Ревность 2. - LFN: Авторский раздел фанфиков LenNik

Ревность 2.

Этот сюжет мог случиться в четвертом сезоне.

***
Обычные сутки, каких много, 3-30 утра…

За окном было совсем темно. Поздний ноябрь дышал холодными ветрами и сыпал мокрым снегом. Но, что делать – законы природы неумолимы … Конец осени должен быть промозглым и сырым…
В квартире, расположенной на верхнем этаже неприметного многоквартирного дома, напротив, было тепло и уютно. В воздухе витал аромат белых цветов. Запах разогретого воска. И еще что-то… Что-то едва уловимое… Что-то древнее… Может любовь?…
Светлые кремовые шторы плотно занавешивали окно в спальне. Горящие свечи, постепенно оплывая, излучали слабый, живой свет, делая окружающий сумрак мягким и разреженным. Блики едва трепещущегося пламени отсвечивались в матовом блеске окружающих предметов, мерцали в гранях стеклянных ваз, наполненных подкрашенной водой и охапками цветов, отражались в высоких бокалах, примостившихся у изголовья широкой кровати, то и дело оживляя глаза по-хозяйски расположившегося на ней темноволосого мужчины.
Удобно устроившись на подушке, опираясь на локоть, Майкл внимательно рассматривал женщину, лежащую рядом. Она, почти неприкрытая одеялом, прекрасная в своей полуобнаженности, крепко спала, убаюканная усталостью и вязкой предутренней тишиной. Спутанные светлые волосы беспорядочно разметались по подушке, длинные ресницы вздрагивали от энергичных сновидений, припухшие губы чуть приоткрылись, а слегка загорелая кожа удивительно светилась в теплом сумраке ночи.
Совершенно не боясь разбудить Никиту, в глубине души даже желая этого, Майкл свободной рукой легкими движениями поглаживал ее обнаженное плечо, постепенно перемещаясь по руке, спускался к рассыпанным прядям, пробуя на ощупь их мягкость, потом снова возвращался к плечу. Любуясь ее спокойным лицом, он пытался разглядеть на нем мимолетную тень то ли ускользания, то ли мятежности, какую-то новую, неизвестную черточку, незнакомую морщинку, возможно добавившуюся недавно. Но, нет… Никита была такой же близкой как раньше, такой же родной…
И еще, такой возбуждающе красивой…
«Как я жил без нее?…» - подумал вдруг Майкл, испытывая все нарастающее желание немедленно поцеловать эту спящую красавицу, разбудить ее, любить ее, - «… все последние дни я был рядом, но она была такой растерянной, такой далекой… Как я пережил эти недели без нее?…»
Задав себе этот вопрос, Майкл удивился его простоте и сложности одновременно. Не удержавшись, будто поддавшись внезапному порыву, слегка дотронулся губами до её щеки, с наслаждением вдохнув такой знакомый запах ее тела… «Как?…»
Чтобы найти ответ, он попытался привести в порядок свои мысли, сосредоточившись на недавнем задании.
Все случилось пару недель назад, когда Отдел, сам того не желая, предотвратил крупный теракт в Гааге. Вернее, то задание было несколько противоречивым и совсем непростым… Тогда Никита вернулась с него совершенно разбитой и потерянной, и легкое ранение в руку, судя по отчету, полученное в последней перестрелке, позволило ей взять таймаут и отдохнуть несколько дней. Хотя, физически все было в порядке, Майкл видел в ее глазах потерянность и сомнения в себе, в нем, в Отделе. Он с тревогой замечал, что девушка старалась по возможности избегать общения, а, когда это не удавалось, часто уходила в себя и молчала. Наедине, слегка морщась, Никита разрывала его объятия, будто перед ней был не Майкл, а ее рассеянный взгляд виновато ускользал в сторону.
«Прости», - говорила она, оправдываясь, - «мне нужно собраться с мыслями, привести их в порядок». И ее глаза полные невысказанной горечи, подтверждали это. «Мне тяжело», - кричали они, - «я раздваиваюсь, я не могу включать и выключать свои чувства по заказу и не могу разобраться в них. А мне нужно понять… Я люблю тебя, но…»
Сейчас, в эту ночь, она снова была такой страстной, такой прежней…
«Я не позволю им отнять тебя у меня…» - Майкл задумчиво смотрел на безмятежное лицо Никиты, на ласковые губы, лихорадочно целовавшие его совсем недавно, на ее светлые волосы, - «я не позволю…»

