Туман перед рассветом.

Натали прошла в номер. Ей хотелось несколько минут тишины и покоя. Она была привычна к светским приемам, в Мадриде они с Куинном часто посещали разного рода мероприятия. Но показ «Армонти» явно оказался главной сенсацией дня. Гостей, журналистов и репортеров было чересчур много, и поэтому к вечеру она чувствовала себя вымотанной.
Закрыв за собой дверь, Натали повернулась к кровати и увидела Эрин, сидящую с ногами на ней. Удивилась, потому что была уверена, что дочь сейчас где-то в отеле, проводит время с Крисом Хантом после показа.
Голова девочки лежала на коленях, длинные волосы полностью скрывали ее лицо, но она сразу догадалась, что дочь плачет.
Спешно подошла к кровати и присела рядом, тут же обняв ее.
— Что случилось, милая?
Эрин подняла на мать заплаканные глаза, с потекшей и размазанной тушью. Ей было очень больно и обидно из-за того, что слова Дженнифер могли оказаться правдой.
— Мамочка! — Всхлипывая, девочка уткнулась головой в грудь матери.
Натали ласково гладила дочку по волосам, стараясь успокоить.
— Что бы ни случилось, все пройдет. Я рядом, я помогу.
— Это несправедливо!
— Несправедливо?
— Скажи, что Крис не…
— Крис? Он обидел тебя?
Эрин отрицательно покачала головой, зарыдав еще сильнее. Натали была сбита с толку. Крис хороший мальчик, буквально боготворит Эрин, и ей сложно было представить, какая неприятность могла произойти между ним и дочкой.
— Эрин, родная, скажи мне…
Эрин снова подняла взгляд на мать. Стала утирать слезы с лица, тем самым еще сильнее размазывая тушь. В ее взгляде сквозило отчаяние.
— Крис ведь сын мистера Ханта? Правда ведь?
— Конечно, Крис сын Крейга.
— И папа не…
— Папа?
И тут до Натали дошло, какая печаль залегла в сердце дочери. Только не понимала, как та пришла к столь нелепому выводу. На основании чего? Неужели кто-то жестоко пошутил…
— Нет, милая. Твой папа не отец Кристиана.
В зеленых глазах дочери продолжало читаться недоверие, но также появилась и надежда.
— Кто тебе сказал, что Крис…
— Дженни сказала, что у мамы Криса и папы был роман в прошлом.
— Дженни?
Натали терялась в догадках, как Дженнифер Хант узнала, что Келли и Куинн когда-то были вместе. Не могли же Крейг или Келли рассказать об этом дочери?
— Это правда, мам?
Ей пришлось с собраться с духом, прежде чем ответить. Врать она не собиралась. Помнила, как ошиблась, скрыв прошлое об отце от Роберта-младшего много лет назад. Что привело того ко многим ошибкам и скверной ситуации с Адрианой.
— Да, Эрин. Папа и Келли когда-то были вместе. Очень много лет назад. С тех пор они просто хорошие друзья.
Ответ матери помог Эрин перестать плакать, но одновременно заставил нахмуриться.
— Они любили друг друга?
— Любили, но очень недолго. И это было за годы до того, как я встретила твоего папу, а Келли и Крейг поженились.
— И Крис точно не мой брат?
— Абсолютно точно, родная.
— Дженни думает иначе. — Проворчала Эрин.
— Я поговорю с Келли и Крейгом, они поговорят с Крисом и Дженни, чтобы разрешить возникшее недоразумение. Хорошо?
— Хорошо!
Эрин вмиг успокоилась, перестав плакать. На душе у нее полегчало. Мама всегда говорила ей лишь правду, всегда поддерживала, даже наказывая за провинности. Дженни заблуждается и скоро узнает об этом. Что до романа отца и миссис Хант. Он вдруг стал вызывать у нее любопытство. Ведь лично она ни за что не могла представить их вместе, влюбленной парой. На ее взгляд, они даже внешне не подходили друг другу.
— Ты успокоилась, мое сердечко?
— Ага.
— Тогда, думаю, тебе следует умыться, а я помогу тебе заново накраситься. Не против?
— Дай мне пару минут.
Эрин вскочила с кровати и побежала в ванную комнату.
Натали облегченно выдохнула, радуюсь, что прямо сейчас ей не придется рассказывать дочери всех подробностей об отношениях Келли и Куинна. Она надеялась, что та давняя, и казалось, забытая история скоро выветрится из головы Эрин.

— Робби, у нас все хорошо?
— Конечно, милая, а не должно?
Адриана вышла из ванном, обернутая в полотенце.
Роберт отложил на тумбочку бумаги, которые просматривал для одной из завтрашних встреч, залюбовавшись ей. С влажных волос на обнаженные плечи и руки скатывались капельки воды. Полотенце скрывало ноги Адри лишь до половины бедра. Он любил жену любую, но, чем меньше на ней одежды, тем более привлекательной она становилась для него.
Что подразумевал ее вопрос, Роберт отлично понял. Но вдаваться в дискуссии, что однажды он сильно оступился, и теперь Адриана вполне готова ожидать от него любой лжи, ему не хотелось. Разве они оба и так не знали — однажды утраченное доверие восстановить довольно сложно.
Адриана не верила, что мужу безразлично, что она усомнилась в нем. Почти поверила Лорене и ее гнусной лжи. Чувствовала себя виноватой из-за этого. Когда они снова сошлись после разлуки и поженились, она поклялась полностью и во всем доверять Роберту. Простить и забыть его ложь и глупую месть ее матери. И до сегодняшнего вечера искренне верила, что избавилась от всяких сомнений.
Она подошла и села на кровать рядом с мужем. Прикоснулась к его ладони, нежно погладив.
— Сама не знаю, как допустила…
— Кое-чего из нашего общего прошлого мы никогда не сможем забыть.
— И ты не сердишься?
— Это ты должна сердиться. Не только на то, что я позволяю Лорене вмешиваться в нашу жизнь.
— Да, она та еще заноза в… Но что ей от тебя нужно?
Роберт посчитал неуместным говорить Адриане, что Лорена окончательно свихнулась, пытаясь залезть ему в штаны сегодня, решив усидеть на двух стульях. Сделать Гусмана своим мужем, а его самого любовником. Именно к такому выводу пришел в итоге Роберт после разговора с бывшей, открыто предложившей им переспать. Но черта с два у Лорены выйдет его соблазнить в ближайшую тысячу лет.
— Ей всегда что-то нужно, Адри. Родители никогда ни в чем ей не отказывали. Она не знает слова «нет».
— Насколько я помню, ты говорил, что ее семья никогда не была богатой?
— Деньги у них были, жили они в неплохом доме. В тратах себя не ограничивали. Только рождение Хуана заставило их начать экономить.
Адриане не нравилось, что Роберт знал столько подробностей о жизни Лорены. Ладно, относительно школьных лет, но прочее. Жаль нельзя проигнорировать, что еще каких-то три года назад эта дрянь была любовницей ее мужа.
