Вне Отдела. - Ее звали Никита: архив фанфиков

Вне Отдела

Автор - Лютик.

Голова раскалывалась от телефонных звонков, как будто в нее вбили стальной клин. Хотелось кричать на всех, кто попадался под
руку. Майкл закрылся в кабинете и откинулся на спинку кресла. С
двадцать второго этажа ему был виден внушительный кусок центральной части Парижа. Стена практически полностью была стеклянной и делала комнату летающей. Майкл закрыл глаза. Сейчас ему хотелось улететь и не слышать больше телефонных трелей и голосов сотрудников. Домой тоже не хотелось. Что там ждет? Ужин из полуфабрикатов, который лень даже запихнуть в микроволновку, телевизор, газеты и холодная постель… Он приоткрыл глаза, чтобы ответить на очередной телефонный звонок.
Снял трубку и молча ждал, пока заговорит тот, кому что-то нужно.
– Месье Самюэль, вы здоровы? – это был обиженный голос Софи, его секретарши.
– Все в порядке, – выдавил он. – Что еще?
– Сеймур пришел. Вы хотели с ним поговорить.
– Хотел? – Майкл бросил взгляд на часы. Они неумолимо показывали четверть шестого. – Не помню. Софи, который час?
– Пятнадцать минут шестого, – теперь она была удивлена.
– Да? Хорошо. Пусть он войдет.
Этот Биркофф, конечно же, умнейший парень, но и он утомляет, особенно когда так сильно болит голова. Ведь придется вдумываться в его слова. А у него всегда столько идей… Ведь всего три месяца у них работает, а уже переделал офисную систему полностью на свой лад.
Биркофф вошел и, видя, что мысли Майкла далеко от него, нерешительно потоптался на пороге.
– Входите, – Майкл обернулся к нему и кивнул. – Как прошел рабочий день?
– Неплохо, – Биркофф тоже был удивлен и, усаживаясь в кресло, внимательно изучал шефа. – Я хотел бы…
– Да… Да-да… – Майкл не слушал его. – Завтра выходной. Я думаю, что было бы неплохо где-нибудь поудить рыбу. Вы ловите рыбу, Сеймур?
– Нет… – парнишка растерялся. Совсем мальчик. Ему уже двадцать, а выглядит он минимум на пять лет моложе. Студент. А смотрится как школьник.
– Я тоже. Давно не ловил. С детства. Я рос в Марселе. Стыдно было не уметь ловить рыбу. С тех пор не держал в руках никаких снастей. Так чего вы хотели, месье Биркофф?
– Это вы вызывали меня, месье…
– Я вызывал. Да. Но вы начинали что-то говорить, когда вошли. Хотели что-то там.
– Я хотел бы расширить память нескольких компьютеров. У меня есть идея относительно…
– Хорошо. Сделайте это. Это все у вас?
– Для этого нужно докупить платы.
– Я же сказал: делайте что нужно. Теперь все?
– Да. Все, – Биркофф встал, чтобы уйти.
– Зайдите ко мне в понедельник. У меня будет разговор для вас. Сегодня уже начинается уик-энд. Нельзя ничего решать.
– Конечно. Я зайду, – парнишка вышел за дверь, все еще недоумевая, почему шеф выглядит так заторможено.
Майкл опять посмотрел на часы. Чрезвычайно плодотворный разговор с Биркоффом занял целых семь минут. Что б еще сделать такого, чтобы ничего не делать? Он заставил себя отодвинуть необработанные бумаги на другой край стола и обнаружил под ними детский рисунок. В буроватых пятнах краски угадывались смутные черты божьей коровки на листике. Элен…
Не дожидаясь, пока телефон затрезвонит опять, Майкл схватил трубку сам и набрал знакомый номер. Несколько гудков, и он услышал голос бывшей жены.
– Слушаю…
– Привет, Мари. Это я. Как у вас дела?
– Все в порядке. Хочешь поговорить с Элен? Но она…
– Вначале с тобой. Ты меня избегаешь.
– Вовсе нет. Я немного занята. Собираюсь в горы на уик-энд.
– С Шарлем?
– Да. Он уже заказал нам номера в отеле.
– А Элен?
– Я отвезла ее к маме. Извини, что не предупредила. Она хотела к бабушке. Приехала Мод с детьми, и им будет весело вместе.
– Со мной ей тоже бывает весело.
– Прости. Мама очень просила. Возьмешь ее на следующие выходные. Или Изабель будет против?