***
Все началось с обычного инструктажа. В обычный день, ничем не отличавшийся от других. Рядом с Майклом сидела Никита, радуя своим здоровым видом глаз Шефа, который ни жестом, ни взглядом не показывал своего раздражения. Даже наоборот. Впрочем, все было как обычно…
По оперативным данным, срочно собранным Биркоффом, у Отдела снова возникли проблемы с «Red Cell». Volkwerks Industries - крупнейший концерн Европы тайно снабжал этих «старых» отдельских знакомых современным вооружением. Причем, дерзко и предприимчиво его продавал террористам отпрыск известнейшей в этом бизнесе фамилии. Старший сын основателя компании Вольфганга Фолкнера – Гельмут, отверженный бунтарь и прожигатель жизни.
Шеф сделал паузу, пронзительно взглянув на Никиту.
«Он снабжает своих друзей героином», - продолжил он, чуть улыбнувшись своим мыслям, - «Майкл, вы с Никитой под видом торговцев наркотиками проникните в его дом»…

***
Воспоминание, внезапно мелькнувшее в памяти, заставило Майкла закрыть глаза…
Шепча слова, он почти касался своими губами губ Никиты.
«Где ты сегодня ночуешь? Ты могла бы пожить у меня».
«Ты просишь меня переехать к тебе? Это только на две недели, или ты имел в виду что-то более постоянное?»
«Мы бы чаще могли быть наедине»…

***
При ближайшем знакомстве Гельмут Фолькер показался им типичным представителем «золотой молодежи», порочным и циничным. Его огромный дом был полон странных людей, которые только и занимались тем, что что-то пили, что-то ели, немного «кололись» и ничем не занимались. Анна Гюнтер и Фредерик Краус, которыми на время стали Никита и Майкл, своим появлением вызвали легкий восторженный шок у весьма подогретых шампанским, и не только, разнокалиберных красоток. Впрочем, хозяин их тоже сразу заметил.
С ним было нелегко, Гельмут был умен и подозрителен. Он очень выделялся среди своих гостей, почти трезвостью, переходящей в кураж на грани фола. К тому же его взгляды, которыми он просто раздевал Никиту-Анну, были такими сальными и такими откровенными.
«Взгляни на нее, Фредди, – она бесценна».
Его прикосновения к ней, нарочито замедленные, приводили Майкла в негодование, медленно закипающее внутри. Но, Майкл улыбался…
«Фредди, ее касается почти все».
Да, это было так. Скорее всего, Гельмут даже не представлял себе насколько прав. Ее касалось почти все.
Удачно выполненное задание, казалось, совершенно не взволновало Шефа и Мэдлин. Ведь они задумали, как потом выяснилось, нечто гораздо большее. Весь этот спектакль в исполнении оперативников Первого был только началом тщательно спланированной пытки…

***
Майкл поморщился от нахлынувших мыслей.
Тогда все казалось таким бессмысленным. Зачем Никите связывать свою жизнь с мелким по масштабам Отдела торговцем оружия?… Зачем, если с ним и так все ясно?…
Бессмысленным это задание было для всех, кто присутствовал на инструктаже.
Для всех, кроме Майкла. Он понял все…