Роберт видел, их разговор не по душе Адриане. Да и сам не понимал, зачем они все еще обсуждают Лорену. Поэтому решил это исправить.
Сел в кровати, обнимая и притягивая жену к себе. Поцеловал ее в шею, плечо, стиснутую полотенцем грудь.
Происходящее понравилась Адриане больше, чем бесконечные разговоры о Лорене. Пусть бывшая Роберта провалится к черту. Вместе со всем недоверием, что всколыхнула в ней сегодня.
Она позволила мужу утянуть себя на кровать и стащить полотенце. В эту ночь для них никого не существовало, кроме друг друга.

Саманта повернула ключ в замке, вошла в квартиру и прямо у порога скинула туфли с ног. День выдался загруженным, у нее почти не было времени присесть, перекусить или выпить глоток воды. Поэтому она сразу направилась к холодильнику, достала графин с холодной водой, насыпала в стакан льда из морозилки и налила туда воду. После пары глотков ей стало гораздо легче.
С Чипом они снова не пересеклись. Сегодня у него была смена в вечернем патруле, а она задержалась в офисе и не успела к его уходу.
Наскоро съев кусок холодной пиццы прямо из холодильника, не разогревая, Саманта прошла в ванную комнату, стащила с себя деловой костюм, колготки и нижнее белье, встала под горячий душ. Это всегда помогало ей вернуть немного бодрости после трудового дня.
Хоть они с Чипом снимали довольно просторную квартиру, но очень редко проводили здесь время, особенно вдвоем. Съехались, едва начав встречаться, а потом вокруг столь стремительно все закрутилось, что они и не заметили, как пролетело почти полтора года их совместной жизни.
Стоя под горячими струями воды, Саманта думала о Чипе. Она любила его. С ним было интересно, они практически не ссорились, каждый уважал занятия другого и никто не жаловался, что работа не дает им проводить больше времени вместе.
Но когда их разговоры заходили о свадьбе, ей хотелось сбежать куда подальше. Конечно, о свадьбе всегда заговаривал Чип. Она знала, что он хочет жениться на ней. Но пока у нее имелась идеальная отговорка, чтобы не спешить со свадьбой. Реализация себя в карьере юриста.
Иногда они говорили о Джейсоне. Саманта прекрасно осознавала, что Чип именно в нем видит причины ее не особого стремления к скорому замужеству. Был ли он недалек от истины? Увы, но не слишком. Порой ей хотелось верить, что она забыла Джейсона, и ее чувства к нему исчезли. Они не общались, не созванивались, даже не пересекались на семейных мероприятиях уже два года. Джейсон всегда находил повод не приезжать в Санта-Барбару, если она находилась там. Сначала полностью посвящал себя работе в «Барр Индастрис», а теперь уходу за матерью, у которой обнаружили раковую опухоль в мозгу. Но про его обещание встречи через десять лет, она не забыла.
Сначала Саманте казалось, что это и не срок. Она найдет, чем заполнить жизнь до момента, пока Джейсон не исполнит своего обещания. Но появился Чип, и ее затянуло в отношения с ним. Их жизнь протекала гладко, ее карьера развивалась, и чем больше проходило времени, тем более странным казался любой возврат к прошлому. Даже к Джейсону.
Но тем не менее его обещание забыто не было. И внутри себя Саманта понимала, почему не спешит выходить замуж за Ченнинга. Ведь если Джейсон одумается раньше, чем через десять лет, уйти от Чипа будет легче, не являясь его женой. И точно не будучи матерью его детей.
Саманта вышла из душа, накинула халат, промокнула волосы полотенцем, запрещая себе думать о Джейсоне. Нужно быть непроходимой идиоткой, живя с Чипом, прекрасным надёжным мужчиной без всяких зависимостей и личностных кризисов, в тайне мечтая о том, кому она не нужна.
Случайно споткнувшись о рюкзак Чипа, Саманта подняла его с пола, чтобы положить в шкаф, но молния оказалась открыта, и все содержимое рюкзака вывалилось на пол. В том числе ювелирная коробочка.
Саманта застыла, смотря на нее. Выругалась про себя. Черт! Просто отлично! Этого только не хватало!
Она наклонилась, подняла коробочку и открыла ее. Внутри ожидаемо находилось кольцо. Красивое. С бриллиантом. Обручальное.
— Черт возьми! — В этот раз Саманта выругалась вслух.
Две недели назад у Чипа был день рождения, но они так до сих пор толком не смогли его отметить. Поэтому на ближайшие выходные у них был запланирован поход в ресторан, и можно смело предположить, что именно тогда Чип планирует сделать ей предложение. Собираясь получить самый ценный подарок на двадцать шестой день рождения. Она думала — новенькой стереосистемы в машину вполне достаточно в качестве подарка. И что ей теперь делать?
Саманта достала из ящика стола небольшую шкатулку, в которой хранила свои немногочисленные ювелирные украшения. Отыскала среди колец, кулонов, цепочек и сережек подвеску в виде автомобильного колеса, подарок Джейсона на ее двадцать второй день рождения.
И теперь сидела на кровати, держа на одной ладони кольцо Чипа, а на другой подарок Джейсона. Был ли у нее выбор? Конечно, был. Отказать Чипу, разрушив их отношения, и остаться одной. Примчится ли к ней Джейсон, распахнув свои объятия, когда она станет свободна? Это вряд ли.
Если совсем откровенно, расставаться с Чипом ей не хотелось. Как и немедля вступать с ним в брак. Наверное, им стоит поговорить и объясниться. Спешить ведь совершенно ни к чему.

Когда они с Крейгом вошли в гостиную, Крис и Дженни уже ждали их. Сидели на диване, переглядываясь, явно считая, что натворили что-то, за что их будут ругать, но понятия не имели за что.
Натали Барр перехватила ее в конце приема в честь показа новой коллекции «Армонти» и рассказала, что Дженнифер каким-то образом узнала об их с Куинном романе, сообщила об этом Эрин и Крису, при этом считая, что Кристиан может быть не сыном Крейга. Что он сын Куинна.
Дженнифер сейчас как раз была в том возрасте, когда девочки начинают интересоваться любовью, романтикой, отношениями между мужчинами и женщинами, зачитываясь любовными романами и засматривая до дыр романтические фильмы. И, конечно, узнав о романе матери с отцом девушки, за которой активно ухаживал ее старший брат, выдумала для себя историю, далекую от реальности, но очень даже в духе классической мыльной оперы.
Когда Келли сообщила ему, о чем узнала Дженни, и что она рассказала о романе матери и Армитаджа Крису и Эрин, Крейг согласился с женой, что обсудить возникшую проблему лучше дома, наедине с детьми, подальше от посторонних глаз. Хотя в душе предпочитал, чтобы об этой странице прошлого они никогда не узнали.
Келли присела на диван рядом с дочерью. Крис сидел немного дальше. Крейг остался стоять.