– Изабель? М-м-м… Мари, если мне придется выбирать между Изабель и Элен, ты знаешь, кого я выберу.
– Зачем тогда с ней встречаться? Я не понимаю.
– С кем бы я ни встречался, я никогда не пожертвую минутами общения с дочкой.
– Хочешь растрогать меня и заполучить ее на День Благодарения?
– Подумывал об этом.
– Не выйдет. Она будет со мной.
– Она всегда с тобой. У меня будет одинокий День Благодарения.
– Пригласи Изабель.
– Она едет к родным.
– А тебя не берет? Что ж так?
– Перестань, пожалуйста. Не я тебя бросил. Изабель появилась намного позже Шарля. Тебе не за что упрекать меня.
– Я тебя не упрекаю, – голос в трубке изобразил усталость. – Знаешь, в конце концов, мне все равно, с кем ты проведешь День Благодарения.
– И всегда было все равно. Прости, если обидел тебя. Позвони, когда Элен освободится. Пока, – Майкл с досадой бросил трубку на рычаг.
Ему захотелось научиться стрелять или драться. Тогда он пришел бы в свой бывший дом и убил бы Шарля, вернул бы себе жену и дочку. Те студенческие шутки с Рене, когда они устроили пару взрывов во время демонстраций, ушли в прошлое. Они не считаются.
Опять зазвонил телефон. Сразу два. Он снял обе трубки и приложил их друг к другу. Они заговорили между собой в два голоса. Майкла встал и вышел в приемную. Софи занималась маникюром. При виде шефа она отбросила пилочку и присутствующе улыбнулась.
– У тебя нет работы, Софи? – поинтересовался Майкл. – Что скажешь о той папке, которую я предложил тебе обработать полтора часа назад?
– Я уже все сделала.
– Ты в этом уверена? Я могу проверить?
– Проверяйте, – она обиженно надула губы.
– Хорошо. Я ухожу. У меня запланирована важная встреча через
полчаса.
– Вызвать шофера?
– Не нужно. Я поеду сам. В понедельник прошу не опаздывать. В конце концов, за уик-энд вполне можно сделать то, что ты обычно не успеваешь сделать в последние десять минут перед выходом.
– Хорошо. Я приду на пять минут раньше, – пообещала девушка.
Майкл удовлетворенно кивнул, вернулся в кабинет за пальто и вышел обратно.
– До понедельника, Софи.
– До понедельника, месье Самюэль.
Спустившись в лифте на первый этаж, Майкл прошествовал через огромный холл к выходу. Только теперь он вспомнил, что нужно было положить трубки на место или хотя бы попросить об этом Софи. Но ничего страшного. Кто-то да заметит. Около кабинки консьержа сидела молоденькая девушка, продававшая газеты. Она бросила мимолетный взгляд на Майкла, тут же смутилась и, краснея, отвела глаза. Он улыбнулся ей. Он привык к таким взглядам и подозревал, что именно из-за них его бросила Мари. А может, он ее бросил? Странно. Память начала ему изменять. Самая большая проблема в данной ситуации, бесспорно, Элен. Им никогда не удастся разделить ее пополам, а Мари не понимает, что ему она нужна не меньше, чем ей или ее маме и детям Мод.
На улице похолодало и моросил липкий дождик, а хотелось снега. Снег в Париже – редкость. Сугробы никогда не лежат. Жаль. Майклу нравился снег. В Марселе он его не видел и подавно, зато в горах… Горы – это замечательно. Но с горами у него свои счеты, горы убили его родителей. А Мари едет туда с Шарлем. Интересно, она делает это нарочно?
Голова продолжала болеть. За руль садиться не хотелось совершенно. Может, стоило согласиться на шофера? Ладно… Не возвращаться же. Мимо проезжала одинокая желтая машина такси. Майкл махнул рукой в надежде, что такси не везет пассажиров. К его удивлению, в машине кроме водителя никого не было, и ему было предложено садиться.
Таксист, немолодой седеющий мужчина, был серьезен и не настроен на шуточки и болтовню. Это очень радовало.
– Куда едем?
Майкл задумался. Он не знал, куда ехать. Наверное, к Изабель. Что делать дома? Там пусто и холодно.
– К Изабель, – попросил он. Таксист удивленно посмотрел на него.
– Извините.
Он назвал адрес, и машина тронулась места. Тихо играло радио. Таксист курил, стряхивая пепел в приоткрытую форточку.
– Трудный день? – неожиданно поинтересовался он, и неожиданно Майкл обрадовался его голосу.
– Да. Конец недели. Много работы.
