же добиться от Флейм правды.

Сообщение отредактировал Келли Хант: Воскресенье, 06 октября 2024, 19:52:56

Роберт наблюдал за Флейм, продолжая размышлять о том, о чем думал после разговора с доктором Ирвингом. Случайна ли беременность Флейм, или это ее четко выверенный план. Предполагаемый ребенок способ его контролировать и давить? Или она собирается выдать этого младенца за ребенка Куинна, чтобы разрушить брак предавшего ее когда-то любовника, прежде чем нанести ему окончательный, смертельный удар? Вторая версия на данный момент казалась более правдоподобной. Днем он покопался в интернете, заполняя пробелы относительно генетики. У близнецов одинаковое ДНК. И невозможно установить точное отцовство в случае беременности от мужчины, имеющего брата-близнеца. Но к этому он еще вернется, к планам Флейм, сейчас следовало убедиться, что она действительно беременна.
Флейм сидела на стуле у трюмо, удаляя косметику с лица ватным диском перед походом в душ. На ней был легкий шелковый халат, непослушные кудри были собраны в пучок на затылке. В других обстоятельствах он уже попытался бы затащить ее в постель, но сегодня им стоило серьезно поговорить.
— Ты была еще раз у врача?
— Да. — Оборачиваясь к Роберту, пытаясь справиться с раздражением, ответила Флейм.
Он вальяжно разлегся на ее кровати, явно собираясь остаться до утра. Она не могла не признать, ей льстило, что он беспокоится о ее здоровье. Главное, чтобы не догадался о беременности. Но эту проблему она собиралась решить в течение ближайшей недели. Врач направила ее сдать некоторые анализы перед процедурой, чтобы убедиться, что не возникнет никаких осложнений, учитывая ее зрелый возраст и что беременность была первой.
— Просто грипп или что-то серьезное?
— Просто грипп, можешь не волноваться.
Флейм выглядела бледной и уставшей. А Роберт не поверил ни одному ее слову насчет гриппа. Он был абсолютно уверен, она беременна и скрывает это, даже пока не имея реально подтверждающих это фактов.
— Когда ты в последний раз был в своей комнате?
— Около часа назад. Принял душ и переоделся. Почему спрашиваешь?
— Кажется, ты уже забыл, как она выглядит.
— Ты так тактично пытаешься выставить меня из своей?
— Я сегодня сильно устала и не в настроении.
— Я заметил.
Флейм вопросительно посмотрела на Роберта, говоря: «если заметил, почему все еще здесь».
— Расскажешь, что происходит, или придется выпытывать это из тебя?
Роберт поднялся с кровати, решив, что откровенный разговор лучше бессмысленного ожидания правды от Флейм.
— О чем ты?
— О том, что ты беременна.
— Я что? Какая чушь!
Искренно рассмеяться у нее не вышло. Флейм недовольно поджала губы. Как Роберт узнал? Догадался? Шпионил за ней? Его сыну уже двадцать лет, вряд ли он может помнить, как ведет себя беременная женщина.
— Я понимаю, почему ты решила скрыть случившееся. Но это касается не только тебя.
— Я не беременна!
— Сейчас это очень легко проверить.
Роберт достал из кармана брюк купленный сегодня тест на беременность и помахал им перед Флейм. Он не даст ей себя одурачить. Ему нужна правда.
— Ты это серьезно?
— Вполне.
— Даже если я беременна, а это не так, какая тебе разница? Проблема легко решаема.
— Аборт?
— Естественно!
— Ты его сделала или только собираешься?
— Я не верю, что мы серьезно обсуждаем…
— Просто признайся или сделай тест и докажи мне, что ошибаюсь я.
— Я не стану мочиться на палочку только ради твоего удовольствия.
Роберт кинул коробку с тестом на кровать. Подошел к Флейм и, схватив за руку, потянул на себя, заставляя встать. Отчеканил, смотря прямо ей в глаза:
— Что означает, я прав, а ты беременна.
— Абсурд какой-то!
— Признайся, Флейм.
Флейм глубоко вздохнула. Роберт держал ее за руку без усилия, она легко могла вырваться и уйти. Но смотреть в его бездонные зеленые глаза, знающие правду, было невыносимо. К черту! Она ничего не теряет, если признается. Ведь в любом случае не собирается рожать этого ребенка.
— Хорошо. Я беременна.
— Так-то лучше. И какой срок?
— Пять недель.
Оба подумали об одном и том же. Их ребенок, вероятно, был зачат в ночь, после того, как он узнал, что отец Флейм насиловал ее. Когда они стали… Или же в предшествующую этому безумную ночь.
Роберт выпустил руку Флейм, отступая в сторону. Стараясь переварить… осознать. У него будет ребенок.
— Но не волнуйся, я была у врача. Скоро проблема исчезнет.
Он понимал, почему Флейм считает, что ребенок в ее утробе проблема для них обоих. Так и должно быть. Учитывая их отношения, учитывая прошлое. Их прошлое, ее прошлое. Но сейчас Роберт испытывал совсем не те чувства, которые ожидал.
— И если бы я не догадался, так ничего не узнал бы?
— А зачем тебе знать, Роберт? Мы немного увлеклись, я не уследила за контрацепцией. Банальная история. Ребенок исчезнет, и мы забудем про него.
Исчезнет? Роберт едва не бросил Флейм, что она убьет их ребенка. Сам не понимая, что с ним происходит. Откуда у него вдруг появилось желание, схватить Флейм и вправить ей мозги? Донести до нее, что ребенок не вещь, от которой легко избавиться и забыть.
— Почему ты так смотришь на меня? Не думал же, что я решу рожать? Не после того, что было в моей детстве. Не после всего остального.
Флейм была совершенно права, и он это знал. Ее психика искалечена жестоким отцом-насильником, которого она убила. Она также убила Янсена, едва не убила Ханта, собиралась убить Келли, все еще собирается убить Куинна. Флейм последняя женщина на земле, которой стоит становится матерью. Ничего хорошего и светлого она не в состоянии дать своему ребенку. Но тем не менее, что-то внутри него протестовало против того, что она собиралась сделать. Убить их ребенка.
— И права голоса у меня нет?
— Еще немного и я подумаю, что ты хочешь этого ребенка.
— А если это так?
— Я скажу, что ты сошел с ума. Ты и я. Это не история со счастливым финалом, где мы умиляясь меняем памперс младенцу.

