Куинну совершенно не нравилось место, в котором он оказался. Коттедж на окраине Мадрида явно когда-то сдавался в аренду, но пустовал долгие годы. Общая неухоженность, представшая перед его взглядом, оставляла гнетущее впечатление, стоило ему подъехать к воротам. Здание нуждалось в ремонте, стены в свежей покраске, а окна в тщательном мытье. Странный выбор для деловой встречи. Он привык обсуждать сделки в подходящих для переговорах офисах. Но предложение о покупке торгового центра в Барселоне было чересчур заманчивым, поэтому стоило рискнуть.
Встретивший его мужчина, то ли управляющий, то ли просто присматривающий за домом, провел его от ворот до входной двери по запущенной аллеи, засыпанной гниющей листвой, что казалось странным для разгара весны.
Войдя, они прошли через холл с мраморным полом и лестницей. Каждый их шаг гулким эхом отражался от стен и пола пустого дома. Сказав, что хозяин скоро спустится, мужчина оставил его одного в гостиной. Куинн же ломал голову, не угодил ли в ловушку. Испытывал странное волнение и напряжение, которое не мог объяснить сам себе.
В гостиной было чисто, хотя мебель казалась ветхой, а обстановка в целом чересчур старомодной. Бархатный диван, весящие на окнах тяжелые портьеры, выцветшие и кое-где отходящие от стен обои. Стол, стулья, шкаф немедленно нуждались в новом слое лака.
И вот прошло уже более десяти минут, а в гостиной до сих пор никто не появился. И хоть Куинна не прельщало сесть на потрепанный диван, но, после операции на позвоночнике, ему удалили опухоль пару лет назад, стоять слишком долго он больше был не в состоянии.
Поэтому присел на диван, снова бросив взгляд на наручные часы. Пятнадцать минут одиннадцатого. Затем стал бесцельно разглядывать пространство вокруг, размышляя, что еще пять минут, и он уберётся прочь отсюда. Встреча была назначена ровно на десять утра. Пунктуальность не самая важная часть бизнеса, но все-таки предпочтительная. Пусть ему и хотелось стать посредником племенника для покупки торгового центра в престижном районе Барселоны, но теперь все больше казалось, что его просто кто-то разыграл и никаких переговоров не намечается.
Спустя еще пять минут Куинн поднялся с дивана, собираясь уходить.
— Я смотрю, что даже по пришествии десятилетий, терпение так и не стало твоей добродетелью, братец.
Куинн буквально онемел при звуках раздавшегося голоса. Его голоса. Их общего голоса. Какого черта…
Он резко обернулся, тут же вставая с дивана, все ещё подозревая, происходящее чей-то глупый и жестокий розыгрыш. Но, нет, за его спиной стоял его близнец. Не призрак или видение. Роберт Барр во плоти.
Не сказать, что теперь они были так уж и похожи. Волосы у Роберта тоже были полностью седыми, как и у него, при этом подстрижены довольно коротко. Морщин на его лице было чуть меньше, да и в целом выглядел он свежее. Даже моложе. Был в хорошей физической форме, подтянут, одет в джинсы и тёмную водолазку. Что создавало резкий контраст между ними.
Пока его братец томился внизу, они с Флейм наблюдали за ним по монитору наверху. В гостиной специально была установлена камера. Роберт нарочно испытывал терпение Куинна, чтобы усилить эффект от своего появления.
Выглядел Куинн в точности как на фотографиях в газетах и журналах, которые попадали ему в руки за последние годы. Ухоженный и холеный. Типичный представитель элиты. Правда в данный момент его перекошенное от шока лицо имело мало общего с человеком из высшего общества.
— Ты сукин сын, Роберт!
— По моему мнению, это вопрос дискуссии, кто из нас сукин сын.
— Я не притворялся мертвым более двадцати лет!
— Зато ты успешно притворялся мной более двадцати лет.
— Я уже давно не…
— Ты женился на моей бывшей жене, воспитывал моего сына, живешь на мои деньги. Все как в старые времена, когда ты занял мое место: в моей фирме, рядом с моей девушкой.
