Рождественская сказка.

Рождественская сказка.

Этот фанф тоже принимал участие в конкурсе.


***
Часы показывали без четверти семь. Земля жила предвкушением очередного Рождества. Светлого праздника, который уже готовился войти в каждый дом. В каждую семью, где его ждали, с любовью расставив под новогодние елки красиво завернутые подарки.

Почти пустая комната поражала своей безликостью. Странный человек с пустым взглядом стоял перед старинным зеркалом, неизвестно какими путями попавшим в это суровое, аскетичное жилище, и внимательно рассматривал его глубину. Одетый в строгий черный костюм, он выглядел настоящим щеголем. Но, немного осунувшийся и тревожный взгляд его серо-зеленых глаз, обычно спокойных и бесстрастных, говорил о душевном разладе и сомнениях. Со стороны могло бы показаться, что он не узнает самого себя - из сумрачного зеркального мира смотрел темноволосый чужак. Однако это волновало его меньше всего.
- Все должно решиться сегодня, - думал Майкл, поправляя серый атласный галстук под безупречным, острым воротничком белой рубашки, отряхивая с рукава несуществующие пылинки, приглаживая воображаемые складочки на лацкане пиджака, – именно сегодня вечером.
Медленно коснувшись пальцами щеки, он, не отрываясь, смотрел на свое отражение.
Внезапно гладкая почти прозрачная поверхность помутнела. По комнате хозяином прошелся ледяной сквозняк.
- Да, именно сегодня, - из глубины зазеркалья вдруг показалось лицо Шефа, - ты сделаешь это Майкл...
Кончики его губ изогнулись в легкой улыбке, и Пол внезапно подмигнул Майклу. Потом его заслонил каштановый блеск волос, мелькнул знакомый умный взгляд карих глаз.
- Не подведи нас, Майкл, - издалека послышался мелодичный голос Медлин, - мы столько вложили в тебя, оправдай наши надежды…
- Ты знаешь, что нужно сделать, ты знаешь, ты знаешь, - настойчивый шепот посыпался отовсюду, и вереница знакомых и незнакомых лиц пронеслась мимо. – Убей ее, убей, убей… Мы все ждем этого… Ждем, ждем, ждем…
- Подумай хорошенько, прежде чем примешь решение, - в ярком свете горящих свеч появилось лицо Вальтера, потом его сменил Биркофф, который умоляюще прошептал, - не ошибись, Майкл…
Но через мгновение людская круговерть унесла их прочь, и Майкл остался один. Он закрыл глаза и медленно произнес:
-Хорошо, я все сделаю... Сделаю…
Внезапно все стихло, и зеркало сделалось обычным, снова отразив красивое смуглое лицо. На сей раз, на нем не было ни тени сомнения…
- Ну вот, я готов, пора ехать за Никитой, - сказал Майкл своему отражению и направился к двери.

