Взять вечность в ладонь.

Взять вечность в ладонь.

Я знаю, что нежнейший май
Пред оком вечности – ничтожен…
М.Цветаева.

Хочу поблагодарить Leo-Х за основную идею.

I. Никита.

И в большом городе можно найти уединенные места. Где тихо и почти безлюдно, где никто тебя не узнает, где можно придумать любое прошлое, сыграть любую роль. Нужно лишь суметь увидеть их, почувствовать, понять. Например, маленькое, неприметное кафе – двухэтажный домик, сложенный будто бы из валунов или из отшлифованной брусчатки, остроносая крыша с мансардой, четыре столика на тонких ножках, плетеные стулья, огромные зонтики от солнца и хризантемы, хризантемы, хризантемы. Оно притаилось на самой вершине холма, на возвышении, среди таких же двухэтажных домиков - и откуда они взялись посреди современного мегаполиса. Доберешься до такого кафе – забудешь все свои печали. Почти безлюдная улица стремительно убегает вниз, открывая перспективу – большой город полный первых вечерних сумерек и ярких огней. Садись за столик, и вот он, этот город, весь у твоих ног.
Странным осенним вечером, немного побродив по городу, погруженная в свои мысли Никита расположилась за столиком полупустого уличного кафе. Рассеяно помешивая ложечкой ароматный, травяной чай она вдыхала сладкое благоухание фирменных пирожных, с кремом, ванилью – гордость здешнего повара, наслаждаясь пронзительной теплотой уходящих солнечных лучей.
«Париж – самый красивый город на земле. Когда приезжаешь сюда, чувствуешь это особенно остро, когда живешь здесь – почти не замечаешь, так было и со мной. Работая в Отделе, я не видела этой красоты. Хотя, наверное, многое зависит от степени свободы или от цели приезда в город. Влюбленным и счастливым - везде рай. И много ли я видела в своей жизни городов, чтобы судить об их красоте?.. Особенно если посещаешь их ночью, да еще и во время очередной миссии… Но все же, он безумно красив… Господи, о чем я думаю?...»
Пролетело уже три года с тех пор, как поменялась ее судьба, ее личный статус повысился до наивысшего. И раненый, истекающий кровью Первый Отдел усталым, измученным зверем наконец-то улегся у ее ног. Вроде бы уже покорный, но раз от разу, нет, да и блеснет в его желтых глазах внезапная ярость.
Шеф Первого Отдела – почти полубог, персона, которой подвластно все, что в человеческих силах, и даже больше. Каждый стремится им стать. Но мало кто знает, как одинок и печален удел полубога. Иного не дано.
Три года добавили ей паутинок-морщинок и усталой темноты под глазами, чуть тронутые помадой губы привыкли сжиматься в струну. Она похудела, впрочем, эта худоба совсем не портила ее, делая печально-загадочной и немножечко похожей на великую Марлен Дитрих. Скорее лестное сходство, чем наоборот. Светлые волосы отросли, но в этой длине уже не было необходимости, все равно она постоянно закалывала их в тугой пучок. Лишь глаза остались прежними, светлыми, полными надежды в глубине серо-голубого взгляда.
В напряженном ожидании Никита сидела за столиком маленького и полупустого парижского кафе и терялась в догадках.
«Интересно, зачем он позвал меня? Три года Майкл не давал о себе знать, и вдруг это послание. Пришло по секретному каналу, зашифровано так, что даже Джейсон бился с ним несколько часов. Число, время, координаты. Так похоже на Майкла…»
С каждой минутой вечерело и становилось прохладнее. Медленно разгорались лампы на соседних столиках. Посетителей по-прежнему было мало, только несколько студентов, шумно вспоминавших бурно проведенную накануне вечеринку, да увлеченная друг другом супружеская пара, зашедшая передохнуть после напряженной рабочей недели.
Печально вздохнув, девушка накинула на плечи пальто. Это было совершеннейшим безумием, бросить все и примчаться в Париж, по первому лишь зову, без охраны и разрешения.
- Езжай, - сразу все поняв, сказал ей Вальтер.
- Ты сошла с ума! А вдруг это ловушка? – экспрессивно прокомментировал Джейсон.
- Возьми хотя бы охрану, - философски спокойно отозвалась Кейт Куинн.
Они отлично понимали, что она поедет, что она не сошла с ума и не возьмет охрану. Они высказались просто ради порядка, просто обозначили отношение, понимая, что здесь бессильны любые слова. Во всем мире у нее не было людей ближе. Кроме одного человека. Именно его она ждала этим прохладным вечером.
За спиной, как из под земли, вырос официант, Никита на секунду почувствовала себя неуютно, так неожиданно тот появился, ловко переместил на поднос ее остывшую, полупустую чашку, заменив новой, с горячим чаем, привычным движением подрегулировал лампу, добавив немного света.
- Что-нибудь еще, мадам? – тихо спросил он, наклонившись к самому ее плечу.
- Нет, спасибо, - машинально ответила Никита, поразившись, это был совсем еще юноша, светлые волосы, тонкие пальцы, веснушки. – Я не заказывала…
- Это за счет заведения… Хозяин понимает толк в настоящей красоте…
Девушка улыбнулась, комплимент в устах этого полумужчины-полумальчика звучал забавно, он явно повторял чужие слова, даже интонация была взрослой и бывалой.
- Передайте ему мою благодарность, чай такой необычный, давно не пила ничего подобного.
И это было чистой правдой. Юноша просиял в ответ.
- Вам не мешает шум? Может быть, перейдете внутрь? Там теплее…
Никита покачала головой и сделала жест в сторону роскошной городской панорамы, раскинувшейся перед глазами.
- Зато здесь красивее…
«И безопаснее…», - добавила уже про себя.