— Мы ничего не сделали. — Не особо уверенно протянул Крис.
Он решил, кто-то видел, как он стащил те бокалы с шампанским и донес родителям. Главным претендентом на ябеду, как обычно, была его невыносимая младшая сестра.
— Я уж точно ничего не сделала. — Дженнифер зыркнул на брата.
Она была уверена, им предстоит взбучка от родителей по вине Криса.
— Мы знаем, милые. — Мягко произнесла Келли. — Но нам есть что обсудить.
Брат и сестра снова переглянулись между собой.
— Дженни, мама Эрин сказала, что ты рассказала брату и ее дочери обо мне и Куинне.
— Ах, вот в чем дело! — Облегченно воскликнул Крис.
Он серьезно не воспринял глупости, сказанные Эфи. И Эрин пытался в том же убедить, но та все равно сильно расстроилась.
— Очередные бредни, Эфи!
— Это не бредни, Крис. Мама, скажи Крису, что все правда!
Дочь требовательно смотрела на нее, совершенно не сомневаясь в себе и своих выводах. Келли замешкалась с ответом. Не могла снова не думать о том, насколько ее Дженни в этот момент была похожа на Августу. Поэтому за нее ответил Крейг.
— Это правда, милая. Когда-то давно, очень давно, у мамы были отношения с отцом Эрин.
Крис от услышанного в восторг не пришел, в отличие от сестры. Но фото, которое показала ему и Эрин Дженнифер, увы, было убедительным доказательством романа.
— Даже были женаты. Есть свадебный снимок!
Дженни достала мобильник из клатча, и через несколько секунд перед ней и Крейгом на экране телефона возникло фото, о существовании которого Келли совершенно забыла. Она побледнела. Ей казалось, все, связанное с обоими браками с Куинном, давно сгнило где-то на свалке в Санта-Барбаре. Но где Дженни нашла фото?
— Откуда этот снимок?
— Нашла на чердаке! Это свадебное фото. Я права? Не костюмированная же вечеринка на Хэллоуин?
Дженнифер кивнула на фото. Келли с виной посмотрела на Крейга. Затем пролистав ближайшие фотографии в мобильном дочери. Конечно, тем самым нарушала ее личное пространство, но хотела убедиться, что других неприятных сюрпризов там нет. В большинстве в телефоне были разные снимки шлама с чердака, давно не имеющего значения. Но было там еще одно фото, совместное, ее и Роберта. Когда они с Куинном объявили о первой помолвке. Когда она принимала его за брата.
Келли вернула телефон дочери. Ни об одном из браков с Куинном детям ей сообщать не хотелось. Как и о подоплеке с подменой близнецов. Но информации о простом романе уже явно достаточно.
— Это так, Дженни. Мы с отцом Эрин были женаты, но очень недолго.
— Значит, Крис все-таки сын мистера Куинна?!
Крейг испытал негодование от слов дочери. От ее истинного восторга на лице. Таких нелепых выводов от Дженни точно не ожидал.
— Нет, Дженни. Крис мой сын, ты моя дочка. — Четко произнес он, стараясь скрыть собственное недовольство происходящим.
— Мы с папой Эрин расстались задолго до вашего и ее появления на свет. — Уточнила Келли.
— Но вы с мистером Куинном любили друг друга?
— Да, Крис. Но быстро поняли, что не можем быть вместе.
— Почему?
— По множеству причин, дорогой.
— Потому что ты любила папу?
Келли чувствовала себя очень неудобно из-за вопросов сына. Увы, не могла дать ему ответы, которые он ждал. И лгать не собиралась.
— Твой папа всегда любил меня. А мне потребовалось много времени, чтобы полюбить его. Никто не застрахован от ошибок, Крис.
Кристиан не совсем понял, что значили слова матери. Но в одно верил точно, его родители любят друг друга. А мистер Барр был просто эпизодом прошлого матери.
— Видишь, Эфи. Ничего такого, что ты себе выдумала. Тебе журналисткой нужно стать, а не моделью. Будешь писать сомнительные истории для желтой прессы. Пойду Эрин позвоню, чтобы она навсегда забыла все эти глупости.
Крис поспешил наверх.
Дженнифер сидела на диване, недовольно скрестив руки на груди.
— Мам, ты совсем-совсем больше не любишь мистера Куинна?
— Он мой хороший друг, Дженни. Мой и папы.
Крейг с совсем не наигранным шоком посмотрел на жену. Ему Армитадж никакой не друг. Еще чего!
— И общих детей у вас не было?
— Мы были очень мало женаты, Дженни.
Келли прямо сейчас не была готова рассказывать своей двенадцатилетней дочери о когда-то пережитом выкидыше.
— Как скучно… — протянула Дженнифер, вставая с дивана.
— Милая, ты же знаешь, что можешь спрашивать нас с мамой когда угодно и о чем угодно?
— Знаю, пап.
Отмахнулась Дженни, направляясь в сторону кухни.
Как только дочь скрылась из виду, Крейг присел на диван рядом с Келли и обнял за плечи.
— Мне кажется, или было гораздо проще, когда они были малышами?
— Мне неуютно, Крейг, что приходится недоговаривать детям.
— Понимаю, милая. Но Крис и Дженни еще успеют узнать про похищения, подмены, а главное, мою сомнительную биографию.
Келли уткнулась головой в грудь мужа. Она ожидала от сегодняшнего дня лишь положительных эмоций, точно не внезапного погружения в события прошлого.
— А чем тебя так Куинн рассмешил после показа? Я видел вас.
Келли обрадовалась смене темы. Вспомнив слова Куинна, она постаралась подавить смех, прежде чем поднять голову на мужа. Можно, конечно, сказать правду, но вдобавок сцены ревности от Крейга ей сегодня только и не хватало.
— Мы обсуждали биографию Августы. Куинн нашел это забавным.
— Конечно, ему забавно. Его она там вряд ли упомянет.
Крейг был очень недоволен предстоящей книгой матери. Не только из-за того, что ему там будет уделено достаточно времени. А он большей частью своего прошлого не гордился. Крейг не хотел, чтобы широкой общественности стало известно, что Августа его мать. Нет, он не стыдился ее. Наоборот, искренне восхищался матерью. Не хотел, чтобы откровения Августы задели Джейсона, если однажды его сын снова сойдётся с Самантой. Никому за пределами семьи не стоило знать, что Джейсон и Саманта двоюродные тетка и племянник.
Крейг вздохнул. Сейчас ни давний роман Келли с Куинном, ни биография его матери главной проблемой не являлись. Есть более важная новость, которую ему предстояло сообщить жене.
— Завтра я улетаю в Лондон, милая. Не мог сказать тебе раньше.
Келли сразу все прекрасно поняла по лицу мужа. Почему ему срочно нужно к сыну.
— Бетани…
— Ей осталось недолго.

