"Никита"

Это неправда.
Отдел выполняет разные сложные задания порой вообще без проблем.
У Отдела нет смертников, потому что никто не планирует смерти специально. Если есть возможность обойтись без потерь, никто не будет убивать оперативников. То есть, если расчетные потери не оправдались, то и хорошо.
Но миссии с расчетными потерями все равно кто-то должен делать. Они ведь не из вредности рассчитываются именно так. А потому что такие внешние и внутренние условия. И от них нельзя отказаться потому, что есть потери.
И это будет и с добровольцами, и без них. Потому что это не зависит от добровольности участников, а только от условий самой миссии.

И стало страшно.




И насколько этот выбор более Аморален - давайте уж называть вещи своими именами, чё.

Тогда зачем Отделу ликвидационные группы.

Никто не станет работать в структуре добровольно, если там есть задания, предполагающие 100-процентную потерю всей группы.

Что подвинуло Сноудена к этим всем разоблачениям?

И даже если такое напечатает самая желтая газета, утечка все равно будет и это посеет мысли в головах.

А что у тебя скорбь по неизвестным и чужим людям измеряется исключительно в количественном эквиваленте? Мне, например, если история меня зацепит, и одного пьянчугу будет намного более жаль, чем 300 туристов, которые откуда-то там не долетели.

Но если бы потери не случились и оперативники вернулись бы

То, что он официальный госслужащий и его страна нарушает свои же законы.
Контингент Отдел подходит под подобные порывы? Даже Никита не пошла на разоблачение Отдела.


В чьих головах? Что-то изменилось от всех этих разоблачений?

Я не понимаю, Отдел плохой, он убивает одного ради тысячи, каждая жизнь ценна и т.п. Но тут же начинается, а может этот один был изобретателем лекарства от рака, а на остановке был маньяк, а в самолете летел насильник. Ну если вам так жизнь человека дорога, а Отделу не дорога, чего вы весы-то притащили с линейками?

Извини, конечно, но это тебе не ромашка "хочу - не хочу". Если доброволец подписывает контракт, то у него уже нет права выбирать миссии, которые ему нравятся.

Об это ведь Пол говорил совершенно ясно.