Слова Роберта попали точно в цель, всколыхнув в его душе вновь бесконечное чувство вины. Куинн разозлился и желал бы наброситься на воскресшего брата, но Роберт вряд ли после двадцатилетнего отсутствия решил с ним встретиться ради этого. Но при этом явно следил за его жизнью, притворяясь мертвым.
— И теперь ты жаждешь мести? Похитишь меня, чтобы в этот раз занять мое место?
— Отнюдь. Сам видишь, никто не целится в тебя из пистолета, не стреляет в спину, чтобы усыпить.
— Тогда…
— Ты угадал. Я хочу вернуться. Дать всем знать, что жив. В первую очередь своему сыну. И как бы мне не претила сама эта мысль, без твоей помощи мне не обойтись.
— Не думаю, что нужен тебе. Ты можешь вернуться без моей помощи.
— Если бы все было просто, я бы не стал обращаться к тебе. Есть некоторые нюансы. И я не хочу свалиться как снег на голову ни Роберту, ни Натали.
— А также Келли, Иден, Крейгу и прочим.
— Сейчас речь идет о моем сыне.
Роберт сделал несколько шагов вперед, и Куинн заметил, что его брат немного прихрамывает на правую ногу.
— Что с тобой случилось? Как ты выжил? Где был все эти годы?
— Терпение, Куинн. Я расскажу обо всем в свое время.
— Это такая шутка, братец? Притворяться мертвый все эти годы?
— Пятнадцать лет в психушке — вот по-настоящему стоящая шутка.
Куинн застыл, пытаясь осознать, его брат вовсе не шутит и действительно провел пятнадцать лет в психушке. Чувство вины тут же поспешило напомнить о себе.
— Мне жаль, искренне жаль. Но я здесь ни при чем, Роберт. Клянусь! Я думал, что ты мертв.
— Не совсем ни при чем…
— Постой.
Куинн понимал, сейчас не время вести математические подсчеты, но это само собой пришло ему в голову.
— С 90-го года прошло больше, чем пятнадцать лет. Где ты был остальное время?
— Сказал же, Куинн, что расскажу обо всем в свое время. — С надменной усмешкой ответил Роберт.
Вопросы брата были ожидаемы, но все равно его нервировали. Изливать душу, словно они близки, ему совершенно не хотелось.
— Ты должно быть очень сильно ненавидишь меня.
На это Роберт лишь пожал плечами. Столько всего случилось за последние годы, что таким чувствам, как ненависть, в его душе не осталось места.
— Я не хотел твоей смерти. Никогда не хотел, Роберт. Все это Флейм. Она стреляла в тебя, думая, что это я.
По взгляду брата Куинн видел, его попытки оправдаться выглядят довольно жалко. Но брать на себя полную ответственность за случившееся с ним он не собирался. Флейм виновата не меньше. И ей тоже все в итого сошло с рук.
— Похищать меня, чтобы украсть мои деньги, ты, очевидно, тоже не хотел.
— План придумала и разработала Флейм.
— Сыграв на твоей жадности и алчности.
— Я искренне раскаиваюсь, поверь мне, Роберт.
Даже не зная версию Флейм, Роберт ни за что не поверил бы брату. Нет, вероятно, теперь Куинн искренне раскаивается, но Флейм точно никогда силой не заставляла его участвовать в своих делишках. Куинн с огромным энтузиазмом стал ее сообщником более двадцати лет назад.
— Я вернулся не для того, чтобы копаться в прошлом. Или для сведения счетов.
— Тогда почему не хочешь рассказать, как тебе удалось выжить?
— Правды я не знаю, могу лишь предполагать.
Куинн вернулся на диван, взглядом предлагая брату присоединиться к нему. Не только потому, что спина и ноги начали болеть от длительного стояния, но и потому что им по всей видимости предстоял долгий разговор.
Когда Роберт направился в сторону дивана, Куинн снова отметил, что его брат хромает. Последствия выстрела?
— Для меня достаточно, Роберт.