Чип искренне удивился, в пять минут двенадцатого ночи переступая порог, видя вокруг себя в квартире кромешную темноту. Но Саманта ведь должна быть дома уже как пару часов? И она никогда не ложилась столь рано. Неужели в ожидании его вышла прогуляться?
Он включил свет и огляделся. Туфли, в которых Сэм уходила на работу, на месте, ее сумочка лежит на тумбочке. Значит, по крайней мере, с работы она точно вернулась. Тогда, где же она?
Чип направился в сторону гостиной. Одна его рука потянулась к выключателю, другой он полез в карман за мобильником, чтобы позвонить Саманте и спросить, где она и когда вернется. Но не успел ни того, ни другого.
Гостиную озарил свет настольной лампы.
Саманта сидела в кресле, поджав ноги под себя. Выглядела она задумчивой и расстроенной.
— Что-то случилось, Сэмми?
— Ты скажи мне, Чип.
Тон голоса Саманты не оставлял никаких сомнений, причина не в проблемах на работе или внеочередном форс-мажоре в их семье, он лично в чем-то виноват перед ней. Но Чип понятия не имел, чем мог провиниться перед Сэм. С их последней ссоры из-за Янга прошло несколько недель. Когда Адриана гостила у них, все прошло более, чем здорово. Они отлично провели время втроем.
— У меня нет ни одной идеи.
Чип развел руками в сторону, входя в гостиную, вопросительно смотря на нее. Это лишь усилило ее раздражение.
Саманта поднялась с кресла и протянула на открытой ладони коробочку с обручальным кольцом.
— Что насчет этого?
— Как ты нашла его?
— Абсолютно случайно.
У Ченнинга закрались сомнения, что Саманта лукавит. Коробочку он спрятал среди вещей в сменном рабочем рюкзаке. Заранее ее предупредил, что сам разберет и постирает грязные вещи оттуда. Конечно, она могла захотеть сделать ему приятно, но…
— Я не рылась в твоих вещах. Хотела…
— Почему у меня стойкое ощущение, что я совершил тяжкое преступление?
— Потому что мы уже много раз говорили… Я к браку не готова.
Ченнинг протянул руку и забрал коробочку с ладони Саманты. Открыл ее и извлек кольцо. Бриллиант замерцал в отблесках света от настольной лампы.
— Речь бы не шла о скорой церемонии. И почему ты не можешь быть…
— Кем?
— Неважно.
— Кем, Чип?!
— Обычной девушкой! Радоваться, что тот, кого ты якобы любишь, хочет жениться на тебе.
— Обычной? То есть нормальной?
— Сэм…
Сейчас у нее возник четкий флешбэк одной из ссор с Мэттом, ее бывшем парнем, с которым они сошлись на первом курсе «Гарварда». Он тоже вечно пытался вогнать ее в приемлемые для него рамки. А потом бросил, поняв, что не сможет переделать. Сколько бы боли ей не причинил Джейсон, сколько бы не отталкивал ее, но он никогда не стремился переделать ее, чтобы она соответствовала его или чьим-то ожиданиям.
— Я люблю тебя, Чип. Но прости, что не могу быть обычной. И позволять кому-то решать, как строить свою жизнь.
— Кому-то чужому?
Чип был обижен из-за ее слов. Это читалось на его лице. Во взгляде светлых глаз сквозило огорчение. Саманта почувствовала себя виноватой перед ним, несмотря на то, что Чип был абсолютно не прав в своих действиях.
— Почему для тебя настолько важно… Брак ничего не гарантирует.
— Ты хотела замуж за Янга?
— Прости?
— Адри говорила…
— Мы с Джейсоном никогда не обсуждали свой брак. Адриана это знает.
— Ясно. Янг предложения тебе не делал. Но это не ответ на мой вопрос. Ты хотела за него замуж?
«Появилась ты и, клянусь, Саманта. Это так легко. Представить — ты и я, вместе. Через год, через десять лет, пятьдесят. Два милых седых старичка у камина в холодный вечер. Внуки, снующие то там, то здесь, их радостный смех».
Совершенно не к месту возникло воспоминание из прошлого в ее голове. Момент, когда Джейсон был готов…
Саманта тряхнула головой, избавляясь от него. Теперь подоплека происходящего стала ей более ясна. Невероятная ревность Чипа к Джейсону или собственная неуверенность превращали его в незнакомца. Но это не отменяло того, что прямо сейчас она не могла дать ему правдивый ответ за его вопрос, не причинив боли.
— Почему ты молчишь? Или это и есть ответ?
— Я никогда всерьёз об этом не задумывалась.
Саманта продолжала уходить от прямого ответа, что жирно намекало, каков правдивый вариант. Она хотела выйти замуж за Джейсона Янга. Возможно, все еще хочет.
— Ты хочешь за меня замуж, Сэм?
— Мне нужно время подумать. Дай мне немного времени.
Даже если ответ «хочу» был бы правильным в этой ситуации, Саманта просто не могла этого сказать. А лицо Чипа выражало абсолютное разочарование.
— Так я и знал.
— Нет, Чип. Я не говорю — нет. Замужество никогда не было для меня в приоритете. Поэтому мне необходимо время…
Чип захлопнул ювелирную коробочку и положил себе в карман. Проще всего в этой ситуации было гордо обидеться и разорвать отношения с Самантой. Но легко сдаваться никогда не было у него в приоритете. Важна конечная цель. А он хотел, чтобы Саманта вышла за него. Уступать ее Янгу точно не входило в список его планов.
— Хорошо. Думай, сколько хочешь. Как я и сказал, я не потащу тебя под венец прямо завтра. Можно пожениться хоть через год, хоть через два. Мне просто нужно знать, хочешь ли ты этого.

— Ты проводишь здесь слишком много времени, Крейг.
С искренней радостью, а не с упреком, сказала ему Бетани. Крейг в ответ ласково ей улыбнулся. Она спокойно и со смирением приняла свою участь — скорую смерть. Больше старалась Джейсона ободрить. Восхищая стойкостью своего духа.
— Что ты, Бет. Я всегда рад тебя видеть. Приятно вспоминать наше общее прошлое.
— Неужели? Уверена, в твоей жизни были гораздо более приятные периоды.
Джейсон с тоской наблюдал за родителями, хотя для вида, конечно, улыбался, слушая их разговор. Они общались непринужденно, как близкие друзья, имеющие общего сына, словно не теряли контакта все прошедшие двадцать семь лет. Да, их никогда не связывал брак, они даже никогда не жили вместе, просто когда-то давно были любовниками. Он оказался непредсказуемым последствием их кратковременной связи.
Сейчас родители не сочетались даже внешне. Его отец выглядел молодо и ухоженно. Пышущий здоровьем мужчина. Его мать, потрепанная жизнью, неестественно худая, с измождённым лицом в морщинах, делающих ее старше, чем она была на самом деле — ровесница жены отца. Но, если бы Келли Хант оказалась здесь, любому показалось бы, что между женщинами разница в возрасте не меньше десяти лет.
