Думаю, что от того, чего хотел Майкл вне Отдела, зависело то, смог бы он жить с Никитой или нет в обычной жизни.
С Еленой жил не Майкл, оперативник пятого уровня, с Еленой жил Майкл-бизнесмен по легенде. Я вот всегда недоумевала. За время, проведенное с Еленой, Майкла несколько раз подстреливали. Вот сижу я и думаю, неужели женщина, которая спит с мужчиной, не видит новых шрамов на теле мужа? А старые шрамы? "Упал, потерял сознание, очнулся -гипс" - это не прокатит.
Как можно искренно любить женщину, которая не знает и не разделяет твоей истинной жизни? С ней можно жить, это верно - ради детей, ради давней привязанности, ради забвения хоть на несколько часов своей настоящей сути. ради легенды. О ней можно и нужно заботиться. Большая часть заботы Майкла связана не только с тем, что Елена мать его сына, как мне кажется. Майклом во многом движет чувство вины. За то, что предает доверие наивной, мягкой, доброй женщины, родившей ему ребенка, виновной только в том, что ее зачал и бросил отец-террорист. Вина за то, что хотя Елена у алтаря и думала, что она будет с мужем еще много-много лет, но Майкл знал, что все это временно, и знал, какую муку причинит Елене конец операции. Вина за то, что поклявшись любить, защищать, уважать беззаветно любящую его женщину, он лжет с самого начала. Потому что не любит, потому что не сможет защищать ее тогда, когда закончится операция, потому что весь мир, созданный Еленой на любви к мужу, к сыну, на заботе и плече мужа- иллюзорен, и это он сам сделал его таким, и ничто этого не изменит.
Для Елены открыта не душа Майкла, а душа его легенды, и любит Елену человек из легенды.
О настоящем же Майкле Елена не знает ничего, как не знает и о том, кто ее отец.
Любой человек, мужчина, даже несокрушимый Майкл, нуждается в женской поддержке. Любой мужчина очень ценит ту женщину, к плечу которой можно прижаться и честно рассказать, что ты сделал сегодня, что тебя мучает, не ссылаясь на провал мифических переговоров с мифическими партнерами по бизнесу. Елена в этом отношении для Майкла - запретная территория.
Родные души для Майкла это Симона и Никита. Потому что сами варились в этом котле, потому что знают всю обстановку, в которой приходится жить их мужчине. Потому что могут с ходу различить пулями какого калибра и из какого автомата в очередной раз подстрелили Майкла. Потому что перед ними не надо лгать, почему тебе ночью снятся кошмары, почему ты исчезаешь и появляешься, почему ты убиваешь, и почему пытаются убить тебя. Их объединяет общая боль друг за друга.
Майкл заботится о Елене, по-своему привязан к ней, благодарен за сына. Но она же для него и постоянное напоминание о вине, о лжи, о краткости этого их совместного мига. Мир Майкла закрыт для Елены, так же как и мир Елены для Майкла, агента Отдела, недоступен.
Если б Майкл, вырвавшись из Отдела, хотел забыть его навсегда, как будто его никогда не было, ему не следовало б брать с собой Никиту. Нашел бы вторую Елену. Но как объяснять второй Елене шрамы, натренированное тело и рефлексы, останавливающийся взгляд и прочее? Опять лгать? Изворачиваться? Или сказать правду и поставить под удар еще одну женщину? А, может, и самого себя с сыном.
Майкл все равно заражен Отделом, они с Никитой, как два инвалида, в обычной жизни шли бы, ковыляя и опираясь друг на друга, приноравливаясь к друг другу, привыкая, изменяясь. Но не было б недоговоренностей, необходимости лгать и изворачиваться. И попробуй, крикни Елене "ложись" - она бы еще полчаса б переспрашивала "что, зачем, а почему", стоя в полный рост посреди открытой со всех сторон улицы. А что сделает Никита на окрик: "Ложись?" Повинуется команде не задумываясь, приняв боевую стойку и, если можно так выразиться, развернув боевой порядок. Ну потом может и припрет любимого к стенке, слегка ткнув пистолетом : "Что за фокусы?!" но это будет потом.
Никита может принять жизнь Майкла и его натуру.