То, что ты помнишь. - Ее звали Никита: архив фанфиков

То, что ты помнишь.

Автор - Лютик.

Маленькая парижская улочка, одна из многих. Она почти ничем не отличается от сотни точно таких же. В Париже редко лежит снег, но в тот вечер его насыпало довольно много. Никита вышла из маленькой кофейни, расположенной в уютном подвальчике на углу, и от удовольствия сморщила нос. Она почувствовала запах зимы, морозца и мандариновых корочек, которые сердитый дворник сметал с белого тротуара.
На противоположной стороне улицы она увидела темную застывшую фигуру Майкла, стойко выполнявшего их задание. Она перешла через пустынную дорогу, по которой одиноко и медленно скользила машина службы газа, и приблизилась к Майклу сзади. Он молча повернул голову, убеждаясь в том, что это не враг, и опять принял выжидающую позу. Его плечи едва заметно ссутулились от холода, а руки он держал в карманах.
Никита подошла к нему вплотную и тоже просунула руки ему в карманы, как будто обнимая его со спины. На нем были перчатки, и она аккуратно стянула их в темные провалы карманов. Он не двигался, как будто ее и не было рядом, но Никита знала, что он чувствует каждое ее движение остро и жарко. Его пальцы были ледяными, она сжала их, осторожно поглаживая, чтобы согреть. Он отстранился, по всей вероятности, не желая потерять бдительность во время задания.
– Ну что? Никаких изменений? – тихо спросила она.
– Нет, никто не появлялся. Биркофф сообщил, что должно быть пять машин, замаскированных под инкассаторские. Как только они появятся на окраине Аубервиллера, Сандерс сообщит нам. Можешь вернуться в кафе. Здесь очень холодно.
– Я согрелась и выпила три чашки кофе. Больше я не могу, поэтому теперь твоя очередь. У тебя руки окоченели.
– Нет, тебе показалось.
– Замерзший секретный агент в пустынном сквере ночного Парижа. Что может быть печальнее?
То ли ей показалось, то ли губы Майкла действительно слегка дрогнули в улыбке, но ей было все равно. Она и без его улыбки знала, о чем он думает.
– Добавь еще, что сегодня канун Рождества, – почти прошептал Майкл.
– Черт, точно, – Никита подняла плечи и переступила с ноги на ногу. – Я и забыла совсем. А у нас нет индейки и праздничного пирога. И нет теплого камина, пусть хоть электрического.
Майкл молча покосился на нее и отвернулся. Никита отошла от него и побродила вокруг в радиусе пяти метров, создавая впечатление активной деятельности. Потом она вернулась и опять застыла рядом.
– Ну что за скука такая? Почему именно нас отправили на это задание?
– Ты предпочла бы сидеть дома и думать о неудавшемся празднике?
– Можно подумать, так он у меня удался. Нет, я не сидела бы дома, а пошла бы с тобой куда-нибудь на чашку кофе.
– Тебе мало тех трех, которые ты только что выпила?
– Но тогда я не начинала бы так энергично этим заниматься.
– Они повернули за угол, – послышался из наушника голос Сандерса.
Майкл молча кивнул Никите, указывая на противоположную сторону улицы. Она вернулась к кофейне и приготовилась к встрече с противником.
– Возьми на себя водителя второй машины, – попутно говорил ей Майкл. – Остальных перехватят Сандерс с группой.
– Да, я поняла.
Она присела за засыпанным снегом кустом и прицелилась. Машины появились через полторы минуты. Они с Майклом выстрелили практически одновременно. Первые две машины, потеряв управление, повели себя довольно странно – первая резко затормозила – видимо, водитель в агонии изо всех сил нажал на тормоз, – а вторая, круто развернувшись, врезалась в первую задом.
– Уходи, – услышала Никита голос Майкла. Голос был тихим, но твердым. Что-то должно случиться. Одним прыжком она переместилась за угол и упала на живот, прикрыв голову руками. Грянул взрыв, и Никите показалось, что покачнулись стены здания. Подождав пять секунд, она вскочила на ноги и выбежала обратно к своему кусту. Посреди дороги пылали машины. Взрывом зацепило и третью, две последние успели развернуться и въехать прямо в горячие объятия Сандерса.