И все же она пропустила его появление. Пригрелась, расслабилась, окунулась в недалекое прошлое. Перестала замечать мелькание фар редких автомобилей и слышать шумных студентов за соседним столиком. Уплыла на волнах своей памяти туда, где все для нее было простым и понятным.
Стараясь не привлекать ничьего внимания, Майкл беззвучно - былые навыки не забыть - приблизился к столику ничего не замечающей Никиты, и несколько секунд любовался ее спокойным печальным лицом.
«Она совершенно не изменилась, только похудела и как-то повзрослела…»
Может быть, впервые за последнее время бывший оперативник почувствовал себя беспомощным и счастливым. По-детски беспомощным потому, что не умел останавливать время, счастливым оттого, что снова видел ее. И ощутив, наконец, чье-то присутствие, Никита открыла глаза, сдавленно охнув, задохнулась от неожиданности.
- Никита…
- Майкл…
Они не виделись целых три года, и в самое первое мгновение других слов не нашлось, они просто вылетели из головы. Только имена, похожие на выдох, только пальцы, синхронно коснувшиеся друг друга, только взгляды, от которых стало мучительно жарко.
- Ты…
- Как?...
Выдохнув, девушка облегченно рассмеялась.
- Я не могу без тебя! - пропел ее низкий, чуть хрипловатый голос. – Сейчас, когда ты появился, я поняла это особенно остро.
- Я пришел сказать, что тоже постоянно думал о тебе все эти три года, - глядя на нее, прошептал Майкл.
- Садись, - предложила она, все еще пытаясь оправиться от потрясения, вызванного его появлением. – Или, может быть, пойдем отсюда?
Мысленно ругая себя за неловкость, Никита схватилась за сумку. Но Майкл жестом ее остановил.
- Что случилось?... Ты так неожиданно позвал меня...
Деликатное покашливание вернуло их на землю. Рядом с их столиком снова вырос юный, веснушчатый официант, отодвинул стул, помогая мужчине присесть, стряхнул воображаемые крошки, сноровисто добавил салфетки.
- Принесите еще чай и коньяк. Да, Майкл? - Никита лучезарно улыбнулась юноше, мечтая, чтобы он испарился так же быстро, как возник. Официант стремительно исполнил заказ, оставив их наедине.
- Ничего не случилось, - Майкл смотрел на нее, не отрываясь. - Просто понял, что если не увижу тебя, не поговорю с тобой, не дотронусь до тебя, то сойду с ума.
Чтобы хоть чем-то заполнить внезапно образовавшуюся, вязкую, неловкую, ненужную паузу, девушка взяла в руки бокал с янтарной жидкостью. В ее глазах на миг блеснул жесткий огонек.
- Как Адам? Ты устроился? Как живешь?
- А ты? – ушел от прямого ответа Майкл. – Как ты живешь?
- По-разному. Сейчас уже спокойнее.
Мужчина вопросительно поднял бровь. Он понимал, что все это не то, разговоры не те, взгляды не те, мысли не те. Хотя, наверное, мысли были как раз именно те… Нужно хватать ее в охапку и нести туда, где их никто не найдет, где им никто не помешает, где можно вообще не говорить и, отгородившись от всего мира, лишь чувствовать друг друга.
- Да, - Никита опустила глаза, – сейчас спокойнее, раньше было просто ужасно. Я была одна против всех. От меня постоянно чего-то требовали - показатели, проценты успеха, отчеты, объяснения, новые стратегии, потом снова показатели и снова проценты успеха. Некоторые особенно рьяные оперативники пытались даже бунтовать. Все же умные, сильные, опытные, а тут вдруг командую я... Понимаешь? Центр присылал бесконечных проверяющих, они поселились у меня в кабинете, и днем, и ночью смотрели за каждым моим шагом. И докладывали, докладывали, докладывали. Когда ты уехал, все стало разваливаться, как карточный дом, и даже быстрее…
Майкл сжал ее ладонь. Он все понимал.
- Нет, ничего, теперь уже ничего. Все постепенно налаживается, хоть и с трудом. Но, Майкл, я не тяну все это. Все мои усилия рассыпаются как песок, и я устала бороться. Понимаешь? По успешности Отдел все еще не стал таким же, каким он был при Поле. Какие уж там реформы… Он все еще не безупречен, не смотря на все мои старания, постоянно чего-то не хватает, то униформы, то персонала, то оперативников, то денег, то доверия. Мне все равно тревожно за каждое задание. И я по-прежнему не уверена в своих людях… А так быть не должно…
Высказав, почти выпалив последнюю фразу, Никита выдохнула и замолчала.
- Вальтер все еще в Отделе?
- Конечно. Знаешь, он ничуть не изменился.
Воспоминание о Вальтере осветило лицо девушки, старик-оружейник всегда был для нее отрадой, глотком воздуха - не меньше. Майкл же коснулся ее руки, поднес ладонь к своим губам и медленно, мучительно медленно, начал целовать ее тонкие пальцы.
- Никита, - через некоторое время сказал он, вдруг отвлекшись от этого увлекательного занятия, - твоя проблема в том, что ты все пытаешься сделать сама. Ни Пол, ни Эдриан не взваливали на себя абсолютно все проблемы. Это и тяжело, и чревато ошибками. У них всегда был кто-то, кто брал на себя половину всех забот. Ты теряешь силы, потому что слишком распыляешься, стараясь быть безупречной во всем. Кстати, меня это не удивляет совершенно. Я виноват перед тобой…
- Нет, - девушка покачала головой.
- Я не должен был уезжать…
- Должен! Ради сына! И я рада, что ты живешь вне Отдела, рада, что у Адама нормальная жизнь нормального ребенка. Ты ведь прекрасный отец, не сомневаюсь. А я… я не должна была соглашаться на эту должность. Отец ошибался, может из-за тщеславия, желания доказать, что именно его дочь лучше всех, может, потому что просто хотел во что-то верить… Или само предсказание было истолковано им неверно. Так ведь может быть, Майкл? Верно?
Никита с надеждой посмотрела на Майкла, будто ждала от него четкого ответа все свои сокровенные вопросы, страхи и метания. Тот лишь пожал плечами, трудно судить о чужих мыслях и намерениях. Его поразило другое. Его Никита, такая эмоциональная и страстная, говорила сейчас о своей жизни в Отделе так спокойно, будто речь шла о самой обыкновенной работе где-нибудь в банке или в картинной галерее, и самым страшным наказанием мог быть выговор начальника.
- Я хочу забрать тебя с собой, - тихо произнес Майкл, дотронувшись кончиками пальцев до ее волос, скользнув ими по лбу, задержавшись у чуть заметной ложбинки на подбородке.
Она покачала головой. Улыбка на ее лице угасла.
- Ты ведь знаешь, что это невозможно - дрогнувшим голосом прошептала девушка. – У меня только три часа, потом нужно возвращаться.
Майкл отвернулся, равнодушно, бесстрастно отведя глаза, но Никита знала, что это равнодушие показное, что в его душе давно поселилась и живет боль, их общая боль, которую один раз они уже пережили. Расставание – маленькая смерть. Она молча глядела на него, не шевелясь, не пытаясь отстраниться, понимая, что каждое мгновение драгоценно и, вполне возможно, уже не повторится. И может случиться так, что они вообще больше никогда не увидятся…
Резкий порыв ветра заставил девушку вздрогнуть от холода. А может, это материализовалась ее печаль?
- Тогда вернусь я, - решительно констатировал бывший оперативник, пытаясь разглядеть в сумраке выражение ее лица. - Ты согласна?
- Куда? В Отдел? – вспыхнула Никита, не веря своим ушам. – Это исключено, Майкл. Я не позволю тебе сделать эту глупость. Ты заплатил за свою свободу сполна. Да и я тоже…
- Никита… послушай.
- Нет, пусть все остается, как есть…
Девушка сказала это и отвернулась, глаза защипало от набежавших слез. Шумные и веселые студенты, компания за соседним столиком, уже в который раз пытались расстаться, снова и снова целуя друг друга и обещая новую встречу. Никита с печалью наблюдала, как они, наконец-то, поднялись и, вышли, посылая воздушные поцелуи хрупкой брюнетке, оставшейся за столиком. Эх, беспечная юность! Где ты?
«Через час она поднимется в свою комнатку-мансарду, размером со спичечный коробок, заберется в плюшевое кресло, раскроет конспект, потом выйдет на миниатюрный, для одного цветочного горшка балкончик, на нем и поместиться-то можно с трудом, и будет смотреть на звезды… Может быть, это счастье?...»
Никита вздохнула
- Никита, ты меня слышишь?
- Прости, что? – девушка очнулась от своих мыслей.
Майкл усмехнулся. Наклонившись вперед, он шутливо-доверительным тоном констатировал:
- Я уговариваю свою девушку бежать со мной на край света прямо сейчас, а она витает где-то в облаках и ничего не слышит… Ударимся в бега?
- Ты шутишь, Майкл, - засмеялась Никита, но в ее словах слышалась укоризна. – А с Отделом шутить нельзя…
Неожиданно девушка прислушалась, ее привлек разговор за соседним столиком.
- … господа, тут какая-то ошибка… - голос оставшейся в одиночестве брюнетки был растерянным. – Меня действительно зовут Ивонн Спенсер, и если вы по поводу вчерашней вечеринки, то мы ничего такого не делали…
- Мадемуазель Спенсер, вы должны поехать с нами…
Перед с ней стояли двое мужчин в одинаковых костюмах. Их долговязые фигуры показались Никите смутно знакомыми.
- Я не хочу в полицию, - сопротивлялась девушка, скомкав салфетку, - я не сделала ничего плохого. К тому же, мне некогда, нужно готовиться к семинару…
- Мадемуазель, конечно, вы не делали ничего плохого, - подал голос второй мужчина, до сих пор он молчал, - просто нам нужны ваши показания по одному делу. Это только формальности. Вы проедете с нами, и буквально через час мы проводим вас домой…
- Ну, хоть объясните в чем дело… - настаивала брюнетка. – Иначе я никуда с вами не пойду. Какие показания? Я ничего не знаю и не была свидетельницей преступлений… Я только студентка…
- Мэм, мы это знаем, но вам придется поехать с нами, или мы будет вынуждены применить силу, - в голосе представителей власти появилось раздражение, но они явно не хотели скандала.
Никита насторожилась, ей не нравился этот разговор. Слишком уж непохожи были эти мнимые штатские – чувствовалась в них военная выправка - на полицейских, хоть они и предъявили, судя по всему, документы. Но что-то в них было не так….
- Никита, ты со мной? – снова привлек ее внимание Майкл.
- Что? А, конечно, - Никита сосредоточилась на его лице.
- Может, пойдем отсюда? По-моему ты совсем замерзла…
- Да-да, конечно… сейчас пойдем… Майкл, они мне не нравятся…
- Кто? – Майкл удивленно обернулся, мгновенно оценив ситуацию за соседним столиком.
Чуть не плача, миниатюрная брюнетка лихорадочно собрала свои тетрадки и, схватив необъятных размеров холщовую сумку, затолкала их внутрь. Потом она встала из-за стола, явно намереваясь уйти.
- Мадемуазель, подождите, - мужчины двинулись за ней.
- Я никуда с вами не пойду, - дрожащим голосом, но решительно отрезало юное создание, - из какого вы полицейского управления? Разрешите мне пройти…
Все дальнейшее произошло очень быстро. В мгновение ока протестующая девушка была помещена внутрь стоящего поодаль фургона, мужчины нырнули в него следом, резко закрыв за собой двери.
- Майкл! – возбужденно прошептала Никита, порываясь броситься на помощь. – Мы должны вмещаться…
- Сядь… - коротко приказал тот, жестко припечатав ее ладонь к столешнице. - Сядь и не вздумай оборачиваться…
- Но… почему?
Взревел мотор, и машина медленно тронулась с места.
Не отпуская руку Никиты, Майкл резко притянул ее к себе и прижался губами к ее губам, долго и сладко целуя. Черный фургон уже свернул за поворот в соседний переулок, шум мотора стих, лишь тогда оперативник ослабил хватку и, оторвавшись от таких притягательных губ, медленно, восстанавливая дыхание, произнес:
- Глупо вмешиваться в чью-то игру, особенно когда точно не знаешь, кто ее ведет. Понятно, что это никакая не полиция. Более того, действовали они очень шаблонно, но очень чисто. Кстати, очень старались быть вежливыми.
Девушка кивнула, глубоко вздохнув.
- Номер фургона … ты заметил? До боли знаком, - она сделала глоток чая. – Или я ошибаюсь? Но они не из Отдела, ты ведь понимаешь, я бы знала…
- Конечно, они не из Отдела. Не припомню, чтобы в Отделе вербовкой новичков занимались прямо на улицах, - Майкл на секунду прикрыл глаза. – А что если они из Центра? И эта малышка, кому-то очень нужна живой и здоровой. Или перед нами прошла операция дружественных спецслужб?
- Из Центра? Возможно… - Никита поморщилась. – Центр все чаще действует самостоятельно. Но, почему ты не дал мне вмешаться? Мои полномочия…
- Никита, - в Майкле в миг проснулся и заговорил бывший оперативник и бывший наставник, - ты сидела спиной и не могла видеть, но из фургона велась съемка. Возможно, для отчета… Если бы ты повернулась или встала бы, вмешавшись, то непременно попала бы в кадр. И это вряд ли кого-то обрадовало, разве что твоих врагов.
- Но, в таком случае, они сняли тебя…
- Ну и что? Разве я не могу просто посидеть в кафе? Впрочем, совпадение, действительно, подозрительное. Опытный аналитик обязательно заинтересуется. Я бы заинтересовался…Придется раздобыть это видео. У меня остались кое-какие связи в Центре.
- Что? Остались связи? Даже не думай…я попрошу Мишель проверить, - удивленно возразила Никита. - А эта девушка…ей лет шестнадцать-семнадцать. Ты ничего не заметил?
- Брюнетка, длинные волосы, светлая кожа, хотя свет от лампы лишком желтый, карие глаза, среднего роста, носит легкие очки, почти без диоптрий, скорее для солидности…
- Вот! Очки… - лицо девушки озарилось внезапной догадкой. – Она сняла очки, и сходство стало поразительным. Майкл, она случайно не может быть дочерью Медлин?
Майкл удивленно покачал головой.
- Дочь Медлин? Никогда не слышал в Отделе ничего подобного. Впрочем, если ей лет семнадцать-восемнадцать, то почему бы нет… Тогда, это втройне интересно. Центр охотится за возможным ребенком лучшего аналитика Отдела. Спенсер… знакомая фамилия, могу поспорить, что семейство имеет замок в Шотландии, шато на юге Франции и еще массу всего. Никита, думаю, Отдел в состоянии отследить это происшествие, и ты все узнаешь, только позже. Согласна? Пойдем, я хочу тебе кое-что показать…
Накинув ей на плечи плащ, он потянул девушку прочь, подальше от этого места. Туда, где впереди у них были еще пара часов счастья. Почти целая вечность… Никто не смотрел им вслед, никто не обращал внимания на бредущую по улице пару.
Они растворились в прохладном осеннем вечере и вновь обрели друг друга.

Никита уехала ночным поездом. Вокзал опустел, затих, угомонился до утра. Огни медленно гасли, погружая все в тишину и покой.
«Девочка моя, - думал Майкл, глядя вслед удаляющемуся составу, - я должен был многое тебе сказать, вымолить прощение… За то, что тогда бросил тебя одну, за то, что лгал, все эти годы… За то, что и теперь ничего не сказал…»
Он рванулся из этих своих мыслей, зная, что они снова долго не дадут ему жить спокойно, дышать свободно, ради сына радоваться жизни.

II. Ивонн.
1.
В ее голове царил страшный сумбур, мысли путались, мешая сосредоточиться и успокоиться, хотя со стороны она была похожа на буддистского монаха, погруженного в молитву. Умная, красивая, удачливая дочь богатых родителей, крошка Ивонн Спенсер влипла в такое, что не поддавалось никакому описанию.
Лишенная любых запахов круглая белая камера с мягкими стенами и маленьким столиком, намертво прикрученным к полу, жесткая лежанка – на ней не увидишь сладких снов, и тишина, мертвая, звенящая, страшная… и время, похожее на теплый кисель…
Закрыв глаза, она уже три часа сидела посреди белой комнаты, залитой холодным белым светом, на коленях, не шевелясь, и уговаривала себя проснуться.
Ведь это был просто кошмар, обычный ночной кошмар…

«Это только кошмар, и бояться нечего, когда-то мне уже снились такие сны… И эта комната мне будто бы знакома. Тогда, в тех давних снах я плакала и умоляла выпустить меня, и ко мне приходила женщина, красивая, с темными волосами. Она брала меня за руку, и я просыпалась… Почему она не идет?
Как здесь холодно и этот свет… почему нельзя хоть немного приглушить свет? Он слепит даже, когда глаза закрыты. Я хочу домой… Мама, мамочка, я жива. Наверное, ты ходишь с ума, узнав, что я пропала. Ты так не хотела отпускать меня учиться во Францию. А теперь… Ты просто сойдешь с ума… Мамочка, я жива…»
По щеке покатилась слеза, и девушка закрыла глаза ладонями.
«Что же делать? Как выбраться? Через три дня у меня зачет по философии. И Стивен придет утром, а меня нет…
Где я? Почему это все со мной происходит?..»
Внезапно тишину замкнутого помещения нарушил металлический скрежет, и дверь медленно поползла в сторону. Открыв глаза, Ивонн замерла. В темном дверном проеме появилась женщина. Она на секунду остановилась, спрятала руки в карманы элегантных брюк, а потом шагнула в комнату.
«Все как в моем сне, - заворожено подумала девушка, глядя на незнакомку. – Только волосы светлые…»