И Джейсон отлично понимал, почему ему легче думать обо всем этом, чем о скором уходе матери из жизни.
— Согласись, Крейг, Джейсон единственное толковое, что вышло их наших отношений.
Мать с любовью оглядела сына. Она гордилась им. Тем, кем он стал, несмотря на все трудности его жизни. И Бетани сожалела, что пропустит многие важные события его будущего. Но, кроме себя, винить ей некого. Растраченная понапрасну жизнь.
— Он действительно лучшее, что могло выйти из наших отношений, Бет.
— Значит, вы даже иллюзии мне не оставите, что мы могли бы быть семьёй, если бы обстоятельства сложились иначе? — Пошутил Джейсон.
Крейг и Бетани улыбнулись, оба одновременно посмотрев на сына.
Джейсон испытал смущение. Показался сам себе слишком взрослым для подобных родительских нежностей в отношении него. Да и не привык быть любимым ребенком.
— О дорогой, я не думаю, что мы с твоим папой ужились бы, пусть обстоятельства и сложились иначе. Кто же мог предположить в те далекие годы, что на земле найдется женщина, способная сделать из Крейга честного человека.
— Келли в самом деле держит отца под каблуком.
Крейг усмехнулся. Как мило. Теперь не только Мейсон считает его подкаблучником, но и собственный сын.
— Не обижайся, пап. Но это же правда.
— Смотря с какой стороны посмотреть.
— Да с какой не смотри. Ладно, я умолкаю.
Бетани с грустью и легкой завистью смотрела на общение сына с Крейгом. Она столько всего упустила. Совсем чужая собственному ребенку. А ведь когда-то строила грандиозные планы, что осядет в Европе, найдет достойную работу, возможно, подходящего мужа, сможет забрать сына у родителей и перевезти к себе. А в итоге занялась проституцией, потому что была молода и красива, а подобная работа приносила быстрые и легкие деньги. Достаточно денег, чтобы не бедствовать. Да, во все это ее втянул Эдди, но в итоге именно так и прошла ее жизнь. Сын вырос без нее, стал личностью, нашел отца. Принимал наркотики, побывал в колонии, потому что на себе испытал, что значит вырасти под лживым покровительством Элеоноры и Томаса Янга. Бетани сложно было простить себя за тяжелую жизнь, на которую она обрекла Джейсона.
— Я очень рада, что ты счастлив, Крейг. Говорю искренне.
— Знаю. И ты знай, Бет. Мы с Джейсоном позаботимся о тебе. Необходимые лекарства, экспериментальное лечение. Все, что потребуется.
Мать явно была благодарна отцу за его слова, но не разделяла его оптимизма. Все трое отлично знали, ее жизнь приближается к финалу. Рост опухоли уже дал знать о себе. Она чаще стала жаловаться на головную боль, больше спать. Приступы помутнения сознания тоже участились.
Сегодня Бетани была полностью собой, все помнила и понимала, но временами впадала в беспамятство, не узнавала ни его, ни Крейга. Считала себя маленькой девочкой, которой нужно срочно сбежать от наказания родителей, чей гнев она невольно вызвала. Иногда она могла внезапно начать с ними заигрывать, предлагая себя, принимая их с отцом за своих клиентов. Иногда считала его Крейгом и кокетничала, словно в своем сознании находясь на Барбадосе или в Вегасе. Часто плакала, требуя немедленно принести ей сына, в дебрях умирающего мозга считая что он, Джейсон, сейчас младенец.
Крейг по лицу сына читал невеселые мысли в его голове. И единственное, что мог сделать, на время его отвлечь.
— Сегодня чудесная погода, не находите? Прекрасный июнь. Попробую договориться с врачом, чтобы тебе, Бет, позволили спуститься в сад ненадолго.
— Было бы здорово, Крейг. Так хочется увидеть деревья, зелень, а не тоскливые больничные стены.
Джейсон с благодарностью кивнул отцу за попытку облегчить участь бывшей любовницы. Тот в ответ ему подмигнул.

Последние две недели отец провел по большей части в Лондоне. Днем занимаясь делами «Кепвелл Энтерпрайзис» из местного филиала, вечерами приходя в больницу, навестить его мать. Сам Джейсон уже фактически не отлучался от матери. Ее состояние ухудшалось, иммунитет стал настолько слабым, что врачам пришлось полностью отменить сеансы химиотерапии, ведь организм исчерпал ресурсы для восстановления.
Джейсон с разъедающей душу горечью понимал, время его матери на земле подходит к концу. Поэтому просто был рядом, пока не наступит неотвратимый финал.
К выходным в Лондоне выдалась хорошая погода, перестали лить дожди и снова выглянуло теплое июньское солнце. Когда Бетани чувствовала себя чуть лучше, врачи разрешили спускать ее в больничный сад. Сегодня отец освободился пораньше и смог присоединиться к ним, и они все вместе отправились наслаждаться солнечным днем в саду.
Родители вспоминали весёлые дни своей беспечной молодости в Лас-Вегасе, знакомство на Барбадосе. Джейсон же, смотря на них, вновь ощутил прежнюю тоску по тому, чего никогда не было. На что была бы похожа его жизнь вместе с родителями? Как бы выглядели семейные поездки на каникулы? Совместное Рождество? Что они дарили бы друг другу на дни рождения? Вероятно, он окончил школу и поступил в колледж, как многие его ровесники. Никакой колонии и наркотиков.
Да и как тут не думать о Саманте? Не вспоминать их отношения? Через две недели у нее день рождения. Двадцать шесть лет. И желание поздравить ее, просто написать «привет», было огромным. Но очень глупым с его стороны.
Джейсон откинул ненужные мысли из головы, сосредотачиваясь на разговоре матери и отца. Мама всегда расцветала в обществе Крейга. Он уже не в первый раз обращал на это внимание. Словно вместе с воспоминаниями вновь становилось юной версией себя, отбрасывая мрак реальности. Сегодня она чувствовала себя лучше, чем за две прошедшие недели, после его разговора с врачом, когда ему пришлось сообщать ей, что опухоль начала расти.
Примерно час спустя мать попросила отвезти ее обратно в палату, ощутив усталость. Они поднялись, отец помог ему переложить ее с инвалидного кресла на кровать. Побыл еще немного с ними, а затем, попрощавшись до завтра, отправился по каким-то делам.
— Джейсон, я кое-что хочу сказать.
— Мам, тебе отдохнуть надо. Потом скажешь.
Джейсон ласково погладил мать по ладони. Ее лицо выражало упрямство.
— Вскоре меня ждет бесконечный отдых. Поэтому…
— Я слушаю.
Он прервал ее, ободряюще улыбнувшись. Слышать о ее скорой смерти было неимоверно больно, как и держать собственную боль внутри, не подавая вида, насколько ему страшно терять ее.