Роберт присел на диван, при этом стараясь сохранять дистанцию от Куинна. Они с братом едва знали друг друга. И навсегда останутся чужими друг другу.
— После выстрела я впал в глубокую кому. Ни пульса, ни дыхания. Что я все-таки жив, скорее всего, обнаружилось во время вскрытия. Но сообщать об этом не стали, просто сплавили меня в какую-то богадельню за пределы Санта-Барбары.
— Но кто и зачем это сделал?
— Кейт Тиммонс. Полагаю, ему хотелось упрятать за мое убийство кого-то из Кепвеллов, а я живой мог испортить ему дело. Вероятно, он не рассчитывал, что я выживу, тем более выйду из комы.
Роберт всерьез рассчитывал, что брат не задастся вопросом, откуда ему известно о намерениях Тиммонса. Что скрытие факта, что он жив, было частью личной мести Кепвеллам. Но своим вопросом Куинн подтвердил и так очевидный факт, в их тандеме мозгом всегда была Флейм.
— Но тебя ведь похоронили? На кладбище Санта-Барбары есть твоя могила.
— Где лежит урна с чьим-то чужим прахом. Кремация весьма надежный способ подменить покойника.
Роберта, несомненно, позабавило, что Куинн даже не в курсе, что захоронено в той могиле, тело или прах. За двадцать лет так и не нашел времени поинтересоваться.
— Но где ты был все эти годы? Провел в коме, поэтому не возвращался?
— Из комы я вышел через пару месяцев, и меня сослали в психиатрическую больницу, потому что я страдал амнезией, и у меня не было родных, которым обо мне могли бы сообщить.
— Но должны были сообщить! Келли, мне, Рэнфилд, в конце концов. Тому же Кейту Тиммонсу.
— Тиммонс отправил меня в больницу под чужим именем. Для вас я был мертв. Когда я вышел из комы, Тиммонс исчез, оборвав все связи.
Куинн чувствовал себя отвратительно, слушая рассказ брата. Такой судьбы и врагу не пожелаешь. И отрицать собственную вину по отношению к Роберту он не мог.
— Ты действительно был в психушке пятнадцать лет? И как вышел оттуда?
— Я провел там целую вечность. Но когда память вернулась, я смог покинуть то ужасное место. — Соврал Роберт.
Рассказывать о Флейм и ее роли в его освобождении из «Норфолка» в ближайшее время не входило в его планы.
От Куинна не укрылось, что его брат весьма дозировано предоставляет информацию о том, что с ним происходило все эти годы. И это не могло не вызвать определенные подозрения.
— Но с возвращением ты не спешил, насколько я могу судить.
— Выстрел и кома спровоцировали паралич, который мне долго пришлось лечить. Возвращаться несчастным калекой меня не прельщало.
— Поэтому ты хромаешь?
Роберт кивнул в ответ.
— Чего конкретно ты хочешь о меня?
— Хочу понять, чем живет мой сын. Что происходит в его жизни. Чтобы выбрать лучший момент дать знать о себе. Что я жив.
— Разве конкретно сейчас не самый подходящий момент? Роберт обрадуется, что ты жив. Это вызовет шок, но приятный. Я знаю, о чем говорю.
— А тебя самого радует мое возвращение? Трудно поверить.
— Но тем не менее. Я годами терзался тем, что был причастен к твоей гибели. Что не получил пулю Флейм, как того заслуживал. Сгорал от вины и раскаяния, смотря на Роберта-младшего. Был причиной многих ошибок, которые он совершил в итоге.
Брат сурово посмотрел на него. Упоминание о каких-то ошибках Роберта-младшего ему явно не понравилось.
Куинн нервно сглотнул. Этот разговор можно было бы отложить, но раз уж он уже открыл рот…
— Ошибок? О чем ты говоришь?
— Конечно, такого в газетах не раскопать. Твой сын пытался отомстить Иден Кастилио, считая, что именно ее пуля оборвала твою жизнь. Так дочь Иден и Роберт-младший познакомились. Он использовал девушку для мести ее матери. Теперь все это в прошлом, и они женаты. Ты же в курсе брака Роберта-младшего и Адрианы Кастилио?