2.
- Ты меня вызывала? – глядя на Никиту, Вальтер улыбнулся, он уже почти минуту стоял, привалившись плечом к стене, у входа в Поднебесье, но девушка, поглощенная своими мыслями ничего не замечала. – Проблемы, сладкая? И как прошло твое свидание?
Девушка обернулась и жестом позвала его к себе.
- Смотри, Вальтер… - сказала она, показывая ему на экран ближнего монитора.
В круглой белой комнате на низкой, жесткой лежанке, неподвижно глядя в одну точку, сидела Ивонн Спенсер, та самая девушка, которую Никита видела в Париже.
- Ничего не замечаешь?
- Новая стажерка? – спросил старик, взглянув на изображение, и вдруг переменился в лице.
- О, Боже… этого не может быть… одно лицо… - прошептал он.
- Правда, похожа?
- Она… она очень напоминает мне Медлин…
- Точно, - кивнула Никита. - А как может быть иначе? Ведь, если верить господам из Центра, это ее дочь…
- Дочь? Дочь Медлин? Ты шутишь…
- И не думала даже. Вот посмотри документы, они не требуют пояснений. Перед тобой Ивонн Спенсер, генетический анализ показал, что она дочь Медлин. Выросла и до пятнадцати лет жила в Англии, получила прекрасное воспитание в школе-интернате для особ голубой крови, последние два года училась в Сорбонне. Семья очень богата, и очень известна, отец – потомственный граф и за руку здоровается с королевой, когда та приезжает к ним погостить, мать, урожденная баронесса известна своей благотворительной деятельностью. Помимо Ивонн у них есть еще сын. Похищена прямо с парижской улицы, к тому же на моих глазах, поступила к нам для дальнейшего обучения и шлифования ее небывалых аналитических способностей. Так что, принимай ученицу…
- Постой, как это на твоих глазах?
- Не важно… Вальтер, Медлин могла быть английской аристократкой?
- Могла, - Вальтер рассеяно пожал плечами, копаясь в своих мыслях. – Никита, но как?
- Что как? Как у нашей «железной» Медлин мог случиться ребенок? Этого мне не объяснили… Может быть, ты что-то помнишь?..
- Я? Нет… ничего такого не помню, хотя… - оружейник глубоко задумался, сделав несколько неуверенных шагов по кабинету.
Потом кивнул в сторону монитора, погладив свою неизменную красную бандану.
- Сколько ей лет? – вопрос явнее не был праздным.
- Семнадцать.
- Семнадцать? Знаешь, милая, это было так давно… Черт, мне так много лет, что это даже неприлично…
- Вальтер, что было давно? – Никита спрятала улыбку, она-то хорошо знала, что не смотря на годы хозяин Оружейки по-прежнему очень популярен у женской половины Отдела.
- Понимаешь, в то время когда здесь появилась Медлин, Отдел был прямо-таки в шоколаде. И врагов было достаточно, и цели были, и, естественно, большие средства… Пол тогда уже был оперативником третьего уровня, и Эдриан очень нравился его твердый подход к руководству группами. Короче говоря, примерно через год после появления в Отделе нашу будущую «железную леди», тогда еще зеленую стажерку, отправили на дополнительную подготовку в Центр, или еще куда-то. Это случилось давно, столько воды утекло… Ее не было где-то шесть месяцев, может чуть больше. Обычный срок для переподготовки. Возвратилась Медлин уже оперативницей первого уровня и сразу попала в аналитический отдел. Пол тогда сильно переживал, что она изменилась, похудела, погрустнела…
- Пол переживал? Ты имеешь в виду Шефа? – недоверчиво переспросила Никита.
- Ага, его… Еще спустя какое-то время, все наладилось, они снова стали проводить время вместе. Эдриан сильно злилась…у нее было совсем другое мнение на этот счет.
Девушка вздохнула:
- Мне это знакомо.
- Ну, да… естественно, - Вальтер ухмыльнулся. – Так вот, еще примерно через год Медлин вдруг, неожиданно для всех, выходит замуж за Чарльза Сэнда и делает это с большой радостью, по крайней мере, внешне. Представляешь себе эту свадебку в Отделе? Пол тогда чуть не убил счастливого жениха… причем даже не на задании, а прямо в Отделе. Был большой скандал, но Эдриан его мастерски замяла, умиротворив Центр,
- Вальтер, что-то я не понимаю… Что ты этим хочешь сказать?
- Только то, что это была совершенно безумная идея. При всех своих несомненных достоинствах Эдриан была безнадежно старомодна и, представь себе, искренне верила в то, что это брак мог стать серьезной помехой для настоящих чувств. Сначала казалось, что так и будет, но потом… судьба Чарльза тебе известна…
- Да, он умер. Так что дальше?
- Дальше… А что, если вместо переподготовки Медлин поместили в одну из клиник Отдела? Туда, где велись секретные эксперименты по репродуцированию детей с нужными характеристиками. Я думаю, если сильно постараться, в архивах об этом можно найти сведения. Биркофф непременно раскопал бы их...
По лицу старика пробежала тень, оружейник опечалился, до сих пор воспоминания о Сеймуре выбивали его из привычного добродушного состояния.
- И что? Вальтер, и что?
- А то, что ребенок у Медлин запросто мог родиться именно тогда, при этом ей могли сказать… ну… например… что он умер. Я лишь фантазирую… не более того. Знаешь, ребенка вообще могли забрать без объяснений, ты же знаешь наши порядки. Но, в любом случае, если нечто подобное имело место, файлы непременно остались.
- На самом же деле, - продолжила Никита, поймав его мысль, - девочку могли отдать в некую, богатую и дружественную Отделу, приемную семью…
- Так… именно так.
- …чтобы вырастить полноценно адаптированного к внешнему миру ребенка с нужными качествами и характеристиками для работы в Отделе, в данном случае, с гениальными способностями к аналитике.
- Точно… - одобрительно кивнул Вальтер. - Думая, что ребенок умер, Медлин вернулась в Отдел сама не своя. Я помню ее тогда, ходила, как в воду опущенная… А потом, когда ее связь с Полом стала совсем уж нежелательной и мешающей неким планам, Эдриан приказала ей выйти замуж за Чарльза, предположим, в обмен на сведения о ребенке… Что Медди и сделала, удивив всех, и больше всего Пола, своей ненормальной при этом радостью… Опять же, это лишь мои предположения, ты же понимаешь.
- Ее отцом мог быть Пол Вульф?
- Не думаю. Скорее всего, отец ребенка с нужными генетическими данными специально подбирался в лаборатории. Впрочем, все может быть…
- Какой ужас… Вальтер, тебе бы мелодрамы сочинять…
- Ты так считаешь? Займусь этим на пенсии…
Никита улыбнулась.
- Непременно займешься, - похлопала она старика по плечу, - а сейчас можешь идти и знакомиться с ученицей…
- Знаешь, нет… - Вальтер покачал головой. - Ты лучше сама… не люблю вдребезги разбивать нежные девичьи сердечки. Пожалуйста, сообщи ей сама, милая.

3.
Подняв глаза, Ивонн сжалась в комок.
- Кто вы? – тихо прошептала она. – Где я? Меня будут искать…
Никита медленно прошла внутрь. Как ей все это было знакомо. Сколько испуганных фигурок сидели перед ней в такой же позе и повторяли те же слова. Повернувшись на каблуках, она прислонилась к стене и, немного подержав паузу, произнесла:
- Мы – строжайше засекреченная международная организация, целью которой является борьба с терроризмом. И ты находишься в своем новом доме.
Глядя на несчастную скрюченную фигурку, Никита пожалела о своей сухости. Но она знала, обычно такой тон был самым верным. Он не оставлял надежды. Ивонн подняла заплаканные глаза.
- Оставь любые мысли о свободе и прежней жизни, для прошлого ты уже не существуешь. Вчера вечером на улице Тезье таксист, который вез тебя домой, не справился с управлением, машину вынесло на встречную полосу, и ты погибла в автокатастрофе…
- Но как же так? – пролепетала девушка, вытирая слезы. – За что? Я ведь не сделала ничего плохого…
В ее глазах стояли такие искренние недоумение и вопрос, что Никита вдруг ощутила жалость и вину перед этой девочкой. Много лет назад, кто-то сильный и могущественный решил судьбу этого юного создания, не спрашивая ничьего согласия, и не давая никакого шанса. Разве это было справедливо?
Достав из кармана белоснежный платок, она присела рядом и протянула его Ивонн. Та судорожно всхлипнула.
- Вытри слезы, слезами тут не поможешь…
- Кто вы?
- Я – твой Шеф.
- Вы здесь главная?
- Да.
- Отпустите меня. Мои родители…
- Это невозможно, девочка. Твои родители сразу же были извещены о случившемся… Примерно час назад закончились твои похороны…
- Почему я?
- Ты обладаешь способностями, которые необходимы в нашей работе.
- В какой работе? Какими способностями? - похоже, Ивонн все еще надеялась на спасение и не верила Никите. - Это неправда. Мои учителя говорили, что я тупа и ленива, особенно в точных науках. И вообще…
- Они лгали тебе намерено, - Никита улыбнулась, девушка ей нравилась, она понравилась ей еще в Париже, – или были некомпетентными. Тесты показали, что у тебя уникальные способности к аналитике, и скоро ты в этом убедишься… Постарайся понять, что теперь твоя жизнь будет иной. Ты будешь учиться, тренироваться, совершенствовать языки… Сколько языков ты знаешь?
- Три, - Ивонн замялась, - помимо родного. Французский, немецкий и итальянский. Но как же дом?..
- Хорошо, но этого мало. Сейчас отдыхай, тебе принесут ужин прямо сюда. Чуть позже познакомишься со своим наставником, его зовут Вальтер. Завтра начнете занятия…
Никита сделала вид, что не заметила вопроса, поднялась и направилась к двери. Следом за ней поднялась и Ивонн.
- Я никогда не вернусь домой? - спросила она голосом полным тоски.
- Нет.
Попав в Отдел, можно было в конце концов примириться со многими вещами, убедить себя, что это лишь работа по контракту, что, возможно, когда-нибудь, если пули и немилость начальства обойдут стороной, светит честно заслуженная пенсия, что мир день ото дня становится все чище и чище, и люди спокойно спят по ночам, а террористы получают по заслугам. Но заглушить горечь этого «нет» было невозможно никакими уговорами. В этот момент Никита ненавидела Отдел, да и себя вместе с ним. История повторялась, и ирония была горькой. Отдел снова калечил судьбу невиновного, только теперь уже ее, Никиты, усилиями и стараниями. Правда, в этом конкретном случае насмешница-судьба решила преподнести ей подарок, от которого на душе было особенно горько.