– Майкл! – воскликнула она, сомневаясь в том, что он все еще на одном свете с ней.
– Не кричи, – донесся до нее из наушника спокойный тихий голос. – Иди сюда.
– А где ты?
– Почему ты запаниковала? Я там, где ты меня видела в последний раз. Поторопись.
Прикрывая рукой лицо, чтобы не ожечься и не надышаться дымом, Никита в десятый раз за вечер перебежала через дорогу и увидела Майкла. Он стоял на тротуаре и внимательно смотрел на пожар.
– Что случилось? Почему они взорвались? – начала она традиционный цикл вопросов, но Майкл жестом заставил ее замолчать.
– Наши данные были не точными. В машинах находилось оружие. Я взял образцы, нужно отвезти их Вальтеру на исследование. Поехали.
Он повернулся, чтобы идти к их машине, но Никита смотрела на пожар, как завороженная.
– Поехали, – повторил Майкл, оборачиваясь.
– Посмотри, какой рождественский огонь.
– Еще пять секунд – и ты получишь рождественский подарок от Шефа. Не думаю, что он тебе понравится.
Никита устало поплелась следом за своим наставником.

Вальтер вышел из своей подсобки, сосредоточенно рассматривая кусок неопределенной субстанции. Не глядя на Никиту, он тяжело опустился на высокий стул и включил настольный светильник.
– Только не говори, сладкая, что ты добавишь мне работенки. Я собирался отдохнуть сразу после того, как найду применение этой гадости.
– А что это?
– Если бы я знал, что это, давно бы определил его куда-то и не издевался над собой.
– Вот, – Никита подтолкнула к нему чемоданчик. – Это то, что удалось вырвать из огня во время взрыва.
– Какого еще взрыва? Хотя нет, не объясняй. Один из сорока трех сегодняшних взрывов, ничего сверхъестественного. Знаешь, конфетка, я решил научиться отвлекаться и выполнять только свою работу, не вдаваясь в лишние подробности. Ну и что же это? – он открыл чемоданчик и поковырялся в его содержимом. – Фу, ерунда какая. Ну, это похоже на осколок этой мини-бомбочки... Помнишь, в прошлом году, где-то в августе, ребята привозили такие из Гонконга? Хотя вряд ли ты помнишь. Да и зачем тебе забивать свою хорошенькую головку этой чушью?
– Вальтер, ты выпил, что ли? – Никита положила ладонь на его лоб.
– Я не пил, – его голос был явно раздраженным. – Я устал. Почему все считают меня представителем любой службы в этой конторе? Почему я должен давать ответы на любые вопросы, отвечать за всех и каждого, кого-то прикрывать, оправдывать? Мне надоело. Я старый, я уставший от этой жизни. Не хотят меня здесь видеть – пусть отправляют на пенсию, пусть ликвидируют, только не относятся так, как они это привыкли делать.
– Ну почему ты психуешь? Опять Шеф, что ли? – Никита присела на край стола и наклонилась, чтобы дать возможность Вальтеру говорить тише.
– И Шеф, и Медлин. С утра находят мне применение. Конечно, где уж мне надеяться на нормальное отношение ко мне рядовых оперативников, если начальство показывает всем такой замечательный пример! – Вальтер явно не желал понижать голос.
– Успокойся, Вальтер, милый, – Никита приложила палец к его губам. – Ну ты же их знаешь, ты прекрасно знаешь, что нет смысла пытаться изменять что-либо. Нужно помолчать и постараться взять себя в руки.
– Ты учишь меня молчать? Ты сама всегда бунтуешь и попадаешь в неприятности.
– Поэтому и советую. Из-за своих неприятностей. Послушай, только что мы устроили ужасную аварию на узкой улице, чуть не пострадали невинные люди, мы с Майклом с трудом остались живы, он нацарапал образцы из кузова пылающей машины, рискуя остаться без рук и головы, а ты решил объявить нам ультиматум?
– Нет, сладкая, – Вальтер смягчился. – Вам я ничего не объявляю, да и Шефу не буду, потому что знаю, что если со мной что-нибудь случится, эти глазки будут плакать по моей вине.