***
«Никита, ты должна принять его предложение…»
Мэдлин победно улыбалась.
«…Ты выйдешь за него замуж, Никита…»
Шеф постарался вложить в свои слова максимум суровости. А его взгляд следил за реакцией Майкла.
Майкл молчал… Он видел, что Никита старательно делала вид, будто ничего не случилось, хотя понимала, что это не так, и, что начальство так просто не сдастся. Она, слегка растерянная, пыталась понять, что им с Майклом делать дальше.
«.. Майкл, мысль о том, что мы больше не увидимся невыносима…»
Слова болью отдавались под высокими сводами пустой церкви.
«Ты должна отделить жизнь Анны от жизни Никиты».
«…Несмотря на все, через что ты прошел, ты все-таки можешь прислушиваться к своему сердцу?»
«Да».
А тут еще Вальтер со своими пирожными и сочувствием: «…мы будем скучать по тебе, детка? Замужество равнозначно ликвидации…»
Ну, как тут не пасть духом… «Никита, мы что-нибудь придумаем». Майкл отчаянно пытался помочь Никите, нарушая приказы и все мыслимые директивы с протоколами. Не останавливаясь ни перед чем, он сознательно срывал спланированную операцию. Дело в ущерб чувствам.
Но… поднимающийся в темное звездное небо самолет показался ему печальной птицей, улетающей прочь. Майкл ничего не смог поделать, оставалось ждать…
«Согласны ли вы, Гельмут Фолькер, взять в законные жены эту женщину, Анну Гюнтер, чтобы любить и почитать ее, пока смерть не разлучит вас?…»
«Да…»
Голос Гельмута был довольным.
«Вы, Анна Гюнтер, берете ли этого мужчину, Гельмута Фолькера, в свои законные мужья…?»
«Да…»
«Боже, дай вынести это…»
«Добро пожаловать домой, миссис Фолькер!»
Брошенный на стол наушник старательно, не пропуская подробностей, рассказывал о происходящем…

***
Его указательный палец, медленно путешествовал по загорелому плечу, потом скользнул на ее шею, услышав самым своим кончиком спокойно бьющуюся ниточку пульса. Древний бесконечный ритм жизни. Никита вздохнула, удобно устроилась совсем близко, но не проснулась. Майкл снова ощутил, как ему не хватало таких мгновений.

***
Шеф был в ярости.
«Майкл, что ты себе позволяешь?» - кричал он, наверное, на весь Отдел, - «Дай Никите делать ее работу… Ее работу… Ты слышишь меня? И, сам займись своей!»
Мэдлин молча стояла в отдалении, наблюдая и не вмешиваясь. Темный деловой костюм подчеркивал ее стройность, а непроницаемое лицо не выражало эмоций. Только взгляд был ледяным. И еще, было в нем что-то такое, что не объяснить словами… Что-то бесконечное, что-то темное и глубинное…
«Я не люблю проигрывать, Майкл…» - думала она, внимательно наблюдая за стоящим перед ними Майклом, - «интересно, что ты теперь предпримешь?»
Внизу пробегали сосредоточенные оперативники. Отдел работал в обычном режиме. И, только осведомленный Биркофф иногда поднимал глаза на Поднебесье.
«Я не потерплю неповиновения, Майкл. Тем более от тебя. Если ты думаешь, что тебя защитит Эдриан, то ты ошибаешься. Достаточно тебе хоть раз ошибиться и я отдам приказ о твоей ликвидации», - продолжал отчитывать его Шеф, - «Никита будет рядом с Фолькером столько, сколько будет нужно. Ты понял меня?»
Майкл, не отвечая, смотрел ему прямо в глаза. Казалось, что он совершенно безразличен к происходящему. Однако, Шеф не уступил в холодности взгляда. Эта молчаливая дуэль продолжалась несколько секунд и, если бы такое было возможно, огромные окна Поднебесья покрылись бы инеем. Наблюдая за этой сценой, Мэдлин плотно сжала губы и сложила руки на груди. Она с самого начала понимала, что Майкл сильный соперник и будет сопротивляться до конца. А значит, ей нужно было готовиться к любым неожиданностям.
«Я не слышу», - Шеф первым прервал молчание, угрожающе медленно проговаривая слова, - «ты понял меня, Майкл?»
«Конечно», - каких усилий стоила эта пустота во взгляде, знал только он.
Провожаемый холодным взглядом Мэдлин, Майкл медленно покинул Поднебесье и направился в свой кабинет.