— Очень важно, милый, чтобы после моего ухода ты помнил главное. Не как я уходила, или как мало времени мы провели вместе. А что я не жалею о твоем рождении. Ни секунды. Помни лишь об этом. Не о том, что я бросила тебя и сбежала. Что не нашла смелости и сил остаться или забрать тебя с собой. Что угодно, но не то, как я поступила. Ты должен был расти на моих глазах. Я должна была заботиться о тебе. Взять ответственность. Я люблю тебя, Джейсон. И ты главное мое достижение. И поэтому должен поклясться. Никогда не возвращаться к наркотикам. Как бы тяжело ни было. Какие бы испытания не преподнесла судьба.
— Мам…
— Поклянись.
— Я…
— Поклянись, Джейсон Томас Янг!
— Обещаю. Я люблю тебя.
Джейсон наклонился к матери, сжав в объятиях, затем поцеловав в щеку. Себя он точно не считал достижением ни отца, ни матери. Больше помехой для обоих. Но все-таки знал, что они его действительно любят и не жалеют о его появлении на свет. О чем угодно другой, но точно не об этом. И это давало ему некое душевное спокойствие внутри. Возможно, именно оно в кризисный момент и не даст ему снова сорваться в пропасть.
На глазах Бетани выступили слезы. Они немного поболтали ни о чем, затем его мать заснула.
Джейсон спустился в больничный кафетерий, быстро чего-нибудь перекусить и выпить кофе, пока она спит. Не хотел надолго оставлять ее одну. Оставшуюся часть дня он провел в палате, читая книгу.
Проснулась его мать лишь к вечеру. Выпила воды, немного поела, все еще чувствуя себя слабой и уставшей. Прежде чем снова заснуть, взяла его за руку и вновь повторила, что очень сильно любит.
Джейсон тоже в ответ сказал, что любит ее. Держал ее за руку, пока она погружалась в сон, и в какой-то момент заснул сам, с книгой на коленях, в кресле рядом с больничной постелью.
Проснулся он ночью, задолго до рассвета, все еще держа мать за руку. Но теперь застывшую, ледяную и безжизненную. Едва нашел в себе силы открыть глаза и посмотреть на нее.
Казалось, Бетани продолжала мирно спать. Но грудь ее больше не вздымалась от дыхания, а бледная кожа стала серой.
Джейсон нагнулся к матери и крепко прижал к себе ее холодное хрупкое тело. Слезы стекали по его лицу, сердце сжали тиски боли, а разум отказывался верить, что настал страшный миг. Его мать мертва. Отправилась в лучший из миров.
Чтобы взять себя в руки и не сойти с ума, Джейсон потянулся к кнопке вызова медсестры. Женщина, примерно возраста его матери, появилась почти сразу и верно оценила обстановку. Позвала врача, чтобы констатировать смерть. Придя, тот выразил ему свои искренние соболезнования.
Отец вошел в палату, когда тело Бетани Янг уже забрали в морг. Джейсон позвонил ему, когда персонал больницы отправил его в коридор, чтобы заняться всем необходимым, сопутствующем смерти пациента. А теперь сидел в одиночестве в пустой палате, в окружении яркого искусственного света, ведь за окном все еще было темно, пытаясь принять новую реальность. Что утром ему уже не нужно ехать в больницу, подниматься по привычному пути коридоров и лестниц. Мама не скажет ему привет, не спросит, как дела. Больше не обнимет. Не улыбнется ему, стараясь ободрить. Никаких разговоров, сожалений, никакой вины. Все закончено. Единственная свобода для себя, которой он никогда не желал.
Крейг с сожалением посмотрел на него, прежде чем заключить в объятия.
Джейсону хотелось рыдать, его душа разрывалась в клочья. Перед глазами все еще стояло мертвое лицо матери. В ушах звенели ее слова любви. Они так мало времени провели вместе, так мало узнали друг о друге. Это несправедливо! Нечестно! Все это сон, страшный сон. Он проснется, и его мама будет жива. Его мама…
Напрасные мечты, неспособные защитить от боли. Лишь огромная пустота внутри и горе утраты.

Саманта в очередной раз сверила, соответствуют ли данные в бумажных документах их компьютерной копии. На этой недели фирма, в которой она работала, завершила долгую юридическую тяжбу между двумя бывшими партнерами по бизнесу, и теперь настало время привести все материалы по делу в порядок. В ходе процесса в документы вносилось множество правок и уточнений. И ее задачей являлось, чтобы в архиве остались только актуальные сведения по процессу. Важная часть работы юриста в столь серьезной фирме, как «Зельтнер Ассошиэтос», потому что при возникновении похожего дела, любой сотрудник должен иметь возможность обратиться к данным материалам и накопленному опыту.
Она была одной их двух помощников Кэтрин в данном процессе, и начальница высоко оценила ее участие. Даже заговорила, что вскоре поручит ей собственный процесс. Конечно, не какое-то серьезное и супер важное дело, но такое, в котором она смогла бы проявить себя в полной мере. И Саманта уже предвкушала использовать предоставленную ей возможность. Все лучше, чем ломать голову, что ей уже давно пора хоть что-то ответить на предложение Чипа о свадьбе. Потому что отношения между ними с каждым днем становились все более напряженными.
Саманта планировала провести в офисе еще пару часов. К тому же не она одна сегодня задержалась. Половина сотрудников все еще оставалась на своих местах. Работы в фирме действительно было довольно много, к услугам Кэтрин обращались даже из других штатов, а в Бостоне фирма являлась самой востребованной.
Внеся несколько мелких правок, Саманта услышала вибровызов на мобильной, потянулась к телефону и удивилась, что звонил ей Крейг. Их отношения значительно остыли после того, как стало известно, что он отец Джейсона. Когда-то она обожала кузена, но до сих пор не могла простить ему, что тот открыл сыну и остальным тайну, которую, по ее мнению, не стоило раскрывать. Ей эта правда обошлась слишком дорого.
— Привет, Крейг. — Саманта буднично ответила на звонок.
— Привет, Сэмми.
Голос кузена прозвучал глухо, а ее сердце забилось чаще. Что-то случилось, она в этом не сомневалась.
— Что…
— Мама Джейсона умерла.
— О Боже… Мне так жаль.
— Может, мне не следовало, но я решил сам сообщить тебе об этом.
— Ты поступил правильно. Как Джейсон… что за глупый вопрос. Ты полетишь в Лондон?
— Я уже в Лондоне. И был рядом… почти сразу. Джейсон держится.
Конечно, она понятия не имела, что кузен находится в Лондоне, и только теперь сообразила, что там сейчас глубокая ночь. Но как давно…
— Я могу что-нибудь сделать?
— Нет, Сэмми. Я просто хотел, чтобы ты знала. Похороны состоятся в Оклахоме. В Бикси. Таким было желание Бетани. Я и мама Роберта завтра вылетаем туда, чтобы на месте все организовать, согласовать все с мистером и миссис Янг. Роберт и Натали уже вылетели в Лондон. Роберт будет с Джейсоном и поможет ему устроить перевозку тела в США. Увы, Адри придется остаться в Мадриде, присмотреть за фирмой.