4.
Тот, кто думает, что Оружейка Первого Отдела - это просто склад, забитый до отказа новейшим и не очень вооружением, совершенно не знает что такое Оружейка. Это место, где можно плакать и смеяться, где пахнет флиртом и машинным маслом, порохом и радостью. Сюда приходят не только за экипировкой и средствами связи, здесь, по всей видимости, поселилась отдельская душа. Ведь разве можно жить без души?
Все в Отделе знали - Вальтеру можно было поведать все, причем, ничего не опасаясь. Он никогда не выдал бы секретов, разве только под пытками. И старик уже не мог припомнить те времена, когда его маленькое царство пустовало. Наверное, лишь тогда, когда он что-то мастерил.
- Вальтер… - позвала Никита, прислушиваясь к шаркающим шагам. Она только что вернулась из Центра и по дороге в Поднебесье заглянула к другу.
В Оружейке царил полумрак.
- Что?.. – из глубины склада послышался недовольный ответ, Вальтер не любил, когда его отвлекали от чего-то важного, даже если это было начальство.
- В-а-льтер, - повторила Никита, улыбнувшись, старик иногда любил поворчать.
Девушка облокотилась о стол, заваленный железками, и огляделась.
«На полках идеальный порядок, а на столе… Видимо, занят новым изобретением…»
- Что?.. – тяжело ступая, Вальтер вынес коробку с панелями. – Ты вернулась, сладкая?
Девушка кивнула.
- Вернулась. Помочь?
- Не нужно… Как там начальство?
- В порядке, как всегда недовольно результатами. Как Ивонн? Ты ею доволен?
Старик покачал головой, продолжая раскладывать железки.
- Она не справляется?
- Наоборот. Она настолько упорна, что меня это даже тревожит. Вчера в тире стреляла до тех пор, пока не выбила девяносто восемь из ста. А потом еще два часа торчала в тренировочном зале. Пред этим девочка пять часов решала аналитические задачи.
- И что?
- Эта малышка будто одержима обучением. Меня беспокоит ее психика…
Сняв плащ, Никита бросила его на стул. Она так устала от нотаций, которые ей читали в Центре несколько часов кряду, что продолжать работать именно сейчас, у нее не было сил. В перерывах между придирками, нравоучениями и новыми заданиями немало минут начальство посвятило успехам Ивонн. И это пристальное внимание к стажерке было бы странным, если бы не известные обстоятельства.
- Ты уже говорил с психологом?
- Да. Он считает, что у нее синдром послушания, вызванный стрессом.
- Неужели?
- Так бывает, когда человек хочет наказать себя за что-то, что, как ему кажется, заставило сильно страдать других. Она скучает по дому, по родным. Ее там любили…
- Да? И что нам теперь делать? – в голосе Никиты слышалось раздражение. – Он дал рекомендации?
- Смена обстановки.
- Это невозможно… - девушка устало села на стул рядом с Вальтером, который, оставив свое занятие, облокотился о стол. – Хотя…
- Что?
- Может быть, имеет смысл отвезти ее на пятнадцатую подстанцию?
- На пятнадцатую? - ужаснулся оружейник. – Но… там…
- А что тебя так испугало? – очень спокойно перебила его Никита, она уже давно научилась прятать эмоции, когда это было необходимо. – Это ведь просто Ферма, пусть и не совсем обычная.
- Да, но зачем ей, почти уже сломанной, видеть, как ломают психику других мальчиков и девочек?
- Чтобы приобрела здоровую ненависть к Отделу.
Оружейник присел рядом, обнял за плечи и заботливо спросил:
- Трудно пришлось?
- Ага, - девушка кивнула, - устала так, будто неделю в засаде сидела. Вальтер, скажи, а она не рассказывала тебе о своей жизни?
Тот покачал головой.
- Нет. А если спрашиваю, замыкается в себе и молчит. Слушай, а как ее семья? Может, дать ей узнать, что они в порядке?
- Вальтер, - Никита разозлилась, ей не нравилась эта раздвоенность, чувство вины пополам с раздражением, от них болела голова, – они все знали. И об Отделе, потому что имеют в этом мире гигантское влияние, и о судьбе Ивонн. Знали с самого начала, понимаешь?
Вальтер в сердцах пробурчал под нос ругательство и несильно ударил кулаком по стене.
- А ты сомневался?
Девушка встала и прошлась вокруг стола. Она ненавидела разочаровываться в людях, в идеалах, в устремлениях, и когда это в очередной раз происходило, а происходило это довольно часто, на душе было по-настоящему мерзко. Да, конечно у Ивонн было нормальное детство, ее приемные родители дали девочке любовь и душевное тепло, но все это нивелировалось изначальным предательством.
- Как думаешь, она знает о своей настоящей матери? Я читала, что приемные родители не сказали ей правду, - Никита помассировала виски, - но, может быть, она догадывалась о чем-то таком? Что если рассказать ей обо всем, а?
- Не думаю, что она все это оценит. Ложь родных людей, жестокость Отдела, определившего ее судьбу с самого рождения. Все это трудно понять в таком юном возрасте.
- Но, Медлин не была виновата в том, что у нее отняли ребенка. Разве не так? Она сама стала в некотором роде жертвой. И было бы справедливо исправить хотя бы это.
- Да, виновата она не была… Однако, добившись власти, Медлин ничего не сделала для того, чтобы изменить ситуацию. И разве главный стратег смогла бы быть одновременно матерью?
- Возможно, ты прав. Но… - внезапно Никита оживилась. – Вальтер…
- Что, сладкая? В чем дело, вспомнила что-то важное?
- Вальтер, а что если… что если это ее имел в виду Ватос?
- Что, прости?
- Мой отец верил, что Отдел спасет Избранный. Он думал, что это им буду я, его дочь. А что, если Ватос имел в виду дочь Медлин?..
- Знаешь, мне больше нравится версия твоего отца, - улыбнулся оружейник, собирая бесформенные железки в коробку. – Но если ты права, то зачем ссылаешь Ивонн на Ферму?
Никита покачала головой, ее лицо светилось уверенностью.
- Ну, почему же ссылаю? Просто экскурсия или, лучше сказать, тест. Возможно, так можно проверить эту гипотезу. Если мое предположение верно, Ивонн должна справиться с тем, что увидит. И сможет принять какое-то решение в экстремальной ситуации. А ты будешь рядом…
- Что ты придумала, сладкая? – Вальтер недоуменно посмотрел на нее.
- Ты узнаешь.
Через полчаса по приказу Никиты группа планирования уже занималась разработкой операции.

5.
- Вальтер, куда мы едем? - Ивонн заметно нервничала, оглядываясь по сторонам, мелькающие, периодически гудящие, светящиеся устройства, которыми был начинен фургон, отвлекали ее и мешали сосредоточиться. Ей ничего не объяснили. Просто в какой-то момент приказали быть готовой, погрузили в машину и повезли в неизвестном направлении, будто с завязанными глазами.
- Вальтер…
За последние месяцы девушка почти полюбила добродушного оружейника, он практически единственный, кто отнесся к ней, как к человеку, а не как к вещи - полной собственности Отдела. Каждый день, с утра до вечера от нее чего-то требовали, заставляли тренироваться и решать логические задачи, учить языки. И только попадая в оружейку, она чувствовала себя более или менее свободно.
- Вальтер, скажи, куда мы едем. Это опасно?
- Прости, детка, не могу, - старик улыбнулся в ответ. – Подожди немного, ты все узнаешь.
- Я сделала что-то не так? В чем-то провинилась?
- Нет. Ты - молодец. Просто наберись терпения, - покачал головой оружейник,
Пользуясь случаем, Вальтер решил проверить арсенал фургона, Ивонн устроилась напротив. Грузовичок сильно трясло, дорога была неважной. Чуть понаблюдав за ним, девушка решилась заговорить:
- Вальтер, а ты давно в Отделе?
Тот оторвался от затвора маленькой береты и внимательно посмотрел на нее. Представлялся редкий случай поговорить откровенно.
- Так долго, что ты и не представляешь.
- И здесь всегда было так?
- Как?
- Ну-у, сурово…
- Милая, сейчас здесь почти рай по сравнению с тем, что было раньше. По крайней мере, в отношении стажеров. И за это нужно благодарить Никиту… А ты подружилась с кем-нибудь?
Девушка зарделась.
- Вижу, вижу… кто-то уже успел смутить твое сердечко. Уж не Рауль ли?
Ивонн смутилась. Старик довольно покачал головой. Угадал.
- Он милый, - ответила девушка, - всегда помогает мне на тренировках, и вообще, такой красавец. Знаешь, у меня ведь был друг… когда я жила в Париже. Стивен. Мы вместе учились в унверситете. Он здорово помог мне стать такой, как все.
- Я не понял, что значит такой, как все?
- Вальтер, ты никогда не учился в закрытом интернате для самых больших снобов на свете?
- Как-то не довелось, знаешь ли…
- Ну вот, а я училась. Причем, всякой ерунде вроде этикета, умения вести светский разговор, вальсирования по паркету, изящного поддерживания шлейфа, выбора перчаток к платью… Знаешь, как мне трудно было поначалу среди обычных студентов? – Ивонн закатила глаза, видимо, подражая преподавательнице, и проскрипела старческим голосом. - Ивонн, расскажи-ка мне, как правильно выбрать столовые приборы, если гости в твоей розовой гостиной появились сразу после полудня?..
Старик засмеялся. Получилось у нее очень забавно.
- Не смейся, Вальтер, не смейся… Между прочим, мисс Томпсон серьезно считала, что от этого будет зависеть наше блестящее будущее. Ты только подумай, приедет вдруг ко мне в гости наследный принц, а на столе посуда не по протоколу. Конфуз…
- Зато теперь на занятиях по светскому этикету ты – лучшая… Ив, а почему ты уехала из дома?
- Как ты меня назвал? Ив?.. Так меня называл Стивен… Почему уехала? Знаешь, хотелось пожить отдельно, почувствовать себя обычной студенткой. Мне нравилось это, хотя мама устроила трехдневный плач перед отъездом, – девушка печально вздохнула. - Но в Англии у меня ничего не получилось бы, связи отца и все такое. Конечно, родители высылали мне деньги, но я тратила из них совсем немного, только на квартиру. А на жизнь зарабатывала сама, переводила статьи для одного журнала… нечасто, но мне хватало…
- Послушай, девочка, - Вальтер отложил смазанное оружие в сторону и тщательно вытер руки, - хочу тебя предупредить… В Отделе категорически не приветствуются любые отношения между оперативниками, кроме дружеских.
- Ты про Рауля? Но, мы с ним просто друзья…
- Вот друзьями и оставайтесь…
- Вальтер, а скажи мне, пожалуйста, правда, что у Никиты… то есть, у Шефа, когда-то был роман с каким-то Майклом?
Старик вопросительно посмотрел на воспитанницу.
- Ну, я слышала, как об этом говорили другие стажеры. Какая-то интересная история.
- Не советую тебе пытаться повторить этот опыт, милая, - усмехнулся оружейник. – Если конечно хочешь остаться в живых… На-ка лучше проверь этот прицел и скажи мне почему сбита его настройка.
Девушка покрутила оптический прибор.
- Его неправильно центрировали. Вальтер, можно тебя еще кое о чем спросить?
Тот, молча, кивнул.
- Несколько дней назад во время тренировки я пошла за сухими полотенцами и случайно услышала, что в раздевалке говорят обо мне. Это были несколько старших оперативников, которых я никогда не видела раньше. Они говорили обо мне и какой-то Медлин.
Вальтер пристально посмотрел на нее. Девушка была в замешательстве, она не любила признаваться в неблаговидных, как ей казалось, поступках, но иного способа вызвать старика на откровенность не было.
- Ты подслушала разговор?
- Да, - Ивонн опустила глаза. – Кто такая эта Медлин? И почему я не смогла узнать о ней в архивах? Между нами есть связь?
«Господи, она узнала…»
- Ты пыталась разузнать о Медлин в архивах? – притворно удивился оружейник, взглянув на нее.
Дело принимало интересный оборот, и все происходящее настораживало. Отчет о запросах на архивную информацию сразу же попадал на стол к Никите. И ее реакция в данном случае могла быть любой.
«Может быть, она специально решила отправить Ивонн из Отдела, чтобы та не узнала лишнего о себе? Или наоборот, чтобы узнала? Ох, неслучайным был наш разговор…» Вальтер терялся в догадках.
- Ну-у-у, - протянула девушка, приняв самый невинный вид, - я лишь попробовала.
- Ивонн, ты не стала бы вообще подходить к терминалу с подобными намерениями, если бы знала, как быстро на стол начальства ложится отчет о подобных действиях оперативников, уже не говоря о стажерах. Ты вообще не должна была подходить к компьютеру без разрешения.
- А что в этом такого? – Ивонн недоуменно покачала головой. – Я только хотела узнать…
- И что же ты смогла найти в архиве? Признавайся, шустрая девчонка.
- Почти ничего. Правда, Вальтер.
- Ничего? А подробнее?
Вальтер изобразил на лице умиление. Похоже, девочка не совсем понимала, что влипла по самые уши. Несанкционированный доступ к архивам высшего руководства карался, чуть ли не стиранием памяти, что было равносильно ликвидации. Хотя, в ее случае, наверное. Сделали бы исключение.
- Только фото, - девушка пожала плечами.
- Фото?!! – воскликнул старик.
«М-да, крошка непроста… Совершенно очевидно. Она раздобыла фото Медлин…»
- Да, - абсолютно невинно пролепетала его ученица, - и знаешь, она действительно похожа на меня.
- Вернее будет сказать, ты на нее… - машинально поправил ее оружейник и осекся.
- Она моя родственница? Из-за нее я попала в Отдел? Вальтер, ну не молчи… расскажи мне…
Отступать было некуда, Вальтер набрал воздуха в грудь и шумно выдохнул.
- Не совсем так, конфетка. Она не просто родственница… Она твоя мать…
Воцарилось молчание, Ивонн нервно теребила полы куртки.
- Что?!! – тихо ахнула она.
Девушка была потрясена. Она ожидала каких-то откровений, но в такому известию готова не была.
- Да, это так, – оружейник покачал головой, оставив свое занятие, - в конце концов, рано или поздно ты сама все узнаешь.
- Этого не может быть. Ты обманываешь меня.
- Нет, не обманываю. Возможно, сейчас тебе трудно это осознать. Медлин - твоя настоящая мать. И она была выдающейся женщиной.
- Была?
- Медлин умерла три года назад. Ну, что ты, не плачь, не плачь, Ивонн. Я понимаю, тебе сейчас чертовски паршиво, но тут уж ничего не поделаешь.
- Моя мать… Привыкнув к правде о себе, я уже готова верить каждому слову, Вальтер. А мои родители? – сквозь слезы спросила девушка.
- Приемная семья, - сухо ответил Вальтер.
Ивонн откинулась назад и скрестила руки на груди.
«Совсем как Медлин», - заметил этот жест Вальтер.
- Какой она была?
- Какой? Я не знаю. Разной. Иногда холодной как лед, иногда страстной, расчетливой, жестокой, умной и целеустремленной. Твоя мать была главным стратегом Отдела и любила его, как своего ребенка.
- Как могла бы любить меня? Расскажи мне о ней.
Вальтер покачал головой.
- Не хочешь?
- Не могу. Это засекреченная информация.
- Ну, Вальтер…
- Нет. Придет время, и ты сама все узнаешь.
- А как она умерла?
- Она, - старик сделал паузу и внимательно посмотрел на ученицу, Ивонн ловила каждое его слово, - покончила с собой, не пожелав мириться с несправедливостью. Возможно, это был первый и последний раз, когда она пошла против Отдела. Она…
Фургон резко остановился. Вальтер резво поднялся и потянул за собой свою подопечную. Снаружи было солнечно, вокруг ни людей, ни домов и только вдалеке, среди деревьев, виднелось невысокое здание, огражденное металлической сеткой.
- Мы приехали. Добро пожаловать на пятнадцатую подстанцию. Перед тобой Ферма. Весьма специфическое учреждение Первого Отдела. Здесь воспитываются дети, подростки с выдающимися способностями. Можно сказать, что здесь находится инкубатор для гениев.