***
Майкл будто раздвоился.
Одна его половина, оставаясь верной разуму, долгу, Отделу, продолжала отменно работать, выполняя сложнейшие задания, которыми его засыпало начальство.
«Майкл, твои показатели слишком хороши. Это настораживает», - капризничала Мэдлин.
«Да? Ничем не могу помочь», - равнодушно думал он про себя.
Другая же, древняя, первобытная, возникшая из самой глубины души, действующая по велению инстинкта собственника, яростно сопротивлялась даже мысли о потере Никиты, мучая и терзая его сознание.
Представлять ее в объятиях Гельмута было невыносимо тяжело. Думая об этом каждую свободную секунду, Майкл был просто на грани. Так было и в тот момент, когда он внезапно появился в супружеской спальне Никиты. Глядя ей в глаза, Майкл пытался увидеть прежнее чувство, понять, что его женщина все еще его, что ей безразлично это задание, но Никита, терзаемая противоречивостью испытываемых чувств, не дала ему таких доказательств. Она не дотронулась рукой до его щеки, успокаивая, не коснулась, хотя бы мимолетно, его губ губами…
Разумная половина пыталась обуздать его неистовую ярость, сбросить пелену с глаз. Вернуть равнодушие и бесстрастность. Ведь, сумасшедшая борьба собственного «я», несвойственная и раздражающая растерянность выбила его из привычного ритма существования, делая уязвимым. И, эта уязвимость сильно раздражала.
Майкл был сердит на весь мир, на Отдел, на Шефа с Мэдлин и, особенно, на себя.
«Они отняли у меня Симону, отняли Адама и Елену. Теперь они хотят отнять последнее, что у меня осталось. Ну, уж нет, просто так эту свою драгоценность я не отдам».

***
Мирная конференция в Гааге была под угрозой срыва. Взрывные устройства, произведенные Volkwerks Industries, были установлены и приведены в готовность. И Первый Отдел в очередной раз ради далеко идущей цели решил пожертвовать всеми этими людьми. Интерпол, сотрудником которого неожиданно для всех, может даже для Шефа и Мэдлин, оказался Фолькер, тоже. Но, Гельмут, оказавшись настоящим полицейским, верным своему призванию и делу, в которое верил, думал иначе. Нарушая приказ, он бросился спасать людей в Гааге.
Об этом Майкл догадался сразу, когда, внезапно появившись в длинном полуподвальном коридоре заминированного здания, увидел обезвреженную бомбу и Фолькера, медленно уходящего прочь. Мгновения неумолимо утекали в бесконечность, и жизнь вокруг продолжала свой нескончаемый бег.
Майкл легко мог его убить, но не сделал этого. Да, отчасти, из-за умоляющего взгляда Никиты, которая, не говоря ни слова, сидела, прислонившись к дальней стене, но не только поэтому. Какое-то внутреннее чувство, может быть, неистребимая вера в справедливость, остановили его. Проводив долгим взглядом человека, волею судьбы чуть не ставшего его соперником, он опустился на колени перед своей женщиной. Она, морщась от боли, сжимала раненое плечо, и кровь тоненькими струйками просачивалась сквозь пальцы.
«Это сделал он?» - голос Майкла звучал глухо, - «Не отвечай, я догадываюсь».
«Майкл, он хороший человек».
«Черта с два, он хороший…», - думал он, бережно поднимая Никиту на руки, - «Черта с два… Хороших людей найти нелегко…»

***
Обычные сутки, каких много, 3-45 утра…

…«Майкл!» - кричала Никита, и восторг переполнял ее сознание. Раскинув в стороны руки, она бежала по бесконечному маковому полю. Вокруг до горизонта колыхалось красное море. Необыкновенной синевы небеса манили своей бесконечностью. Легкая юбка, трепеща на ветру, обвивала босые ноги. Волосы, подчиняясь движению, струились светлой волной. Она бежала навстречу к нему…
Майкл улыбался…