– Я понимаю, – кивнул шофер.
– Пол, у тебя есть пассажиры? – послышался женский голос из спутникового динамика.
– Есть, – тихо ответил он.
– Жаль… Есть один на твоем маршруте, – голос слегка вздохнул.
– Не жаль. Свяжись с кем-нибудь еще.
Отток пути они проехали молча. Когда машина остановилась, Майкл вынул деньги, чтобы расплатиться. Поднимая глаза, он заметил значок у ворота куртки таксиста. Долго соображал, что это значит. Вспомнил только тогда, когда такси скрылось за поворотом. Шофер был вьетнамским военнопленным. Интересно, как это – быть в плену? Наверное только потеряв свободу, начинаешь ценить ее по-настоящему. А есть ведь и сейчас на Земле люди, которые не в праве свободно делать то, что им хочется делать: жить, работать, любить…
Рядом с домом Изабель был цветочный магазин. Майкл зашел туда, как обычно. Знакомая женщина-продавец улыбнулась ему тихой улыбкой. Она нравилась ему. Было в ней что-то скрытое, сильное. Казалось, она видит человека насквозь. Конечно, это не совсем приятно, но ведь это только кажется. А от ее взгляда наоборот становилось надежнее.
Женщина составляла букет из красно-розовых цветов. Слегка вьющиеся каштановые волосы спадают на плечи, одежда как всегда безукоризненна, макияж точен и незаметен. Ей можно было дать слегка за тридцать, хотя Майкл подозревал, что она куда старше.
– Привет, Медлин, – он улыбнулся ей в ответ. – Что мне выбрать сегодня?
– Это зависит от вашего настроения.
– У меня нет настроения.
– Жаль. Отсутствие настроения – просто катастрофа. В таком случае подойдет нечто милое и ароматное. Например, вот это, – она протянула ему небольшой букет, составленный из нескольких сортов цветов розово-белой гаммы. – Взгляните сюда. Вот здесь – эдельвейсы. Их дарят самой красивой женщине на земле.
– И я сейчас должен идти искать ее? – грустно усмехнулся Майкл.
– Самая красивая – это самая близкая.
– Я понимаю. Но эта женщина сейчас в гостях у бабушки. Вряд ли явстречусь с ней в ближайшие дни. Букет завянет.
– Вам сегодня можно угодить советом? – Медлин слегка наклонила голову.
– Я, пожалуй, возьму именно эти цветы, – спохватился Майкл и вынул бумажник. – Спасибо. Холодно сегодня. Правда?
– Не знаю. Я целый день в этой оранжерее.
– Знаете, – он задержался при выходе и взмахнул букетом. – Если я не найду сегодня самую красивую женщину, можно я вернусь и отдам эдельвейсы вам?
– Я надеюсь, что это не произойдет, – ее улыбка была усталой и мягкой.
Майкл вышел за дверь, звякнувшую на прощание колокольчиком, и пересек улицу. В доме напротив жила Изабель. Он остановился у ее
подъезда и прислонился спиной к двери. Хрупкие цветы колыхали головками на уровне его колен. Постояв так минут пять, он отошел от подъезда на пять шагов. Там был таксофон. Он набрал номер. Изабель ответила через минуту. Автоответчик почему-то не работал.
– Привет, – Майкл прикрыл трубку рукой, чтобы она не слышала шума улицы. – Что с твоим автоответчиком?
– Сломался, – ответила она равнодушным голосом. – Ты придешь? Когда?
– Как насчет сегодня?
– Я не готова. Тебе же не горит?
– В принципе, нет, – он старался сдержать раздражение. – Ты не одна?
– С чего ты взял?
– Так решил.
– Не назову это решение мудрым. Хотя знаешь, на моем месте можно было бы уже и уйти от тебя.
– На твоем месте?
– Да. Я устала о того, что вынуждена постоянно делить тебя с другими.
– Не понимаю.
– Тебя постоянно едят глазами. На улице, в ресторане, в прачечной, в супермаркете. Продолжать? Везде. Я хочу, чтобы ты был только моим.
– Это глупо. У меня никого нет. И вообще, это вечер выяснения отношений? По телефону? Тебе нравится такой способ?
– Извини. Я не серьезно, – она смягчилась. – Так когда ты придешь?
– Завтра, – не думая, ответил он. – Сегодня я еду в горы.
– В горы? – он просто увидел, как ее брови поползли вверх и соединились над переносицей домиком. – Зачем?