6.
Маленькая, как наперсток, комната уже две недели была вотчиной Вальтера, его временной собственностью, его миниатюрным государством. Десять квадратных метров, серые стены, жесткая кровать с шерстяным одеялом, стул, стол, компьютер и больше ничего… Не слишком-то комфортные условия. Впрочем, не это главное. В новой обстановке старик отчаянно скучал по своей родной Оружейке, где все у него было под руками, и даже в сумасшедшем ритме Первого Отдела можно было отвлечься, найти минутку для творчества. Он даже стал носить с собой небольшой блокнот, куда записывал удачные идеи, то и дело приходившие ему в голову. Конечно, это было не совсем то, но, как говорится, «на безрыбье, и рак – рыба». Целых две недели они с Ивонн жили на Ферме, в особом режиме, хотя, девушка старательно ходила на все подряд занятия, и уже через пару дней с непосредственностью ребенка она перезнакомилась почти со всеми обитателями загадочной пятнадцатой подстанции. К слову сказать, среди них были очень странные личности. Пятнадцатилетний подросток умеющий читать чужие мысли и двигать взглядом предмеры, каждое общение с ним превращалось в настоящий фейерверк, десятилетняя девчушка с даром ясновидения и младенческой прямотой суждений, в день их приезда на подстанцию она заявила Ивонн, что в будущем ту ожидают неожиданные и серьезные перемены в судьбе. Тут же жила парочка близнецов с гениальными математическими способностями, юные химики, языковые полиглоты, биологи, физики, программисты, всего пятьдесят человек. Этакая самодостаточная школа-вселенная в миниатюре. Правда, обычных детей с рядовыми способностями в ней не наблюдалось. Одним словом, вселенная для гениев…
- Откуда они все? – спросила Вальтера Ивонн на второй день пребывания в новом месте.
Старик пожал плечами.
- Из разных мест. Таких детей ищут по всему свету. Наши агенты приходят в школы, проводят забавные и подчас несерьезные, похожие на игру, тесты, выявляют скрытые способности и таланты. Включают перспективных детей в отдельскую базу.
- А их родители?
- Что родители? – Вальтер поморщился, тема была скользкой.
- Они добровольно отдали детей в Первый Отдел?
- Конфетка, ты задаешь трудный вопрос. Неужели сама не догадываешься?
- Их похитили?
Оружейник ничего не ответил. Пора уже ей было привыкнуть к происходящему.
- И их не ищут? – удивилась девушка.
Старик закатил глаза, эта детская наивность начала его раздражать. Или же это была вовсе не наивность?
- Ивонн, ты, правда, не понимаешь? Или притворяешься?
- Они мертвы? Как и я? - тихим голосом спросила его девушка.
- Да, - нехотя кивнул оружейник. - Эй, ты куда?...
Его воспитанница бросилась прочь. Вальтер вздохнул, проследив за ней взглядом.

И вот очередное утро началось с неожиданности. Едва успев привести себя в порядок после короткого сна, Вальтер услышал пронзительный сигнал, который издавал компьютер. На экране монитора его ждала Никита. Старик вздохнул и включил камеру.
- Привет, сладкая… хорошо спала?
Вообще-то сеансы связи с Первым были обычным делом, Никита довольно часто связывалась с Оружейником, расспрашивая об успехах Ивонн, но сегодня она была сурова. И разговор получился бурным. Изменения в плане, новые обстоятельства их пребывания на Ферме, все это обрушилось на него, как снег с горы.
- Никита, послушай меня! – Вальтер был вне себя.
- Нет… - голос Шефа, льющийся из динамиков, был холоден. – Это ты меня послушай. План утвержден Центром, и ты будешь делать то, что предписано протоколом. И, пожалуйста, без самодеятельности.
- Никита, но это слишком жестоко. Даже для нас…
- Да? Здесь не институт благородных девиц.
- Никита…
- Все, Вальтер, все… прошу тебя…группа уже рядом с вами.
Вальтер в сердцах откатился от монитора. Кресло жалобно скрипнуло. Монитор старательно передавал изображение. Никита была неумолима.
- Неужели именно этого ты хотела, сладкая? - пробормотал старик, искоса наблюдая за ней.
- Вальтер, - голос девушки смягчился, - я не могу повлиять на происходящее. Если это тебя утешит, операция полностью запланирована Центром. Мы только исполнители, смирись…
- Зачем им это?
- Меня не информировали об истинных намерениях, ты же понимаешь. Официально – для проведения очередного теста.
Старик возмущенно всплеснул руками.
-Теста? Они сломают девчонку… Никита, ты должна это понимать. Должна!...
Девушка покачала головой.
- Я сделала ошибку, отправив с Ивонн именно тебя.
- Почему?
- Потому что, ты по-человечески привязался к ней, и это мешает тебе делать работу.
- Господи, ты ли это?
- Перестань, Вальтер. Думаешь, мне легко?
- Знаю, что нет. Так зачем ты меня сюда отправила?
- Надеялась, что ты поможешь Ивонн пройти это испытание. Поможешь, вместо того, чтобы мешать и противиться. Пойми, любой результат будет твоей ученице только на пользу. Справится она – это следующая ступень, не справится…
- Ее отсеют, - перебил ее оружейник.
- Глупости! Ты что не понимаешь? Дочь Медлин не отсеют даже, если она самовольно поселится у меня в Поднебесье. У нее есть влиятельный покровитель в Центре, уж поверь. Отрицательный результат теста даст возможность изменить программу ее подготовки и не требовать от девушки лишнего.
- Никита… послушай...
- Все, Вальтер, я и так сказала больше, чем нужно… Ты знаешь, что делать. В нужный момент отправь ее в камеру… Это приказ…