На улице праздничного города было морозно, конец декабря выдался снежным и прохладным. Сказочно украшенные вечерние улицы заполнили толпы гуляющих людей. Витрины магазинов сверкали гирляндами, зеленая хвоя искрилась инеем, красные шубки Санта Клаусов мелькали тут и там, издалека доносились чуть слышные рождественские песнопения - младенец Христос готовился уже в который раз ступить на грешную землю. Атмосфера грядущего чуда безраздельно царила вокруг.
Расслабившись в тепле автомобиля, Майкл отчетливо вспомнил недавний разговор с Шефом, на мгновение, отметив про себя, что слишком часто прокручивает его в памяти.
- Ты должен понять, Майкл, что это нельзя так оставлять.
- Что вы имеете в виду?
Шеф медленно прохаживался по Поднебесью. Он старался не смотреть на Майкла, но краем глаза все же следил за реакцией собеседника.
- Никиту. Она должна умереть. Ты сделаешь это сам. Сможешь это сделать?
- Зачем?
Майкл отвечал тихо и безразлично. Со стороны могло показаться, что его совершенно не интересует предмет разговора. При упоминании имени Никиты на сосредоточенном лице не отразилось никаких эмоций.
- Да, Медлин, постаралась на славу, он никогда не был так послушен, - довольно подумал Шеф и вкрадчиво произнес, - она мешает тебе быть сильным. Никита мешает нам всем.
- Почему?
- Потому что она завладела твоим разумом, твоим сердцем, твоей волей… Она мешает тебе сосредоточиться на работе. Она мешает тебе быть самим собой…
- Почему просто не отпустить ее?
- Это не поможет. Она не уйдет одна. Никита возьмет тебя с собой, а если у нее ничего не получится, то постарается убить тебя.
В зеленовато-серых глазах ярко мелькнуло удивление. Майкл внимательно посмотрел на Шефа.
- Никита не привыкла проигрывать, - Пол стремительно пересек разделяющее их расстояние и заглянул Майклу в лицо, стараясь добиться максимального внимания.
- Только ее смерть освободит тебя, - слова раскаленными гвоздями медленно и мучительно входили в сознание оперативника, - Никита должна умереть.
- Хорошо.
- Ты сделаешь это сам на завтрашнем рождественском приеме. На глазах у множества людей. Ты сделаешь это, Майкл?
- Да.
Стряхнув с себя назойливое воспоминание, Майкл сосредоточился на дороге, и вскоре перед ним появился знакомый дом. Окна на последнем этаже светились теплым, призывным светом. Закрыв глаза и просто немного посидев, он произнес про себя:
- Я сделаю это!
Потом, нащупав теплую сталь пистолета в любимой кобуре, Майкл решительно поднялся наверх.
Никита выглядела очаровательно, своим обликом напоминая сказочную принцессу. Легкое вечернее платье невесомым шифоновым каскадом струилось вниз, едва прикрывая колени. Голубой цвет необычайно шел ей. В ушах посверкивали маленькие бриллиантики. Светлые волосы были искусно стянуты в несколько косичек. Бальные туфельки на тоненьких каблучках эффектно завершали гармоничный наряд. Накинув на плечи серую норковую шубку, Никита вопросительно посмотрела на странно молчащего Майкла.
- Все в порядке, Майкл? Ты выглядишь озабоченным чем-то. Что-то случилось?
- Нет, все в порядке.
- Мы идем? Или ты решил пропустить такое необычное событие? Я в Отделе уже кучу времени, но такого не припомню. Чтобы Шеф закатил рождественский прием. С чего бы это вдруг?…
- Я думаю, мы все скоро это узнаем, - в такой скованной манере беседы не было ничего необычного – Майкл никогда не был слишком разговорчивым собеседником.
Никита внимательно посмотрела в его глаза и задумчиво отвернулась. Все же что-то ее беспокоило. Что-то совсем неуловимое, какая-то новая странная интонация, промелькнувшая в ничего не значащей фразе Майкла.
- А ты что об этом думаешь? Обычно тебя не подводит интуиция, - она попыталась поддержать разговор.
- Отдел меняется, Никита. Он же живой… Шеф тоже меняется…
- С тобой все в порядке, Майкл? Ты говоришь странные вещи, - девушка не верила своим ушам. Перед ней был ее Майкл, но в тоже время совсем чужой человек. Взгляд его зеленоватых глаз был холодным и незнакомым, и она крепко сжала его ладонь, - что случилось, Майкл?
- Все хорошо. Мы едем на прием. А разве нет?
- Да. Ты прав. Мы едем на прием.