– Я бы беспокоилась не о моих глазках, Вальтер, – она похлопала его по плечу. – А ты знаешь, что сегодня праздник?
– Да-а-а? – Вальтер лениво обернулся, чтобы посмотреть на подаренный ему Никитой на прошлый новый год настенный календарь, весь испещренный пометками и выделениями. – И какой? Послушай, так это ж Рождество уже... Очень веселым оно получается в этом году, слов нет. А что поделать, если вся жизнь такая?
– Не ворчи. К тебе Шеф, по крайней мере, еще нормально относится, если сравнивать с остальными. Он тебя уважает.
– Уважает он, как же, – Вальтер встал и направился в подсобку с куском металла, извлеченного из чемоданчика Никиты. По его тону можно было судить, что он успокоился на ближайшую неделю и ворчать больше не будет. Разве что самую малость.
Никита устало опустила голову на брошенную на стол куртку. Ей хотелось спать, а думать совершенно не хотелось. На сердце почему-то было очень спокойно, что она считала подозрительным, но, опять же, предпочитала не задумываться об этом. Перед слипающимися глазами проходили оперативники. Ей казалось, что все они похожи друг на друга и двигаются с одинаковой скоростью.
– Эй, ты спишь? – раздался над головой голос Биркоффа. Он пощелкал пальцами у ее уха.
– Очень мило с твоей стороны придти и растормошить меня, – Никита подняла голову. Изображая на лице сонное недовольство и с трудом сдерживая улыбку.
– Извини, – Биркофф, похоже, воспринял ее замечание серьезно.
– Эй, парень, у меня к тебе есть интересное предложение, – опять появился в поле зрения Вальтер. – У тебя еще много дел сегодня?
– Честно говоря, я уже собирался пойти вздремнуть.
– Сегодня Рождество, амиго. О каком сне может идти речь? Ты вот что, разыщи где-нибудь что-то съестное и тащи все сюда. Будем праздновать. Без праздников жить нельзя, особенно нам.
– Зачем сюда? Мы можем поехать ко мне домой и расслабиться, – предложила Никита. – Но только в том случае, если все мы свободны.
– Отлично. Тогда Биркофф отправится на поиски пищи, а найти ее будет нелегко, потому что все уважающие себя лавочки давно закрылись на праздники, а ты можешь ждать нас дома. Я ведь не закончил изучение хлама, наполняющего твой чемодан.
– Договорились, – Никита с готовностью встала и бодро пересекла зал, не обращая внимания на стоявшего над головой Шефа.
Она вошла в кабинет Майкла и остановилась на пороге. Он устало откинулся на спинку стула и слегка прикрыл глаза. Увидев Никиту, вернулся в нужное положение и кивнул ей, указывая на стул.
– Нет, я тороплюсь. Майкл, ты не хочешь отпраздновать Рождество?
– У меня еще есть работа, да и потом, я очень устал. Мне совсем не хочется ничего праздновать.
– Ну ладно, – она не смогла скрыть разочарования. – Если решишься, приходи ко мне.
– Спасибо.
Она перешагнула через порог, но Майкл окликнул ее:
– Нам просто не позволят остаться вдвоем, ты знаешь.
– Мы были бы вчетвером – с Вальтером и Биркоффом. Подумай.
– Хорошо, если успею, зайду.
Никита грустно шла по коридору. Она знала, что он не придет. Если бы она сказала, что будет одна, не пришел бы из-за того, что Шеф все равно узнал бы и испортил бы им праздник ночным вызовом. А в данном случае не придет потому, что они не смогут побыть вдвоем, а кто-то посторонний, пусть даже это будут Вальтер и Биркофф, увидит огонь в их глазах. Он не придет...

Усталый и замерзший Биркофф ввалился в квартиру Никиты уже около одиннадцати. Он был нагружен пакетами со съестным. Никита и Вальтер, пытавшиеся приготовить что-нибудь из того, что нашлось в холодильнике, бросились ему на помощь.
– Нужно было выделить мне фургон Отдела, – немного отдышавшись сказал Биркофф.
– Никто не просил тебя обслужить целую свадьбу, – заметил Вальтер. – Старые друзья собрались, чтобы немного покутить. Ничего особенного или торжественного.