7.
Вокруг царил страшный переполох. Немногочисленные оперативники, охрана, персонал, все бегали по коридорам, кто-то собирал оборудование, время от времени выла сирена, и металлический голос бесстрастно предупреждал о всеобщей тревоге, о нападении извне.
- Известно кто? – без всяких предисловий спросил Вальтер пробегавшего мимо оперативника службы охраны подстанции.
- Сэр, вернитесь в комнату, - строго ответил тот, с беспокойством оглядев пожилого человека отнюдь не героической внешности, но потом, вспомнив про Первый Отдел, смягчился и неопределенно пожал плечами. – Мы предполагаем, что это отряд из сорока-пятидесяти человек. Возможно, «Красная ячейка», мы работаем над идентификацией.
- А руководство? Подстанция эвакуируется? – не отпустил его оружейник, хотя отлично представлял себе, в чем дело.
- Нет. Наверху идет бой…
- Серьезно? На подстанции, насколько я помню, нет группы с нужными для этого характеристиками. Нам срочно нужна помощь из Центра, верно?
Оперативник кивнул. Никогда раньше Ферма не подвергалась нападению врага, слишком уж засекреченный объект, и как следствие, не было необходимости держать здесь полевые группы, которые могли эффективно вести бой на пересеченной местности.
- Сэр, возможно вам, как представителю Первого Отдела с высоким уровнем допуска, нужно подняться в Системы. Думаю, ваша помощь не будет лишней… даже наоборот.
«Это точно, - усмехнулся оружейник про себя, - ты попал прямо в цель, приятель… особенно, если учесть мой утренний разговор с Шефом Первого Отдела…Впрочем, знать об этом тебе не положено».
- Да, я так и сделаю… поговорю с начальством, потом пойду к Ивонн… - пробормотал он, направляясь к лифту и искренне надеясь, что руководство Фермы в курсе игры, затеянной Центром, и ему не нужно будет заниматься долгим введение в курс дела и объяснением стратегической цели начальства.
Впрочем, тратить время на пересказ их общих планов ему не пришлось. Бессменный руководитель подстанции, оперативник седьмого уровня с начальственной фамилией Джонс, увидев Вальтера, хмыкнул, было очевидно, что он в курсе всего. Когда-то, несколько лет назад, старик попал под его начало прямо в разгар грандиозной чистки стройных рядов Первого Отдела. Их вынужденное сотрудничество со временем переросло в дружеское общение, и даже после благополучного возвращения на старое место, оружейник не забывал замолвить перед Никитой словечко о нуждах Фермы.
- Задали вы нам жару своими экспериментами, - с улыбкой констатировал Джонс, внимательно оглядев вошедшего.
Вальтер шутливо вздохнул и пожал плечами, окинув взглядом потолок. Мол, не виноват, это все там, наверху придумали…
- Если быть точными, то не мы. К тому же…
- Не будем педантами, Вальтер, - перебил его оперативник, - мы оба знаем, что с начальством не поспоришь… а никто и не собирался спорить. Мы делаем свою работу, вы - свою. В сложившихся условиях я предоставляю тебе свободу действий, вплоть до распоряжений по личному составу.
- Зачем?
- Потому что, мне приказано немедленно покинуть подстанцию и направиться… Догадываешься куда? Естественно, в Центр.
- Черт! – в сердцах выругался оружейник.
- Согласен, - усмехнулся его собеседник. – Никакой работы в таких условиях. Впрочем, не все так плохо, коллега… Под вашу операцию мы запланировали несколько собственных улучшений, не все же вам, небожителям, реформироваться, да расширяться… В общем, руководи, только постарайся обойтись без жертв… особенно среди воспитанников. Большинство уже эвакуировано, но двенадцать человек пока еще здесь, как предусмотрено планом.
«Надеюсь, в Центре понимают, что делают, - подумал Вальтер, оставшись в Системах, наедине с мониторами слежения, и со смутной тревогой на душе. – Так… теперь нужно поговорить с Ивонн… Черт! Ее нет в комнате… этого еще не хватало…»
Мысленно ругая себя оружейник бросился на поиски. Но долго заниматься поисками ему не пришлось, девушка сама нашла Вальтера в одном из многочисленных коридоров подстанции.
- Вальтер! – худенькая фигурка внезапно отделилась от стены и метнулась к нему, как только оружейник появился из-за поворота. – Вальтер, я здесь…
- Что ты делаешь в коридоре? – строго спросил старик, взяв Ивонн за руку. - Почему вышла из своей комнаты? Ведь тебе было приказано сидеть и никуда не выходить.
- Ну, Вальтер, прости. Я там не могу… сидеть. Мне… страшно…
- Да?
- Угу… только не думаю, что кто-то будет ругать меня за то, что я вышла из комнаты.
- Почему это ты так решила?
- Учитывая обстоятельства, - она как-то неопределенно качнула головой, - всем сейчас не до меня.
- Неужели? – скептически оглядел ее Вальтер. – Ты забыла про меня.
- Ты? Ты накажешь меня?
«М-да…она совсем не напугана, хотя, это первая ее «боевая» операция, - задумался вдруг оружейник, наблюдая за ученицей. - Глаза блестят, щеки горят. Пожалуй, Никита права, что-то в ней есть от Медлин, есть…»
- Вальтер! – девушка тихонько потрясла его за рукав. – Ты слышишь?
- А?.. Что? Что, милая?..
- Что нам делать? Ты так спокоен. В чем дело, ты что-то знаешь?
- В каком смысле?
- Ну, тревога ведь…
- И что?
- Что нам делать дальше? – она вопрошающе смотрела на Вальтера. – Ведь на подстанцию напали. Так?
Тот кивнул.
- Значит, нужно защищаться. Верно?
В ответ снова последовал кивок.
- Или выбираться отсюда вместе со всеми…
- А ты как думаешь?
- Я?.. Мне кажется, нужно вызвать подкрепление, сообщив им сведения о нападающих.
«Неплохо…»
- Неплохо, Ивонн. А если нет возможности узнать дислокацию врага?
- Нужно отправить разведчиков или захватить пленного. Или, в конце концов, подстанцию захватят и всех нас убьют. Так что нам делать-то, Вальтер?
- Во-первых, успокоиться, - медленно ответил тот, - потом, взять себя в руки, и уж в последнюю очередь думать о плохом. Тебе предстоит работа, Ивонн…
- Какая работа?
- Полчаса назад группе, которая отражает нападение на поверхности, удалось взять в плен одного из террористов. Тебе придется его допросить.
- Мне?!! – изумилась Ивонн. – Ты ничего не путаешь, Вальтер? Я же только стажер.
- Видишь ли, конфетка, здесь, на Ферме, нет и никогда не было специалистов, с необходимыми для этого данными. Здесь никогда не держали пленных, даже камеры для этого нет. Его поместили в изоляторе.
- Но…
- Ты обладаешь нужными данными…
- Нет, я не смогу…
- Но, это вопрос жизни и смерти, Ивонн. Разве сейчас время спорить?
- Вальтер, нет, я не смогу.
- Сможешь, ты же не хочешь, чтобы все погибли. Нужно узнать у него к какой группировке он принадлежит, выяснить точную численность, цель нападения… Ну, чему еще тебя учили? И сделать это нужно быстро, потому что на подстанции нет ресурсов для долгой обороны. Здесь вообще нет ресурсов для обороны.
- Неужели нам не пришлют помощь? Может быть, стоит просто ее подождать, не растрачивая силы?
- Нет. Мы не можем просто ждать.
- Почему?
- В любом случае им нужны эти сведения. Ивонн, ты готова?
Девушка обреченно кивнула. Она понимала, что спорить бесполезно, жизнь в Отделе многому учит, вот только, что делать дальше, не представляла.
- Вот и хорошо, - Вальтер ободряюще похлопал ее по плечу. – Не бойся, я буду рядом.
- А почему пленного не можешь допросить ты? Или кто-то из здешних оперативников высокого уровня.
- Ивонн, я - оружейник, - усмехнулся старик, - об оружии и другом обмундировании знаю все, а вот об искусстве ведения допроса практически ничего. Полевые оперативники тоже не обучены приемам выуживания информации. А ты…
- Я ведь только учусь…
- Пора применить свои знания на практике. Ты сможешь, я верю…

8.
Маленький изолятор пятнадцатой подстанции был ярко освещен. Немудреную мебель вынесли, лишь металлическое кресло с ремнями на подлокотниках заполняло практически все пространство.
«Слишком тесно здесь, - думала Ивонн, медленно двигаясь по кругу, - слишком низкие потолки, стены будто специально сдвинуты… Есть ощущение, что если бы он хотел, то легко дотянулся бы до меня даже пристегнутой к подлокотнику рукой…»
А еще она слишком сильно напоминала себе тигра, который в ярости и бессилии накручивает километры по арене цирка, и уйти нельзя, и продолжать бесполезно. Почти двадцать минут прошли без всякого толка.
Когда дрожащая от страха и возложенной ответственности юная стажерка вступила в комнату, здоровенный бугай, удобно устроившийся в кресле лишь ухмыльнулся, наверное сразу понял, что перед ним просто неопытная во всех отношениях девушка. И пока не произнес ни слова, только с интересом в глазах поворачивал голову вслед за ее перемещениями.
- Как вас зовут?
Этот вопрос девушка задала уже в шестой раз. И снова ответом ей было молчание.
- Вы не в том положении, чтобы молчать… - голос Ивонн слегка дрожал, ей было как-то не по себе.
- А мне кажется это вы не в том положении, дорогая, чтобы на что-то надеяться, - внезапно ответил ей пленник, - по крайней мере, со мной…
«Да у него красивый, звучный голос, - в сознании промелькнула вдруг предательская мыслишка, и сам он очень даже приятный… жаль, что террорист…»
Девушка подняла глаза, и их взгляды встретились. Сидящий перед ней мужчина был светловолосым, крупным, с накачанными мышцами, сильными руками. Схваченные ремнями запястья периодически шевелились.
«Наверное, ладони затекают», - машинально отметила она.
Его тонкие, длинные пальцы больше подошли бы пианисту. А холодные голубые глаза смотрели на нее сочувственно и равнодушно. Или это Ивонн показалось?
Ощутив его насмешку, она вдруг разозлилась. Из-за гнетущего ощущения собственной беспомощности и ответственности, которая была слишком велика для нее, по крайней мере, так ей казалось. Или может быть, просто из-за тени сочувствия в чужих и холодных глазах?
Резко отступив к стене, девушка сжала ладони в кулаки.
- Нет, это вряд ли, - звенящим голосом отчеканила она. – Может у нас и незавидное положение, но у вас оно еще незавиднее нашего. Ведь, возможно, это последние минуты вашей жизни. Наслаждайтесь ими, если сможете…
Сказав это, она вдруг сделала несколько шагов в сторону и очутилась у пленника за спиной. Обхватив ладонями его голову, девушка сильно, так что у того потемнело в глазах, надавила на виски, потом ласково провела пальцами его щекам, погладила подбородок, чуть прикасаясь, очертила линию губ.
- Вы не будете говорить? – ее шепот застал мужчину врасплох, он чуть заметно вздрогнул. - Нет проблем, значит, вы умрете в полной тишине… Вам приятно? Ну что ж, это последние приятные ощущения в вашей жизни…
Так же внезапно отстранившись, Ивонн направилась к двери, резко открыла ее и очутилась в обществе своего наставника. Вальтер выглядел изумленным и озадаченным одновременно. Только что он стал свидетелем настоящего, неожиданного превращения маленькой дрожащей от страха пигалицы в уверенную в собственных действиях женщину.
- Все в порядке? – только и нашелся он.
- В полном, - жестко ответила его ученица, совершенно не собираясь выходить из обретенного образа. Протянув к нему руку, она коротко приказала, - дай мне пистолет…
- Уверена? – спросил оружейник.
Девушка кивнула. Со стороны могло показаться, что ей сейчас наплевать на все, лишь бы получить результат. Впрочем, так оно и было.
«Черт… - подумал старик, наблюдая, как она снова входит в изолятор. – Она так похожа на Медди…»

Притворив за собой дверь, Ивонн молча прошлась по комнате. Из одного угла в другой, как заправская манекенщица, физически ощущая на себе мужской взгляд. Холодная пистолетная сталь лишь придала ей еще большей уверенности.
- Итак? – тихо произнесла она. – Будете молчать?
Пленник не ответил, но в его взгляде уже не было превосходства или насмешки, только чистый интерес и удивление, смешанное с беспокойством.
- Вы очень красивы, - невпопад сказал он, пристально разглядывая ее. – Если бы мы встретились раньше, я не пропустил бы такую красотку. Вам не страшно умирать?…
- После таких слов вы просто обязаны на мне жениться, - совершенно серьезно ответила девушка, вдруг осознав, что инициатива опять начала уходить от нее.
Эго нельзя было допустить, поэтому без всякой паузы она снова бросилась в атаку:
– Для начала скажите мне свое имя.
Пленник громко рассмеялся.
- Неплохо… Меня зовут Гийом. Но, что вам это даст?
- Возможно в данный момент ничего. Но через какое-то время…
В какой-то мере Ивонн уже достигла своей цели. Она сумела разговорить враждебно настроенного человека, а, уступив в малом, можно постепенно рассказать все.
- …через какое-то время, когда на вашем роскошном теле не останется ни одной целой мышцы, вы скажете мне все…
- М-да?… а я предпочел бы, чтобы на вашем роскошном теле не осталось ни одной мышцы, которой бы не коснулись мои губы…
Девушка усмехнулась. Ее щеки порозовели от волнения, еще никогда ей не приходилось вести такие… взрослые, изысканно-фривольные игры. Ее существо двоилось, троилось от тайных желаний, запретных ощущений, от ее власти над ситуацией и, как ей казалось, этим мужчиной. Подойдя совсем близко, Ивонн наклонилась к его лицу, прикоснулась губами к его щеке, кончиком языка медленно скользнула к губам. Почувствовав ответный поцелуй, она немного отодвинулась, поднесла пистолет к его бедру и в ту же секунду выстрелила.
- Сука!!! – Гийом дернулся и зарычал от боли, кровь маленьким фонтанчиком взметнулась вверх, залив штанину.
- Естественно, - спокойно согласилась девушка. – Ничего, до свадьбы заживет, дорогой… Продолжим?
Тот отрицательно покачал головой и с ненависть посмотрел на дверь. Та, будто по заказу, открылась. В дверном проеме, слегка покачивая головой, возник Вальтер.
- Ивонн, - позвал он воспитанницу, - достаточно, ты можешь идти. Он будет говорить…

Как только за ней закрылась дверь, оружейник вздохнул.
- Отличная работа, амиго…

9.
Через пару часов жизнь Ивонн, почти уже знакомая и практически понятная, перевернулась, потрясая неопределенностью и двоякостью.
- Я убила его… Господи, как же это!? Убила!..
Ивонн рыдала, по-детски, в голос, размазывая по грязным щекам безудержные слезы.
Четверо малолетних воспитанников Фермы, Петр, будущий компьютерный гений Отдела, Мария – девочка с аналитическими способностями, Хелен и Саша – юные особы с прекрасными данными по экстросенсорике, сбились в кучу, напряженно поглядывая на свою спасительницу. Только что девушка вывела их из здания подстанции. За несколько минут до взрыва. Дети подавлено молчали, подумывая, не стоит ли им начать плакать вместе с ней.