– За эдельвейсами. Пока, Изабель. Увидимся, – не ожидая продолжения разговора, он повесил трубку. Теперь она начнет перезванивать к нему на работу, потом позвонит домой, а когда нигде не найдет, решит, что он и правда с другой. Глупая. Разве он стал бы звонить ей, когда рядом другая женщина?
Дождь стал походить на снег. Наверное, и правда, слегка приморозило. Майкл шел по улице с букетом в руках. Наверное, люди думали, что он идет на свидание. Конечно, человек с букетом темным вечером может вызвать именно такие мысли. Да разве кто-то задумывается над этим вопросом? Идет себе и идет. Кому есть до этого дело? Разве только одиноким. Они думают: "Вот идет человек, который спешит на свидание. Это значит, что его кто-то ждет и он рад кого-то видеть. А мне некому подарить эдельвейсы…"
Остановившись у газетного киоска, он наспех что-то полистал и почти наобум купил журнал. Будет что почитать перед сном. Обернувшись, он увидел сидевшую рядом с киоском на мокрой скамейке девушку. Ей было холодно и она слегка подрагивала, кутаясь в старенькое пальто с капюшоном. Длинные белокурые волосы закрывали от него ее лицо. Она жевала булку, отламывая от нее маленькие кусочки, как бы стараясь продлить удовольствие. Булка была еще горячей, и от нее шел пар. Видимо, она почувствовала его взгляд и подняла глаза. Ясные синие глаза. Самые прекрасные синие глаза из всех, которые ему когда-либо приходилось видеть. Глаза бездомной девушки с мокрой скамейки.
– Вы чего-то хотите, месье? – не выдержала она. Ее голос был низким, хрипловатым, очень чувственным.
– Да, – он протянул ей букет. – Это вам.
– Мне? – в тот вечер ему суждено было удивлять всех и каждого. – Вы меня с кем-то путаете?
– Не думаю. Вы – это вы?
– Мне так кажется, – она лукаво улыбнулась.
– Тогда я не ошибся, – он вложил букет в ее руку и пошел дальше по улице, не оборачиваясь.
– Спасибо, – прошептала Никита, забыв о булке, и провела букетом по щеке. К ней подсела Эвелин и, отодвинув цветы от ее лица, простужено пробасила:
– Чего он хотел?
– Ничего. Просто подарил цветы.
– Может, ненормальный?
– Не знаю. Кажется, нет.
– Красавчик, – Эвелин смерила взглядом спину уходящего Майкла. – Погляди, какой шикарный. Но лучше бы подарил пачку сигарет.
– Да ну их, – махнула рукой Никита. – Пора бросить курить.
– Брось, – пожала плечами Эвелин. – Может, будешь больше есть.
Мимо пробегала девчушка лет пяти. Она остановилась перед Никитой и улыбнулась.
– Красивые цветочки, – констатировала она.
– Хочешь? – Никита выдернула из букета один эдельвейс. – Знаешь, что это за цветок? Его дарят самой красивой женщине. Ты заслуживаешь его.
Девочка смутилась было, но потом протянула руку и взяла цветок.
– Спасибо.
– Что ты остановилась, Нина? – к ним подошел пожилой мужчина в кожаной куртке. Его седые волосы были связаны в хвост, а в ушах его были серьги.
– Дедушка, мне подарили цветок.
– Хорошо, когда тебе дарят цветы, сладкая, – он приветливо улыбнулся Никите. – А теперь пойдем домой. Бабушка уже приготовила ужин.
Девочка махнула рукой на прощание и вложила ее в руку дедушки. Они зашагали прочь, туда, где дома их ждала бабушка с ужином. Никиту никто и нигде не ждал. Весь ее ужин составляла остывавшая булка, о которой она уже совсем забыла.
– Ты откуда знаешь об этом? – спросила вдруг Эвелин.
– О чем? – не поняла Никита.
– О том цветке?
– Не помню. Знаю, и все. Какая разница?
Она вдохнула аромат цветов и откинулась на спинку скамейки. Перед ее глазами все еще стояли глаза незнакомца. Зеленые прекрасные глаза с темной каймой. В них можно было утонуть и не выплыть. Но почему он был таким невеселым? Зачем подарил ей цветы? Наверное, у него выдался неудачный день. А может быть, только неудачный вечер? А может, просто не удалось свидание? Это не страшно. Их у него будет еще предостаточно. Хороших людей не так уж много, хороших людей всегда любят.
Никита встала со скамейки, оставляя Эвелин в одиночестве, и медленно пошла по тротуару в сторону, противоположную той, в которую ушел Майкл.