Большой зал в самом сердце Отдела был до отказа заполнен гостями. Кажется, впервые эти мрачные, серые стены видели такое великолепное праздничное убранство. На самом почетном месте стояла огромная ель, украшенная стеклянными шарами и бантами, сверкающими гирляндами и мишурой. В руках собравшихся переливался хрусталь, наполненный янтарем шампанского. Голые женские плечи блистали белизной, оттеняемые вечерними костюмами стоящих рядом мужчин…
Если бы случилось так, что на этот прием попал бы случайный прохожий, он вряд ли смог предположить, что все эти красиво одетые люди – опаснейшие в мире борцы с терроризмом и преступностью, ежедневно заглядывающие смерти прямо в лицо.
Да и сами участники приема чувствовали себя слишком непривычно, с некоторой опаской поглядывая в сторону Шефа, который, улыбаясь, что-то тихо говорил стоящей рядом с ним Медлин. Одетая в роскошное темно-лиловое платье с необычайно открытым вырезом на спине и узкими рукавами, с собранными в высокую прическу каштановыми волосами, она улыбалась в ответ и маленькими глотками пила вино.
- Ты уверена, что они придут?
- Конечно, - проницательный взгляд спрятался за длинными ресницами, уголки губ чуть приподнялись.
Соглашаясь с Медлин, Шеф удовлетворенно кивнул и посмотрел на распахнутые двери.
Самая элегантная и самая ожидаемая пара вечера прибыла последней. Прибыла торжественно, рука об руку, вступив в зал и заставив всех на минуту замолчать. Может от неожиданности, а может от восторга. Видя такую странную реакцию, Никита и Майкл остановились, не зная, что делать дальше. Но Шеф сразу исправил эту неловкую ситуацию. Он стремительно подошел к ним и, приветливо улыбаясь, подвел к красиво сервированному столику, потом вручил Никите высокий бокал, и провозгласил, обращаясь ко всем присутствующим:
- С Рождеством, друзья мои...
Молча выпив глоток благородного напитка, Никита внимательно посмотрела вокруг и вдруг подумала:
- Господи, куда я попала? Я, наверное, сплю. Это не может быть реальным! Бред какой-то…
Майкл безразлично смотрел в сторону. Он мысленно пытался подготовить себя к тому, что должно было вот-вот случиться. Внезапно, откуда-то справа появился Вальтер – странное видение в смокинге и бабочке.
- Детка, ты выглядишь сногсшибательно. Еще немного и мое сердце не выдержит такой красоты, - скороговоркой выпалил он, но тут же ретировался под гневным взглядом Шефа, успев лишь прошептать ей в самое ухо, - будь осторожна!… Майкл…он…
Проводив взглядом его удаляющуюся фигуру, закрыв на секунду глаза, Никита кожей почувствовала нервное состояние окружающих ее людей и вдруг все поняла. Она поняла, что именно хотел сказать ей чудаковатый старик.
Немного странное поведение Майкла, Шеф, любезно поддерживающий ее локоть, тревожный взгляд Вальтера. Улыбки, любезности, улыбки, любезности. Все это вдруг сложилось в стройную мозаичную картину.
В этот вечер с ней должна была случиться беда.
И все вокруг напряженно ждали этого момента.
Неожиданная отсрочка – в зале зазвучала красивая мелодия – позволила девушке облегченно вздохнуть. Мелодичным голосом певица-француженка пела грустную песню о невозвратимой, но светлой любви.
- Ну, вот и все, прощальный танец, - сказала себе Никита и, ответив ослепительной улыбкой на ледяной взгляд Медлин, потянула Майкла на середину танцевального зала, - давай потанцуем, Майкл. Ты помнишь эту мелодию? Это ведь та самая мелодия…
- Да, - пробормотал Майкл и, внезапно очнувшись от пробежавшей между их телами искры, сильно прижал ее к себе, умело повел в медленном танце.
Постепенно все окружающее их пространство освободилось и лишь одна пара, растворяясь в невесомости музыки, кружилась, едва касаясь ногами пола. Недовольное лицо Шефа, плотно сжатые губы Медлин, застывшие в ожидании лица других оперативников, все это было далеко. Голубые и серо-зеленые глаза ничего не замечали – огромный зал внезапно опустел. Они, эти глаза, вели лишь им понятный диалог.
- Зачем ты делаешь это, Майкл?
- Что, Никита?
- Ты хочешь, чтобы они победили?
- Конечно, нет. С чего ты вдруг это взяла?
- Ты собираешься убить меня? Я ведь люблю тебя, Майкл…
- Правда?
- Правда, дурачок. Я тебя люблю!…
Никита медленно поднесла его ладонь к своим губам и легко, как бабочка, поцеловала ее. Майкл, захваченный вихрем невообразимой радости, еще сильнее прижал ее к себе и прошептал:
- Я тебя никому не отдам…
Мелодия стихла и, взявшись за руки, они спокойно направились к ведущей прочь двери, провожаемые изумленным молчанием окруживших их людей.
Шаг за шагом, шаг за шагом, медленно и не оглядываясь, они шли, как ангелы, сошедшие на землю, как царственная чета, как победители...
- Майкл! – взбешенный голос Шефа нарушил тишину, - ты разочаровал меня…
Спокойно обернувшись, они увидели направленное дуло пистолета, вспышку, услышали резкий звук, разорвавший пространство и время. Маленькая черная пуля медленно вылетела и неизбежно встретилась со своей мишенью…
Крепко обхватив внезапно обмякшее тело Никиты, встретив ее искаженные болью глаза, Майкл закричал, как смертельно раненый зверь, выхватил пистолет и стал стрелять в искаженные, смеющиеся лица Шефа, Медлин, окруживших его, мужчин, женщин.
- Нет, Никита, нет. Не умирай…

***
Усилием воли Майкл открыл глаза. Свет догорающих свеч мягко освещал пространство небольшой комнаты.
- Господи, Майкл… проснись, - Никита, одной рукой осторожно обнимая, другой пыталась разбудить его, легко похлопывая по щекам, - что с тобой, я рядом, я здесь. Майкл, ты хорошо себя чувствуешь?
Сильно прижав ее к себе, еще не веря, что все это было кошмаром, сном, нереальностью, Майкл тихо произнес:
- Ты действительно меня любишь? Правда?
Никита удивленно улыбнулась в ответ.
- Правда, дурачок. Я тебя люблю!…
- Никита, я тебя никому не отдам, - он в точности повторил свои слова, торжественно произнесенные во сне, будто они могли соединить сон и реальность.
За окном брезжил рассвет. На земле наступило Рождество.


декабрь 2002 г.