Крейг прекрасно понимал, что мог и не сообщать ей всех этих подробностей. Но ему явно просто нужно было выговориться, чтобы справиться с потерей. Саманта не возражала.
— А Келли, Крис и Дженни?
На том конце провода ее кузен нервно сглотнул.
— Джейсон не хочет толпы на похоронах. Или чтобы большое скопление Кепвеллов где-то привлекло внимание журналистов. Бетани тоже не хотела…
Голос Крейга сорвался.
— Я буду молиться за Бетани… И за Джейсона. Еще раз спасибо, что сообщил.
Они с кузеном попрощались, и он положил трубку.
Саманта ужасно себя чувствовала. Ей было больно за Джейсона, за его мать, обидно за несправедливость этой жизни. Хотелось сорваться и помчаться в аэропорт, улететь в Лондон или Бикси. Быть рядом с Джейсоном в столь скорбный час. И невозможность сделать этого причиняла ей нестерпимую боль.

После того, как он получил сообщение от брата, что тому необходимо на пару дней уехать из Мадрида по делам, Куинн решил воспользоваться подходящим моментом, чтобы действовать. Постараться выяснить, что скрывает Роберт. А что братец что-то скрывает — было для Куинна очевидно.
Тем более, сегодня у него достаточно времени для осуществления своих планов, пока Натали и Роберта-младшего тоже нет в городе. Оба улетели в Лондон в связи с кончиной матери Джейсона Янга. Эрин большую часть дня проведет в школе, а к ее возвращению домой, он успеет освободиться.
Выдать себя в очередной раз за брата теперь ему труда не составляло, когда их внешность снова стала идентичной. И, если кто-то из прислуги застукает его в доме, конечно, примет за внезапно вернувшегося хозяина и не станет задавать вопросов или что-то подозревать.
В первую очередь стоило попытаться пробраться в дом, который снимает Роберт, и снова тщательно его обшарить. Основная цель — кабинет брата, до которого он не добрался в прошлый раз. Конечно, захватил с собой отмычки с этой целью, а также диск с программой, способной взломать пароль на любом компьютере. Куинн не сомневался, что на компьютере брата стоит пароль. Диск ему дал программист, обслуживающий «Барр Индастрис», пообещав стопроцентный результат. Куинн предвкушал найти весьма любопытные вещи в компьютере брата, точно что-нибудь о женщине, с которой тот живет и которую скрывает.
Тщательно побрившись, надев одежду попроще, брюки, джемпер и куртку, которые примерно походили на новый стиль брата, Куинн отправился к знакомому дому.
Приехав на место, осмотрелся. Вокруг тихо и ничто не говорило о присутствии людей на территории. Но, едва дойдя до порога дома, его кликнул мужской голос.
— Мистер Робертс, уже вернулись?
Куинн мгновенно додумался сразу же обернуться на обращение «мистер Робертс». Перед ним стоял пожилой мужчина, похожий на садовника. Испанец, говорящий на английском с ужасным акцентом.
— Я буквально туда и обратно, возникли непредвиденные обстоятельства.
— Надеюсь, ничего непоправимого.
— Просто ерунда.
Как отвязаться от садовника, Куинн не представлял. А если он прямо сейчас на его глазах начнет ломиться в запертую дверь дома или искать в карманах ключи, которых у него нет и в помине, скорее всего, выдаст себя. Куинн пытался на ходу выдумать правдивую историю, почему у него нет с собой ключей, чтобы попросить садовника открыть ему.
Сначала стал театрально ощупывать карманы. Но тут мужчина произнес то, что заставило его оцепенеть.
— Миссис Робертс дома. С утра она еще никуда не выезжала.
Садовник явно имел в виду, раз миссис Робертс дома, значит, дверь не заперта, искать ключи не надо, но Куинн был больше сосредоточен на том, что речь все-таки шла о жене. Роберт женат. И, видимо, специально не носит кольцо на пальце, чтобы это скрыть. Но почему? Куинну было любопытно увидеть жену Роберта, но больше волновало, сумеет ли он провести эту женщину, притворившись братом, а не что это за особа.
— Как кстати. Спасибо.
Куинн неловко улыбнулся, отвернулся от мужчины, подошел к двери, схватился за ручку и потянул на себя. Действительно не заперто. Самым разумным сейчас было повернуть назад. Вернуться к себе и не сталкиваться с миссис Робертс. Она ведь, вероятно, в курсе о близнецах, точно знает, что Роберт покинул Мадрид на ближайшее время, и догадается, кто он.
Но любопытство одержало верх. Даже если не удастся осмотреть дом брата, увидеть его жену хотелось в любом случае. Неоправданный и глупый риск, так и есть, но Куинн был готов пойти на него.
Пройдя холл, ступая предельно аккуратно по мраморному полу, Куинн остановился у лестницы и прислушался. Может, ему повезет, и жена Роберта будет сидеть наверху, что даст ему возможность незамеченным пробраться в кабинет? Не услышав подозрительных звуков, он заглянув в гостиную, убедиться, что миссис Робертс там нет. Гостиная была пуста.
Затем Куинн направился к кабинету, раздумывая по пути над тем, стоит ли ему попытать счастья и отправиться наверх? Возможно, миссис Робертс крепко спит, и у него выйдет увидеть ее, оставшись необнаруженным?
Но в итоге все-таки решил, разумнее вернуться в другой раз, когда и Роберт, и его жена будут отсутствовать. Для этого всего лишь нужно пару дней последить за домом. Потому что быть застигнутым во время взлома двери в кабинет незнакомкой, ему не особо хотелось. В итоге Куинн решил немедленно покинуть дом Роберта.
Но когда вышел обратно в холл, на лестнице стояла женщина. И Куинн застыл на месте, ожидая увидеть кого угодно, но только не ее. Это была некто иная, как Флейм Бофорт. Мозаика, что Флейм и миссис Робертс одно и то же лицо, сложилась мгновенно. Какого черта…
— Роберт? Ты вернулся? Почему?
Обратилась она к нему. Но Куинн не мог заставить себя и слова вымолвить. Флейм сильно изменилась за годы, что они не виделись. Вместо упрямой копны кудрявых волос, прямое каре. Цвет волос тоже изменился, стал более светлым. Новый маскарад и очередной парик? Было непохоже. На точеной фигуре вместо откровенного почти монашеский наряд, да и макияжа на лице она стала использовать гораздо меньше.
— Ты же звонил из самолета, перед самым взлетом? С самолетом возникли проблемы? Только не говори, что сделка неожиданно сорвалась.
Молчание Роберта показалось Флейм странным. Поездка в Португалию была важна, добровольно он от нее не отказался бы. Тогда почему Роберт здесь, а не на пути в Лиссабон?
— Не волнуйся. Я забыл кое-что. Пару важных бумаг. Полечу следующим рейсом.