– Я сделал, что мог. Все магазины закрыты. А все это нашлось в кладовых Отдела. У меня там свои связи, – он важно прошествовал к кухонному столу. – Почти все нужно только разогреть. И вот, смотрите, – он выгрузил на стол большой сверток. – Это индейка.
– Ну ты даешь! – Вальтер присвистнул. – Открывай печку, Никита. Гулять так гулять.
Через полчаса они втроем, усталые, но довольные сидели за столом и уплетали за обе щеки угощения, принесенные Биркоффом.
– А кто у тебя на кухне такой "свой"? – расспрашивал парня Вальтер, с аппетитом поливая соусом кусок индейки. – Давай, давай, признавайся, раз уж начал.
– Мне не хотелось бы конкретизировать, – смущался Биркофф.
– Нет уж, конкретизируй. Хорошие знакомства каждому иметь не грех.
– Оставь его, Вальтер, – попросила Никита. – Давайте лучше поговорим о празднике. Оба представителя мужского пола удивленно посмотрели на нее.
– А что говорить? Праздник есть праздник, – Биркофф отправил в рот изрядную порцию картошки фри и на несколько минут его разговорный аппарат вышел из строя.
– Расскажи о своем самом веселом Рождестве.
Он только беспомощно развел руками.
– Я знаю, какое у него было самое веселое, – предложил свою помощь Вальтер. – Два года назад команда Девенпорта застряла в Сербии аккурат в самый канун праздника, связь у них оборвалась, сами они исчезли. Биркофф всю ночь, весь в мыле, пытался восстановить связь, а утром они вернулись в целости и сохранности. Оказалось, какой-то умник разлил в фургоне бутылку персикового сока и прямо на приборы. Все сдохло и они вернулись.
– А что было с тем, кто разлил сок? – Никита испуганно моргнула.
– Сама сказала: давайте о празднике. А продолжение будет грустным.
– Ладно тебе, Вальтер, – Биркофф наконец смог говорить. – На самом деле я в прошлом году неплохо отпраздновал. С той девочкой из бактериологической лаборатории.
– А, я помню. У нее кудряшки такие забавные, да? – оживился Вальтер.
– Ничуть не забавные. Замечательные кудряшки, – вступился Биркофф. – Все равно я с ней только неделю встречался.
– Да ты ловелас!
– А вот у тебя какое Рождество было самым приятным? – перевел стрелки Биркофф.
– У меня с детства не было хороших праздников – с елкой, подарками, орехами. Как-то не складывается и времени нет. Разве что... Лет двадцать назад, уже в Отделе, мы с приятелем волей случая оказались в Мексике. Вот там, под пальмами и с горячими смуглыми девочками-танцовщицами мы мило провели вечер. Теперь ты, сладкая.
Никита грустно ковыряла вилкой салат. Пока они дурачились, она вспомнила об усталом Майкле, о том, что он остался один в своем кабинете заваленный работой, и пожалела, что не осталась, чтобы помочь ему справиться с делами. Хотя... он все равно отправил бы ее отдыхать.
– Я?.. –она задумалась над вопросом Вальтера.
Действительно, какое Рождество она смогла бы выделить из бесконечной череды монотонных и грустных праздников? Одно из тех, которые она провела с пьяной матерью, а то и в гордом одиночестве в их зябкой комнатушке, что-то из голодных праздников на улице или Рождество в Отделе, где не каждый раз она вспоминала о существовании этого праздника вообще? Впрочем, одно запомнившееся Рождество у нее определенно было.
Она вспомнила темный старый подъезд, запах индейки на лестничной площадке, свои замерзшие пальцы и теплые руки Жерара на своей талии. Голова кружится от чего-то мерзкого, что она выпила из пластикового стаканчика. Жерар сказал, что праздник без спиртного не считается успешно отмеченным, поэтому она и выпила. Что-то мягкое под позвоночником на чердаке, насквозь пропитанном запахом индейки... Щетина Жерара, царапающая нежную кожу на щеках... Глупые мысли о том, что когда он так близко, ему лучше видны веснушки на ее лице, которые ничем не скрыть даже зимой... Так холодно, неловко и не совсем приятно. И так хочется казаться взрослой!