Роберт оценил иронию. Хотел устроить братцу сюрприз, внезапно ожив, но Куинн преподнес ему более неожиданный сюрприз. И не самый приятный.
— Да, я знаю, что они женаты, но не представлял… С чего Роберт решил мстить Иден?
— Говорю же, узнал, что она тоже стреляла в тебя в ночь твоей гибели. Плюс, ты завещал Иден Сиренас. Это и всколыхнуло в нем ненависть.
Взгляд брата стал серьезным. Кажется, он чувствовал вину за некоторые свои решения в прошлом.
— Я думал, что все предусмотрел. В двадцать один год Роберт должен был получить Сиренас. Это было одним из условий моего завещания. Иден должна была передать…
— Об этом я не в курсе, братец.
Роберт решил не объяснять Куинну недоразумения с запиской, предназначенной для Иден, которую она получила слишком поздно. Он до сих пор был в шоке, что его сын пытался отомстить ей, используя ее дочь. Только тлетворное влияние его братца могло сподвигнуть парня на подобное.
— Не смотри так на на меня, Роберт. Я сделал все, что было в моих силах, чтобы уберечь твоего сына от неверных решений.
— В этом случае ты бы близко к нему не подошел, как и к моей бывшей жене.
— Я полюбил Натали. Она…
— Узнаю, что ты хоть чем-то обидел ее…
— Она вся моя жизнь. Она, Роберт-младший и Эрин, наша с Натали дочь.
— Мне известно, что у вас с Натали общий ребенок. Даже рад за вас, наверное.
Отчего-то Куинн не поверил до конца в искренность брата. Что-то снисходительное было в выражении его лица, осуждающее.
— Тогда к чему тайны? Вернись. Роберт будет…
— Для начала я хочу убедиться, что в его жизни есть место для меня. Не хочу испортить своим появлением его устоявшийся мир.
— В жизни Роберта есть место для тебя, я точно это знаю. Иначе он не решился бы на месть.
Роберт чувствовал нарастающее раздражение. Его расстраивало и бесило одновременно, как Куинн говорит о Роберте-младшем. Словно тот действительно его родной сын. Но это ведь не так! Всего лишь племянник. Да и в целом, разговор с братом, его бесконечные вопросы, утомили его. Он уже какое-то время поглядывал на камеру на потолке. Знал, что Флейм пристально наблюдает за ними. И ему стало весьма любопытно, какие мысли и чувства одолевают ее относительно бывшего любовника. Гложила ли его ревность? Несомненно. Внешне Куинн сейчас выглядел более выигрышно, словно сошел с обложки глянцевого журнала, один из первой десятки списка «Форбс».
— Это мы еще обсудим.
Куинн вполне разделял нежелание брата, который явно заскучал от их разговора, продолжать обсуждать данную тему. Он то и дело поглядывал куда-то в сторону. А сам Куинн все еще пытался понять план Роберта.
— В чем заключается моя роль? Хочешь временно занять мое место? Или постоянно?
— Ты меня вообще слушал? Я собираюсь вернуть свою жизнь, твоя мне ни к чему.
— И каков план?
— Давай в другой раз. Думаю, нам обоим необходимо время переварить нашу встречу.
— Хорошо. Как я свяжусь с тобой?
— Я сам свяжусь. Твой номер у меня есть. Надеюсь, ты не проболтаешься. Из лучших намерений.
Роберт встал, считая их разговор оконченным. Куинн тоже поспешил подняться. Весь его вид выдавал растерянность.
— Это же не попытка выставить меня в дурном свете перед близкими?
— Ты слишком мнительный, Куинн.
Усмехнулся Роберт. Испытывать некое превосходство над братом, видеть сотни вопросов в его глазах, ему определённо доставляло удовольствие.
— Где выход, ты знаешь. До встречи.
Вход
Регистрация
Правила_Сообщества
0
Последние сообщения
Сегодня, 21:46:22
Наверх