Ничего другого Куинн не сообразил ответить, и ему казалось, что его ложь прозвучала убедительно. Вот только Флейм окинула его странным взглядом. Не поверила ему? И откуда вдруг на ее лице взялась неприкрытая неприязнь?
Флейм сложила руки на груди. Заговорив, Куинн совершил огромную ошибку. Она слишком хорошо знала обоих братьев: мимику, манеры, движения. Да и прожила с Робертом достаточно лет, чтобы не перепутать его с братом. К тому же Куинн был на несколько футов толще Роберта. И вообще, какого черта он здесь?! Знает же, что Роберт уехал из города на несколько дней, но, видимо, решил пошпионить. Снова сыграть брата. Вот только у нее не было ни времени, ни желания на подобные игры.
— Куинн, что ты тут делаешь?
— Могу задать тебе тот же вопрос.
Он разоблачен. Что же, ничего не поделаешь. По крайней мере, одну тайну братца он раскрыл. Тот настолько спятил, пока находился в психушке, что женился на Флейм. Куинн до сих пор не мог поверить в реальность своего открытия.
Он поднялся по лестнице, какой-то частью сознания считая, что столкнулся с миражом, иллюзией. Теперь их с Флейм разделяла всего одна ступенька.
— Ты действительно жена Роберта?
— Тебя это не касается.
— Садовник назвал тебя миссис Робертс. Да и с чего тогда Роберту прятать тебя здесь?
— Это ты пробрался сюда как воришка, и вопросы следует задавать мне.
Куинн стоял слишком близко, обжигал презрительным взглядом. Между ними и полуметра не было. Она чувствовала его парфюм. Отчего испытывала дискомфорт. Помимо злости, ее душу заполнили: смятение, страх, неуверенность. Флейм не думала, что столкнется с ним лицом к лицу так скоро.
— Знаешь, я ведь всегда догадывался, что внутри ты лелеяла мечту оказаться в постели моего брата. И, возможно, ты скрашивала ночи братца Роберта за моей спиной еще в Санта-Барбаре, держа в клетке.
— Убирайся! — Крикнула Флейм, отвесив Куинну пощечину.
Он потер щеку, в его взгляде появилось еще больше презрения.
— Брось, Флейм. Не строй из себя оскорбленную невинность. Я знаю все твои фокусы и выкрутасы. И чем именно ты завлекаешь в свои сети мужчин. Не забывай, все это я проверил на собственной шкуре.
— Я вселенское зло, а ты моя невинная жертва? Не забывай, Куинн, я знаю тебя не хуже, чем ты меня.
— Ты использовала меня, чтобы подобраться к деньгам Роберта, сейчас используешь Роберта для мести мне.
— Я использовала тебя? Если кто кого и использовал, так это ты меня!
Флейм безумно хотелось броситься к Куинну и выцарапать ему глаза. Святоша нашелся! Пусть он и вел уже много лет праведную жизнь, только гадюка никогда не меняет своего цвета.
— Как вы сошлись с Робертом и почему вместе?
— Я не стану отвечать на твои вопросы. Можешь задать их брату.
— Вы здесь, чтобы отомстить мне?
Другого варианта Куинн для себя не видел. Скорее всего, именно Флейм отыскала Роберта в психушке и убедила его помочь ей отомстить.
— Спустись с пьедестала, Куинн. Роберт здесь ради сына. Ты для него значишь не больше букашки.
— А для тебя?
— Ты мне давно безразличен. И вообще мне пора.
Флейм спустилась на две ступеньки вниз, явно намереваясь уйти, оставив их разговор незаконченным. Но Куинн не собирался отпускать ее без ответов на свои вопросы. Она может морочить голову его брату, спать с ним, убеждать, что любит. Но правда слишком очевидна. Флейм использует Роберта, даже если сам братец считает себя и свою миссис полноправными партнерами-сообщниками.
Когда она поравнялась с Куинном, он схватил ее за руку, а затем крепко прижал к себе, не давая пошевелиться.
— Отпусти меня! Мне больно!
— Переживешь. Сначала скажи правду. Зачем ты здесь? Почему используешь моего брата? Если Натали, Роберт-младший или моя дочь пострадают…
— Никто не собирается причинить им вред.
— Я тебе не верю!
Куинн слишком сильно стискивал ее руку, позже на месте его пальцев у нее обязательно проступят синяки.
Флейм попыталась освободиться.
— Мне плевать, веришь или нет. И на тебя мне плевать.
— Я вырву правду из твоих лживых уст! Роберт знает, что это ты в него стреляла? Что из-за тебя его считали мертвым!
Куинн еще сильнее вцепился в нее, и тогда Флейм изо всех сил наступила шпилькой на его ботинок.
Куинн взвыл от боли и отпустил ее.
— Тварь!
От предпринятого маневра, сумочка на ее руке соскользнула и полетела вниз, открылась от удара об пол, и ее содержимое разлетелось по мраморным плитам.
Флейм бросилась к сумке, чтобы собрать свои вещи.
Куинн тут же оказался рядом. Он посчитал, что в вещах Флейм можно отыскать что-то интересное. Например, записную книжку с ее планами. Но она активно пыталась помешать ему брать в руки ее вещи.
Среди разбросанных вещей оказалось небольшое фото, которое привлекло к себе внимание Куинна. Несмотря на протесты Флейм, он успел перехватить фото, прежде чем она добралась до него. И испытал очередной шок. На снимке были запечатлены мальчик и девочка. Он бы дал обоим не более пяти лет. У девочки были прямые темные волосы, у мальчика более светлые. У девочки зеленые глаза, у мальчика светло-карие. И оба ребенка одновременно были похожи на Флейм, Роберта-младшего, Эрин и на него с братом. Из чего верный вывод напрашивался сам собой.
— Они твои и Роберта?
Лицо Флейм сейчас было буквально в десяти сантиметрах от его лица. И в ее взгляде прямо сейчас читалось удовлетворение. Был у нее какой-то план мести ему или нет, вдруг стало не важно. Она нашла способ отомстить ему.
— Двойняшки. Эйдан и Даниэла.
Флейм выхватила фото из рук Куинна и засунула его в сумочку. Затем встала и выпрямилась во весь рост.
— Роберт не мог позариться на тебя.
Куинн тоже поднялся. Все еще абсолютно шокированный.
— Почему? Что тебя удивляет, Куинн? Только тебе можно влюбляется в его девушку, а потом жениться на бывшей жене и заводить общего ребенка? Что-то же однажды тебя привлекло во мне. Может, то же самое привлекло и Роберта.
— Ты исчадие ада, Флейм.
Бросил Куинн и спешно направился к выходу. Он был слишком потрясен, чтобы хотя бы еще минуту оставаться рядом с ней. Ему необходимо срочно покинуть этот дом, сбежать подальше. Подумать, осознать, поверить. Флейм и Роберт вместе. У них общие дети. А кто-то верит, что ада на земле не существует. Но этот ад только что распахнул ему свои объятия.