… Будто от внутреннего, болезненного толчка, Никита резко открыла глаза. Внезапно приятный сон закончился. Но, она продолжала чувствовать себя необыкновенно уютно и спокойно. Мягкий, рассеянный свет оплывающих свеч, дивный аромат цветов, похожие на радугу воспоминания об увиденном сне заставляли каждую клеточку ее тела петь от восторга. И к этому восхитительному ощущению невесомости примешивалось что-то еще… Что-то едва уловимое… Что-то древнее… Может быть любовь?…
«Привет», - тихий шепот у самого уха и настойчивые пальцы, нежно скользнувшие вниз по ее обнаженной руке, заставили все тело моментально покрыться гусиной кожей.
Кровь немедленно застучала у нее в висках. Майкл, герой ее недавнего сна, был рядом, реальный и желающий ее немедленно.
«Майкл», - Никита задохнулась от стремительно нахлынувших чувств.
Заглянув в потемневшие зеленые глаза, она нежно провела рукой по его щеке. Кончик пальца прикоснулся к губам, осторожно очертив их контур, любуясь формой, скользнул по подбородку. Майкл заворожено следил за этим чувственным путешествием, радуясь своим ощущениям.
«Майкл», - наслаждаясь каждым звуком, она вновь прошептала любимое имя.
«Ммм», - его руки немедленно проникли под одеяло, а губы настойчиво прижались к ее щеке, начиная свой неизбежный путь к приоткрывшимся навстречу губам.
«Это не сон…», - бормотала она, отвечая на его поцелуи, - «Майкл, я так боялась проснуться и понять, что это был лишь сон. Мне снился ты. Вокруг все было таким ярким и красивым. И мне было так хорошо …»
Их объятия становились все жарче, шепот все более возбуждающим, а поцелуи все настойчивее, когда Никита вдруг попыталась отстраниться.
«Майкл, мне нужно тебе сказать», - она с трудом перевела дух и решительно собралась с мыслями, - «подожди… Я не хотела, чтобы все было так в последнее время. Это было сильнее меня…»
Никита говорила, извиняясь, но голос дрожал от переполняющих ее эмоций, а глаза лихорадочно блестели, требуя немедленного продолжения, с головой выдавая ее желания.
«Молчи», - с видимым усилием произнес в ответ Майкл, всем своим видом показывая, что его не интересуют слова, что они, эти слова, лишние. Что этот низкий чувственный голос сводит его с ума, и, что больше всего на свете ему хочется снова завладеть этими губами. Но, встретив умоляющий взгляд, он со стоном отпустил девушку.
«Майкл, я хочу объяснить», - честная Никита, во что бы это ни стало, решила прояснить ситуацию, - «это было сильнее меня. Правда…»
Майкл улыбнулся и, помолчав несколько секунд, медленно произнес: «Хорошо… Если ты хочешь говорить, говори… Но, прежде чем ты займешься этим, послушай меня. Может это сэкономит нам время».
Потом он взял ее руку в свою и, лаская пальцы, прижал ладонь к своим губам.
«…Никита, все это неважно, слышишь?», - его теплый шепот заставил Никиту жалеть о своей настойчивости, - «Для меня - неважно. Главное, что ты сейчас рядом. Сейчас. Понимаешь?»
Никита медленно кивнула, не отрывая взгляда от его смеющихся губ. Ее мужчина не разочаровал, и сердце затопила волной нахлынувшая нежность. Девушка улыбнулась в ответ, объясняться ей больше не хотелось.
«Они не смогут отнять тебя у меня, теперь не смогут», - продолжил Майкл, медленным движением убрав с ее лба чуть влажную прядь волос, - «все, что с нами происходит неважно. Главное, что ты рядом».
Потом, немного позже, когда в мире не осталось ничего, кроме их губ, жадно ищущих губы друг друга, кроме рук, крепко сомкнувших объятия, кроме тел, страстно стремящихся навстречу, среди ласкового шепота и восторженных стонов, в его затуманенном страстью сознании черной птицей мелькнул вопрос: «Что же это было? Что заставило меня корчиться от ревности и мук? Смогу ли я пережить это еще раз?»
Решительно отогнав ее прочь, Майкл подумал: «Какая разница? Главное, что сейчас мы вместе».

лето 2001 г.