Тотальная эвакуация была практически закончена, когда, взглянув на мониторы слежения, Ивонн заметила движение, которого не должно было быть. Оперативники, воспитанники, персонал покинули подстанцию, их увезли прорвавшиеся к подстанции оперативники Первого Отдела. В здании остались лишь Вальтер с его полномочиями первого лица и Ивонн, отказавшаяся подняться наружу, где было все еще были слышны выстрелы.
- Вальтер, смотри… - позвала она наставника.
- Что? – проскрипел старик, сгибаясь под тяжестью коробок с дисками. – Мы должны это увезти обязательно…
- Там кто-то остался. Разве жилые помещения не опечатаны?
- Вообще-то должны были быть опечатаны. Знаешь, милая, иди туда и проверь. Выведи того, кто остался. Если кто-то остался… Встретимся у фургона.
- А ты?
- Я должен вынести архив. Обязательно. Он не должен погибнуть.
Спустившись вниз, девушка стремительно пробежалась по комнатам. Шаги гулко отзывались в тишине - жилое крыло было пустым.
«Неужели мне показалось?» – в голове промелькнула досада. Ивонн оглянулась по сторонам. Внезапно из дальней комнаты послышался шорох. Тихий, будто кто-то сделал несколько шагов и затих. Забежав в открытую дверь, девушка осмотрелась.
- Есть здесь кто-нибудь? – громко произнесла она. – Эй, кто здесь?
Из-под кровати выглянула озорная мордашка. Юный гений, будущий программист, шестилетний Петр, шепотом спросил:
- Ивонн, это ты? А почему все бегают и кричат?
Вытащив мальчика, девушка заглянула под кровать. Оттуда на нее уставились еще три пары испуганных глаз. Девочки прижались друг к другу и забились в самый дальний угол узкого пространства.
- Ивонн, - Петя подергал ее за рукав. – Ивонн…
- Вылезайте, зайчата, - понимая, что дети испуганы, Ивонн ласково позвала девочек. – Все нормально, сейчас мы возьмемся за руки и пойдем на улицу.
- Зачем? - серьезно спросил мальчик, ему хотелось понимать происходящее.
- Мы переезжаем, - Ивонн сильно нервничала, но старалась не показывать вида.
Наконец ей удалось выманить детей из комнаты. Теперь оставалось самое сложное - выбраться на улицу. А как можно взять за руки четырех детей?..
- Так, берем друг друга за руки… - присев на корточки, терпеливо сказала девушка, - Петя, возьми Сашу за руку, ты ведь мужчина… не отставайте от нас. Мы идем к лифту и поднимаемся наверх. Ничего не бойтесь и никуда не отходите от меня. Все поняли?
Дети серьезно закивали головами. Путь к фургону показался Ивонн вечностью.

Выбравшись наверх, Ивонн, подталкивая своих юных подопечных, бросилась к наставнику, Вальтер присел рядом с фургоном.
- Что так долго? – сердито спросил он.
- Ну, понимаешь, - девушка виновато пожала плечами, - мы застряли в лифте. Почти на поверхности… Пришлось вытаскивать их по одному. Представляешь, какой плач устраивали оставшиеся?
- Приветствую тебя, коллега, - протянул старик ладонь мальчику, тот серьезно подержался за нее.
- Ты кто? – одновременно просили девочки, разглядывая Вальтера во все глаза.
- Надо же, какие барышни с заплаканными глазками, - ласково улыбнулся им оружейник. – А ну, марш, в машину… И сидите, как мышки… и даже тише… там есть леденцы, можете взять…
Мелюзга стремительно забралась в фургон. Вальтер внимательно посмотрел на свою ученицу, та выглядела уставшей.
- Ивонн, - тихо сказал он, - ты должна меня внимательно выслушать. Пока тебя не было, я установил в Системах взрывное устройство. Оно активируется с помощью пульта, вот он… возьми…
- Зачем он мне? – с подозрением спросила девушка.
- Ты приведешь его в действие ровно через пятнадцать минут.
- А ты? Где будешь ты?.. Почему это не хочешь сделать ты?..
- Я спущусь вниз, в запретную зону.
- Зачем?
- Нужно эвакуировать файл класса Z. Он не должен попасть в руки террористов.
- Я пойду с тобой, - решительно заявила его ученица.
- А дети? Ты оставишь их одних? – тихо спросил он девушку.
Ее взгляд стал растерянным.
- Вот видишь… к тому же ты не имеешь доступа. И не спорь со стариком. Ты должна активировать пульт уже через … двенадцать минут.
- Нет…
- Даже если я не вернусь…
- Нет…
- Это приказ! Ты поняла?
- Да, Вальтер, но ты ведь вернешься, правда?
- Пообещай мне, что сделаешь это, девочка… у меня все меньше и меньше времени…
- Хорошо, Вальтер… - девушка с трудом сдержала слезы, провожая его взглядом.

Медленно спустившись по лестнице, Вальтер присел перед одним из мониторов. Он знал, что торопиться некуда, теперь нужно было лишь ждать дальнейших событий.
- Эх, Вальтер… - в наушнике послышался усталый голос Никиты. – Я же просила тебя…
- Привет, сладкая, - ласково поприветствовал ее оружейник. – Как там у вас дела?
- Вальтер, я просила тебя обойтись без самодеятельности…- в голосе Шефа слышалась тревога.
- Разве я что-то нарушил?
- Ты изменил план…
- Я оставил суть…
- Не спорь. Вряд ли в Центре с тобой согласятся, - Никита сделала паузу, в наушнике было слышно, как она стучит по клавишам. – Мне сложно будет доказать твою незаинтересованность.
- Ты думаешь, ей будет легко убить наставника? Это тоже испытание.
- Доведи все до конца, пожалуйста, - смягчилась девушка. – Тебя заберут через полчаса… и береги себя…
«Я знаю, милая, я все знаю, - мысленно ответил ей Вальтер, - только бы она сделала все, как нужно…»
Стрелка часов неумолимо двигалась к десяти. Время, данное Ивонн, стремительно заканчивалось. Отсчитывая секунды, Вальтер закрыл глаза.
- Ивонн, - связался он с ученицей, - ты меня слышишь?
- Вальтер? - голос девушки был близок к истерике. - Ты где?!
- Ивонн, послушай меня, у тебя осталось меньше минуты, мне не успеть. Ты должна взорвать бомбу…
- Вальтер! Я этого не сделаю…
- Ты должна. Слышишь меня? Взрывай! Файл не должен попасть в чужие руки. Это самое важное, важнее, чем моя жизнь…
- Нет!
- Да взрывай, я тебе говорю…Я приказываю… и ничего не бойся. Все будет хорошо…
- Нет, Вальтер, нет… я не могу… В-а-а-л-ь-т-е-р!
- Жми, дурочка, жми на кнопку…
Голос оружейника все еще звучал в ее ушах, когда дрожащей рукой Ивонн нажала на кнопку. Страшный взрыв потряс окрестности. Девушке казалось, что земля вибрирует у нее под ногами. Через несколько секунд все стихло.

- Вальтер… - прошептала девушка. На ватных ногах она поднялась в фургон, как сомнамбула, села на свободное сидение и заплакала. - Я его убила…

Оружейник потрясенно молчал, он слышал, физически чувствовал ее отчаяние, и ничем не мог помочь. Вальтер понимал, что каждый в Отделе переживает этот момент по-своему, и нет слов, которые могли бы облегчить его.
«Чертов Отдел! – пробормотал он, поднимаясь. – Как я теперь понимаю Майкла… быть наставником – самое черное и неблагодарное дело на свете…»
Фургон медленно вырулил на дорогу и, резко набирая скорость, помчался на запад.