Сообщение отредактировал Келли Хант: Воскресенье, 06 октября 2024, 19:55:46

Роберт уже битый час призывал себя к разуму.
Флейм все-таки выставила его из своей комнаты после их разговора. Он не возражал. Обдумать ему было много чего.
Первое и очевидное, беременность Флейм не была запланирована ей. Не являлась частью мести Куинну. Действительно всего лишь случайность. Она бы прямо ему сказала об этом, не поднимая тему аборта. Они уже давно находились на той стадии отношений, где она была предельно откровенна относительно своих планов убить Куинна. Да и если бы беременность являлась частью ее мести, Флейм тут же поспешила сообщить, как хитро обманула его, сделав вид, что предохраняется. А она скрывала. Или все-таки он заблуждается? Обманывает себя? И беременность Флейм способ манипуляции им?
Роберт в очередной раз поудобнее взбил подушку, но комфортнее ему от этого не стало. Противоречивые мысли продолжали блуждать в его голове. Нет, Флейм не выглядела заинтересованной в собственной беременности при их разговоре. А он сам? Почему ему не все равно? Ребенок ведь действительно огромная проблема, которая лишь все осложнит. Флейм рассуждает логично и хладнокровно, в отличие от него. О каком ребенке может идти речь в их ситуации? Аборт лучший из возможных вариантов. У него нет ни одной причины еще глубже погружаться в отношения, которые вообще никогда не должны были возникнуть. Он уже и так по уши застрял в этом болоте. Они с Флейм родители — это же действительно смешно и нелепо.
Необходимо придерживаться плана. Лететь в Мадрид и заканчивать со всей этой историей. Неважно как, на пару с братом обманув Флейм, что Куинн мертв, или вынудив отказаться от мести под страхом разоблачения и тюрьмы. Не сковывать себя путами с кем-то столь непредсказуемым посредством общего ребенка. А значит, позволить ей сделать аборт.
Вот только думая о ребенка, которого пока еще носила Флейм, Роберт не мог не вспоминать Роберта-младшего. Да, во время беременности Натали он уделял ей минимум своего внимания, но после… Родительство затянуло его. Он довольно быстро освоил азы ухода за младенцем, помогал Натали по мере сил, очень многое в тот период перекладывая на Крейга в «Барр Индастрис». Он укачивал сына, пел ему, кормил, купал, переодевал, играл с ним, выкраивая хоть немного свободного времени для него, даже в самые загруженные дни.
В череде его не особо счастливой жизни, тот первый год жизни Роберта-младшего был один из лучших. И теперь у него вновь появилась возможность испытать эти непередаваемые чувства. Ощутить чью-то безусловную любовь, чью-то потребность в тебе, привязанность, просто потому что ты — это ты. Папа.
Была и другая причина — пятнадцать упущенных им лет. Все, кого он знал в прошлом, построили за это время полноценную жизнь, завели семьи, воспитывают детей. Видели, как растут их дети. А он был лишен всего этого. Все его планы оборвали Куинн и Флейм. А выстрел последней поставил трагическую точку в перспективах на будущее.
Роберт осознавал, насколько безумно хотеть, чтобы Флейм родила ему ребенка. Ему и в голову не пришло никогда попросить ее о чем-то подобном добровольно. Но тем не менее их ребенок был зачат. Уже пришел в этот мир. И игнорировать этот факт он не мог.
Ближе к рассвету Роберт, наконец, перестал искать себе оправданий. Да, черт, он хочет рождения этого ребёнка. И ему плевать, что это неразумно и безумно. Это его ребенок, его частичка, надежда на будущее, возможность наверстать все, что он упустил с Робертом-младшим.
И Флейм сильно ошибается, если считает, что он смиренно позволит ей сделать аборт. В конце концов, она должна ему пятнадцать лет, которые отобрала у него. И только получив ребенка, которого она ему родит, они будут квиты. Для него даже лучше, что самой Флейм ребенок не нужен. Благородя этому гораздо проще выкинуть ее из своей жизни, получив в итоге неплохое вознаграждение за еще два года упущенной жизни, проведенные рядом с ней.

Сообщение отредактировал Келли Хант: Воскресенье, 06 октября 2024, 20:02:38