Это было ее первое Рождество на улице, ее наивные 14 лет, такой опытный и смелый Жерар... Через два месяца его арестовали за угон автомобиля и Никита горько плакала, обнимая худенькие коленки и пряча мокрое лицо с веснушками в кучу старых лохмотьев все на том же чердаке. Но то Рождество она запомнила на всю жизнь. Еще бы не запомнить его! Только как сейчас рассказать об этом друзьям?
– Что же ты примолкла? Не можешь вспомнить? – с легким сочувствием поинтересовался Биркофф.
– Когда мне было пять лет, мама подарила мне на праздник платье. Красивое, белое, с кружевной рюшей. Это было мое первое платье, потому что в основном я носила брюки. Правда потом она ушла на всю ночь и я осталась одна, хоть в белом платье. Все равно помню, что было приятно. – Никита с трудом выковыривала из памяти то событие и удивлялась, что ей вообще удалось это вспомнить.
– Но это ничего, у тебя еще будут праздники, – утешил ее Вальтер. – Все впереди.
– Надеюсь.
Все трое разом обернулись к открывшейся двери. На пороге стоял Майкл. Выглядел он немного усталым, но, в принципе, не больше, чем всегда. Глаза его улыбались, а в руке он держал пушистую еловую веточку. Никита рассмеялась.
– Я знал, что будет выглядеть глуповато, но не удержался, – признался Майкл.
– Здорово, что пришел, дружище! – воскликнул Вальтер. – У нас еще полно вкусностей, а до сладкого мы еще не добрались.
– Спасибо, – Майкл протянул Никите ветку и куртку. – Все-таки я решил принять приглашение.
– Молодец, – тихо ответила Никита, в быстрой одобряющей ласке как бы невзначай проводя рукой по его плечу.
– Самое время для подарков, – вспомнил Биркофф. – Я кое-что припас.
– И у меня что-то есть, – вспомнила Никита. – Вальтер, водружай "елку", сейчас мы все оформим.
Они разбежались по углам каждый по своей траектории, а Майкл присел на диван, подперев голову рукой. Он не сводил взгляда с Никиты, любуясь ею и наслаждаясь ее присутствием.
Подарков оказалось довольно много – в пестрых свертках, с ленточками, в пластиковый пакетах и в обычных бумажных кульках – кто как успел оформить. Полюбовавшись ими, лежащими под еловой веткой, ровно пятнадцать секунд, каждый потянул на себя свою часть, умирая от любопытства. Немного повозившись с упаковками и посмеявшись над бормотанием и шуточками Вальтера и Биркоффа, пытавшихся развернуть обертки, не разрывая, Никита обратила внимание на то, что Майкл так к ним и не присоединился. Она взяла небольшой сверток, перевязанный голубой лентой, и подошла к дивану. Майкл сидел все в той же позе, но глаза его были закрыты. Он крепко спал. Никита отложила сверток в сторону, принесла из спальни плед, укрыла Майкла и села рядом с ним, внимательно всматриваясь в его безмятежное лицо. Она подобрала под себя ноги и положила голову на спинку дивана, на лице ее играла легкая нежная улыбка.
Вальтер подошел к ней сзади и провел рукой по ее волосам. Она обернулась к нему все с той же улыбкой.
– Он устал, – объяснила она очевидное.
– Теперь тебе будет что вспомнить в следующем году, – чуть слышным шепотом отметил Вальтер. – Вроде бы, ничего особенного, а вспомнишь обязательно.
Никита кивнула и опять повернулась к Майклу.
– Мы с Биркоффом поедем в Отдел. Я ведь так и не закончил с вашими железками, а ты утром привези нам по куску торта, ведь мы так и не добрались до сладкого, – продолжил Вальтер. – Да, и не забудь покормить Майкла. В отличие от нас, он не ел и индейку.
Никита опять кивнула. Она не слышала, как за Вальтером и Биркоффом закрылась дверь – она тоже уснула. А в шесть утра их разбудит телефонный звонок, вызывающий Майкла в Отдел. Тем не менее, Вальтер был прав – пусть даже праздник не удался таким, как планировался, но они будут помнить его еще очень долго, пока не дождутся другого, который вытеснит этот в более далекий уголок памяти.