10.
Прошло две недели. Отдел все еще гудел от новостей. Все, от последнего стажера до избранных оперативников, знали о том, что произошло на пятнадцатой подстанции. Кто-то смотрел на Ивонн с укоризной, а кто-то с откровенной завистью.
«Ну, конечно, - говорили одни, - она ведь дочь Медлин…»
«Стоило ли жертвовать жизнью Вальтера, - печально вздыхали другие, – ради теста для стажерки…»
Но никто не пытался отрицать очевидное – в Первом Отделе появилась весьма талантливая оперативница с весьма широкими перспективами. Центр поворчал немного, но все же признал операцию вполне успешной, Совет почти в полном составе отчетами Никиты и Вальтера остался вполне доволен. Через три дня после возвращения девушку перевели на следующий уровень подготовки и разрешили свободно перемещаться по некоторым этажам Отдела. Это был небывалый взлет по сравнению с остальными стажерами, далеко не многие добивались таких успехов за столь короткое время. Однако, героиня всех этих перемен и пересудов была грустна и погружена в себя. Она старалась не выходить из комнаты без необходимости, посещала лишь учебный комплекс, тревожа преподавателей тем, что добиралась до него обходным путем, лишь бы не пройти мимо Оружейки.
Девушка жестко и бескомпромиссно наказывала себя за поступок, который позволил ей добиться такого успеха. Предоставленная себе она, в конце концов, все же решилась на отчаянный по стажерским меркам поступок – Ивонн решила подняться в Поднебесье, девушка никогда раньше не бывала в кабинете Шефа, и задать Никите вопрос, мучающий ее уже несколько недель. Раньше, до теста, она никогда не бывала в святая святых Первого Отдела. Часто, после тренировок или занятий, проходя вместе с Вальтером в Оружейку, Ивонн и жадно, и украдкой обозревала величественные окна, то ярко освещенные, иногда темные. Они притягивали, были окутаны таинственностью и ореолом славы. И страшно ей было смотреть на них, и увлекательно.
«Я так больше не могу! – твердила девушка про себя, как молитву, преодолевая ступеньку за ступенькой. – Как мне жить дальше? Вальтер… он… такой… Он был добрым, все его любили, а я… Я - убийца… пусть лучше меня убьют вместо поощрения…»
В проеме двери, затаив дыхание, Ивонн остановилась. Внезапно на нее напала робость, шутка ли, она пришла требовать сатисфакции у Шефа Первого Отдела.
- Ты что-то хочешь сказать, Ивонн? – сухо спросила Никита, обернувшись на звук, она была раздражена и старалась не отвлекаться от монитора, где в режиме он-лайн велась операция. – Я сейчас занята.
- Простите. Я только хочу спросить.
- Позже.
- Я подожду, можно? – девушка присела на корточки прямо рядом с входом, во все глаза рассматривая обстановку главного кабинета Отдела.
Никита усмехнулась. Такая настойчивость была ей знакома, к тому же это качество характера могло вызывать лишь уважение. Она скрестила руки на груди, сев вполоборота на подоконник. Ивонн медленно поднялась.
- Джейсон, - спокойно наблюдая за бывшей стажеркой, произнесла Никита куда-то в воздух, - возьми на себя тактику прямо сейчас…
- О’кей…
Девушка вздрогнула, голос смешливого и напористого Джейсона прозвучал совсем близко. Он, когда был свободен, обучал ее азам и навыкам идеального хакера.
- Итак, я слушаю тебя.
- Мой статус…
- Статус изменен в связи с твоим участием в операции.
- Я не могу смириться с тем, что сделала. Вальтер погиб…
- Хоть это здесь и не принято в отношении стажеров, - перебила ее Никита, - я открою тебе некоторую информацию, пока секретную. Впрочем, ты и сама все скоро узнаешь. Пятнадцатая подстанция в полном порядке, мы только сымитировали ее уничтожение, чтобы проверить тебя. Вальтер сейчас в отпуске.
Ивонн недоверчиво покачала головой
- Но, я видела взрыв. Он был очень сильным.
- Да. Лишь верхнего здания. Его все равно намеревались снести.
Девушка задохнулась от возмущения.
- Вы… вы… Я вас ненавижу…
- Ну что ж, это лучше, чем ненавидеть себя.
- Но зачем?
- Чтобы ты почувствовала свою силу.
- Я не хочу.
- Думаешь, кто-то пришел сюда добровольно? Я тоже не хотела, но смирилась, в конце концов, и с несвободой, и с необходимостью постоянно выбирать между жизнью и смертью. Как твоя мать или Вальтер.
- Я не смогу…
- Сможешь.
Ивонн зажмурилась, затрясла головой, не соглашаясь. Мир снова рушился вокруг нее. С грохотом, треском, звоном. Девушка чувствовала, что та «старая» Ивонн, маменькина дочка, изнеженная барышня уплывает навсегда вдаль, здесь же остается взъерошенный звереныш, готовый бороться за кусок жизни зубами и когтями.
- Пройдет немного времени, и ты поймешь, что наше существование отнюдь не бессмысленно. И жестокость довольно часто оборачивается милосердием.
- Демагогия.
- Возможно, но и эту работу должен кто-то делать. Ведь так? И если у тебя все получается лучше, чем у других…
- Я – урод, выращенный в лаборатории. Ну ладно… пусть не в лаборатории, но меня создали искусственно, как манекен или куклу с мозгами… Из меня сделали чудовище.
- Нет, это не так, Ивонн. Да, с тобой поступили жестоко, но легкая жизнь никогда не была уделом гениев. Смирись с этим и живи дальше.
- Смириться? Как я могу?
- Вспомни, что у тебя было счастливое детство, еда, игрушки. Тебя любили и заботились о тебе. На Ферме живут малыши, которые уже никогда не узнают, что такое детство. И ты чувствуешь себя обиженной?
- А моя настоящая мать?
- Даже если тебе так не кажется, Медлин любила и берегла тебя, берегла сколько могла. Ее заставили сделать выбор между Отделом и тобой, я думаю, будь у нее возможность, она никогда не рассталась с тобой. Только еще трагичнее то, что она, как никто другой, понимала, какая тебя ждет судьба. И зная это, всеми силами, до самой своей смерти оттягивала неизбежность.
- Она знала, что я рано или поздно попаду в Отдел?
- Да. Но дело-то не в этом, Ивонн. Сделанного уже не вернуть, теперь ты – одна из нас. Наша задача – охранять жизнь невинных людей, часто ценой собственных потерь. И если у тебя это получается несоизмеримо лучше, чем у других, оставаться в стороне – преступление. Когда-нибудь ты это поймешь и смиришься с выбором, хоть его за тебя и сделали другие…
Девушка упрямо вздернула подбородок, она понимала, что каждое слово – правда, но иногда именно с правдой так трудно смириться.
- Можно мне больше узнать о моей матери?
- Нет. Это засекреченная информация. Сожалею.
- Но, она ведь моя мать.
- Все равно. У тебя низкий уровень допуска, я ничем не могу помочь. Возможно, через какое-то время…
- Я все равно все узнаю, - с упрямой угрозой в голосе пообещала Ивонн. – я смогу.
- Буду рада увидеть тебя на моем месте… Можешь идти…
Наблюдая за удаляющейся Ивонн, Никита четко понимала, что в очередной раз произнесла никому ненужные банальности про спасение мира и жизни невинных. Или все же нужные?.. В любом случае, сейчас она поступила именно так, как поступила.
«Чем раньше она смирится со своей судьбой, тем лучше для нее же самой. Избрана она или нет, покажет время. Но, если это так, когда-нибудь я стану свободной…»

III. Майкл.

Что-то неприятное и тревожное было в зыбком утреннем пейзаже. Старый, промышленный район, глухой, почти окраина Гамбурга, остыл, затаился, ожидая нового рабочего дня. Медленно светлеющее небо затянулось влажной дымкой, в воздухе пахло дождем и свежестью. Издалека слышались автомобильные гудки, где-то жизнь текла непрерывной чередой событий, а здесь все дышало полузаброшенностью, запустением. Идеальное место для встреч тайных агентов.
Оставив машину в стороне, Майкл, не торопясь, обошел ближайшие переулки. Пять часов утра, вокруг ни души, только две одичалые кошки, завидя незваного гостя, юркнули в подворотню. И все равно рисковать было не за чем. Оглядевшись вокруг, бывший оперативник пересек огромную, похожую на футбольное поле, автостоянку и, остановившись у металлического ограждения, опустил руки в карманы длинного пальто.
«Отдел никогда не отпускал меня от себя, – думал он, разглядывая ржавую конструкцию из металлолома, сооруженную неподалеку, она напоминала странный памятник абстрактности, - стоит ли обманывать себя… Так почему она там, а я здесь?..»
Он сам несколько дней назад назначил эту встречу и намеревался дождаться своего визави. Впрочем, тот не заставил себя ждать, появившись на пять минут раньше назначенного срока. Вкрадчивые слова за спиной вывели Майкла из задумчивости.
- Странное место для встречи, Майкл, ты не находишь?
Он медленно обернулся. Невысокий толстячок внешности самой банальной и возраста совершенно неопределенного смотрел на него, удивленно приподняв брови.
В ответ Майкл слегка пожал плечами. Какая разница, где встречаться, они же не пейзажами пришли любоваться.
- Ты хотел меня видеть? Кажется, это неурочная встреча… В чем дело?
- Гектор, я хочу вернуться в Отдел, - бесстрастно произнес бывший оперативник.
Гектор Фокс, высокопоставленный сотрудник Центра, удивленно обозрел высокую фигуру оперативника. Тот остался спокойным.
- Что так? – Фокс попробовал отшутиться. – Ты ведь никогда не покидал его.
- Ты понял меня? – тон Майкла не предвещал ничего хорошего.
- Конечно, - казалось, на Гектора не произвел впечатления грозный вид собеседника, он оглянулся, покопался во внутреннем кармане пальто, достал портсигар, – хочешь?...
Бывший оперативник покачал головой.
- Ты ведь понимаешь, Майкл, это совершенно невозможно, сам знаешь. Три года ты выполняешь особое задание Центра и вполне успешно. Твой статус глубоко засекречен. О возвращении не может быть речи. Ты нужен нам здесь… Как Адам?
- Нормально, - машинально ответил Майкл, понимая, что вопрос задан неспроста, Адам всегда был его уязвимым местом.
- Он делает успехи в школе. Не так ли?
- Да, он – молодец.
- Майкл, я понимаю причину твоего… э-э-э… вновь вспыхнувшего интереса к Первому Отделу. Вряд ли она изменилась. И зовут эту причину Никита. Тогда, три года назад, ты принял наши условия, только получив гарантии ее неприкосновенности. До сих пор Центр честно выполнял свои обязательства. Ты, впрочем, тоже… Так зачем разрушать нашу дружбу?
- Разве мы когда-нибудь дружили?
Толстяк шутливо поморщился, но Майкл отлично знал, что тот совсем не так прост, как хотел бы выглядеть. Скорее всего, это была лишь маска, за которой скрывались истинные эмоции.
- Ты считаешь? Мне кажется, в обмен на небольшие по сравнению со службой в Отделе услуги, ты приобрел очень многое. Поправь меня, если я что-то забыл. Престижную работу, относительную свободу, возможность жить рядом с сыном, охранную грамоту для Никиты…
- Вы делаете ее жизнь невыносимой…
- Ну-у-у, на земле не бывает полного счастья. Зато она жива…
- Я хочу иметь возможность возвратиться в Отдел, получить допуски и разрешения шестого уровня. Или кураторство.
Фокс покачал головой. Зная Майкла, он мог поклясться, что тот ни на йоту не отступится от принятого решения. По крайней мере, приложит к этому максимум усилий. Разумеется, если ему не предложить что-то взамен, что-то приемлемое с его точки зрения.
- Исключено. Центр не пойдет на это, Майкл, ты ведь сам отлично понимаешь… Ты нужен нам там, где ты сейчас работаешь.
- Вот именно, нужен…
- Это шантаж?
- Нет.
- Вот и славно. Ты не вернешься в Первый Отдел.
- Тогда отпустите ее…
- Ты просишь невозможного.
- Я не прошу, требую…
Резкий порыв ветра бросил в лица собеседников мелкую пыль и первые колючие капли дождя. Погода портилась.
Чуть помедлив, Майкл вытащил из кармана миниатюрный диск и протянул его Гектору. Тот чрезвычайно оживился.
- Это то, о чем мы договаривались?
- Да, полный список…
- Чудесно, Майкл, чудесно. Ты как всегда великолепен… Знаешь, есть у меня одна мысль в отношении Никиты… Возможно, есть способ выполнить твою… э-э-э… просьбу. Сейчас в Отделе появился игрок, который, возможно через какое-то время, сможет полноценно заменить ее. Правда, это немного отдаленное будущее. Но, через несколько лет…или немного раньше… если она захочет…
- Никита захочет. Вы отпустите ее?
- Нет, конечно же, нет. Отдел никто никогда не покидает навсегда, если только в мир иной, - толстяк рассмеялся, удачной, как ему казалось шутке, но Майкл даже не изменился в лице, оставаясь серьезным, - но она сможет, к примеру, выполнять некое особое задание, так же как ты. Или даже вместе с тобой… Как тебе такая перспектива?
- А почему я должен тебе верить?
- Разве у тебя есть выбор?
- Есть…
- Нет, Майкл, нет, и ты прекрасно это понимаешь…

Обратный путь занял у него часа два. Скоростное шоссе было относительно свободным, и можно было вести машину, погрузившись в раздумья.
«Мы будем вместе?..»
Остановившись у небольшого магазинчика, Майкл купил фунт парной говядины, зелень и овощи, рис, который любил Адам, и коробочку засахаренных фруктов, тоже для него.
«Мы будем вместе? Пусть лишь через несколько лет, но я готов ждать…»

2004-2005 г.г.

Супер. Так здорово, что все таки есть продолжение ИСТОРИИ любви! И исходящее из любящих рук и преданных умов (т.е.ума). Гран мерси!

Спасибо

Давно собиралась прочитать, превосходно.Лен а продолжение не хочешь написать?